ЧАСТЬ II. ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ ПЛЕМЕНА В СОСТАВЕ ДРЕВНЕРУССКОЙ НАРОДНОСТИ

происхождения — литые парные коньки, конические или выпуклоцилиндрические, с кольцами для бутыл-кообразных подвесок.

Довольно многочисленны в курганах Ростово-Суз-дальского края шумящие привески в виде каркасного треугольника из проволочной косоплетки с шумящей бахромой из «утиных лапок», треугольников и «бу­тылочек» (табл. LX, 2, 3). Здесь же обычны приве­ски с четырехугольной или круглой плетеной или ажурной основой и с такой же шумящей бахромой (табл. LX, 7), распространенные в могильниках мордвы, муромы и прикамских финнов.

Типично мерянскими, по Е. И. Горюнов ой, являют­ся также шумящие привески в виде спаянных тре­угольником трех или более плоских проволочных спи­ралей. Они встречаются в курганах Волго-Клязьмен-ского междуречья. В суздальских и костромских курганах найдены привески, состоящие из трех—ше­сти спаянных проволочных колец с шумящей бахро­мой внизу.

Особенно богато представлены финские элементы в окраинных районах Волго-Клязьменского между­речья. Так, в курганах Костромского Поволжья, кро­ме большого количества шумящих привесок и иголь­ников (Голубева Л. А., 1978, с. 199-204), финно-угорское наследие проявляется в наличии своеобразного «свода» (или заливки), покрывавшего верхнюю часть некоторых насыпей. Своды делались из теста, замешенного из глины, песка и извести, . а иногда из булыжных камней. В этом же районе сре­ди курганной керамики нередко встречаются призе­мистые глиняные сосуды, генетически восходящие к местной финской керамике до славянского расселе­ния. Наконец, местное население ряда районов меж­дуречья Волги и Клязьмы до сих пор называет кур­ганы «панками» или «панами». Финский апеллятив этого термина бесспорен (Горюнова Е. И., 1961, с. 227, 228, 233-240).

Все эти материалы свидетельствуют об активном участии местного финского населения в этногенезе славян Волго-Клязьменского междуречья. Материа­лы археологии и топонимии свидетельствуют о том, что финское население в процессе славянского рас­селения в этих землях оставалось на своих местах. Значительность финно-угорских элементов в курга­нах Волго-Клязьменского междуречья говорит о том, что местные финны смешались со славянами и по­степенно были .ассимилированы ими.

В интересной статье «Этапы и формы ассимиляции летописной мери» А. Е. Леонтьев и Е. А. Рябинин попытались проникнуть в детали взаимоотношений славян с местным мерянским населением (Леонтъ-ев А. Е., Рябинин Е. А., 1980, с. 69-79). Исследова­телям удалось показать, что на первом этапе (IX—

X вв.) освоение славянами Волго-Клязьменского междуречья осуществлялось небольшими разрознен­ными группами переселенцев (общинами). В курга­нах этого времени мерянских элементов еще нет. Сближение этносов начинается в конце X —начале

XI в., когда на поселениях мери получают распрост­ранение древнерусские орудия труда и бытовые пред­меты. Изменение материальной культуры меря шло не только за счет усвоения новых элементов. Под влиянием славянского ремесла совершенствуются и собственно мерянские вещи. В это время, очевидно,

нередки были брачные связи между славянами и ме­рей, о чем свидетельствует появление славяно-мерян-ских поселений и курганных могильников. Затем прекращают функционирование собственно мерян­ские укрепленные поселения, свидетельствуя о том, что племенная организация мери была нарушена. Меря как этнос перестала существовать, по-видимому, в XII в. В окружении славян еще на одно-два столе­тия сохранились сравнительно небольшие островки мерянского населения.

Вывод археологов, что мерянское население Волго-Клязьменского междуречья смешалось со славянами и растворилось в их среде, полностью соответствует наблюдениям антропологов. Черепа из курганов ис­следуемой территории, особенно из тех, где просле­живается концентрация финно-угорских элементов, характеризуются суббрахикранией при заметной уштощенности лица и слабом выступании носа (Трофимова Т. А., 1946, с. 105-115, 130; Алексее­ва Т. И., 1961, с. 140—143). -Эти специфические осо­бенности славянского населения XI—XIV вв. сбли­жают его с финскими племенами лесной зоны Восточ­ной Европы, известными по синхронным грунтовым могильникам. Объяснить такую близость можно лишь участием финно-угорского субстрата в формировании славянского населения северо-восточных земель древ­ней Руси (Veenker F., 1967).

В связи с характеристикой финских элементов в волго-клязьменских курганах необходимо остано­виться еще на одном типе женских украшений XI— XIII вв. Это — браслетообразные височные кольца с сомкнутыми (или слегка заходящими) концами.

Они в большом числе известпы на обширной тер­ритории от восточного побережья Чудского озера до восточных районов междуречья Волги и Клязьмы (карта 36). Наиболее часты такие кольца в курганах Калининского и Ярославского Поволжья, в Ростово-Суздальской земле и в северо-западных районах Новгородчины. В Волго-Клязьменском междуречье браслетообразные сомкнутые височные кольца терри­ториально соприкасаются с браслетообразными завя­занными украшениями кривичей. Курганы с наход­ками сомкнутых колец здесь или образуют самостоя­тельные могильники, или расположены в одних могильниках с насыпями, в которых встречены завя­занные украшения. Совместная находка височных колец обоих типов зафиксирована лишь в единичных случаях.

Интересно, что в Калининском Поволжье и в со­седних районах Ярославщины сосуществование этих височных украшений привело к появлению своеоб­разного варианта колец. Многие браслетообразяые кольца здесь имеют такую же завязку, как кривяч-ские украшения Смоленщины, но один из концов после завязки остается свободным, подобно концам сомкнутых колец.

Племенная принадлежность браслетообразных сомкнутых колец до сих пор не определена. Иногда их приписывают новгородским словенам (Николь­ская Т. Я., 19496, с. 78-83; Лееашева В. П., 1967, с. 38). Однако словене имели свой особый тип височ­ных украшений — ромбощитковые кольца, ареал ко­торых соответствует области новгородских словен. Предположение, что для словен были характерны и ромбощитковые, и браслетообразные сомкнутые

кольца, отпадает по ряду соображений. Во-первых, ареалы этих украшений в значительной степени различны. Пожалуй, только в северо-западной части Новгородской земли, где население было этнически смешанным (славяно-водским), встречаются и ром-бощитковые, и браслетообразные сомкнутые коль­ца. При этом первые из них тяготеют к центру Нов-городчины, а вторые чаще встречаются в окраинных районах, где преобладал финский этнический эле­мент. Во-вторых, новгородским словенам свойственны курганы с каменной обкладкой в основаниях и жальники. Но если ромбощитковые кольца распрост­ранены главным образом в пределах территории •этих погребальных памятников, то браслетообраз­ные сомкнутые кольца найдены преимущественно вне их ареала.

Ряд обстоятельств позволяет отнести браслетооб­разные сомкнутые кольца к славянизированному местному (финноязычному) населению северных областей древней Руси (Decsy G., 1967, р. 105—120; Veenker F., 1967):

1. Распространение этих украшений в значитель­ной степени совпадает с ареалом финно-угорской то-погидронимики на древнерусской территории, где происходили смешение пришлых славян с финно-угорским населением и его ассимиляция.

2. Как отмечалось выше, для финно-угров харак­терны меридиональные трупоположения. В могиль­никах, где есть курганы с меридиональными трупопо-ложениями (Бустрыгино, Кошево, Евчаково, Ворон­цово и др.), сравнительно часты браслетообразные сомкнутые кольца и почти нет собственно кривич-ских, с завязанными концами. В районе раскопок А. С. Уварова и П. С. Савельева на Владимирщине в могильниках с погребенными головой на север (Буково, Вепрь, Городище) встречены исключитель­но браслетообразные сомкнутые кольца. Наоборот, в курганных группах с трупоположениями, имею­щими западную ориентировку (Кабанское, Матве-щпково, Исакова и др.), найдены только кольца с завязанными концами.

3. В большинстве случаев шумящие привески на­ходят в подкурганных захоронениях, лишенных височных колец. Совместные находки этих украше­ний в одиом комплексе сравнительно редки, но по­казательны. С браслетообразными завязанными кольцами шумящие привески встречены трижды, с ромбощитковыми — дважды, а с браслетообразными сомкнутыми — не менее 18 раз.

4. Финская атрибуция погребенных в ярусных курганах северной полосы Восточной Европы пред­ставляется несомненной (Седов В. В., 1958, с. 3 — 11). При трупоположениях в таких курганах встре­чены только многобусижные височные украшения, типичные для одного из финских племен — води, и браслетообразные сомкнутые кольца (Хотил).

5. Федовский грунтовой могильник XI — XII вв., расположенный на Мете в Вышневолоцком р-не, содержал трупоположения с различной ориентиров­кой и древнерусским вещевым инвентарем (Ширин-сшй-Шахматов А. А., 1906, с. 53—62). Неславянский характер большинства погребенных здесь проявля-

ется в их ориентировке. Из 44 скелетов, положение которых определено при раскопках, только девять (или 20,5%) имели западную ориентировку (шесть умерших положены головами к западу и три — к юго-западу) . Северная ориентировка зафиксирована в 11 погребениях. Если добавить 16 погребенных, на­правленных головами к северо-востоку, то станет очевидным господство здесь (61,5%) характерных для финно-угров меридиональных захоронений. На финское происхождение основной части погребенных в Федовском могильнике, по-видимому, указывает также ритуал разрушения трупов, отмеченный в 35 случаях. Характерные же височные украшения погребенных здесь представлены браслетообразными сомкнутыми кольцами.

Еще в VI—VII вв. у финских племен Волго-Окско-го междуречья появляются браслетообразные височ­ные кольца, один конец которых расплющен и имеет отверстие, а другой загнут крючкообразно. Они найде­ны в погребениях рязанских и муромских могильни­ков, а также на меряпских поселениях — Сарском и Мало-Давыдовском городищах (Спицын А. А., 1901, с. 45, табл. XXIV, 5; Ефименко П. П., 1926, с. 76; Эдинг Д. Н., 1928, с. 28, табл. II, 3]. В это же время исключительно на мерянской территории бытуют браслетообразные втульчатые височные кольца, слу­жащие этноопределяющим признаком мери (Горюно-ва Е. И., 1961, с. 96, рис. 41). В XI в. и втульчатые, и щитковые браслетообразные кольца выходят из употребления, что обычно объясняется славянизацией финского населения междуречья Волги и Оки. Мож­но полагать, что на смену этим украшениям пришли браслетообразные сомкнутые височные кольца. В XI— XIII вв. эти украшения носило уже не финское насе­ление лесной части древней Руси, а его славянизиро­ванные потомки. Поэтому вполне закономерно, что браслетообразные сомкнутые кольца обычно встреча­ются в славянских курганах и часто сопровождаются древнерусскими украшениями.

Нарисованная картина славянского освоения меж­дуречья Волги и Клязьмы целиком соответствует представлениям, основанным на данных современной диалектологии. Современные говоры территории, ко­торую в XII—XIII вв. занимало Владимиро-Суздаль-ское княжество, сложились и развились на основе говоров словен новгородских и кривичей. При этом «колонизационный поток словен (новгородских), расселившихся на территории Владимиро-Суздаль-ского княжества, был, видимо, очень значительным по численности населения и неоднороден по этниче­скому составу, а, следовательно, и по языку» (Мелъ-ниченко Г. Г., 1970, с. 40). Новгородские словене ос­воили левобережную часть Поволжья, а также осели по правую сторону Волги, на территории современ­ных Ярославской и Ивановской областей. Можно предполагать, что в заселении Ярославского По­волжья приняли участие новгородцы из Белозерья. Говоря иными словами, вместе со словенами в Яро­славское Поволжье пришла белозерская весь, может быть частично славянизированная. Кривичи, соглас­но диалектным данным, заселяли области по правую сторону Волги.

Поиск по сайту: