Модуль 3. Историческая наука в 20-90 годы XIX века
Лекция 1
3.1. Критическое направление в отечественной историографии 20-40 гг. XIX века
XIX в. — это начало нового этапа в развитии отечественной историографии, время
критического осмысления своего настоящего состояния и определения нового отношения к
историческому знанию. Изменения в исторической мысли были вызваны внутренними
потребностями российского общества, сдвигами, которые происходили в общественном, в
том числе и историческом, сознании людей, традициями развития самой исторической
мысли. Значительно расширилась источниковая база исторических исследований;
крупнейшими центрами изучения истории стали университеты, научные общества,
расширились возможности для распространения исторических знаний (публикации в
журналах «Вестник Европы», «Северный архив», «Сын Отечества» и др.).
Новое направление в исторической науке этого времени проявило себя в полемике
вокруг «Истории государства Российского» Н.М, Карамзина. Этот труд Карамзина был
оценен как высшее достижение отечественной историографии XVIII начала XIX в.,
пробудивший интерес к прошлому и поставивший перед общественностью и ученым миром
России проблемы, имеющие непреходящее значение. В ходе полемики подверглись критике
мировоззренческие основы его концепции, понимание задач и предмета исторических
исследований, отношение к источнику, трактовке отдельных явлений русской истории. С
учеными, выступившими с критическими замечаниями в адрес «Истории государства
Российского» и предложившими новые идеи в осмыслении прошлого связывают
«критическое направление» в историографии того времени. Наиболее ярко новое
направление проявило себя в творчестве Г. Эверса, сделавшего попытку осмыслить историю
российского государства с точки зрения его органического развития, Н.А. Полевого,
обобщившего в единой системе основные положения новой теоретико-методологической
концепции изучения истории, М.Т. Каченовского, который выразил потребность более
глубокого изучения эмпирического материала.
Кроме того, критикой исторической концепции Карамзина и определением новой
системы «прагматической истории» в 30-40-х гг. выступил Н.Г. Устрялов. М.П. Погодин
отмечал отсутствие в концепции Карамзина «философского подхода», а затем уже в
полемике с Каченовским доказывал плодотворность позитивного критического подхода к
источнику. Научное творчество и Устрялова, и Погодина, отразившее общие тенденции
развития исторической науки 20-40-х гг., следует рассматривать в рамках критического
направления, а не охранительного, что было характерно для советской историографии.
В трудах ученых критического направления утверждалось в качестве предмета
исследования изучение истории общества, его внутренней структуры, истории народа как
носителя специфики национальной истории, истории России в контексте мировой истории.
Изменения происходили в определении целей исследования. Из науки, имевшей своей целью
назидание, наставление современных правителей опытом истории, она превращалась в
науку, изучающую настоящее как естественный и необходимый результат прошлого.
В своих определениях новых научных подходов историки обращались к идеям
романтизма, привлекавшим внимание к истории жизни народов (народного духа), его
обычаев, быта и т.п. Широкое распространение в отечественной историографии получили
также идеи философской системы немецкого ученого Шеллинга, поставившего проблему
соотношения общих законов мирового исторического процесса со спецификой жизни
отдельных народов, и философии истории Гегеля, представлявшего историю и духовный
мир в виде процесса, т.е. беспрерывного движения, поступательно-прогрессивных
изменений в обществе, сформулировавшего диалектические положения о связях явлений и
процессов, единстве и борьбе противоположностей как источника изменений общественной
жизни.
Все это определило основные направления дальнейшей работы историков и в
частности тех, творчество которых рассматривается в рамках критического направления.
И.-Ф.-Г. Эверс (1781-1830)
Все научное творчество профессора Дерптского университета Иоганна-Филиппа-
Густава Эверса было определено стремлением «посвятить всего себя изучению русской
истории».
Окончив Геттингенский университет, Эверс в 1803 г. приехал в Лифляндию и начал
работу по выполнению своего замысла. Уже первый его труд «О происхождении русского
государства», вышедший на немецком языке в 1808 г., получил научное признание. В 1809 г.
Эверс при поддержке Н.М. Карамзина был избран членом Московского общества истории и
древностей российских и затем членом Петербургской Академии наук. В следующем году он
становится профессором Дерптского университета, возглавляет кафедру географии, истории
и статистики, читает лекции по русской истории и истории права. В 1818 г. Эверс был
назначен ректором университета.
Эверс как ученый сформировался под влиянием немецкой школы, в том числе А.
Геерена, К. Савиньи, К. Эйхгорна. Он воспринял их научные идеи, направление
исследования, стиль мышления. С глубоким уважением относился он к своему учителю А.
Шлецеру, который пробудил в нем интерес к русской истории. Эверс был последователем
исторической критики источников, разработанных Шлецером, его отношения к задачам
исторического исследования. Он не только использовал опыт, накопленный
предшественниками, но и критически переосмыслив его, сделал ряд новых выводов о
русской истории и создал оригинальную концепцию происхождения русского государства.
Научные интересы Эверса были сосредоточены на изучении древнейшего периода
русской истории. Каждая его работа — это этап в осмыслении главной для него проблемы:
образования государства на Руси и его правовых институтов. Сначала это были отдельные
мысли, замечания, сомнения в правомерности некоторых положений, уже утвердившихся в
исторической науке, постановка новых задач, наброски общего плана осмысления
интересующих его проблем и, наконец, формулирование новой концепции.
В работах «О происхождении Русского государства» и «Предварительные
критические исследования для Российской истории» (русский перевод 1825 г.) Эверс
определил свое понимание происхождения Русского государства как результата внутренней
жизни восточных славян, которые еще в доваряжский период имели самостоятельные
политические объединения, верховных властителей (князей), использовавших для
укрепления своего господства наемных викингов. Потребность объединения княжеств для
решения внутренних и внешних проблем и невозможность осуществить ее в силу раздоров
между ними в борьбе за главенство, привело к решению передать управление чужеземцу, «от
коего наименее можно было ожидать пристрастия». Был призван Рюрик. «Русское
государство при Ильмене озере образовалось и словом и делом до Рюрикова единовластия...
Призванные князья пришли уже в государство, какую бы форму оно не имело». Поэтому,
делал вывод ученый, «рюриково единодержавие было неважно и не заслуживает того, чтобы
начинать с оного Русскую Историю». Этот его вывод разрушал традиционное для русской
историографии представление о том, что история России начинается единодержавием
Рюрика.
Эверс также подверг сомнению господствующее в историографии утверждение о
скандинавском происхождении варягов-русов. Исследование этногенеза народов,
населявших территорию России и ее окружавших, фактов, почерпнутых из арабских
источников, у северных и восточных авторов, привели его к выводу о черноморском
(хазарском) происхождении русов. Он выдвинул даже гипотезу о том, что полуостров
Тмутаракань является «родовым наследием рюриковой династии». Это положение Эверса
обострило споры об этнической принадлежности русов и образовании древнерусского
государства. Его рассуждения о хазарской Руси почти не встретили тогда поддержки среди
ученых. С резкой критикой выступили Карамзин, Полевой. Погодин не только в рецензии на
книгу Эверса заявил об отсутствии у ее автора «строгих доказательств» и «цицероновской
хитрости» в их поиске, но и написал в ответ диссертацию о норманнском происхождении
Руси, посвятив ее Карамзину. Впоследствии Эверс отказался от своей гипотезы. «Не может
быть и речи, — писал он, — о принадлежности русов к древнейшим обитателям между
Черным и Варяжским морями».
В 1816г. в работе «История русов» Эверс изложил свою версию русской истории, хотя
во многом и повторявшую уже имеющиеся в науке, но корректирующую некоторые
положения. Подобно Шлецеру, он выделял в русской истории пять периодов. Начало ее он
относил к 552 г., первому известию о славянах. Окончание первого периода связывалось им с
разделом Владимиром Святославичем своего княжества между сыновьями (1015 г.). Второй
период продолжался до монгольского завоевания (битва при Кальке 1224 г.). Третий
заканчивался началом княжения Ивана Грозного. Правление Петра I — рубеж четвертого и
пятого периодов. Изложение он строил по княжениям и довел до 1689 г. В этой
периодизации обращает на себя внимание определение Эверсом начала русской истории — с
первого известия о славянах. В характеристиках периодов он отказался от подробного
описания политической жизни князей, ограничившись кратким изложением фактов. Однако
это не касалось главной для него темы исследования — внутреннего состояния жизни
народов. В специальных главах Эверс характеризовал систему государственного управления,
правовых норм, состояние торговли и ремесел, науки, искусства и т.п. По объему и
содержанию их освещения он значительно превосходил своих предшественников, в том
числе и Карамзина.
Поиск по сайту:
|