Смерть, где твое жало?

Несколько лет назад и мне пришлось пройти через худшую из утрат, ужасную для всех живых,— утрату любимого человека, самого близкого и дорогого. В жизни нет потрясений страшней, чем такие.

Я не стану вдаваться в мои чувства и переживания. Они касаются лишь меня. Но одно я должен заявить: все это время я непрерывно чувствовал, что меня окутывает Господня любовь невиданной прежде силы. Ее, казалось, можно было потрогать.

У смертного ложа моей жены лежала Библия, открытая на сто двадцатом псалме: «Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю. Не даст Он поколебаться ноге твоей, не воздремлет хранящий тебя. Не дремлет и не спит хранящий Израиля. Господь — хранитель твой; Господь — сень твоя с правой руки твоей. Днем солнце не поразит тебя, ни луна ночью. Господь сохранит тебе от всякого зла; сохранит душу твою Господь. Господь будет охранять выхождение твое и вхождение твое отныне и вовек».

Я, как ученый, привык заимствовать примеры из области физики. Она учит, что наше тело составлено из атомов, каждый из которых почти пуст. Если удалить все пустоты и сжать воедино все атомные ядра, то тело обратится, как уже говорилось, в пылинку, еле видную в увеличительное стекло. Наша смертная оболочка — это на деле пустота.

Но в ней живет душа. Именно душа образует личность и позволяет различать тебя и меня, хотя на первый взгляд вся разница заключается только в телесном облике.

Именно в душе зарождается новая жизнь, когда человек, приняв Христа верой, принимает в душу дары Духа Святого.

Есть люди, в которых эта новая жизнь настолько сильна, что окружающие ощущают исходящие от них Божий мир и Христову любовь. Встречи с такими людьми укрепляют веру и возвышают дух. В них есть подъем, возносящий их над вещественным миром.

Я всегда с радостью предвкушал встречу с моей женой, каждый день возвращаясь домой из школы. Мне не терпелось поскорее ощутить ее светлое и благородное присутствие.

Там, на кладбище в Хаслуме, есть могила. Но в могиле нет ее. В ней только один прах. А она, избавившись от праха, вернулась к Богу. И я верю, что она вознесена в славу, в высокую славу.

«Смерть, где твоя победа?»

Большинство современных людей стараются заглушить мысль о смерти. Они не смеют взглянуть ей в лицо, они прячутся от нее за детективные романы и телевизионные экраны. Стариков и больных убрали с глаз долой и поместили в особые заведения. Но все это ведет только к тому, что люди забывают о важнейшей стороне существования и создают себе урезанный образ действительности. Нечто существенное и неизбежное остается вне поля их зрения.

Воскресение

Писание учит, что жертва Иисуса Христа, как чистого и безгрешного Агнца Божьего, упразднила былое отчуждение между Богом и падшим человечеством и ввела людей в новое Богосыновство. Поэтому-то Христос, умирая на кресте и торжествуя победу, возгласил: «Совершилось!» (Иоан. 19,30). Он, «отняв силы у начальств и властей, властно подверг их позору, восторжествовав над ними Собою» (Кол. 2, 15). Распятие Христово стало победой Господней любви. То, что Иисус, Сын Человеческий, расторг узы смерти, воскреснув пасхальным утром, служит порукой каждому, верующему в Него. Никто из верующих не лишится вечной жизни, никого из них не остановят во вратах вечности. О всех верующих сказал Спаситель: «И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я» (Иоан. 14,3).

В послании Евреям (9,27) сказано: «...Человекам положено однажды умереть, а потом суд». Но заступничество Христа сделало уверовавших неподсудными: «Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь» (Иоан. 5,24).

Воскресение Христово вводит человечество в эсхатологическое будущее мира. Жизнь всякого человека, верой родившегося во Христе, становится сопричастной вечности.

«Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную; и Я воскрешу его в последний день» (Иоан. 6,40). Последняя фраза особенно выделяется в тексте данной главы. Спаситель повторяет ее четыре раза.

Последний день будет определенным, датированным моментом в историческом будущем человечества. И вместе с тем, если принять вышеизложенные взгляды на время и вечность, то для каждого из нас он настанет в самый миг нашей смерти. В этот миг каждый восстанет во всеобщем воскресении и предстанет перед Иисусом Христом. И в этот же миг состоится второе пришествие.

Возможно, нам удастся лучше понять загадку воскресения мертвых, если мы вспомним о принципе дополнительности.

С одной стороны, воскресение представляется событием, которое должно наступить в определенный момент нашего земного будущего. «...Ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия» (Иоан. 5,28).

С другой стороны, воскресение следует понимать и с точки зрения вневременной и внепространственной. Когда Спаситель сказал Марфе, что ее брат восстанет из мертвых, она ответила: «Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день» (Иоан. 11,24). Но Христос продолжал говорить, разъясняя ей недостаточность ее слишком житейского взгляда на воскресение, как на событие, предстоящее в отдаленном будущем. Спаситель желал помочь ей приподняться над повседневностью и увидеть воскресение здесь и теперь. «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет» (Иоан. 11,25). Заметим, что Спаситель говорит о Себе в настоящем времени — Я есмь, хотя, с точки зрения хода событий, Он еще не умирал и не воскресал.

Раз Апостолы видели Моисея на Фаворе, то очевидно, Моисей не лежал в своей могиле. А в Евангелии от Луки (20,38) Христос так сказал о Боге Авраама, Исаака и Иакова: «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы».

«Как воскреснут мертвые? и в каком теле придут?» (1 Кор. 15,35).

На свой же вопрос Павел отвечает: «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище» (2 Кор. 5,1—2). О чем еше мог говорить Павел, как не о теле, в которое мы облечемся в день воскресения из мертвых?

Необходимо отметить существенную разницу между оживлением мертвецов и всеобщим воскресением. Чудесное оживление дочери Иаира (Марк. 5,24), сына вдовы (Лук. 7,14—15) и Лазаря (Иоан. 11,42—43) были просто возвращением к земной жизни, которая подвластна законам природы и ходу времени. Христос сотворил эти чудеса во славу Божью и в назидание людям о том, что Он скоро одолеет смерть полностью и навсегда.

Нет, воскресение мертвых не будет простым возобновлением земной жизни. В Писании ясно сказано, что новое тело и новая жизнь будут истинно новыми, качественно иными. Но личность не исчезнет, иначе ни Моисей, ни Илия не могли бы явиться в лицах на горе Фавор. Апостол говорит о Господе, могущем «поставить пред славою Своею непорочными в радости» (Иуд. 24).

Новое, нетленное тело не будет сковано или ограничено теми физическими силами, которые пока господствуют над нами. Алостол Павел предсказал, что, восстав из мертвых мы будем подобными образу Сына (то есть Христа) (Рим. 8,29).

За сорок дней, отделяющих Христово воскресение от дня вознесения, Христос несколько раз являлся Своим ученикам. Нетрудно понять их естественный испуг, недоумение, сомнение и недоверие. Чудо было слишком невероятным. Христу пришлось убеждать учеников, что перед ними не призрак, что они не бредят и не обманываются ложными видениями. Чтобы ученики вполне уверовали, что они видят Его Самого и что глаза их не лгут, Он позволил им вложить персты в Свои крестные раны. Он также вкусил пищу, чтобы подтвердить Свою телесность.

Но одолев время и смерть, Он уже не принадлежал этому миру. Когда Бог воздвиг Сына Своего, «первенца из мертвых» (Кол. 1, 18), Тело Воскресшего преобразилось. Это Тело уже не подчинялось материальным силам. Спаситель в теле вышел из погребального покрова, в теле проходил сквозь двери и мог свободно подниматься вверх, не замечая сил тяготения. Камень у гроба не был Ему препятствием. Ангел отвалил камень только для того, чтобы ученики и жены-мироносицы вошли внутрь и убедились, что Спаситель покинул гробницу.

«Трое господ владеют нами в этой жизни,— пишет Карстен Исаксен в своей книге "Сдвинувшаяся гора".— Имена им: время, грех и смерть. Никто не может ни остановить времени, ни повернуть вспять его ход. Грех владеет человеком настолько, насколько человек помещает себя в центр всего сущего; и в этом грешном себялюбии мы все одинаковы. Смерть есть последний из трех господ. Она приходит ко всем и побеждает каждого. Такова наша действительность».

Но, приняв Христа, мы выходим на грань между двумя мирами. В ином мире, в другой действительности, есть лишь один Владыка, Иисус Христос, победивший время, грех и смерть. «На деле, Господень мир куда реальней нашего,— пишет К. Исаксен,— ибо Господь уже одолел трех господ мира сего в день Своего воскресения».

Похоже, что все сорок дней от воскресения до вознесения Господь находился на грани двух миров, являя Себя ученикам и давая им последние наставления. События этих дней оказались судьбоносными для всей дальнейшей истории христианства.

В день вознесения исполнились сроки и Господь окончательно вошел в Царство Свое. Церковь учит, что с тех пор Спаситель больше не являлся людям в Своем Теле.

Но смысл вознесения как раз противоположен тому, что первым приходит на ум,— что Христос покинул нас. Хотя казалось, что Спаситель удаляется от учеников, на деле же Он стал много ближе к ним. Он Сам сказал им до того: «Лучше для вас, чтобы Я пошел...» (Иоан. 16,7).

Пока Христос ходил по земле, Он был ограничен телом, временем и пространством и при Нем могли быть лишь немногие близкие. В день вознесения Он не удалился в иные места, но вошел в иную действительность, где для Него уже не существовало прежних ограничений. С той поры Он стал близок каждому, всюду и ве^де. Его Царство проявляется в жизни всякого, живущего во Христе и обращающегося к Нему в молитве. «Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим» (Иоан. 14,23). «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Матф. 28,20).

Так утешал Спаситель, прощаясь с учениками.

Нечто необыкновенно значительное произошло в день вознесения.

Воскреснув пасхальным утром, Христос сказал Магдалине: «Я еще не восшел к Отцу Моему» (Иоан. 20, 17). А ученикам, шедшим в Эммаус, Он сказал так: «О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою?» (Лук. 24,25—26).

Прочитав в Послании к Евреям (5,9): «И совершившись сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного», мы, естественно, спрашиваем, когда же Он совершился, то есть стал совершенным? Произошло ли это на кресте в страстную пятницу, или утром в светлое воскресение, или в миг расставания с учениками в день вознесения?

По-моему, всего верней последнее. В Своей молитве за Церковь Христос просил: «И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира» (Иоан. 17,5). Эта молитва и исполнилась в день вознесения, когда Спаситель воссел по правую руку Отца. Подвиг Христа завершился. Он вошел в полноту славы.

Только после этого Он смог ниспослать Духа Святого, как Он обещал прежде: «...Ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен» (Иоан. 7,39).

Тут стоит вспомнить, что в Писании слово «слава» обозначает высшее совершенство бытия, присущее только Богу и Его вечному Царству.

Апостол Павел на пути в Дамаск сподобился ослепительного явления Христа во славе, во всем подобного преображенному Христу, явившемуся ученикам на Фаворе, и Христу-Вседержителю, виденному Иоанном на Патмосе (Откр. 1,14—15). Не было ли сияние Его явленного Лика отблеском Его небесной славы? Во всех трех случаях те, кто видел Его, падали ниц, но затем голос Учителя повелевал им безбоязненно подняться.

Писание заверяет, что и мы станем подобны Ему. Господь «уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Фил. 3,21). Какое обетование может быть понятней и радостней?

Христиане часто говорят о телесном воскресении умерших. Такое выражение неудовлетворительно, его смысл слишком повседневен и мелок. Не зря Апостол, рассуждая о воскресении, восклицает: «Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления» (1Кор. 15,50). Другое выражение — «восстание из мертвых» — не имеет столь ограничительного смысла, но в нем нет указания на то, что предсказано в Писании,— на полное преображение, обновление и прославление, ведущее в «свободу славы детей Божиих» (Рим. 8,21).

Остается примириться с тем, что нам дано лишь частичное знание истины. Вечное бытие лежит за пределами наших представлений и понятий, кто бы о нем ни толковал и к каким бы заманчивым и прекрасным образам ни прибегал. Не зря слова: как, совсем как, словно,— всегда открывают любые рассуждения о Царстве Божьем.

Нам, вероятно, легче понять вечность с отрицательной стороны, то есть как бытие, свободное от смерти, скорби, боли, мрака и плача (Откр. 21,4). И тут же ошеломляющее восклицание: «Се, творю все новое» (Откр. 21,5)!

Те, кто воскресли в вечность, общаются и сближаются иначе, чем земные люди. Христос ясно сказал об этом, отвечая саддукеям, не веровавшим в воскресение мертвых: «Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут, как Ангелы на небесах» (Марк. 12,25).

Уподобившись же Ангелам, воскресшие займут новое положение относительно времени и пространства. Ведь вечность — не нескончаемая протяженность, то есть бесконечное время. Вечность качественно и существенно отлична от времени. Нам не по силам составить себе понятие о вечности. Мы вынуждены прибегать к образам и уподоблениям.

Преображенное тело, избавленное от власти земного притяжения, кажется нам взлетающим ввысь. Но говоря о том, что небеса находятся «вверху» и «над», имеют в виду не расстояние и не расположение. «Насколько небо выше земли» — в этих словах говорится не о дистанции, а об ином качестве.

Невозможно усилием сделать вечность видимой для людских глаз. Но разве от этого она становится не реальней? Павел просто и понятно сказал: «Когда мы смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4,18). Для тех, кто обрел духовное зрение, незримая вечность стала много действительнее, чем зримая, но временная действительность.

Мрак

Мрак — отрицательное понятие. Сам по себе он не существует. С точки зрения физики, мрак — это просто отсутствие света.

В смысле же духовном, мраком называют наихудшее наиотчаяннейшее положение человека — отчуждение души от Бога, жизнь без Бога.

В вечном Царстве Божьем не нужен солнечный свет. Там будет сиять Господь Бог и Иисус Христос (Откр. 21,23; 22,5). Но жизнь без Бога — сплошной мрак.

«Еще на малое время свет есть с вами; ходите пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма, а ходящий во тьме не знает, куда идет. Доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света» (Иоан. 12,35-36).

Но в Писании говорится не только о свете и радости. Писание не скрывает, что смерть может вести не только в свет, но и во мрак. Но учит-то оно тому, как прийти к свету!

Псалмопевец говорит: «Бог богов, Господь возглаголал, и призывает землю, от восхода солнца до запада» (Пс. 49,1). Назначение Писания — направлять людей к Богу.

Бог, любя людей, не принуждает никого. Люди сами способны выбрать либо безбожный мрак, либо Божественный свет.

Не стоит прибегать к надуманным образам или к народным фантазиям для описания того, что происходит во мраке, окружающем тех, кто отрекся от любви и помощи Господней.

Зачем же добровольно идти во мрак, не лучше ли выбрать свет?

«Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы». «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Итак, Свет и поныне светит во мраке, и в Нем нет мрака.

И не забудем — мрака нет, а свет есть

Все новое

Творец, создавший безмерную Вселенную во времени и пространстве, открыл в Своем Слове, что в назначенный час ей настанет конец. «И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет» (Откр. 10,5—6). «И увидел я великий белый престол, и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места» (Откр. 20,11).

Наш четырехмерный мир придет к своему концу.

Но в следующей главе книги Откровения дается ряд картин обновленного бытия. Оно представляется настолько новым и небывалым, что ни одно из наших нынешних понятий не пригодно для его изображения. «И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я Иоанн увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их; и отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне: совершилось! Я есмь Алфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам Даром от источника воды живой; побеждающий наследует все и буду ему Богом, и он будет Мне сыном» (Откр. 21, 1—7).

В нашем мире все стареет и распадается. Все изнашивается, расточается, обращается в ничто и истомляет душу. Но Писание ободряет: «Се, творю все новое».

Какое великое обетование, какая отрада! Все станет иным, все обновит свою суть, жизнь преобразится, не будет ни старости, ни изнеможения. Из множества чудных библейских картин грядущего Царства ни одна не воодушевляет меня так сильно, как эти простые слова: «Се, творю все новое» — по существу, по сути — новое навеки.

«Все соделал Он прекрасным в свое время, и вложил мир в сердце их, хотя человек не может постигнуть дел, которые Бог делает, от начала до конца» (Еккл. 3,11).

Да, это так, нам не понять дел Господних от начала и до конца, нам видна от них лишь самая малость. Но разве не случалось нам видеть проблески чего-то чудесного и бесконечно драгоценного?

«Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Пс. 138,23—24).

То, что не прейдет

Одни из лучших строк, написанных Апостолом Павлом, находятся в начале тринадцатой главы первого послания Коринфянам. Эти строки иногда называют «Гимном любви»: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею,— нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1Кор. 13,1-8).

А в конце главы стоит знаменитый стих: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1Кор. 13,13).

Апостол Павел повествует и рассуждает о благодатной Божественной любви, которую он представляет драгоценнейшим даром, доступным человеку. «Любовь пребывает»,— учит Павел. Но все частичное, неполное и временное прейдет и исчезнет. Не вполне ясно, что именно Апостол Павел назвал частичным и временным. Но в другом послании он ясно говорит о четырех измерениях, противопоставляя их вере и любви: «Верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову, дабы вам исполниться всею полнотою Божиею» (Еф. 3,17—19).

«Знание, постижение найдет свой конец»,— пишет Павел. Но любовь настолько же превосходит познание, насколько четырехмерный мир превосходит трехмерный.

«Бог есть любовь» (1 Иоан. 4,8).

Истина

Всякий жизненный опыт, будь он обиходным или научным, философским или религиозным, подпадает под слова Апостола Павла: «Отчасти знаем и отчасти пророчествуем». Это верно и для мысли, и для веры. Но Павел продолжает: «Когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится» (1 Кор. 13, 10). Принимая верой свидетельство Апостола, мы уповаем, что Царство Божье, отчасти, в проблесках и намеках, известное нам, откроется в вечности во всей своей полноте.

Ясность

«И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков» (Откр. 22,5).Здесь, на земле, нам светит либо слабый свет лампы, либо солнечный свет, который, однако, порождает тени. Но там, в небесах, Сам Бог, Кто есть Свет, будет сиять Самим Собой. Там не останется ни тени, ни темного угла. Там мы обретем полную ясность.Подобно свету, который есть единство частицы и волны, энергии и массы, наши мысли и вера войдут в новое единство, когда мы узрим Самого Бога, Который есть Свет.Тогда, я верю, мы убедимся, что путь науки и путь веры исходят из одного и того же начала и приводят к познанию одной и той же вечной истины.Иоанн Богослов пишет в Откровении, что верующие, победив зверя и образ его, стали на стеклянном море и запели: «Велики чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель!» (Откр. 15,3). В веЧности все станет видно в своей истинной перспективе.Откровение рисует грандиозные картины. Стеклянное море перед престолом, подобное кристаллу (Откр. 4,6), представляется мне символом полной ясности, царящей в небесах. Конец теням, сомнениям, вопросам, недоразумениям. Все стало прозрачным, как кристалл, все сияет ясностью, полнотой и смыслом.Так оно будет наверху, где нам откроется целое, которое больше суммы своих отдельных частей, зримых на нижних уровнях. Все, что мы переживаем здесь; все, что замечаем, понимаем, постигаем и додумываем; все, во что верим; все, что существует, телесно или бестелесно, но что мы не умели связать воедино,— предстанет стройным целым, свободным от противоречий... Все, что явит нам Господь, окажется согласным и гармоничным, когда мы взглянем на него из вечности. Настанет полная ясность.«Единому Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь» (Иуд. 25).

Поиск по сайту: