Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ




 


Материалы новых работ в основном еще не опуб­ликованы. Изданы лишь результаты отдельных ис­следований или информация о них (Глазов В. П., 1978, с. 55, 56; Дубов И. В., 1976, с. 82-86; Ерофеева Е. Я., 1976, с. 216-225; Комаров К. И., 1975, с. 91-94; 1979, с. 64; Леонтъев А. Е., 1978, с. 70; Леонтъев А. Е., Исланова И. В., 1979, с. 70, 71; Мальм В. А., Недошивина Н. Г., Фехнер М. В., 1978, с. 72, 73; Не-дошивина Н. Г., Фехнер М. В., 1979, с. 76; Станкевич И. Л., Нащекин Н. В., Тимофеева М. Ю., Ширихина Т. Б., 1978, с. 86; Харитонов Г. В., 1976, с. 101-104).

Вполне очевидна необходимость новейших анали­зов огромных курганных материалов междуречья Волги и Клязьмы, собранных несколькими поколени­ями археологов и краеведов. Источниковедческие возможности этих памятников далеко не исчерпаны. В этом отношении представляют большой интерес ис­следования В. П. Глазова (Глазов В. П., 1977, с. 37— 41) и Е. А. Рябинина (Рябинин Е. А., 1979а, с. 228-244). В первой работе на основе изучения курганов исследователем выделены в Костромском Поволжье три этнографических региона, сложившихся истори­чески в связи с освоением этого края разными племе­нами. Е. А. Рябинин исследовал заново четыре кур­ганных могильника (Большая Брембола, Малая Брембола, Веськово и Кабанское), раскопанные еще в середине прошлого столетия, и показал, что это — памятники смешанного славяно-мерянского населе­ния.

До славянского расселения Волго-Клязьменское междуречье принадлежало одному из поволжскофин-ских племен — мере, о чем говорится в Повести вре­менных лет. Отчетливо об этом свидетельствуют топонимика (Vasmer M., 1935, S. 507—580; Седов В. В., 1971а, с. 99—113) и археология (Горюнова Е. И., 1961, с. 38-182; Третьяков П. Я., 1966, с. 285-300).

Древнейшие кривичские памятники— длинные кур­ганы — на верхней Волге очень немногочисленны. Это единичные насыпи, расположенные преимущественно на берегах самой Волги на значительном расстоянии друг от друга.

Все эти курганы невелики по размерам и, по-види­мому, принадлежат к самой поздней поре сооружения таких насыпей. Митинский курган датирован Н. Н. Чернягиным IX—X вв. Очевидце, до IX в. на верх­нюю Волгу проникали лишь небольшие изолирован­ные группы кривичей.

На севере исследуемого района наблюдается рас­ширение ареала новгородских словен. Их погребаль­ные памятники — сопки — появляются в бассейне Мо-логи, левого притока Волги, однако до поречья Волги они не доходят.

Круглые курганы с сожжением, относящиеся в це­лом к IX— началу XI в., в междуречье Волги и Клязь­мы уже многочисленны и свидетельствуют о началь­ном этапе широкого славянского освоения этой территории (карта 34). Основная масса круглых курганов с сожжением здесь бесспорно принадлежит славянам. Однако дифференцировать эти насыпи на кривичские и новгородские нет возможности. Все же некоторые детали позволяют говорить о преобладаю­щей роли словен в заселении исследуемой террито­рии. Прежде всего заслуживает внимания террито­риальное распределение курганов с сожжениями.


Основная масса их сосредоточена в бассейне Моло-ги — там, где известны более ранние словенские памятники — сопки, в примыкающих к нему районах Ярославского Поволжья и в окрестностях Ростова и Суздаля. В более западной части Волго-Окского меж­дуречья — в Тверском Поволжье, а также в верховьях Клязьмы встречаются лишь редкие единичные насы­пи с сожжением. Создается впечатление, что в запад­ной половине междуречья, непосредственно при­мыкающей к Верхнему Поднепровью, в IX — на­чале XI в., как и в период длинных курганов, имело место лишь проникновение небольших изолирован­ных групп кривичей. В то же время со стороны Нов­городской земли через бассейн Мологи в срединные области междуречья Волги и Клязьмы хлынул значи­тельный поток переселенцев.

Это впечатление подтверждается конкретными ар­хеологическими материалами. Уже Я. В. Станкевич справедливо отметила, что в составе Михайловского и Тимеревского могильников имеются насыпи, по форме и внутреннему строению напоминающие новгород­ские сопки. Так, в Тимеревском могильнике цент­ральную часть образовывали высокие курганы с ка­менными конструкциями внутри и с ярусным распо­ложением остатков сожжения. Я. В. Станкевич на основании вещей, собранных в захоронениях, датиро­вала ранние курганы Тимеревского (14 и 16, 1939 г.) и Михайловского (20, 27 и 50, 1898 г.) могильников второй половиной IX в. (Станкевич Я. В., 1941, с. 82).

Одно время наиболее древние погребения в этих курганных могильниках датировались только X в. (Ярославское Поволжье X—XI вв.). Однако новейшие исследования и раскопки синхронных поселений по­казали, что Тимеревское и Михайловское кладбища датируются периодом от IX до начала XI в.

Курганы IX в. характеризуются небольшими разме­рами и каменными конструкциями в насыпи. Каль­цинированные кости в них либо собраны в кучу, либо разбросаны на материке или в насыпи. Часто встре­чаются кости животных.

Для курганов X в. типичны трупосожжепия на месте. По кострищу иногда разбросаны камни. В это время получают распространение деревянные конст­рукции — домовины. В первой половине X в. в курга­нах обычен разнообразный инвентарь — фибулы, мечи, копье, стрелы, гирьки, весы, гребни, детали пояса и предметы культового назначения (глиняные лапы и кольца, подвески из астрагалов бобра, копо-ушки). Вторая половина X в. характеризуется посте­пенным обеднением инвентаря.

Новгородские словене конца I тысячелетия н. э., как отмечалось, были неоднородны по происхожде­нию. Кроме пришлых носителей славянского языка, в составе новгородцев был значительный процент местного финского населения. И это прекрасно ил­люстрируют ярославские курганные могильники. Среди погребений в этих курганах выделяются фин­ские захоронения, которые составляют весьма зна­чительный процент. Анализ таких захоронений показал, что они принадлежат не мерянскому, а за-паднофинскому (весскому) этносу.

В составе курганных захоронений в окрестностях Ярославля исследователи выделяют скандинавские захоронения. Основаниями для отнесения курганных погребений Тимеревского могильника к скандинав-



 


ГЛАВА 7. ПЛЕМЕНА СЕВЕРА

 


 


ским послужили кольцевые или полукольцевые клад­ки из камней, треугольная форма погребальных кост­рищ и находки — бронзовые крючки в виде птиц, скандинавские фибулы (Фехнер М. В., 1963, с. 15).

Новгородское расселение в X в. достигло Ростово-Суздальского края. Здесь имеется много курганов, содержащих по нескольку трупосожжений, в чем Е. И. Горюнова справедливо видит пережитки древ­него обряда словен. Вместе с тем здесь довольно мно­го трупосожжений с вещами, в которых нужно видеть захоронения неславянского населения.

Так, в суздальских курганах с трупосожжениями женщин встречаются шумящие привески — типичные украшения финских племен. Среди них есть подвески в виде коньков и каркасных треугольников (Большая Брембола, Весь, Кабанское, Кустера, Шокшово), ко­торые являются характерным украшением мерянско-го костюма. В одном из курганов с сожжением близ д. Киучер найдено браслетообразное височное кольцо с замком в виде круглого щитка. Это — тоже собствен­но мерянское украшение. Во многих ростово-суздаль-ских курганах с трупосожжениями встречены глиня­ные медвежьи (бобровые) лапы и глиняные кольца, часты амулеты и обереги из просверленных зубов, когтей или костей животных. Все это принадлежит к предметам вотивного значения, отражающим рели­гиозные представления мери (Горюнова Е, И., 1961, с. 138—148). Таким образом, очевидно, что в составе курганных захоронений Ростово-Суздальской земли присутствует местный мерянский этнический компо­нент. Распространение курганного обряда захороне­ния, по-видимому, отражает начавшийся процесс славянизации мери.

В ростово-суздальских курганах с трупосожжения­ми, кроме мерянских, найдены вещи скандинавского происхождения. Это прежде всего скорлупообразные фибулы, а также широкие выпукловошутые брасле­ты, плетеные браслеты некоторых типов с напущеет-, ными колечками, подвески, украшенные рельефным) растительным орнаментом, и круглые бляшки-под­вески с плетеным узором. Однако все эти находки не являются этноопредеяяющими. Их присутствие в трупосожжениях ростово-суздальских курганов от­нюдь не означает, что погребенные с такими укра­шениями были норманнами.

X столетие, к которому относятся перечисленные вещи, было периодом оживленных торговых связей Скандинавии с Восточной Европой. В результате торговли скандинавские украшения, как свидетель­ствуют приладожские курганы, распространяются довольно широко среди финского населения лесной полосы Восточной Европы. Большое число монет во владимирских курганах определенно показывает, что население, оставившее эти насыпи, участвовало в восточноевропейско-скандинавских торговых связях. Торговый путь из Скандинавии в Среднее Поволжье проходил через северо-восточные районы Новгород-чины, Ярославское Поволжье и по рекам Нерли и Клязьме. Следовательно, проникновение в Суздаль­ское ополье предметов из Скандинавии было законо­мерным явлением.

Конечно, не исключено, что в Ростово-Суздальский край в потоке переселенцев проникли и отдельные торговцы скандинавского происхождения. Однако, если в ярославских курганах выделяются немного-


численные захоронения норманнов, то среди трупо­сожжений ростово-суздальских погребальных насы­пей их обнаружить не удается. Правда, в некоторых владимирских курганах скорлупообразные норман-ские фибулы были единственными находками. Но это­го мало для отнесения подобных захоронений к скан­динавским. В скандинавском костюме обязательны две скорлупообразные фибулы. Во владимирских кур­ганах в большинстве случаев попадается по одной та­кой находке. По-видимому, Ростово-Суздальская зем­ля заселялась с северо-запада метисным населением, основными компонентами которого были словене нов­городские и весь. В составе веси, может быть, присут­ствовал и небольшой скандинавский компонент.

Собственно славянские вещи во владимирских кур­ганах с сожжениями немногочисленны, что обуслов­лено погребальным ритуалом славян. Об освоении Ростово-Суздальской земли прежде всего новгород­скими словенами определенно говорит распростра­ненный здесь обычай обкладывать основания курга­нов камнями. Этот ритуал не был известен ни днеп­ровским кривичам, ни вятичам, ни приладожской веси.

По-видимому, новгородцы расселялись в Ростово-Суздальском крае в ту эпоху, когда обычай носить ромбощитковые кольца еще не стал привычным. Толь­ко этим можно объяснить малочисленность ромбощит-ковых украшений во владимирских курганах с тру-поположениями.

Курганы с трупосожжениями в междуречье Волги и Клязьмы, как и в других лесных областях древней Руси, относятся к IX—X вв. В Ростово-Суздальском крае обряд курганных трупосожжений, по-видимому, бытовал и в первой половине XI в. К середине этого столетия повсеместно распространяется обряд трупо-положения под курганными насыпями.

О кривичской миграции в междуречье Волги и Клязьмы определенно свидетельствуют браслетооб-разные завязанные височные кольца (карта 34). Не подлежит сомнению, что осуществлялась она из Смо­ленской земли. Ареал браслетообраотых височных колец с завязанными концами от Верхнего Подне-провья продолжается далеко на восток. Сначала он узкой полосой тянется между поречьем тверского те­чения Волги, Москвы-реки и Клязьмы, затем расши­ряется, охватывая Ярославское Поволжье и всю Ростово-Суздальскую землю. На Владимирщине кри­вичи пересекли Клязьму и заселили часть мещерско-муромских земель, включая северные районы буду­щей Рязанской земли.

Самыми отдаленными от Смоленщины пунктами кривичского расселения являются курганы близ де­ревень Поповой и Парахиной в б. Касимовском уезде Рязанской губернии (Нефедов Ф. Д., 1878, с. 56—61). Браслетообразные завязанные височные кольца в со­четании с другими славянскими украшениями най­дены также в Пустошенском, Заколпском и Жабок-ском грунтовых могильниках местного населения (Макаренко Н. Е., 1910; Иванов А. И., 1925; OAK, 1893, с. 31, 32). Очевидно, кривичи здесь, как, впро­чем, и в других местах Волго-Окского междуречья, жили совместно с финскими аборигенами и постепен­но их славянизировали.

Начало интенсивной волны кривичского расселе­ния в Волго-Окском междуречье относится к XI в.



 


 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.