Выявление насилия по отношению к ребенку

Проблема физического насилия по отношению к детям со стороны родителей достаточно редко является непосредственной причиной обращений к каким-либо специалистам. Чаще насилие обнаруживается в процессе работы с другими проблемами: нарушениями поведения, школьной дезадаптацией, конфликтами в семье и др. Инициаторами обращения в таких случаях обычно выступают родители, сами дети редко обращаются за помощью. Мать 14 летней девочки обратилась в Кризисную службу в связи с нарушением поведения у дочери: уходами из дома, воровством, враньем, нежеланием учиться. В семье двое детей – девочка и брат, старше ее на год. Мать воспитывает детей одна, родители развелись, когда девочке было 5 лет. С начала подросткового возраста у девочки ухудшилось поведение, мальчик же «всегда вел себя примерно». В семье постоянные ссоры, мать считает, что дочь «в отца», по отношению к которому испытывает негативные чувства. При разговоре у девочки спросили, как ее наказывают, на что она подняла юбку и показала ожог от утюга. Мать подтвердила это, не находя ничего страшного в произошедшем: «я ее порола, из дома выгоняла, ничего не помогает, должна же она понять». При этом во время беседы мать проявляла высокую социальную нормативность. В ходе дальнейшей работы стало очевидно, что нарушения поведения у девочки были во многом обусловлены сложившимися стереотипами отношений в семье (дети постоянно сравнивались, поведение брата всегда оценивалось положительно, его приводили в пример и т.п.), переживанием чувства отверженности, нелюбви. Приведенный пример относится к разряду экстраординарных по форме наказания, однако даже в этом случае мать (психически здоровая, непьющая и заботящаяся о детях женщина) относилась без критики к своим действиями, рационально объясняя их «необходимость». Гораздо чаще при обращениях по поводу проблем с поведением или учебой встречаются «обычные» наказания ремнем, подзатыльниками, шлепками и т.п. Общими для этих случаев факторами являлись: неспособность родителей справится с ситуацией, отсутствие критики к собственным действиям, повышенная ориентировка на нормативность без попытки понять, что происходит с ребенком: «в нашем доме не было воров», «он только так что-нибудь понимает», «его побьешь - он как шелковый» и т.д. Если удавалось сформировать доверительные отношения, то почти всегда выявлялись наличие физических наказаний или бытового насилия в детстве (например, конфликты между родителями с применением силы) самих родителей. Интересно, что даже во взрослом возрасте физические наказания со стороны родителей, мало рефлексируются, к ним сохраняется некритичное отношение. Например, несколько лет назад специалисты фонда участвовали в серии телепередач «На чистоту», посвященных проблемам подростков. В одной из них речь шла о применении физических наказаний в адрес детей. В прямом эфире в студию звонили различные люди, в том числе родители. Наиболее типичные высказывания звучали следующим образом: «Я не согласен с тем, что детей бить нельзя. Меня били, и я вырос порядочным человеком». Этих высказывания были похожи друг на друга, менялись только определения (честным, правдивым, приличным). Надо хорошо понимать, что в описанных случаях помощь не может ограничиваться только работой по прекращению наказаний. Сами по себе объяснения, что наказания не только не приносят пользы, но наносят существенный вред, не помогают. Родители продолжают наказывать детей даже тогда, когда высказывают критику к своим действиям, так как растерянность и страх за детей, а также привычка оказываются сильнее. Наказания, как правило, являются лишь одним из факторов деформации семейных отношений. Практика такого рода обращения с ребенком почти закономерно приводит к появлению нарушений у ребенка в других сферах его жизни – в школе, общении со сверстниками, - либо к усугублению уже имеющихся проблем. Работа включает в себя как оказание психологической помощи родителям в решении наиболее актуальных задач, преодоление уже сформировавшихся стереотипов реагирования на проблемное поведение ребенка, так и отработку собственного негативного детского опыта родителей. Когда наказания становятся опасными для жизни и здоровья ребенка, выходят за рамки семьи, по поводу детей обращаются знакомые, родственники, родители одноклассников и т.п. При всех обращениях, когда выявляется физическое насилие, одной из важнейших задач является диагностика случая и оценка необходимой степени интервенции. Во всех случаях, когда угроза физическому и психическому здоровью ребенка достаточно высока, основное усилие должно быть сконцентрировано на обеспечении безопасности ребенка, вплоть до изъятия его из семьи. Часто, когда речь идет о таких или более жестоких наказаниях, родители склонны придумывать легенды, чтобы объяснить физические травмы, полученные ребенком. В кризисную службу обратилась женщина и сообщила, что в ее квартире находится раздетая девочка, которая сказала ей, что она сбежала от матери, избивавшей ее ногами. Женщина сказала, что она боится того, что мать девочки догадается, где находится дочь, и начнет взламывать дверь. С помощью милиции девочка была эвакуирована, осмотрена в травматологическом пункте и госпитализирована в соматическую больницу по поводу выраженных кровоподтеков на лице. На рентгене был обнаружен перелом носовой перегородки. Мать на приеме в кризисной службе отрицала избиение, объясняла синяки у девочки тем, что «у нее тонкая кожа и она, когда ходит, задевает стены и ушибается». Также важными диагностическими признаками того, что насилие произошло, могут являться несоответствие вида или локализации полученной травмы объяснениям родителей и непонятная отсрочка в обращении за медицинской помощью. Мальчик 10 лет был приведен в службу после посещения травматолога бабушкой. Бабушка просила защитить ее внука от отца. Мальчик был испуган, считал, что его никто не защитит, просил спрятать. На лице – обширная гематома. Ребенок был отправлен в убежище. Отец на приеме отрицал наказания, объяснил травму тем, что мальчик «несколько дней назад подрался с ребятами». В этом случае травма выглядела не так, как выглядит синяк от руки 10-летнего ребенка. Кроме того, если бы это было так, то непонятно, почему отец сам не отвел ребенка в травмпункт хотя бы для того, чтобы убедиться, что не поврежден глаз. Характерно, что, несмотря на наличие у детей достаточно болезненных травм, родители при первых встречах со специалистами, объяснявшие, какие травмы получил их ребенок, не столько проявляли сочувствие к ним, сколько давали крайне негативные, зачастую утрированные оценки поведения своих детей: «воровка», «врунья», «лгун», «слюнтяй» и т.д., трактовали их помыслы, как корыстные, практически не проявляя никаких попыток понять ребенка. Эти диагностические признаки, сформулированные нами за время работы в кризисной службе для детей и подростков г. Санкт-Петербурга, во многом совпадают с данными, опубликованными в англоязычной литературе. Например, Green (1980) выделяет при оценке случая следующие диагностические признаки физического насилия над детьми [24]:

•Необъяснимая отсрочка в обращении родителя и ребенка за помощью в медицинское учреждение

•В сообщаемой истории имеются противоречия

•История несовместима с физическими травмами

•Получение повторных подозрительных травм

•Родители переносят ответственность за травму на других лиц

•Родители объясняют, что ребенок сам виновен в полученных повреждениях

•Ребенок многократно помещался в различные учреждения для лечения травм

•Ребенок обвиняет родителей или опекуна в нанесении повреждений

•Родители в детстве подвергались насилию

•Родитель демонстрирует нереалистические и преждевременные ожидания по отношению к ребенку При этом физические повреждения в результате насилия часто носят следующий характер:

•Членовредительство

•Повреждение костей или мягких тканей

•Субдуральные гематомы

•Кровоизлияние сетчатки глаза

•Ушибы тела, ягодиц или головы (патогномонично «типичные» повреждения: синяки на ягодицах или ниже спины; синяки в области гениталий; могут быть другие повреждения, которые нанесены в связи с тем, что ребенок мочится или грязный. Важна конфигурация синяков, в т.ч. следы от руки, щипков, хватания, в виде узкой полосы от ремня и др.)

•Определенный тип ожогов (например, множественные ожоги от сигарет, ошпаривание рук или ног, ожоги промежности, ягодиц)

•Абдоминальная травма, ведущая к разрыву печени или селезенки

•Радиологические знаки (такие, как смещение суставов и др.)

•Следы укусов

Во всех описанных выше случаях речь идет о жестоком обращении и/или чувстве страха у ребенка, а также отсутствии в семье людей, способных защитить ребенка. Очень важен при этом возраст детей: чем меньше ребенок, тем больше он нуждается в защите. Мать привела в службу мальчика 8 лет в связи с тем, что он отказывается ходить в школу. Мальчик - старший из троих детей, мать не работает, занимается ведением хозяйства. Семья низкого достатка и образовательного уровня. Мать одна занимается детьми, ей никто не помогает. Младшему ребенку на момент обращения было 2 года. Старший мальчик рос робким ребенком, детский сад не посещал. В школу пошел в неполных 8 лет, с самого начала боялся посещать занятия, так как был плохо подготовлен, его часто ругали. Ребята дразнили, после очередной ссоры перестал ходить в школу. После того, как мать приводила его туда, уходил, гулял вокруг школы, прятался. Когда мать обнаружила это, она его избила (ремнем), стала приводить за руку на занятия. Ребята стали дразнить его еще больше. Он оставлял портфель в классе, а сам прятался под лестницей. Мать регулярно жестоко наказывала за это сына. При осмотре мальчик был подавлен, заторможен, практически не вступал в контакт; Было ясно, что он боится взрослых. Ребенок был госпитализирован в детскую психиатрическую больницу в связи с депрессивным состоянием. Врачами был сделан акцент на работу с матерью. За несколько недель, практически без специального лечения, получая только общеукрепляющую терапию, эмоциональное состояние мальчика выровнялось, он стал живым, активным. Прямыми психологическими последствиями физического насилия в семье, с которыми мы сталкивались в своей работе, являлись выраженные негативные эмоции: страх, тревога, растерянность, беспокойство. В детском возрасте пролонгированные последствия жестокого обращения, в основном, выражаются в задержке психофизического развития, появлении различной неврозоподобной симптоматики: расстройствах сна, аппетита. У многих детей, которых физически наказывали, выявляется энурез, энкопрез, различные тики, ночные страхи и т.п. Подростки склонны давать отчетливые протестные реакции на наказания родителей, типичны также уходы из дома, поиск поддержки в асоциальных компаниях, иногда суицидальное поведение.В кризисную службу обратилась мать девочки 15 лет в связи с тем, что дочь ушла из дома, живет с молодым человеком, значительно старше ее. При беседе выяснилось следующее: девочка - старшая из двоих детей, отец – военный - всегда применял жестокие наказания по отношению к обеим дочерям. Наказывал часто несоразмерно проступку, например, таким образом: если дети смотрели телевизор дольше, чем положено, хотя бы на 15 минут, отец выключал телевизор, шнур от него клал на видное место и говорил: «Ждите. Приду - накажу». Ожидание могло длиться по нескольку часов, а иногда и целый день, когда возвращался, бил шнуром, девочки очень боялись его. Мать не соглашалась с наказаниями отца, но не могла противостоять ему. Старшая девочка часто протестовала против наказаний, в старших классах стала плохо учиться, совершила несколько суицидных попыток. Как только познакомилась с молодым человеком, она сразу ушла из дома. Девушку удалось уговорить придти на прием в кризисную службу. При осмотре на ее руках и ногах были обнаружены многочисленные старые рубцы, поэтому она носит только длинные юбки и одежду с длинными рукавами. Об отце говорит с ненавистью. Рассказывает, что молодой человек, с которым она живет сейчас, тоже избивает ее.

Поиск по сайту: