VI. Женитьба Солнца на деве Валкане.

Ой ты, Боже, родной Боже!

Что нам сотворил, Боже, чудо и знамение,

Чудеса на небе и даже на земле,

Удивляются ещё и семьдесят королей,¹⁷

Даже Юды Самувилы в горах.

Три недели солнце не всходило на небе,

Чтобы греть и освещать землю;

Земля облачена в чёрные одежды,

Что не может никто выйти из пещеры,

Чтобы идти в широкое поле,

Да жать белые злаки, что созрели на поле,

Которые сыпятся как крупинки на землю!

Лето вот уже проходит,

Приходит лютая зима и студеная,

А в пещере из запасов ничего нет.

Тут раздумывают семьдесят королей,

Что же делать, что же будет?

Да пойдём мы на край земли,

Даже на край земли к первому королю,¹⁸

Что построил новый большой град;

Мастеров он имеет чудных знаменитых,

Что таких нигде нет на земле;

Все имеют крылья под мышками,

А что относится к главному мастеру,

То он имел златые крылья,

И также он был им король Змей;

А в руках держал два сребряных ключа,

Ими замыкались два потайных колодца:

Первый колодец содержал сильный дождь,

Когда хотят его отомкнуть,

То сильный дождь идёт на земле,

Чтобы росли белые злаки на поле.

Второй колодец содержал сильный град,

Когда бывает король Змей

очень злой, то его отмыкает,

Да сильный град посылает на землю

И побивает белые злаки на поле.

Ясное Солнце поручило королю Змей,

Чтобы он построил новый прекрасный град,

Чтобы такого не было нигде на земле;

Кто его увидит, чтобы удивлялся,

Первого короля хвалой бы прославил,

Что такой прекрасный град имеет;

А в нём живёт девица Валкана,

Которую любит ясное Солнце.

Пока семьдесят королей ушли на край земли,

Мастера уже град построили.

А среди поля он сияет как солнце!

Однако, светит лишь на первого короля,

Для других же было темно претемно!

Первый король воздаёт требу для Бога,

Что имеет такой прекрасный град;

Воздаёт требу семьдесят коров,

Да ушла треба уже до Бога ;

Потом угощал яствами всех мастеров,

Садились они за королевскую трапезу,

Но ещё ничего в уста не взяли,

Как подоспели и семьдесят королей,

Да первому королю низко поклонились;

Тот им молвит, говорит:

«Добро пожаловать, семьдесят королей!

Садитесь ко мне за трапезу

И вас яствами хочу угостить,

Что я имею такой прекрасный град,

Которого больше нигде нет на земле.»

Садились за трапезу семьдесят королей,

Лишь сели за трапезу семьдесят королей,

Все мастера на ноги вскочили,

Да вспорхнули как птицы на море!

Как увидел их первый король,

очень он сам огорчился,

Да королям молвит, говорит:

«Гой еси, семьдесят королей, мои побратимы!

Я прошу вас всех и умоляю

Пока постойте немного, да подождите

Пока не иссякнет моя бочка алого вина,

Что вмещает тысячу вёдер,

Да вино выливайте в море широкое;

Мои мастера хотя бы вина попьют.»

Будем ждать, король, или не ждём,

Надо, на помощь к тебе придём.

Да алое вино текло две недели,

Из бочки оно течёт и в море выливается,

Даже море уже покраснело!

С моря кричит король Змей:

«Довольно уже, король, вино выливать,

Так как все мертвецки упились!

Нам добавишь требу, что не воздал,

А вы гостите теперь на трапезе.»

Королю только тогда до сердца дошло,

Да он сел за трапезу на вечерю;

Яствами угощает он семьдесят королей;

Обслуживает их девица Валкана,

Что такой нет нигде на земле:

От лика её сияет ясное солнце!

На груди её ясный месячко!

На подоле её частые звёзды!

Глаза её светятся, как у куропатки!

Коса её до самой земли!

Да ещё златом позлачена!

Как глянули на неё семьдесят королей,

Все захотели, чтобы им была снохой,

Однако, она обручена с королём Брахилой,

Который был юнак над юнаками! ¹⁹

Но никто не хотел его оспаривать.

Пир продолжался там три недели.

Ждали семьдесят королей,

когда уже Солнце взойдёт,

А тёмное темнило так и не уходит;

Но сколько они не ждали,

Ещё больше на земле темнело!

Заплакали семьдесят королей и запричитали:

«Ой ты, Боже, родной Боже!

Скажи, Боже, что за грех мы учинили?

Почему Солнце на небе не всходит,

Чтобы греть и светить на земле;

Если мы грех совершили,

Все короли тебе требу принесут.»

Плачут семьдесят королей,

И ещё с мольбой молятся,

Но Бог их молитву не слышит!

Первый король им говорит, отвечает:

«Гой еси вы, семьдесят королей!

Разве не знаете, что вы грех учинили,

Поэтому Солнце не всходит над землёй!

Идите сюда и Богу требу принесите,

Да молчите, что грех вы учинили,

Чтобы только на нас не сердился.»

Семьдесят королей послушали первого короля,

Да принесли требу для Бога;

Треба ему длилась три дня и три ночи,

Только тогда Луна слово промолвила,

Да семидесяти королям и говорит:

«Гой еси вы,. семьдесят королей!

Из вас грех никто не учинял,

Грех был учинён первым королём,

Что выдаёт деву Валкану за короля Брахила,

Да обманул моего брата ясное Солнце!

От этого Солнце разгневался,

Да не хочет всходить над землёй,

Мой брат полюбил девицу Валкану,

Что такой нигде нет на земле;

Пока не появится Валкана

девушка в наших чертогах,

Солнце не будет всходить над землёй!»

Семьдесят королей ей говорят, отвечают:

«Луна, наша милая сестрица!

А скажи нам, Луна, что нам делать,
Как помирить твоего брата ясное Солнце?

Чтобы взял, да взошёл над землёй,

Потому что лето уже проходит,

А мы ничего в пещере не заготовили;

Все злаки осыпались на землю!

Если не жалеешь нас, что мы старые,

То пожалей хоть наших малых деток,

Что ходят по полю и руками разводят,

Потому что ничего нет, чтобы поесть!»

Мой брат очень сильно разгневался,

Не может он никак смириться,

Что его дева Валкана очень обманула;

Она любила его целых семь лет!

Солнце вчера мне жаловался,

С трудом мне слова говорил:

«Луна, милая моя сестрица!

Многие мне, сестра, пригрозили!

Ещё два дня протяну, буду ждать;

Если не увижу деву Валкану в своём чертоге,

Буду палить на небе как лютый огонь,

Так, что сгорят все люди на земле!

Только тогда сердце моё будет радо,

Да буду всходить и светить на землю.»

Как услышали семьдесят королей,

заплакали они, да запричитали,

Да пытают Луну и её спрашивают:

«Скажи нам, Луна, что нам делать,

Как нам выдать девушку

Валкану за твоего брата?

Сердце, чтобы его обрадовалось,

Да не можем мы уже больше помочь;

Из-за девы Валканы вся земля сгорит!»

Луна им так говорит и отвечает:

«Завтра ещё с утра для Бога требу принесите,

Королевскими яствами также угоститесь,

Прислуживать вам должна дева Валкана;

Когда уже яствами все насытятся

И напьются вдоволь алого вина,

Чтобы запели свадебные песни,

Когда вы песни допоёте,

С неба спустится звёздная люлька,

Да попадёт тоже на вашу трапезу;

Вы все на люльке покачайтесь,

Черёд дайте и девице Валкане,

Черёд ей дайте, чтобы на люльке покачалась;

Тогда с ней люлька поднимется на небо.

Мой брат, как увидит девицу Валкану,

Что она сидит у него в чертоге,

Сердце его очень возрадуется,

И снимет он с земли чёрное одеяние,

Да блеснёт, чтобы осветить и согреть землю.»

Свою речь Луна ещё не закончила,

Да убежала в чертог к матери,

Чтобы повечерять вкусную вечерю.

А семьдесят королей ушли к первому королю,

Да ему молвят и говорят:

«Вставай, король, больше не надо плакать!

Наша молитва услышалась:

Бог послал звёздную Луну, но не сказал,

Что Солнце не будет всходить,

Дабы греть и освещать землю.

Бог хотел, чтобы ему принесли требу,

Но и король, чтобы гостей угостил,

Да прислуживала бы там девушка Валкана,

Эта девушка чиста как небесная Дева,²⁰

Которая служит и оказывает помощь Богу.»

Первый король очень обрадовался,

Да вскочил с правой ноги,

Своим помощникам говорит и наказывает:

«Гой еси, помощники, мои верные слуги!

Идите скорее на поле к пещере,

Где есть моё стадо, все на отбор;

Да приведите тысячу коров яловых,

Чтобы принести требу для Бога;

Залезайте в мою большую пещеру,

Где есть алое вино трёхгодичное;

Налейте мне самую большую бочку,

Что вмещает тысячу вёдер чистого вина;

Вино погрузите на мой огненный самолёт,²¹

Что летает, как быстрая птица;

За час доберётесь до поля,

Час посидите в моей пещере,

А за полчаса вернётесь ко мне,

Чтобы пораньше принести ещё требу Богу,

Ну и угостить яствами семьдесят королей.»

Тут удалились они на поле к пещере,

Где было королевское стадо, все на отбор;

Там они отобрали тысячу коров яловых,

Чтобы принести требу для Бога;

Зашли и в королевскую пещеру,

Где было алое вино трёхгодичное;

Налили в самую большую бочку,

Что вмещает тысячу вёдер чистого вина;

Вино погрузили на огненный самолёт.

Самолёт летает, как наибыстрая птица,

Однако, коровы не идут и не летают!

Раздумывают слуги, что же делать?

С молитвой просят самого Бога:

«Ой ты, Боже, милый Боже!

Король нам, Боже, поручил:

За час, чтобы добрались до поля,

Час в пещере надо посидеть,

А за полчаса вернуться уже к нему,

Чтобы принести требу ещё рано утром:

Огненный самолёт летает, Боже, как птица,

Лишь яловые коровы у нас не летают!

Молимся тебе, Боже, просим,

Чтобы дунул сильным ветром на землю,

Да загнал скорее яловых коров;

Только, чтоб огненный самолёт

доставил их на королевский двор,

И яловые коровы во дворе могли слезть,

Иначе, король может применить силу;

Да заключить в тёмное подземелье,

Чтобы съели лютая змея и Ламия,

Если мы не почитаем его королевский наказ.»

Там их слушает Бог высоко на небе,

Да их молитву он услышал;

Достал златые ключи из кармана,

Да отворил златые ветродуйные чертоги,

Чтобы послать сильный ветер на землю:

Как задул сильный ветер, что лес подробил,

Лес подробил, всё на поле поломал;

Он задул и на тех коров яловых;

Тут подлетел огненный самолёт,

Полетели с ним коровы яловые;

За половину часа они уже

прибыли в королевский дворец.

Первый король как их увидел,

Что идут его помощники,

Сердце его очень возрадовалось,

Да дарами наградил всех помощников.

Потом позвал семьдесят королей,

Чтобы спустились вниз на широкий двор,

Да надо требу принести для Бога,

Чтобы солнце взошло на небе,

Да светило и грело, чтоб землю.

Семьдесят королей ни постояли, ни подождали,

Спустились вниз на широкий двор,

Да принесли уже в требу

для Бога всех тысячу коров,

Уже целая река из крови течёт,

Да залила весь двор и лужайку!

Поднялись семьдесят королей выше на стену,

Чтобы яствами угоститься за Божье имя;

Яствами угоститься, да алого вина попить.

Служит им, прислуживает девица Валкана:

От лика её сияет ясное солнце!

На грудях у ней ясный месяц!

На подоле её частые звёзды!

Очи её светятся, как у куропатки!

Коса у ней до самой земли!

Да ещё златом позлачена!

Король всех яствами угощает

и чтобы пили алое вино,

А звёзды собрались в солнцевом чертоге,

Да плетут люльку звездолётную,

Люльку плетут, да песни поют,

Что женится их брат ясное Солнце.

Уже король гостей яствами накормил,

И их напоил алым вином;

Да запели они свадебную песню;

Песню пели там два часа;

Лишь они песню всю допели,

С неба спустилась звездолётная люлька,

Люлька повисла над королевской трапезой.

Первый король как увидел

здесь люльку звездолётную,

Сердце его очень возрадовалось;

Королям он молвит, говорит:

«Гои еси вы, семьдесят королей!

Наша треба уже дошла до Бога,

Да он послал свою люльку звездолётную,

Потому что уже нам грехи простил,

Да будет блистать Солнце на небе,

Чтобы греть и светить на землю;

Сия люлька прилетела за моей дочкой,

За моей дочкой девушкой Валканой;

Когда она на ней полетит, все удивятся,

Какая она у меня вселенская красавица,

И люлька у ней красавица звёздная.»

Семьдесят королей ему говорят и отвечают:

«Пускай садится твоя дочка в люльку

И увидим, за ней ли она прилетела?

Тут села Валкана в люльку и она закачалась,

Лишь сел король в люльку, что качалась,

Люлька сразу перестала качаться,

Только сразу поднялась высоко в небо!

Вскрикнула, завопила Валкана, да плачет:

«Ой ты батюшка, милый батюшка!

Люлька спустилась мне не от Бога

Люльку мне прислал ясное Солнце,

Меня обманули или ошиблись,

Ведь меня должны поднять высоко на небо,

Чтобы оказать помощь его старой матери:

Три года уже прошло, как меня любит Солнце,

Да я ему сама лгала, обманывала;

Только сейчас меня Солнце обманул!»

Как услышал её первый король,

Что плачет его родная дочка;

И он схватился за люльку звездолётную,

Потом дочке говорит, отвечает:

«Где ты, дочка, там и я с тобой,

Потому что без тебя я могу умереть!»

Семьдесят королей глядят на люльку звёздную

Как она двигается высоко в небе,

Ещё люлька совсем не скрылась,

Как тут едет по полю король Брахил;

Он ехал на борзом коне лютом,

Когда летает, то не знает, куда приходить!

В правой руке он держит ясный огонь,

Ясный огонь освещает ему всё поле;

А в левой руке несёт он дорогие дары,

Он попросит руки, да поцелует тестя,

И подарит ему большие дорогие дары.

Ещё с коня Брахил не слез,

Позвал Валкану во двор, чтобы слезть,

Дабы взяла его борзого коня лютого,

И отвела бы его вниз на широкий двор,

Потому что он очень уморился;

Он кричит, но никто его не слышит!

Семьдесят королей ему молвят, говорят:

«Не надо звать, король, не надо кричать!

Оставь борзого коня на широком дворе,

Он прогуляется по широкому двору,

Ты поднимайся на высокую стену,

Да подними очи высоко к небу,

Ещё раз, чтобы увидеть свою первую любовь,

Что летит уже в солнечный чертог.

Как их услышал король Брахил,

Слез с борзого коня лютого

Да поднялся наверх на высокую стену,

Очи поднял высоко к небесам

Да там и увидел девицу Валкану,

Что поднималась с отцом высоко на небо,

Сердце его жестоко поранилось.

Поранилось, как огнём запалилось,

Не знает он , куда ему теперь идти.

И он хотел тоже идти на небо,

Да вспорхнул и полетел под облака.

Летел, летел и уже близко

к люльке звездолётной;

Как раз уже люльку можно схватить,

А люлька скрылась в солнечном чертоге;

Король Брахил тут же упал

и лежит как мёртвый на земле!

Не может никак слово сказать,

Никак даже рукой пошевелить!

Опечалились семьдесят королей.

Да посылают первого помощника,

Чтобы пошёл он в Юдинскую землю,

Да позвал Юду целительницу,

Чтобы она пришла на крайнюю землю,

Да вылечила бы короля Брахила;

Целебными травами его бы напоила,

Не дала бы младому погибнуть.

Тут пришла Юда целительница,

Лишь напоила его целебной травкой,

Сразу встал он на ноги,

Молвит слово семидесяти королям, Да так им говорит, отвечает:

«Бог покарает ясное Солнце,

Что возлюбил мою первую любовь!

Если не любит меня первая любовь,

В наследство дедову землю заберу,

Как же мне сердце излечить?

Заберу землю, нет никого, чтобы её взять!

Так остался Брахил на крайней земле жить.

Семьдесят королей ещё не уехали,

Лишь ожидают они ясное Солнце,

Что должно блеснуть на небе,

Чтобы светить и согревать землю;

Ждали ещё три дня и три ночи,

Солнце почему-то не светит на землю!

Девица Валкана как появилась на небе,

С отцом сидит в солнечном чертоге.

Солнце же ещё спит на материных коленях,

Мать его тихонько будит:

«Вставай мой сын, ясное Солнце!

Да ты увидишь свою первую любовь,

Которая сидит в твоём огненном чертоге;»

Мать его будит, а он не встаёт,

Посплю я, мне очень тяжело!

Встану, пока сон мне уже надоест,

Тут позвал он звезду Луну:

«Луна, милая моя сестра!

Принеси мне студённой воды с колодца,

Чтобы промыть мои очи засохшие,

Что спали три дня и три ночи.

Луна выслушала брата ясное Солнце,

Взяла в руки златой кувшин,

Да налила студённой воды из златого колодца,

Принесла её для брата ясное Солнце,

Чтобы промыть ему очи пересохшие;

Воду ему полила, да умыла,

И устами молвит ему такие слова:

«А погляди, брат, вон на балконе,

Да ты увидишь первую любовь деву Валкану,

Она ждёт, как встанешь с материных коленей,

Чтобы поцеловать твоё ясное лико.

Тут поглядел он туда на балкон;

Как увидел он девицу Валкану,

Сердце его очень возрадовалось;

Он махнул ей рукой и устами промолвил:

«Валкана, девочка, моя первая любовь!

Что сидишь ты там на балконе?

Иди уже сюда ко мне в светлицу,

Чтобы ты поцеловала моё ясное лико,

А я поцелую твои роскошные очи.»

Тут выходит Валкана к Солнцу в светлицу,

В светлицу ещё не успела зайти,

Ясное Солнце уже на ноги встал,

Да её роскошные очи целует,

И ей такие слова молвит:

«Добро пожаловать, девочка Валкана!»

«Хорошо, что я тебя нашла, ясное Солнце!

Свою речь ещё не отговорила,

Привлекла его, целует его ясное лико;

Потом его с мольбой просит,

Да говорит ему, отвечает:

«Ой ты, Солнышко, моя первая любовь!

У меня к тебе большая просьба:

И мой отец тоже сюда пришёл,

От жалости не хотел меня одну оставить;

Только при мне хочет жить;

Лишь где я сама, то там и он!

Сейчас сидит вон на балконе,

Поэтому тебя с мольбой прошу,

Не прогоняй его из своего чертога,

И он чист как чиста небесная Дева,

Что оказывает помощь для Бога.»

Сейчас, раз он пришёл, то пусть поживёт,

Нельзя тебе, чтобы печалиться,

Чтобы печалиться, да тосковать,

Если будешь в печали пребывать,

В моём огненном чертоге младая сгоришь!

А матери Солнце молвит, говорит:

«Ой ты, мама, старая мама!

Моё сердце только ейчас возрадовалось.

Сегодня уже буду блистать на небе,

Да буду согревать и светить над землёй.»

Пусть люди выходят из пещер,

Да идут на широкое поле,

Чтобы жать белые злаки, что созрели,

Да сыпятся как крупа по земле!

И ты, мама, чтобы в пещеру

травки бы целебные заготовила,

Потому что зима будет очень снежная.

Вчера утром был уже у Даждьбога,²²

Да он мне молвил, говорил:

«Гой еси, Солнце, ясное Солнце!

Ещё три недели погреешь землю,

Больше не появишься на небе,

Только скроешься в своём чертоге,

Потому что будет тяжкая зима снежная.

Будет закрыт мой дождевой чертог,

А будет открыт снежный чертог,

Да придёт зима на три месяца,

Чтобы вся земля была под снегом;

На зиму я очень разгневался и рассердился,

Три года требу мне не приносила!»

Да буду пока светить, мама, да греть,

Потому что имею ещё две недели,

Пока придёт зима снежная;

Да не можешь ли, мама, пойти уже к Богу,

Чтобы сообщить ему весть про деву Валкану,

Что она добралась невредимая на небо,

Да сидит в моём огненном чертоге.

Когда ты придёшь, мама, к Богу,

Да его попытаешь и спросишь:

При этом попроси у него прощения,

Девица Валкана живёт уже на небе,

Да сидит в нашем чертоге,

Будет ли она помогать Богу?

Если будет, мама, то пусть Бог простит,

Потом пойдёшь на мою лужайку,

Да поймаешь двух коров яловых,

Которых нам дали на требу семьдесят королей,

Когда пировали в гостях на крайней земле;

Да из них сготовишь вечерю,

Чтобы угостить мою первую любовь.»

Свою речь Солнце ещё не отговорил,

Да блеснул высоко на небе,

Чтобы греть и светить на землю.

Лишь блеснул Солнце на землю,

Семьдесят королей направились уходить;

Сразу вышли они из пещеры,

Все люди направились на поле,

Да жнут белые злаки, что созрели;

Жнут его и относят в пещеру,

Дабы заполнить закрома и амбары;

Когда придёт зима, чтобы кушать;

Они для себя жнут на поле,

А Солнце на земле их греет,

Греет их, сколько они хотят,

Потом поднял очи на свой чертог,

Чтобы увидеть свою первую любовь,

И увидеть,что делает его старая мать:

Пошла ли она уже до Бога,

Чтоб его попытать и спросить?

Уже полдень, тогда она пошла к Богу,

Да его пытает и спрашивает:

«Можно ли, Боже, или нельзя?

Дева Валкана живёт теперь на небе,

Да сидит в нашем чертоге,

И любит моего сына ясное Солнце,

Да тебе помощь может оказать;

Потому что чиста, как младая Дева небесная.»

«Можно, отчего же нельзя.

Пускай сидит в вашем чертоге,

Да любит твоего сына ясное Солнце,

И мне помощь, чтоб оказывала.»

Тут вернулась Солнцева старая мать,

Пошла она на зелёную лужайку,

Да поймала двух коров яловых,

Что им дали на требу семьдесят королей,

Когда пировали в гостях на крайней земле;

Да приготовила она вкусную вечерю,

И накрыла златую трапезу,

Да ожидает, когда придёт ясное Солнце,

Чтоб повечерять с любимой вкусную вечерю.

Задержался Солнце, очень задержался!

Одиноко глядел он вниз на землю,

Как там кричал и плакал король Брахил,

Что потерял свою первую любовь,

Никогда уже нигде её не увидит!

Помощники его успокаивали:

«Помолчи, помолчи, король Брахил!

Твоя любовь отправилась в гости,

Через год может к тебе вернуться!»

Брахил не хочет успокоиться,

Волосы на голове вырывает!

Ясное Солнце над ним надсмехается,

Что он кричит, да что он плачет:

«Никогда больше любовь не увидишь!»

Смех смехом, а лучами больше не греет,

Да отправился к старой матери,

Чтобы повечерять вкусную вечерю.

Мать его за вечерей осудила:

«Почему, мой сын, ты забавляешься?

Вечеря твоя уже остыла!»

Не надо меня, мама, спрашивать:

«Сижу и вниз на землю смотрю,

Как плачет король Брахил за первой любовью,

Потому что больше её не увидит!

А скажи, мама, ходила ли ты к Богу,

Передать ему весть про деву Валкану,

Как она дошла к нам на небеса,

Да сидит теперь в нашем чертоге.»

«Ходила, сын, отчего же не пойти.

Ведь просто от Бога на небо

нам послана дева Валкана,

Да сидит в нашем чертоге,

Тебя, сын, чтобы любила,

Да и Богу бы помощь оказывала.»

Как услышал это ясное Солнце,

Сердце его очень возрадовалось,

Да сел с первой любовью за вечерю;

За вечерю сел и первый король на земле,

И он тоже вечерял вкусную вечерю.

Однако, вина здесь не имеется,

Он хотел алого вина трёхгодичного,

Чтобы его пить, да сердце веселить.

Удивился ему ясное Солнце,

Где найти алого вина трёхгодичного,

Чтоб напился, да повеселился первый король.

С матерью он ведёт разговор:

«Ой, мама, милая мама!

Тут ли, мама, звезда Луна?

Что может открыть погреб,

Открыть, да налить нам вина.»

Блесни мне, сын, на том небе,

Да освети на земле караван-сарай,

Отпирание на меня оставь;

Знала бы я, что ты гостей будешь угощать.

Отопри, мама, подземный погреб,

Да налей нам алого вина трёхгодичного,

Чтобы попил первый король, да душу отвёл,

Разогнал бы печаль и тоску.

Ты отопри подземный погреб,

Где стоит алое вино трёхгодичное,

Что такого нет нигде на земле,

Да налей большую бочку трёхгодичного,

Принеси его на трапезу для короля,

Чтобы выпил, да сердце развеселил,

До тех пор, пока не уйдёт на свою землю.

Так яствами угощались ни мало, ни много,

Ни мало, ни много целых три часа.

Солнце хочет уже поспать,

Да с матерью ведёт разговор:

«Ой мама, милая мама!

Уважаемая мама, да ты не вставай:

До этого я спал на твоих коленях,

Теперь буду спать на коленях у любимой;

Постели мою златую постель,

Что ты справила для невесты.»

Уважаемый сын, не буду вставать,

Отоспался ты уже на материных коленях!

Спи теперь у своей первой любви,

Да сейчас наступил уже сентябрь месяц,

И ты дитя будешь иметь на земле,

Он будет первый король на земле,

Все люди ему почести воздадут!

Что он спасёт от проклятой Суры Ламии,

Которая не давала никому перейти

туда через белый Дунай:

Ни один человек не проходил,

Ни одна птица не пролетала,

Чтобы попасть на широкое поле,

Что было пустынное, запущенное.

Свою речь ещё не отговорила,

Да открыла красивую кладовку

И достала златую постель позлаченную,

Чтобы постелить в огненной спальне,

Где была Солнцева огненная одежда.

Тут улёгся Солнце на колени у любимой,

Лишь легла Валкана, сразу забеременела.

Да сидела на небе ни мало, ни много,

Ни мало, ни много, целых три месяца;

Помощь оказывала также Богу.

До тех пор, пока не пришло время родить,

Молит она Солнце просит,

Чтобы он отправил её вниз на землю;

Если у неё роды будут очень трудные,

Чтобы привести Юду целительницу,

Да полечить её и напоить травкой родовой.

Тут Солнце её просьбу услышал.

Собрал он всех сестёр звёздных,

Чтобы приготовить люльку звёздную,

Да спустить опять на землю

его самую первую любовь,

На земле, чтобы трудные роды прошли,

Нельзя, чтобы на небе худо случилось.

Тут собрал он всех сестёр звёздных,

Потом прислал люльку звёздную,

В люльку села девица Валкана,

Да к ней сел её отец первый король,

Тут звёзды спустили люльку на землю,

Да им спели песню голосистую,

Которую услышали на крайней земле:

Ну-ка, иди к ним, иди вниз на землю,

Да родишь в тяжких родах длинных,

Если роды будут очень тяжёлые,

То пошлёшь своего отца на Юдинскую землю,

Чтобы кликнул, да позвал Юду целительницу.

Которая полечит, да напоит травкой родовой,

Только тогда будут роды и родишь.

Дитя будет у тебя очень знаменитое!

Не будет иметь места для жительства,

Да найдёт землю пустую и обширную,

Имя у него будет король Василёк,

Поэтому пойдёт он на чужую землю,

Которая была пустынная и запущенная.

Пока об этом звёзды песню пропели,

Люлька опустилась вниз на землю,

Прямо опустилась в королевском дворце.

А во дворце никого нет, никто не живёт,

Пусто было везде запущено!

Король Брахил уехал на свою землю,

А во дворце остались помощники и слуги.

Слуги как увидели своего короля,

До самой земли ему нагнулись;

Чтобы с поклоном ему поклониться»

А король им благодарность выразил,

И их дорогими подарками наградил,

Что не оставили его дворец в запустении,

С ними также сидели Юды Самувилы.

Они положили короля отдыхать,

А сами отправились вниз на широкое поле;

Семьдесят королей собираются,

чтобы приехать на его землю,

Дабы почести ему оказать,

Да с поклоном ему поклониться,

Что дошёл из чужой земли далёкой.

Да шёл не спеша через поле широкое

Три дня и также три ночи,

Пока уже это ему надоело.

Как услышали семьдесят королей,

Что добрался первый король на землю,

Оседлали они борзых коней лютых,

Да поехали на его землю в ясный дворец;

От всех земель ему почести оказать

И ему с поклоном поклониться,

А также поцеловать его лико,

И ещё подарить ему дорогие подарки,

Потому что он им первый побратим.

В то время, пока ехали семьдесят королей,

Дева Валкана замучилась с родами,

Так как её роды были тяжёлые и затяжные,

Да не может найти способ, чтоб родить.

Отец её недоумевает, да раздумывает,

Что же делать, да что предпринять?

Тут ему на ум сразу пришло,

Чтобы послать гонца на Юдинскую землю,

Да привести сюда Юду целительницу,

Которая лечит затяжные роды;

Лишь где она есть и как её найти:

За час нужно дойти до Юдинской земли,

За полчаса вернуться с Юдой целительницей.

Только собрался гонец с крайней земли,

От Бога пришла помощь, то была Юда:

Надела она юдинские крылья под мышки,

Да вспорхнула и полетела как птица;

За час достигла Юдинской земли,

Когда вошла в юдинскую пещеру,

Все Юды за трапезой вечеряли,

Одна Юда целительница не вечеряет:

Юду они приглашают за трапезу,

Но та за трапезу не садиться,

Лишь им говорит, отвечает:

«Ешьте вы, сёстры, и за меня вечеряйте,

Ваша сестра будет в путь собираться;

Буду идти пока на широкое поле.»

Сегодня ещё рано идти на поле,

Ясное Солнце на небе закатывается,

Потом мне говорит, наказывает:

«Отправляйся , Юда, вниз на то поле,

Однако, всё-таки делай как знаешь,

До вечера придёт весть

тебе от первого короля,

Чтобы ты пришла на его крайнюю землю,

Да вылечила бы его дочку

вселенскую раскрасавицу,

Что мучается, чтобы родить дитя знаменитого;

Лишь дойдёт к тебе весть,

чтобы отправилась в путь,

Однако, долго не задерживайся,

Так как её роды очень трудные,

Ну, и ещё она моя первая любовь.»

Ещё речь целительница не закончила,

Даёт ей Юда златое яблоко,

Потом с ней ведёт разговор:

«Меня послал, Юда, первый король,

Весть тебе передать и с мольбой просить,

Чтобы пришла в его крайнюю землю,

Да напоила его дочку травкой родовой,

Чтобы она родила скорее дитя знаменитого,»

Нет нигде, сестра, травки целебной!

От Бога пострадал ясное Солнце,

Что греет только очень жарко,

Да высушил наше знаменитое озеро,

Где растут травки целебные;

Озеро пересохло и травки засохли;

Где ещё найти травку родовую?

Без травки не пойдём на вашу землю!

Юда целительница ей говорит, отвечает:

«С мольбой тебя, Юда, прошу,

Пойдём на наше знаменитое озеро,

Чтобы взять травки родовой,

Потом, если не будет, то уйдём,

Будешь идти, или не пойдёшь.»

Пошли они на гору к Юдинскому озеру,

Там набрать травки родовой,

Пришли, но ничего не нашли.

Тогда с мольбой просят ясное Солнце:

«Солнышко, милое Солнышко!

Скрой, Солнышко, твои ясные Зори,

Чтобы дунул ветер дождливый,

Да наполнил наше пересохшее озеро,

Чтобы проросла травка родовая,

Да попила бы твоя первая любовь,

И родила бы дитя знаменитого,

Нельзя больше мучиться твоей любимой.»

Солнце их просьбу услышал,

Да позакрывал свои ясные Зори,

Не греет он больше землю,

Пока Юда найдёт травку родовую.

Тут задул ветер дождливый,

Да заполнилось озеро засохшее,

Лишь наполнилось, травка проросла,

Там нашла Юда травку родовую,

И ушла по широкому полю к первому королю.

Там нашла девушку Валкану,

Что мучилась, да рожала в трудных родах,

Душа её уже криком стонет!

Еле переводя дух, душа сказала Юде:

«Что стоишь, Юда, чего ты ждёшь,

Почему не даёшь травку родовую?

Или в трудных родах я рожу,

Или младая могу умереть.

Юда ей даёт такой ответ:

«Не надо плакать девушка Валкана!

Слишком долго добиралась я к тебе,

Роды уже закончатся и ты родишь.

Тут достала Юда из пазухи травку родовую,

Приготовила её, чтобы пить,

Лишь испила травку родовую,

Родилось малое дитя знаменитое:

Волосы у него златые, позлаченные!

Очи его, как глубокий источник!

Лишь он на землю упал,

Вся земля под ним сотрясалась!

С матерью он уже ведёт разговор:

«Ой мама, милая родная!

Жаль, мама, папки нет на земле,

Мой папка наверху, пока над облаками,

Некому для меня застолье справить,

Чтобы были гости, да все младые,

Сынок, не заботься об этом!

Застолье справит мой отец,

Тот, что первый король на земле,

С ним правят семьдесят королей,

Тут начал король застолье справлять

Там были гости, да все младые;

Гостей кормили и поили три недели,

Ребёнку дали имя король Василёк,

Только тогда разъехались по домам.

Сам ребёнок остался во дворце,

Да задумался, подумал и говорит:

«Ой мама, милая мама!

Твой отец первый король на земле.

Здесь поле его очень тесное,

Людям негде тут жить,

Кто уже старый, все заселились,

Кто молодой, негде им жить!

Скажи, мама, где имеется другая земля ?

На другую землю я должен идти,

Кто есть младой, всем со мной надо идти,

Для них я первым королём буду,

А твой отец тут чтобы жил,

Кто старый, с теми нужно доживать.»

Имеется, сын, другая земля плодородная,

И мой отец ходил туда её искать;

От Бога наказание проклятая Сура Ламия,

Что захватила землю плодородную,

На берегу Дуная сидит Сура Ламия,

Да никому не даёт там пройти,

Птица даже не пролетит,

Лишь кто пойдёт в её землю,

Кто пойдёт, назад уже не возвращается,

Там самая широкая земля плодородная.

Как услышал это малый ребёнок,

Разгневался он, да рассердился,

Головой замахал, потом отвечает:

«Малый я сам, мама, ещё по возрасту,

Неужели невозможно победить Суру Ламию?

Буду ждать ещё три года,

Затем тогда я с ней поборюсь,

Чёрную её печень достану от сердца!

Молчи, сын, не смей так говорить!

У тебя есть много юнаков на земле,

Пусть они с Ламией в битве поборятся.

Бросят её на дно Белого Дуная:

Так молодецки её в борьбе победишь!

Как подрасту, мама, тогда увидишь,

Что я сам юнак на земле!

Бог тебе, мой сын, поможет,

Чтобы заселить землю плодородную,

Потому что здесь младым негде жить.

Так растёт дитя, больше подрастает,

Когда подрос до возраста в три года,

Твёрже камня его рука стала

И тогда взялся он созывать,

Чтобы пойти на поле широкое:

С девушками и юнаками, что были младые,

Да возьмут стрелы позлаченные

И войдут они в большой град

Теперь уже с младым королём,

Который приведёт их на землю плодородную,

Там они построят себе пещеры,

И посеют белые злаки урожайные,

Королём у них будет этот младой король.

Созывал всех лично там три недели.

Пока все услышали королевского скакуна,

Да взяли все младые стрелы позлаченные,

И отправились уже с младым королём.

Младой король вскочил на борзого коня,

Борзого коня, что взлетает высоко до неба,

Потом младой король сказал речь:

«Гои еси, младые, мои верные друзья!

Трогайте быстрей борзых коней,

Да ничего не бойтесь,

Нам Бог будет помогать.

В битве победим проклятую Суру Ламию,

Что захватила землю плодородную,

Да не даёт ни людям туда пройти,

Ни птице, чтобы пролететь,

Лишь расширила она землю плодородную,

Хотя и Бог ей согласия не давал.»

Как услышали его младые юнаки,

Сердце их возрадовалось и воспламенилось,

А девушки очень горько заплакали,

Что оставляют отцовскую землю,

Да идут в чужую землю неслыханную.

А что относится к младому королю,

то он лукаво их успокаивал:

«Молчите, девоньки, не плачьте!

Вы же будете копать землю плодородную,

Будете сеять белые злаки урожайные,

Кто вас увидит, да будет завидовать,

Что вы заселили землю плодородную,

Которой больше нет нигде на земле.»

Толька тогда сердца девушек возрадовались.

Да поехали они на широкое поле.

Двигались они двигались все

пока достигли берега белого Дуная.

Как увидела их проклятая Сура Ламия,

Сразу вылезла она с белого Дуная,

Да ожидали их под деревом в ущелье,

Чтобы всех в Дунае утопить.

Да как увидел король Василёк Суру Ламию,

От страха его сердце заколотилось!

Остановил он борзого коня,

Да своим друзьям молвит, говорит:

«Остановитесь, гои юнаки, постойте,

Видели, что же нам готовит Сура Ламия?»,

Тут все остановились и встали под деревьями,

И дивятся да раздумывают, что же делать?

Король Василёк привязал борзого коня,

Да встал коленями на землю,

Затем с молитвой просил самого Бога:

«Ой ты, Боже, милый Боже!

Ну-ка погляди, Боже, на наше злосчастие,

Да пошли нам свою помощь с неба,

Чтобы в битве победить злую Суру Ламию,

Да прошли бы уже на землю плодородную.

Там все требу тебе будем приносить,

Что тебе наиболее приятно и мило,

Чёрную птицу, что только летала,»

Молитву ему Бог услышал,

Да послал малую небесную деву к Огнебогу,

Чтобы известие ему принесла, да сказала,

Дабы высек сильный огонь с небес,

Чтобы погорела проклятая Сура Ламия,

Что захватила землю плодородную,

Да не даёт пройти ни человеку,

Ни птице, чтоб пролетела..

Тут ушла помощница пока к Огнебогу,

Да сказала ему Божье повеление,

Ни постояла, ни подождала,

Лишь спустилась вниз во дворец,

Тут разразился сильный огонь с небес;

Когда падал огонь вниз на землю,

Земля стала темнеть и потемнела,

В темноте стало ничего не видно,

Лишь услышал король Василёк жуткий голос,

Как кричала, как плакала Сура Ламия,

Еле переводя дух, её душа сказала:

« Бог покарает, король Василёк!

Что меня младую погубил,

Теперь пройдёшь на землю плодородную.»

Свою речь ещё не отговорила,

Да бросилась в белый Дунай,

Так земля избавилась от Суры Ламии,

Что владела ею тысячу лет.

Король Василёк очень обрадовался,

Что Ламия утонула в Белом Дунае.

Пришёл сюда и дивится, раздумывает,

Как же перейти через белый Дунай?

Почему нет у меня коня водоплавающего,

Что перенесёт меня через белыйДунай.

Тут просит он с молитвой ясное Солнце:

«Солнышко, ясное Солнышко!

Взойди моё Солнышко в твой ясный чертог,

Да упрись ясной Зарёй в белый Дунай,

И присуши его, как сухое поле,

Чтобы всем пройти на землю плодородную.»

Тут Солнце его мольбу услышал,

Взошёл в свой ясный чертог,

Да упёрся ясной Зарёй в белый Дунай;

Заря стояла два дня и две ночи;

Только тогда Дунай просушила,

Да стало, как сухое поле,

Нет больше реки, не течёт она!

Так перешёл король Василёк белый Дунай,

Перешли с ним и младые юнаки;

Да в руках держат златые стрелы;

Ещё не исчез страх от Суры Ламии,

Что она не вылезет из белого Дуная.

Только тогда им до сердца дойдёт,

Тут им король говорит такую речь:

«Гои еси, юнаки, мои друзья!

Поймайте и несите чёрную птицу, что летала;

Когда ступим ногами на землю плодородную,

Требу принесём от нас Всевышнему Богу,

Потому что избавились от Суры Ламии,

И перешли через белый Дунай.»

Ещё речь король не успел договорить,

Все младые побежали на широкое поле,

Где порхают чёрные птицы,

Да ловят и приносят чёрную птицу,

Младой король поймал даже две;

Да требу принесли Всевышнему Богу,

Что их, наконец, избавил от Суры Ламии.

Треба ушла прямо к Всевышнему Богу,

Он послал младому королю стрелу сильную,

С ней король всех врагов победит.

Да будет первый король на земле.

Когда они требу принесли,

Ногами ступили на землю плодородную;

Оттуда , где земля была урожайная,

Сами принесли белые злаки, чтобы вырастить,

Королю же понравилась земля плодородная,

Там он построил новый большой град,

А его заселили все младые, кто прибыл.

Уж другие услышали про землю плодородную,

Да не дошли, не выступил другой король.

А что там были жёны и младые девушки,

То стали они это поле вскапывать,

Да сеять белые злаки урожайные.

С того заселилась наша земля плодородная,

Так были установлены такие дни,

Когда можно копать, да когда сеять.

Это всё сотворил король Василёк!

И установил Бог, чтобы эту песню петь,

От Бога здоровье, а от меня песня.

Поиск по сайту: