«Ты готова идти, Белла?», - наконец сказал он, «Если не возражаешь, мы можем пойти пешком. Кинотеатр всего в нескольких кварталах отсюда, и на улице очень красиво». «Я люблю гулять», - согласилась я, он открыл для меня дверь, и мы вышли. «Будь осторожен на этих ступеньках», - сказала я, когда начала спускаться, «Здесь иногда ошиваются мрачные личности и нападают на ничего не подозревающих женщин, которые забирают почту». Он чуть не засмеялся и сказал, «Не волнуйся, Белла. Я защищу тебя». «Спасибо», - я придержала для него дверь, и мы вышли на улицу; дул легкий, прохладный ветерок, людей было очень мало, и мы шли бок о бок. Мне нравилось, как ветер отбрасывает мои волосы с плечей; я исподтишка поглядывала на своего кавалера, мне нравилось, как он выглядит… и пахнет… и говорит. «Так, ты учишься в NYC, а?» - спросил он о моем колледже. «Ага», - ответила я, «Мне очень нравится. Я учусь на психиатра». «Я тоже там учился», - сказал он, «Перед тем, как поступил в Медицинский Колледж». Я не знала, что на это сказать… Я знала, что это выдумка, но мне не хотелось портить свидание для нас обоих. «Это одна из причин, почему я согласился на свидание вслепую», - сказал он; мы шли медленно, не торопясь в кино, «Я постоянно торчу в скорой помощи, у меня нет шансов встретиться с женщиной, если только она не истекает кровью и не кричит». Я слегка усмехнулась и сказала, «Нет, давай обойдёмся без крови и криков… У меня очень слабый организм. Мне бы не хотелось упасть в обморок и пропустить фильм». «Белла, ты ничего не упустишь», - сказал он, улыбнувшись мне… интересно, что он имеет в виду. До того, как я смогла проанализировать его слова, он засмеялся и добавил, «Я сказал это, как комплимент». Я заметила, что он шёл рядом, но не совсем близко, он ни разу не прикоснулся ко мне, словно это было настоящее первое свидание, и мы никогда раньше не встречались. Это мило… я наслаждалась собой, к собственному удивлению. Когда мы пришли в сонный кинотеатр, Эдвард рассмешил меня тем, что купил нам все виды нездоровой пищи, которые только можно было купить. Когда мы зашли в зал и начали искать хорошие места, наши руки были набиты поп-корном с огромным количеством настоящего масла [масла???], стаканами колы размером с пивной кувшин и множеством конфет. Найти места было несложно. Помимо нас, тут было еще два человека. «Хммм…» - Эдвард стоял на месте, думая о чем-то. «Что?» - я улыбнулась ему. «Ну, это очень важно, Белла», - заявил он, «И это может повлиять на наше будущее вместе… если оно у нас будет». «О чем ты?» - захихикала я. «Где ты хочешь сидеть», - сказал он, словно это было очевидно, «Если ты сядешь в середине, это значит, ты действуешь наверняка, придерживаешься статуса кво, желаешь быть одной из всех. Если сядешь впереди… ну… это просто… неправильно. Это для пожилых леди, которые плохо видят и для детей с проблемами в развитии». «О, но сидеть сзади – лучше всего, правильно?», - спросила я, понимая его мотивы, «Или это для тех, кто переживает о своей безопасности?» «Нет», - быстро ответил он, и я засмеялась. «Если ты сядешь сзади, это значит, что ты любишь расслабиться и наслаждаться фильмом издалека», - сказал он. Я просто посмотрела на него, и он улыбнулся. «И еще, это отличное место для поцелуев», - усмехнулся он. «Ну, тогда мой выбор ясен», - я прошла к последнему ряду и села посередине. Он шел сзади, молча улыбаясь. «Хороший выбор, Белла», - прошептал он, когда погас свет. Этот фильм был более, чем потрясающий. Каждый диалог был в красивом старомодном стиле, каждое слово, словно стихи для меня. Джентельмен Эдвард ни разу не пытался приблизиться ко мне или взять меня за руку. Началась любовная сцена с Джеймсом Стюартом и Кэтрин Хепбёрн, и я просто таяла, когда он говорил ей, «В тебе есть великолепие, Трэйси. Великолепие, которое сияет в твоих глазах… в твоем голосе, в твоей позе, в твоей походке… ты сияешь изнутри, Трэйси. В тебе есть огонь… уютный, но и беспощадный!» Я посмотрела на Эдварда, и поняла весь смысл этих слов… Эдвард такой для меня. И когда я посмотрела на него… он смотрел на меня. Но я не отвела глаз… я держала его взгляд, пока актеры продолжали говорить. Он опустил свою руку на мою, нежно обернув пальцы вокруг неё…и неожиданно мне стало жарко. Это волшебство! «Я не кажусь… сделанной из бронзы?» - спросила Трэйси. Так её звал ублюдок-отец, тогда строгая женщина напугала мужчину, и он сказал, что она ненастоящая, сделана из бронзы, потому что она сильная и умная. Мне это знакомо. Многие парни видят меня как книжного червя, а не как девушку для свиданий. Но Эдвард другой. Он ВИДИТ меня… «Нет, ты плоть и кровь…» - сказал он ей, «Ты – золатая девочка, Трэйси… ты полна жизни, и тепла, и света». Лицо Эдварда двигалось так медленно, я даже не заметила, что он шевелится, пока он не был со мной почти нос к носу… «Что случилось, у тебя слёзы в глазах?» - спросил Трэйси Джимми Стюарт. И я тоже почувствовала слёзы в глазах. И пол-секунды спустя я почувствовала самый невинный, но сильный поцелуй в своей жизни. Я перестала следить за актерами на экране, и наш поцелуй углубился. Хотя я не чувствовала его языка, это был первый поцелуй джентельмена… и он мне понравился. Я чувствовала себя героиней старого кино. На экране герои тоже целовались, и когда мы закончили, я услышала, как Кэтрин Хэрбёрн выдохнула, «Боже… Господи Боже…» Мы рассмеялись, всё еще глядя друг на друга. Мы не говорили ничего, но он продолжал держать мою руку до конца фильма… и это было самое невероятное ощущение. Это ничего не значит… но значит всё. Потом Джимми Стюарт спросил Трэйси, может ли это быть любовью, и она сказала, нет, не может. И он спросил, «Это будет неудобно?» «Ужасно!» - ответила она и добавила, «Мы сошли с ума!» Я слегка улыбнулась, понимая и это тоже. Удивительно, как у тебя может быть много общего со старым фильмом, когда ты живешь в 2009-ом. Но я поняла. Любовь не всегда удобна, не всегда идеально вписывается в твою жизнь. Неожиданно я поняла, что молюсь про себя… даже если Эдвард посчитает это тратой времени… должен быть кто-то где-то, кто сможет услышать меня… и понять… и указать мне путь. Пожалуйста. Фильм закончился, и Эдвард не пытался сделать ничего сексуального в пустом, тёмном кинотеатре. Я немного размышляла о том, попробует ли он что-то. Это идеальное место для полу-публичной сцены… но он оставался моим тактичным кавалером… и, должна признать, это мило. Когда мы вышли из кинотеатра, Эдвард всё еще держал меня за руку, «Таких фильмов больше не снимают. Черт, да уже и нет таких актеров». «Я знаю», - согласилась я, «Хотя мне нравятся фильмы с Томом Хэнксом и Мэг Райан…» «Да, что-то между ними есть, когда они вместе», - улыбнулся он, «Интересно, они когда-нибудь были вместе… в личной жизни». Я просто засмеялась на это и слегка сжала его руку, надеясь, что он поймет, что я говорю, ‘Мне нравится это свидание, и ты хорошо справляешься’. «Куда теперь?» - спросила я после небольшой паузы. «Есть одно приятное место в нескольких кварталах, я думаю, тебе понравится», - сказал он, кивнув вперед, «Ты любишь итальянскую кухню?» «Шутишь?» - спросила я, «Обожаю. Я живу ради хорошего соуса маринара и моцареллы». «О, ради их соуса можно умереть», - он улыбнулся шире, обнажая эти сверкающие белые зубы. По пути в ресторан мы обсуждали любимые моменты из фильма, и когда пришли, Эдвард попросил приятный, тихий столик, незаметно передав администратору свёрнутую купюру. Он прикоснулся к моей пояснице, когда нас вели к маленькому круглому столику в тускло-освещенном углу. Он отодвинул для меня стул и сел напротив меня, открывая меню. «Я не из тех парней, кто говорит девушке, что она должна заказать», - сразу же сказал он, «Я считаю это оскорблением. У тебя есть своя голова, и ты можешь заказать для себя. Я люблю женщин, которые могут решать за себя». Я улыбнулась ему и подумала, что этим замечанием он только что заработал 1000 очков. «Спасибо, Эдвард», - ответила я, глядя в своё меню, «Я ненавижу, когда мужчина заказывает за меня. Такое чувство, что мне пять лет».
