ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

является зольно-угольная подошвенная прослойка. Образовывалась она в результате сгорания соломы и веток при разжигании огня с культовыми целями. Высота курганов 0,7—1,4 м, диаметры основания 6— 12 м. Вокруг насыпей обычны кольцевые ровики с перемычками или без них.

Кремация умерших совершалась всегда на стороне, на специальных погребальных кострах. По-видимому, украшения и металлические части одежды сгорали при кремации, поэтому для псковских кривичей IX— X вв., как и в более раннее время, характерны захо­ронения без вещей.

Остатки трупосожжений, собранные с погребаль­ного костра, как правило, помещались в верхних частях насыпи. Очевидно, захоронения совершали в готовую насыпь. Лишь в виде исключения встреча­ются урновые погребения, основная же часть их пред­ставляет собой небольшое скопление кальцинирован­ных костей. Поскольку захоронения обычно находи­лись в. самом верху насыпи, многие из них были разрушены дождевыми и талыми водами и ветрами. Поэтому в Псковской земле очень много так называ­емых пустых курганов, при раскопках которых погре­бения не встречены. Известны в Псковском регионе и курганы с захоронениями в основании. Единичны погребальные насыпи с трупосожжениями, совершен­ными на месте. В частности, таковы некоторые кур­ганы у д. Ерусалимская (Тюленев В. А., Тюленева О. Ж, 1978, с. 41, 42).

В каждой круглой насыпи обычно бывает одно, изредка — два захоронения.

В единичных курганах с трупосожжениями найде­ны вещи. Так, из круглых курганов, исследованных в 1938 и 1939 гг. близ д. Городни Н. Н. Чернягиным, происходят бронзовая овальная пряжка, два пластин­чатых браслета с узкими концами, спиральки и же­лезные ножи.

Особняком стоят курганы с трупосожжениями, ис­следованные в Залахтовском могильнике (Хвощин-ская Н. 5., 1977а, с. 62—67). Кальцинированные ко­сти, собранные с погребальных костров, вместе с оплавленным и фрагментированным погребальным инвентарем ссыпали здесь в небольшие ямы округ­лых очертаний, вырытые в материке в центре курган­ной площади. В захоронениях женщин найдены плас­тинчатая гривна с привесками-бубенчиками, спираль­ный браслет, пластинчатые браслеты, браслет прямоугольного сечения, ажурная привеска в виде стилизованного изображения водоплавающей птицы, спиралыш, фрагменты цепочек и подковообразной фибулы и стеклянные бусы. В захоронениях мужчин обнаружены предметы вооружения (меч, наконечни­ки копья, топор, стрелы), а также удила, плеть, коса, нож и т. п. На основе находок трупосожжения дати­руются X в. Неславянский характер этих курганов очевиден. Существенно и то, что многие из более поздних курганов с трупоположениями в этом мо­гильнике характеризуются неславянскими особенно­стями.

Переход от обряда трупосожжения к трупоположе-ниям в регионе псковских кривичей скорее всего при­ходится на конец X и начало XI в. Дата весьма при­близительна, поскольку надежных данных для ее оп­ределения здесь нет. Наиболее поздние захоронения по обряду сожжения определяются по гончарным

урнам-горшкам с линейно-волнистым орнаментом (Кривовицы, курган 3).

Ранние курганы с трупоположениями содержат захоронения в основаниях на зольно-угольных про­слойках. В XII в. постепенно распространяются тру­поположения в подкурганных ямах, которые господ­ствуют во второй половине XII и в XIII столетии.

Похоронный ритуал представляется следующим. Сначала выжигали огнем место, предназначенное для курганной насыпи. Для этого использовали хворост и солому. В ранних курганах умерший положен на образовавшуюся после сгорания костра зольную про­слойку. В поздних курганах в середине площади, за­нимаемой этой прослойкой, вырыта могильная яма, куда и помещен умерший. После этого яма была за­сыпана и сразу же сооружена насыпь. При этом вокруг ее основания образовывался кольцевой ровик, на дне которого зажигали ритуальный костер. Судя по раскопкам курганов в Себежском Поозерье, костер разводили обычно с южной стороны кургана, иногда их было два — с южной и северной сторон.

Положение умерших в курганах псковских криви­чей общеславянское — на спине, головой к западу. Изредка встречаемая меридиональная или восточная ориентировка отражает славянизацию финноязычно-го или балтского населения.

На окраинах области расселения псковских криви­чей наблюдаются некоторые особенности в развитии погребальной обрядности, появляются элементы, чуж-| дые славянскому похоронному ритуалу. Так, в Себеж­ском Поозерье трупоположения в грунтовых ямах под курганами получают распространение уже в XI в., что объясняется соседством с латгалами. Латгальский похоронный обряд в течение второй половины I и на­чала II тысячелетия н. э. характеризуется трупополо­жениями в грунтовых ямах (Седов В. В., 19776, с. 72).

В Мальском могильнике, состоящем из курганов и жалышчных могил, при раскопках наряду с обычны­ми песчаными курганами исследованы насыпи с внутренними каменными сооружениями (Седов В. В., 19766, с. 92, 93). По внешнему облику эти насыпи ни­чем не выделялись среди прочих. Однако после сня­тия дернового покрытия оказалось, что края курганов были сложены из плитнякового камня, положенного в четыре-пять ярусов. В центре кольцевой кладки на материке из такого же плитнякового камня был сло­жен ящик размерами 2,5—2,8X1.5—1,9 м и высотой 0,7—1 м. На дне ящика-саркофага находился ске­лет умершего, погребенного в таком же положении, как и в обычных курганах.

Курганы с каменными ящиками не имеют аналогий среди восточнославянских погребальных памятников. Трупоположения в сложенных из плитняка ящиках встречаются в могильниках Эстонии, относящихся к концу I и началу II тысячелетия н. э. (Selirand /., 1974, I. 76). Мальские ящичные захоронения, по-ви­димому, генетически связаны с ними. Сложенная из плитняковых камней обкладка этих курганов также восходит к эстским каменным могильникам. Нужно полагать, что Мальские курганы с каменными конструкциями оставлены ассимилированным сла­вянами местным прибалтийскофинским населением (Sedov V. F., 1980а, р. 81-89).

Курганы с трупоположениями псковских кривичей беднее вещами, чем такие же смоленско-полоцкие.

Собственных височных украшений псковские криви­чи не имели. Лишь в немногих курганах встречены перстнеобразные височные кольца общевосточносла­вянских типов. Изредка попадаются трехбусинные или однобусинные кольца и их проволочные стержни (табл. LI, 1—3, 6—8). Шейные ожерелья состояли преимущественно из малого числа мелких стеклян­ных бусин синего, зеленого, желтого и белого цветов. Каменные бусины очень редки (табл. LI, 19). При­вески — лунницы (табл. LI, 4), монетовидные или монетные (табл. LI, 5), бубенчшш (табл. LI, 11) и прочие (табл. LI, 12) — единичны. Шейные гривны (табл. LI, 26) попадаются как редкое исключение. •Чаще встречаются нагрудные подковообразные за­стежки (табл. LI, 15, 22), которые носили и женщи­ны, и мужчины.

В целом ряде курганов найдены металлические браслеты и перстни общерусских типов (табл. LI, 9,10, 13, 14, 16, 18). В захоронениях мужчин изредка встречаются поясные пряжки и кольца (табл. LI, 25, 27). В одном из Мальских курганов в области левого плеча погребенного обнаружены остатки ко­жаной сумки, в которой находились бронзовые по­ясные детали и серебряный пластинчатый широко­срединный перстень с завязанными концами. Пояс­ной набор составляли пряжка, кольцо, наконечники, 16 ромбических и три миндалевидные бляшки с рельефным узором (табл. LI, 17, 20, 21, 23).

В очень немногих курганах встречены железные ножи. Иногда они лежали .около пояса, иногда — в об­ласти ключицы или плечевых костей.

Глиняные сосуды (табл. LI, 24) найдены при еди­ничных трупоположениях.

Особое место в регионе псковских кривичей по-прежнему занимает курганный могильник в Залах-товье (Трофимов К. Д., 1909; Кудряшов К. В., 1913, с. 255-263; Хвощинская Н. В., 1976, с. 18-24; 1977а, с. 62 - 69; 19776, с. 118 - 120). Часть женских трупо-положений этого могильника отличается специфиче­ским набором нагрудных украшений. Он состоит из двух треугольных или пятиугольных ажурных блях, соединенных между собой несколькими рядами брон­зовых цепочек. Бляхи-цепедержатели прикреплялись к одежде булавками с крестовидными навершиями. Во всех этих захоронениях найдены также остатки шерстяных тканей, расшитых по краям бронзовыми спиральками. Это наплечные покрывала, аналогич­ные литовско-латгальским. В этом могильнике многие погребенные имели восточную ориентировку. Курган­ная группа при д. Залахтовье является памятником разноэтничного населения. Это были кривичи псков-;<ские, прибалтийские финны (скорее всего западная водь) и, может быть, балты.

Область наиболее плотного распространения кур­ганов с зольно-угольной прослойкой в основании со­ответствует ареалу псковских говоров, как он обрисо­ван Московской диалектологической комиссией (Дурново Н. Н., Соколов Н. Н., Ушаков Д. Н., 1915; Дурново Я. Н., 1969.) По-видимому, псковские гово­ры восходят к племенному наречию псковских криви­чей. «На основании показаний письменных источни­ков, относящихся к территории Пскова,— пишет 1'. И. Аванесов,— древние псковские говоры выде­ляются весьма ярко, в особенности по ряду характер­ных черт узкого чисто псковского значения, не

соотносительных с чертами диалектных различий в общевосточнославянском масштабе... Характерно, что территория псковских говоров, как она определяется данными современной диалектологии, совершенно не совпадает с территорией Псковской земли XIV— XV вв. Это указывает, вероятно, на то, что образова­ние их особенностей не связано по времени с форми­рованием Псковской земли. Можно полагать, что специфические особенности древнего псковского гово­ра, отразившиеся в псковских памятниках XIV— XV вв., сформировались в более раннюю эпоху» (Аванесов Р. И., 1947, с. 131, 132).

На территорию псковских кривичей постепенно проникали словене новгородские. Здесь есть единич­ные сопки и более многочисленные жальники. С мо­мента организации Новгородского государства псков­ские кривичи вошли в его состав.

Словене

На смену сопкам по всему их ареалу приходят круглые курганы, по внешнему виду одинаковые с погребальными насыпями других восточнославянских племен. Только одна весьма примечательная особен­ность выделяет новгородские курганы среди прочих — основания их обкладывались кольцом из валунов.

Курганы словен новгородских изучены в террито­риальном отношении очень неравномерно. Наиболее крупные исследования произведены в 70—80-х годах XIX в. на Ижорсщш плато, очень богатом курганны­ми насыпями. Л. К. Ивановский раскопал здесь бо­лее 5500 курганов (Спицын А. А., 18966). Много­численный вещевой материал из этих курганов рас­пределен по комплексам и хорошо сохранился, но дневниковые описания погребального ритуала до нас не дошли. Тот же исследователь раскапывал курганы в бассейне Мологи (Ивановский Л. К., 18816, с.7—15; 1884,с.37-41).

В 1898-1901 гг. В. Н. Глазов раскопал около 400
курганов, расположенных в нескольких могильниках
на восточном побережье Чудского озера (Спицын
А. А., 1903а). В конце XIX и начале XX в. значитель­
ные исследования курганов проводил художник
Н. К. Рерих. В различных пунктах Новгородской
и Петербургской губерний им раскопано несколько
сотен насыпей (Рерих Н. К., 1899а, с. 349—377;
18996, с. 323-330; 1901, с. 60-68). К рубежу XIX
и XX вв. относятся также курганные раскопки
Л. Н. Целепи, проведенные в нескольких могильни­
ках на территории Лужского уезда. Несколько позд­
нее, в 1912 г., исследованием курганов Лужского
уезда занимался Ф. Щитников (Щитников Ф., 1913,
с. 35—50). В бассейне Меты и на Валдае в первые
десятилетия XX в. раскопки курганов проводили
В. Н. Глазов и А. В. Тищенко (Глазов В. Н., 1904,
с. 50-60; 1905, с. 97-106; Тищенко А. В., 1914а,
с. 1—22). В бассейне нижней Мологи курганы копал
А. А. Виноградов (Виноградов А. А., 1914). В послед­
ние десятилетия XIX и в начале XX в. новгородские
курганы раскапывали краеведы и любители старины.
Об этих раскопках в литературе остались лишь скуд­
ные информации. Материалы о курганах на террито­
рии Новгородской губернии собраны в сводке И. Ро-
манцева (Романцев И., 1911). у ь ?: , ^: :?• -

Поиск по сайту: