ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК В ИСТОРИИ РОССИЙСКОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ

Школьные реформы Петра I, развитие сословных

учебных заведений, Устав 1786 г., просветительская

деятельность и педагогические взгляды

М.В. Ломоносова, И. И. Бецкого, Н.И. Новикова,

А.Н. Радищева, оценка

Восемнадцатый век в России открывался реформами Петра I, которые стали великим «прорывом» в мировую историю, в процесс динамичного развития европейских народов и государств, началом борьбы за преобразования во всех сферах жизни. Несмотря на значительные сдвиги в области просвещения в XVII столетии, традиционное образование не могло способствовать осуществлению замыслов Петра в создании флота, боеспособной армии, современной промышленности, государственного управления. Не случайно Петр начал школьные реформы с профессионального образования. В 1701 г. была открыта школа математических и навигационных наук, техническое училище широкого профиля (специалисты по артиллерии, мореплаванию, геодезии, картографии и др.).

Душа «навигацкой школы» Леонтий Магницкий подготовил большую группу учителей для новых профессиональных учебных заведений: артиллерийских, навигационных, хирургических школ, горнорудных училищ на Урале. Однако прежде, чем обучать профессии, ученикам нужна была хотя бы начальная общеобразовательная подготовка, что удлиняло сроки выпуска специалистов. По Указу 1714 г. предписывалось при архирейских домах открывать цифирные школы для обучения чтению, письму, арифметике, элементам алгебры, геометрии, тригонометрии. К 1718 г. было создано 42 школы, но лишенные материального государственного обеспечения, не имевшие поддержки родителей отроков — купцов и посадских людей, которых принуждали отдавать детей в обучение, они пустовали и закрывались. Были учреждены высшие учебные заведения: Морская и Инженерная академии, подготовлено открытие Академии наук, при ней университет и гимназии (учреждены после кончины Петра).

Школьной реформой, существовавшее до Петра равенство образования, соединявшее духовно через обучение «грамоте» все сословия, было нарушено. Высшее сословие получало возможность приобретать образование в академиях и престижных профессиональных училищах. Духовенство сумело укрепить и развить свои учебные заведения (епархиальные школы, духовные семинарии). Низшие слои населения остались при старых школах и продолжали учиться у «мастеров грамоты», у дьяконов и дьячков по часослову и псалтыри. И если в Европе именно в XVIII веке был сделан мощный рывок к массовому общему образованию, то в послепетровской России государство о народном образовании заботы не проявляло. Зато росли дворянские учебно-воспитательные заведения.

В 1731 г. открылся сухопутный шляхетский корпус для подготовки дворянских недорослей к военной и светской службе. Его воспитанники получали широкое общее образование, некоторый минимум военных, политических, юридических знаний, обучались основам дворянской этики, верховой езде, фехтованию, танцам, музицированию. В старших классах была специализация по гражданской и военной службе в зависимости от склонностей и желаний юношей. Достаточно богатая образовательная среда (библиотека, театр, издание журнала), разнообразие занятий, включая поэтическое творчество, вечера, увеселения, балы, гуманные методы воспитания — все способствовало развитию чувства собственного достоинства, чести, обретению личностью сознания своей самоценности, неповторимости.

Во второй половине восемнадцатого века приобретают сословный характер учрежденные Петром академии и столичные профессиональные школы: они преобразуются в шляхетские и кадетские корпуса. В 1764 г. открывается в Смольном дворце Петербурга Институт благородных девиц. Девочки с 6 до 18 лет обучались французскому языку, словесности, истории, географии, рисованию, танцам, музыке, рукоделию, домоводству, светским манерам. К концу века институты такого типа для девочек-дворянок существовали во многих губернских городах. Достаточно широкое распространение получили частные пансионы для мальчиков и девочек, учреждавшиеся иностранцами. Гувернеры-иностранцы были в моде в семейном дворянском воспитании. Питомцы многих из них могли свободно владеть иностранными языками, но плохо знали родной язык, становились «чужими» в своем отечестве.

Формированием в восемнадцатом столетии дворянской культуры углублялся раскол между сословиями. Дворянская культура воспринималась народом как «чуждая», «барская», вызывала сложные негативные чувства: от неприязни — до ненависти, связываясь в народном сознании с рабством, беззаконием и произволом крепостного права. В стихии народного гнева будут гибнуть дворянские усадьбы вплоть до революционных потрясений двадцатого века.

Все существовавшие и вновь открывавшиеся школы для других слоев населения разделялись строго по сословиям. Крепостное крестьянство вообще не принималось во внимание, если не считать тех школ, которые открывали в своих имениях некоторые из образованных дворян. История сохранила факты, свидетельствующие о полной зависимости таких школ от прихотей помещика. Например, помещик Юрьев открыл в своей деревне Мологино Тверской губернии школу, пригласив учителем выпускника Московского университета Алексея Раменского. После его кончины наследники школу закрыли, а тех учеников, которые попытались протестовать, продали другим хозяевам. Интересно, что умный, образованный Раменский был знаком со многими выдающимися людьми. На подарок Н.М. Карамзина (12 томов его «Истории Государства Российского») учитель выкупил крепостную девушку и женился на ней.

Вторая попытка создания государственной образовательной системы была предпринята Екатериной II. Работа специальной комиссии по подготовке реформы стимулировала общественную инициативу. В проектах, которые разрабатывались частными лицами, устанавливалась преемственность нового со старым, исторически сложившимся в отечественном образовании, соединение религиозного и светского начал, общего образования и профессионального. В качестве массовой предлагалась церковно-общественная народная школа, средняя школа строилась по типу гимназии.

Однако из имевшихся альтернативных путей императрица выбрала самую лучшую, по ее мнению, в Европе австрийскую систему образования и захотела внедрить ее «сверху» в народную жизнь. «Самодержица» пригласила иностранца, православного серба Ф.И. Янковича, и поручила ему подготовить и осуществить реформу по образцу проведенной им же реформы австрийской школы. По Уставу 1786 г. вводилась система государственных школ: малые (в уездных городах) и главные (в губернских городах) народные училища. Эти школы предназначались для непривилегированных слоев городского населения, были в известной мере ориентированы на подготовку чиновников местного уровня власти. Учебный план главного народного училища предполагал широкое общее образование, преемственность с малым народным училищем. В «Руководстве учителям народных училищ» Янкович рекомендовал эффективные методы обучения, гуманные формы отношений между педагогами и детьми. Однако сеть их росла медленно. Училища были отданы в ведение местной администрации — чиновников приказа общественного призрения, далеких от педагогики, мало заинтересованных в развитии народного образования, наделенных более чем скромными материальными средствами для содержания школ. На рубеже XVIII — XIX вв. насчитывалось всего 315 училищ, в которых обучалось около 20000 учеников.

Причины столь незначительного роста школ следует искать и в том, что население относилось к ним настороженно, как к «чужим», тем более что духовенство, которое в течение столетий несло на своих плечах образование народа, было отстранено от школьного дела. В насаждении новых школ местным властям приходилось использовать меры принуждения. Стоит ли удивляться недоверию народа, слабому влиянию школы на развитие народного самосознания и в XIX столетии? Российское образование не вырастало из родной почвы, а было «парниковым растением» и «приживалось» с великим трудом.

В попытках создать образовательную систему в своих интересах и на иностранный лад государство встретило в части образованного общества известную оппозицию и породило начала общественной инициативы, которая развернется в 60-х годах девятнадцатого века в общественно-педагогическое движение.

Вопросы народного образования органически вписывались в формировавшееся в отечественной мысли второй половины восемнадцатого века новое мировоззрение. Смена мировоззренческих ориентиров и ценностей была связана с научной, литературной, педагогической деятельностью М.В. Ломоносова (1711—1765). Удовлетворяя свою неуемную жажду познания, этот гениальный ум сумел встать вровень с веком европейского Просвещения, органично синтезировать ценности национальной культуры с идеалами и ценностями европейской философии и науки Нового времени. Из нетленного наследил гения отметим то, что составило основания отечественной гуманистической педагогики.

В его антропологических воззрениях идея Бога-творца человека как бы отступала перед просвещенным Разумом, вооруженным наукой. Бог выступал прежде всего как этическое начало в сознании человека, гарант того, что в союзе Разума и Деятельности не возьмут верх зло, насилие, хаос, победит Благо во имя процветания человечества. Идеал Ломоносова — личность, активная в познании и практической деятельности, соразмеряющая свое поведение с идеей общего Блага. Развитие такой просвещенной личности мыслитель связывал с образованием, бессословным, доступным каждому жаждущему его, способным рождать для Отечества «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов».

Первый российский ученый столкнулся с неверием в творческие силы народа его правителей, с засильем иностранцев в Академии наук. Своими историческими исследованиями он опровергал господствовавшую версию о рождении российской государственности не в исторической жизни самого народа, а благодаря «норманнскому завоеванию». Патриот писал о величии и самобытности исторического прошлого Отечества, видел Россию «важнейшим членом во всей европейской системе», предсказывал ее уникальную «роль Геракла» в будущем развитии человечества — единении культур Запада и Востока. Размышления Ломоносова будут подхвачены отечественными мыслителями и вольются в девятнадцатом веке в процесс формирования национального самосознания.

Уже современники оценили как подвиг деятельность Ломоносова в области преобразования русского литературного языка, его поэтическое творчество. В «Российской грамматике» (1755 г.) ученым были систематически изложены нормы нового литературного языка, опиравшиеся на живой общенародный язык. В своей поэзии и прозе Ломоносов «открыл нам красоты и богатства нашего языка, дал нам почувствовать его гармонию, обнаружил его прелесть и устранил его грубость» — таково восприятие современника (2, 7). «Звуковое великолепие ломоносовских стихов, их чеканный ритм, смелость и выразительность образов повлияли на поэтическое сознание нескольких поколений поэтов», — это оценка историка отечественной литературы нашего времени (там же). Благодаря Ломоносову сочинения философов-мыслителей, ученых, публицистов, поэтов и писателей стали доступны по языку широкому кругу читателей. Родной язык пришел и утвердился в отечественном образовании.

Человек как активный деятель во имя общего Блага и Отечества, родной народ, «к величию и славе рожденный», язык народа, польза науки и образования — эти ценности входили в сознание современников Ломоносова и укоренялись не только его научными и литературными трудами, но и практической педагогической деятельностью. Он укреплял авторитет Петербургского университета как научного и учебного центра российской культуры, явился создателем Московского университета, университетских гимназий. Его «Регламент академической гимназии» (1748 г.) определял правила организации обучения и жизни гимназистов «под добрым смотрением». Будучи ректором, он «присматривал» по-отцовски за тем, как живут гимназисты, как их кормят, каковы их успехи и т. д.

Благодаря Ломоносову отечественная педагогическая мысль обретала ориентации на поиски рационального соотношения национального и общечеловеческого начал в образовании, действенной связи теории с практикой воспитания и образования.

Отечественное просветительство после Ломоносова шло разными путями. И. И. Бецкой (1704—1795), любимец императрицы Екатерины II, вошел в историю российского образования как создатель целого ряда воспитательно-образовательных учреждений (воспитательный дом в Петербурге, училище при Академии художеств, коммерческое училище, Смольный институт и др.), реформатор педагогического процесса в кадетских корпусах.

Проведя во Франции много лет, испытав сильное влияние французских просветителей, педагогических идей Руссо, Бецкой в сочинении «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества» (1764 г.) выступил с идеей воспитания новой породы людей вне семьи и общества: в закрытых воспитательно-образовательных учреждениях. Однако, в отличие от Руссо, он считал создание таких школ делом государственным и в интересах государства: государственная служба выпускника есть выполнение его долга перед отечеством.

Воспитательный идеал реформатора — человек личного мужества, чести и достоинства. Честное благородное сердце — выше разума, знаний. И потому воспитание благонравия — направляющее в педагогической организации детской жизни. Принимая воззрения Руссо на природосообразность воспитания, Бецкой выступал с идеями гуманного воспитания: образовывать дитя сообразно с его склонностями, приноравливаться к природе ребенка, а не насиловать ее, «наклонять от вредного к полезному», обучать «играючи и с приятностью», предоставлять свободу действий, не допускать уныния и печали, поддерживать доброе и веселое настроение. Его рекомендации предостерегали от «подавления порядком», педантизма. Разумеется, противопоказаны в воспитании человека чести и благородства «битье, угрозы, брань», при разъяснении воспитаннику его проступка необходимо объяснять ему, чьи права он нарушил, и т. д.

Разумеется, гуманизация воспитания в кадетских корпусах и институтах благородных девиц зависела не только от Бецкого. Тем не менее в семейном и государственном воспитании дворянских детей сказывалось благотворное влияние его гуманных идей.

В ряду отечественных просветителей почетное место по праву занимает Н.И. Новиков (1744—1828). Тот, кто, по словам А.С. Пушкина, «подвинул на полвека образованное гь нашего народа, кто всю жизнь употребил во благо отечества» (3, 11). Издатель первых сатирических журналов, в которых бичевал пороки российского общества, философско-литературной и общественно-политической периодики, создатель книжно-издательского дела и книжной торговли (открыл в Москве 20 книжных лавок с доступными для простолюдинов ценами), организатор первой публичной бесплатной библиотеки, бесплатной аптеки и больницы для бедных, Новиков умел привлечь к своим начинаниям общественность, увлекая своей энергией, преданностью делу, бескорыстием и благородством помыслов. Общественная поддержка позволила ему открыть в Петербурге два народных училища для бедных и сирот.

Новиков активно сотрудничал с профессорами Московского университета в организации первой в России учительской семинарии, первой в России общественной организации студентов «Собрания университетских питомцев». До 40 студентов участвовало в его издательском деле, особенно в качестве переводчиков иностранных авторов, многие из них впоследствии стали профессорами университета.

Общественная деятельность Новикова вызывала раздражение императрицы, преследования властей. В 1792 г. он стал узником Шлиссельбургской крепости, провел там более четырех лет до кончины Екатерины.

Если идеал Бецкого — личное счастье и польза государству, то для Новикова была характерна установка на личное счастье, понимаемое как энергичная деятельность ради общества, силами общества, во имя всеобщего счастья и благоденствия. Он противостоял педагогике Бецкого и в защите семьи в воспитательном деле, отстаивал свободу и самостоятельность общества, каждого человека, воспитания от посягательств государства.

Бескомпромиссное кредо Новикова и его единомышленников, педагогов Московского университета, членов «Дружеского ученого общества», — никакой человек не имеет права принуждать без необходимости другого человека выполнять чужую волю против воли собственной; человек не должен жертвовать своей естественной свободой и своими человеческими правами. Они в духе европейского просвещения усматривали в идее природосообразности воспитания осуществление естественного права ребенка на свободное развитие природных сил, хотя и не разделяли воззрений Руссо на идеальную природу человека.

«Счастливые люди и полезные граждане» — в этой формуле Новикова нашли отражение новые для русского общественного сознания ценностные ориентации: самоценность человеческой жизни, ее гражданские права и вместе с тем обязанности перед обществом, способность к самоопределению по отношению к внешним обстоятельствам и требованиям.

В обширном педагогическом трактате «О воспитании и наставлении детей» (1783 г.) Новиков, обратившись к сочинениям Локка, Руссо, других известных европейских педагогов его времени, ясно и логично изложил свою оригинальную педагогическую концепцию, отвечавшую на многие практические вопросы отечественного воспитания. Заботой о здоровом детстве («пища и питие, сон и одежда») проникнуты рекомендации автора о телесном воспитании. В нравственном воспитании обоснована необходимость единства «образования разума и сердца», сформулированы правила учения, которые ведут к истинным знаниям и укрепляют дух, ибо «познание истины должно приводить к любви и исполнению добродетели» (3, 137).

Автор советовал, как устанавливать дружеские доверительные отношения с детьми и в то же время «удерживать в пределах умеренности», обучать их действовать разумно, анализировать следствия своих дел и поступков с точки зрения добра и благородства, «испытывать самих себя». По сути, воспитание выступало как стимулирование развития самосознания, «вливающее в детей владычествующую любовь к истине, праводеятельности и чистосердечию» (3,148). Образование ума и сердца связывалось и с религиозным воспитанием. Между верой и разумом, утверждал автор, противоборства быть не должно. В отечественной педагогике закладывалась традиция отношения к христианству как «самой педагогической религии» (Каптерев).

Исследователи этого самого значительного педагогического труда восемнадцатого века отмечали глубину содержания, четко выстроенное изложение, практичность рекомендаций, жизненность подходов к воспитанию и обучению детей в семье. И все же главная заслуга Новикова перед Россией — он приохотил к чтению людей самых разных интересов и уровней образования. «Благодаря его бескорыстным усилиям было издано в пять-шесть лет больше книг, нежели прежде было напечатано за пятьдесят», — писалН.Г. Чернышевский (3, 20).

Демократические и гражданские тенденции отечественного просвещения характеризовали философско-педагогические воззрения А. Н. Радищева (1749— 1802). В подвижнической его судьбе, в художественно-публицистических произведениях воплощены духовные идеалы высочайшей нравственной силы.

В философско-антропологических взглядах Радищева человек предстает частью природы, развивается по единым законам с другими природными существами. И в то же время «не скот, не дерево, не раб» — отличает человека от раба личная свобода. В рабстве, а в России это миллионы крепостных, гуманист увидел, осознал и заклеймил его античеловеческую сущность.

Человек — это и социальное существо, «рожден для общежития», нуждается в общественных связях и отношениях: «да человеки не разыдутся, как звери». Индивидуалистической позиции личности Радищев противопоставил ее общественную направленность, пассивному отношению к воздействиям среды, обстоятельств — активность, противостояние, самостояние. По пути в сибирскую ссылку Радищев, размышляя о себе и своей судьбе, написал такие строки: «Ты хочешь знать: кто я, что я, куда я еду? Я тот же, что и был и буду весь мой век... » (4, 4).

Не случайно в воспитательном идеале Радищева мужество и стойкость, верность убеждениям, служение обществу — святые понятия. Продолжая традицию Ломоносова, он утверждает идею бескорыстного служения Отечеству. В «Беседе о том, что есть сын отечества (или истинный патриот)» (1789 г.) Радищев связывал честь и благородство человека с исполнением им общечеловеческих и отечественных законов: служением «соотичам» и «благотворением роду человеческому» (4, 280). Следовательно, в трактовке Радищева, патриотизм отнюдь не противоречит общечеловеческим ценностям, с одной стороны, не исключает полного неприятия тех сторон жизни отечества, которые не согласуются с естественными законами человеческого общежития, с другой.

С таких позиций самодержавие выступало «наипротивнейшим человеческому естеству состоянием», «государь есть первый гражданин народного общества», а его неправосудие дает обществу право относиться к нему, как преступнику (4, 21). Столь же непреклонен Радищев в оценке деспотической власти помещиков. В народных восстаниях он видел естественный протест против крепостничества: «Свободы... ожидать должно... от самой тяжести порабощения» (4, 229). Таким образом, идеал «сын отечества» приобретал революционную направленность.

Вслед за Ломоносовым Радищев утверждал веру в творческие силы народа, убеждая в том, что крестьяне, внешне бесправные, по уму, нравственному здоровью, чувству собственного достоинства, способности противостоять невзгодам и лишениям зачастую превосходят своих господ. «Словом о Ломоносове», «гении из мужиков», заключается знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву» (1788 г.).

Гуманист и демократ связывал осуществление высокого предназначения человека с «надлежащим воспитанием и просвещением науками и знаниями», рождающими и возвышающими «свободный дух» личности. Именно к «свободному духу» ребенка обращается воспитатель, стимулируя его желания приучить себя к прилежанию, трудолюбию, скромности, выполнению своих обязанностей и т. д.

С представлениями Радищева о том, каким образом должно воспитывать детей в семье, знакомит глава «Крестьцы» из «Путешествия» (1, 95—101). «Союз» родителей и детей основан на «нежных чувствованиях сердца». Дети растут в атмосфере любви, заботы и внимания. «Вождения» родителей дети не чувствуют, ибо их желания и действия предваряются, дух ребенка не испытывает робости или стремления к послушанию, но кроток к дружескому совету. Детская жизнь протекает как смена разнообразных занятий, укрепляющих физически («бегаете быстро, плаваете, не утомляясь, подымаете тяжести без натуги»), дающих трудовые навыки (вскопать гряду, водить соху, «шти и кашу сварить»), умения верховой езды, фехтования, стрельбы, музицирования, рисования. С раннего возраста ребенок так обучается родному и иностранным языкам, наукам, чтобы укреплялись силы разума, вырабатывались самостоятельность суждений, основательность оценок.

Самое же трудное в воспитании, требующее от родителей истинного авторитета в глазах детей, — это влияние на их духовную жизнь, помощь в приобретении стойких осознанных убеждений в необходимости следовать «правилам общежития». Исполнение «должности человека» имеет правила: «При всяком начинании вопросите сердце», «Старайтесь паче всего во всех деяниях ваших заслужить собственное свое почтение, дабы, обращая взоры свои вовнутрь себя, не токмо не могли бы вы раскаиваться в сделанном, но взирали бы на себя с благоговением», и др. (4, 168). «Должности гражданина» требуют исполнения законов государства. Но если закон вступает в противоречие с правдой и нравственными добродетелями, то нужно не повиноваться закону, проявляя твердость души, и ничего не бояться: «ни мучений, ни заточения, ниже самой смерти».

Развитие возвышающих личность воззрений и достойного им поведения начинается с приучения ребенка к «умеренности в чувствах», «усмирения страсти» — преодоления самого себя, укрепления сил духа, стремлений стать человеком долга и обязанностей. На такой духовно-нравственной основе формируются идеалы частной жизни (доброе сердце, кротость, милосердие и др.) и жизни общественной (служение делу, закону, а не государю), чувство чести (в союзе с совестью), ценность личной свободы — не повиновение, а сознательно, свободно выбранное поведение.

Может показаться, что эта картина воспитания молодого дворянина лишь прекрасная мечта. Однако чем, как не образованностью и воспитанностью, возможно объяснить готовность к духовному подвигу декабристов, людей высокой чести и достоинства? Пусть не в полной мере осуществлялся идеал воспитания, описанный великим гуманистом, он отражал стремления дворянской интеллигенции к организации разумной и счастливой жизни детей в семье, благотворному духовному влиянию на становление личности человека долга и чести, совестливого и справедливого.

Бецкой, Новиков, Радищев — каждый по-своему продолжили просветительскую деятельность Ломоносова, развили, наполнили новыми смыслами, обогатили на основе идеалов и ценностей европейского Просвещения традицию отечественной педагогики — ее установку на идеалосообразное воспитание. В их концепциях образования при общей гуманистической направленности отчетливо выступает и различие, объясняемое различием их мировоззренческих и политических позиций. Бецкой как идеолог образовательной политики государства ориентировался на реализацию его (государства) целей и задач. Новиков и Радищев представляли общественные интересы в области образования. Идеологическое противостояние такого плана, политическая ангажированность педагогики — характерная черта отечественной (не только педагогической) мысли и следующего столетия. Новиков и Радищев сами принадлежали и способствовали формированию «тонкого слоя культурных людей, которые были между государством и народом... как над бездной» (Н. Бердяев). Лучшие из них, движимые идеалами свободы, социальной справедливости, вступят на путь борьбы за новую Россию и «мирным» путем государственных реформ и общественных инициатив, и путем революции. Демократическое и гуманное образование подрастающих поколений станет их общим знаменем культуры.

ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

1. Дайте оценку школьным реформам.

2. Ответьте на вопросы: Какие духовно-нравственные и педагогические ценности

утверждались отечественными просветителями восемнадцатого века? В чем их

различие и преемственность с идеалами и ценностями педагогической мысли

предшествующих веков?

3. Сопоставьте педагогические взгляды отечественных и европейских педагогов

восемнадцатого века.

Л И Т Е Р А Т У Р А

1. Хрестоматия по истории школы и педагогики в России.

2. Михайло Ломоносов. Избранная проза. — М., 1986.

3. Новиков Н.И. Избранные педагогические сочинения. — М., 1959.

4. Радищев А.Н. Избранное. — М., 1988.

5. Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. —М., 1995.

Поиск по сайту: