Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Приспособление к трудностям окружающей среды



В модели развития человека, созданной гештальтгерапией, рост и формирование Я (зе!!) происходит в результате контактов (взаимодействия) с окружающей средой. Через эти контакты мы ищем и находим то, что нам требуется для выживания и развития, усваиваем новый опыт, который может быть использован для роста и изменения, и отвергаем то, что не может быть ассимилировано (Перлз, 1947-1969). В процессе взаимодействия, роста и развития некоторые аспекты или качества "Я" могут стать проблематичными в определенной физической или социальной окружающей среде. Например, выражение потребности ребенка а любви может быть встречено отказом, его агрессия - наказанием, уязвимость - жесткостью, любопытство - защитной реакцией или скудостью информации. Человеческая натура так же эластична, как и упорна, и единственный случай отказа или наказания едва ли нанесет значительный ущерб личности. Мы не требуем идеальной окружающей среды для роста, но только ту, которая, перефразируя Винникота (ТУтЫсоН), "лишь достаточно хороша" для здорового развития. Однако бывают отклики со стороны окружения, эффект которых далеко не целебный. Часто повторяющийся ответ такого рода, как, например, постоянная критика и дезориентация со стороны окружающих может оказать негативное воздействие на развивающуюся личность. Случаи, когда естественные импульсы ребенка встречаются с опасностью отказа в необходимой опеке, могут также иметь нежелательный эффект. Например, плач голодного ребенка, который вызывает полный ненависти взгляд озабоченного родителя. К этому добавляется "двойная ловушка", например, когда родитель наказывает малыша за естественную сексуальную игру как за "грязную и отвратительную", в то же время украдкой кокетничая и соблазняя его, что может также оказать негативное влияние на формирующееся Я". Подобные условия требуют, чтобы человек разрешил противоречие между потребностью в выживании и качествами развивающегося "Я". Как неусваиваемые аспекты окружающей среды отторгаются организмом, так и аспекты "Я", отвергаемые окружающей средой, отчуждаются. Качества "Я" - побуждение к проявлению любопытства, желание любви, склонность к уязвимости, сексуальные переживания, - все это отвергается, отчуждается от "Я" (зе1г).

Отвержение самых существенных аспектов вашего "Я", будь то потребности, способности или поведение, выглядит так, как будто вы не хотите, чтобы в вашем доме была какая-то комната, но вы не можете избавиться от нее, потому что ее существование необходимо для целостности всего здания; все, что вы можете сделать - это заколотить ее дверь досками и притвориться, что ее не существует. Мы можем отослать какие-то части своего "Я" в наглухо "заколоченную" тьму бессознательного, но они будут продолжать существовать, несмотря на наши старания считать их "неважными". Я могу обуздать себя и скрыть свои эмоции, я могу показать, что эмоциональность не входит в образ моего "Я", но я не могу реально удалить эмоции из моего существования. Они (уже не "Я") функционируют вне моего сознания, но все же продолжают функционировать.

Что же происходит с "отверженными" аспектами нашего организма -чувствами, потребностями, выражениями, движениями и образами? Как они хранятся вне сознания? Где и как эти функции "Я", а теперь уже "не-Я", осуществляются?

 

 

Отделение "Я" от тела.

В большей степени мы определяем существование отчужденных аспектов "Я" через их связь с функциями тела и его процессами. Когда мы называем тело "оно" (и) и относим "Я" (I) (или идентифицированное "Я") к психике (липа1), наше тело, в самом деле, становится отчужденным "Я" (зе1г). Мы делим наш организм на "Я" (1), заключающееся в мышлении и вербализации, и на "оно" (11), состоящее из чувств и невербального выражения. Далее мы часто ощущаем то, что становится телесным опытом, отчужденным от "Я" и таким образом иррациональным, и поэтому неприемлемым для создания нашего "Я-образа". Слияние отчужденного "Я" и тела происходит благодаря тому, что многие функции организма, которые мы должны отвергнуть, укоренились в нашей физической природе. Таким образом, отчуждение определенных аспектов или функции "Я" требует отчуждения также тех телесных аспектов "Я", которые с ним тесно связаны.

Поддерживанию этого разрыва и сохранению отверженного "Я" в нашем сознании способствует телесная природа вытеснения как такового. Для гештальт терапевтов вытеснение непросто "психический" механизм. Мы можем не допускать проникновения отверженного "Я" в сознание, предотвращая все стремления, присущие отчужденным аспектам "Я", таким как напряжение, препятствуя их достижению других аспектов и таким образом подтверждая такую характеристику идентифицированного "Я", как независимость. Мы можем физически притупить телесные ощущения (подавляя их), и среди них те, которые составляют чувство любви, гнева и сострадания.

Язык "Я" (зеИ) обеспечивает еще одно средство утверждения отторжения и отсутствия сознания. Словарь идентифицированного "Я" становится преимущественно вербальным, в то время как словарь телесного "Я" -кинестетический. Так же, как язык, которым не пользуются, постепенно забывается, выражение телесного "Я" становится "неощутимым". В нем нет слов, оно не подкреплено социально и о нем трудно говорить. Что же удивительного в том, что коммуникация нашего отчужденного "Я", язык тела, кажется неразумным и бессмысленным? К тому же целостность нашего опыта разрушается, когда чувства и моторные компоненты (телесные аспекты) прошлого и настоящего опыта отрываются от вербальных и образных аспектов опыта. Без присущей им целостности, воспоминания трудно восстановить, и настоящий контакт нарушен. Это напоминает вырезание частей из общей картины до тех нор, пока, ее невозможно будет узнать.

Как я уже отмечал, идентификация тела и отчужденных аспектов "Я" происходит благодаря тому, что то, что мы должны отвергнуть, оторвать от нашего чувства себя, или имеет сильный физический компонент, или само по себе физический процесс. Телесно-ориентированные терапевты признают что многое в нашем опыте основано на соматических и физических процессах, несмотря на то. что общее представление реального "Я " явно психическое. Давайте посмотрим, какие аспекты нашего "соматического "Я" отчуждаются.

 

 

Чувствующее "Я" (ее!*)-

Мы обычно думаем о "чувствах" как о психических явлениях, но Вебстер (\УеЬз1ег) находит разгадку тесных связей между кинестетическими процессами и чувствами, определяя последнее как "эмоциональные" переживания (зепзайоп). Глядя на человека с точки зрения целостного подхода, мы должны признать, что большая часть нашей умственной жизни включает соматический опыт. Чувство фусти включает ощущение теплой тяжести в груди, напряжения в диафрагме, сжатие в горле и увлажнение глаз. Чувство возбуждения включает ощущение поднятия груди, дрожь в животе, покалывание и как бы текущее ощущение в конечностях. Вы можете поэкспериментировать с этим, живо представляя себе ситуацию, вызывающую у вас сильные чувства, такие как томление по далекому предмету страсти, удовольствие от делания того, что действительно дает вам наслаждение, или спор с начальником. Обратите особое внимание на ваши ощущения и на реакции вашего тела. Каковы физические компоненты ваших чувств?

Если в вашем чувстве есть какое-то противоречие - грусть переполняет вас (то есть нет достаточной поддержки со стороны организма или окружающей среды) или вам говорят. "Мы, Джонс, не предаемся подобным чувствам", (то есть вы рискуете встретить непонимание со стороны людей, от которых зависит ваше благополучие), - то тогда вы оказываетесь в положении, когда вам приходится отделять чувства от нормального контакта Отделение контактной функции - это то же самое что и отчуждение ее от "Я". В случае с чувствами это часто означает отделение себя от телесных компонентов чувства. Когда вы проводили этот небольшой опыт, были ли у вас какие-либо трудности? вы, возможно, не смогли что-либо почувствовать. Или вы могли почувствовать лишь кое-что, но не все. Это, возможно, отражает потерю контакта с телом, ваше отчуждение от телесного "Я" в отношении чувств.

 

 

Двигающееся "Я"

Мускульное движение есть неотъемлемая часть любого взаимообмена с окружающей средой. Именно через движение мы выражаем чувства, управляем окружающей средой, защищаем нашу органическую целостность. Слово "эмоция" происходит от латинских слов "е" (из) и "тоуеге" (движение): двигаться наружу. Висцеральный и сенсорный опыт чувств становится движением по отношению к окружающей среде Чувство грусти становится плачем, когда мы позволяем переживанию произвести некоторые изменения в организме, такие как сокращение двигательной мускулатуры, мимические выражения скорби, рыдания. Чувство страстного желания, когда превращается в движение, заключается в стремлении к физическому достижению предмета любви. Только в движении чувство обретает свой полный смысл. Только двигаясь, мы можем соединить потребность, которую отражает чувство, с окружающей средой, где эта потребность может быть удовлетворена.

Существуют условия, при которых чувство, сенсорный аспект аффекта, должно быть отчуждено или подавлено Так же и выражение чувства в эмоции, когда оно демонстрируется, может оказаться проблематичным. Если оно встречается отказом или критикой, становится рискованным выражать свою потребность в любви, то мускулатура рук и груди (около сердца) напрягаются, чтобы подавить это чувство. Если даже легкое выражение гнева встречает противодействие, тогда все гневные движения должны быть подавлены. Если "большие мальчики не плачут" или ребенок увлечен ролью "силача", то способность смягчаться до уязвимости иди расплакаться по любому поводу должны быть подавлены мышечно (с помощью мускулатуры). При данных обстоятельствах подобные движения отчуждаются и становятся угрозой ощушению своего "Я", становятся отверженными и больше неприемлемыми в качестве контактных функций.

Движение - это не только функция аффекта. Это функция любого взаимодействия с окружающей средой. Если мыисследуем функции организма, которые эти движения обслуживают и добывают информацию из окружающей среды, к которой организм должен приспосабливаться, то станет ясно, что в этом приспособлении будут затронуть! и моторные способности. Поскольку потребности находят моторное выражение в отношении окружающей среды (потребности воспринять и отреагировать, определить границы и защитить свою целостность, достичь и обрести поддержку), аккомодация к запросам окружения потребует, чтобы такая потребность не была выражена и само ее моторное выражение было отброшено

Выражение любопытства, например, не может обойтись без двигательной манипуляции с окружающей средой. И таким образом, родитель, боящийся, что его ребенок потеряет свою зависимость от него, будет стремиться ограничить его активность и препятствовать его отдалению от родителя. Такие движения становятся опасными и отвергаемыми для ребенка, так как они угрожают его родителю, источнику удовлетворения его насущных потребностей, и его многие телесные движения, его собственность под угрозой. Поскольку мне можем отказаться от того, что нам присуще, мы можем лишь отвергать подобные движения.

 

 

Болезненное "Я"

Взросление, среди всего прочего, включает в себя и множество болезненных шишек, которые мы набиваем об острые углы мира; угля стола, горячая духовка, жесткий тротуар, границы терпеливости взрослых. Ни одна из перечисленных вещей сама по себе не является угрозой для развития личности, и к каждой из них можно приспособиться в процессе развития. Мать целует ссадинку, помогая ее "вылечить" и смягчая при этом тяжелое переживание. Все эти шишки и падения показывают, что человек нуждается в большем понимании или ему стоит научиться новым моторным навыкам. Гнев родителей можно предотвратить, если изучить, как и прочему он вызывается. К подобным ситуациям можно приспособиться, раз ребенок способен научиться справляться с ними, не жертвуя ничем, что составляет присущую ему целостность, то есть то, что требуется для функционирования.

Боль другого рода более противоречива: или ее сила и постоянство требуют особенных усилий, чтобы приспособиться к ней, или боль ограничивает функционирование. Наиболее яркие примеры - случаи физического насилия; жестокое избиение, унизительное наказание, постоянные угрозы физической расправы, манипуляции и вторжение в тело постороннего. Одного клиента редко бьют, но постоянно ему угрожают, и он все чаще принимает позу человека, вот-вот ожидающего удара и готовящегося уклониться от него. Другая клиентка подвергалась постоянным избиениям со стороны отца и могла справиться с болью, лишь отделив себя от своего тела. Третьих заставляли стоять в углу до тех пор, пока ноги не отказывались держать их, или запирали в темном чулане, и им приходилось выносить боль одиночества и страх. Боль менее сильна, но более унизительна при вторжении в тело: при клизме, манипуляции при отправлении организма или других телесных вмешательствах со стороны взрослых.

Во всех этих случаях труднопереносимой или постоянной боли или угрозы боли, мы можем видеть, что аспект "Я", которому наносится ущерб, имеет соматическую природу. Ребенок в ответ на боль отделяет себя от контактной поверхности кожи и мышц. При повторной боли ребенок отдаляется еще больше от ее источника, отделяя чувство "Я"" от тела, отчуждая больное место ради избавления от боли или ее смягчения. Результат, который я часто вижу у людей, что приходят ко мне для телесно-ориентированной работы, весьма печален. Они отчаянно ищут любви и пытаются установить отношения, но они настолько оторваны от своего тела, что не могут восполнить разрыв между "Я", так глубоко спрятанным в их теле, и тем, другим, с кем они хотят соединиться, потому что их посредник, тело, больше не идентифицируется как "Я". Вместо этого они ищут довольно-таки оскорбительные отношения, которые бы утвердили и усилили необходимость отчуждения их тела и создали бы защиту против боли и ущерба.

Создание обстановки, где клиенты могли бы рискнуть вернуться в свое тело - дело любви и заботы терапевта. Раз все слои телесного "Я" отделены друг от друга, то должны открыться старые эмоциональные раны, чтобы отчужденные ощущения были перенесены в настоящее, где будет достигнуто истинное исцеление. Вид того, как течет эмоциональный "гной", когда человек воссоединяется со своим телом, может стать проверкой как для клиента, так и для терапевта

Другая ситуация, способствующая отчуждению телесных аспектов "Я" в результате боли - болезнь или болезненное медицинское лечение. Одна молодая женщина подвергалась операциям, начиная с момента, когда ей было 3 месяца и до 18 лет, при частоте операций 1 раз в год, чтобы избавиться от родовой травмы. Ее семья достойно справилась с этим, они делали все, что могли, чтобы свести до минимума влияние операций на ее жизнь и помогли ей выдержать трудное, но необходимое лечение. Но даже при такой замечательной помощи боль есть боль, и во многом, то, как она справилась с ней, способствовало ее отрыву от тела. И когда наша работа по восстановлению связей с телом возымела некоторый успех, она начала понимать, насколько ее отрыв от тела обесцветил мир ее чувств, и насколько ее уверенность в том, что "я могу получить все", лишили ее возможности почувствовать и удовлетворять потребность в комфорте и поддержке.

 

 

Сексуальное "Я"

Наша сексуальность, как и другие аспекты нашего телесного "Я", может быть как неотъемлемым аспектом функционирования организма, так и отчужденным. Если мы отрицаем или извращаем нашу сексуальную природу, то мы теряем связь с нашим телом, в частности, с эрогенными зонами, то мы отрицаем и извращаем нашу физическую, телесную природу, отчуждаем ее. 3. Фрейд подчеркнул важность влияния, которое оказывают соблазны родителей на сексуальность в своем описании конфликтов Электры и Эдипа. Райх позднее разработал это в своих комментариях по поводу влияния морального устройства общества на психосексуальное развитие и характер. Безусловно, сексуальное эмоциональное влечение, возникающее между родителем и ребенком и моральное осуждение естественных сексуальных потребностей, рождают страх, неуравновешенность и беспокойство о своем телесном существе.

При таких условиях сексуальное "Я" скоро отчуждается как тело ("гЬе Ьо<1у"), (уже не "Я" ("I"), а "оно" ("1Ье"), предмет). Как нечто "грязное", "отвратительное" (в случае моральных запретов на сексуальность) или вызывающее острый страх отказа или кастрации (в случае совращения родителем ребенка) может быть частью моего "Я"? Принять его - значит признать, что я отвратителен и грязен или что мои чувства будут и впредь вызывать страх. Вместо этого некоторые аспекты моего организма, моя телесная природа и половые органы должны быть отвержены. Теперь это "мое тело" (не "Я") заявляет о своих сексуальных потребностях или моя супруга, по отношению к которой я должен выполнить свой долг, в то время как моя собственная сексуальная природа не существует или не имеет никакого значения.

Еще более опустошительный эффект производит инцест и сексуальное домогательство. Как может сексуальность оставаться функцией "Я", если наши собственные органы служат прихотям других людей? Как можем мы "обладать" нашим телом, если в него вторгаются и на него посягают другие? Одна клиентка говорила: "Каждый раз, когда меня сексуально унижают, всегда остается какая-то часть меня, которую никто никогда не тронет. То, что делают с моим телом, никогда не коснется этой части меня". Она охраняла эту часть себя от сексуального вторжения, отделяя аспекты ее "Я", по отношению к которым проявлялась агрессия, ее телесное "Я", от того, что она ощущала своим "Я".

Но не только вторжение в тело нарушает связь телесных функций с "Я". Отчуждение порождает смятение чувств, телесных ощущений, требований и порывов. Родитель, который путает чувства и акты любви и воспитания с половыми актами, приводит в такое же смятение и ребенка. Если в семье не делают большого различия между сексуальностью и любовью, то результатом является то, что члены семьи не знают, как просить любви, не требуя и не обещая сексуальных проявлений. Чаще всего в семье отрицается существование сексуального унижения. Ребенок, подвергшийся ему, не находит поддержки своего ощущения реальности (унижения) у того родителя, который к нему не причастен, а тот, кто к нему причастен, заставляет утаивать правду. Когда факт насилия отрицается, единственный выход - отделиться от тела и его реальности. Клиническая очевидность деперсонализации и отречения от цели у клиентов, прошедших через сексуальное унижение, показывает это. Я наблюдал несколько случаев, когда взрослые, не сознававшие раньше, что подвергались сексуальному унижению, в результате терапевтической работы по восстановлению связей с телом начали кое-что припоминать.

В дополнение к вышеизложенному скажу, что ребенок может также
почувствовать удовольствие, будучи вовлеченным в акт. Это может быть
настоящим сексуальным удовольствием у ребенка постарше или
удовольствием "сделать папе приятное" Это ставит ребенка еще в более
сложное положение, когда испытав наслаждение, она или он могут
почувствовать ответственность за то, что случилось и вступить в
противоречие с самим собой, испытав кроме удовольствия еще страх и
ненависть. Жертва сексуального оскорбления отчуждает свое тело не только в
результате прямого влияния сексуального насилия, но и в результате борьбы
противоречивых чувств, порожденных самой ситуацией и естественными
реакциями жертвы. Примирение гнева, рожденного насилием, с любовью к
оскорбившему ребенка родителю; беспомощности перед родителем - с властью
над его потребностями; самоуничижение, причиной которого было подчинение
родителю - с самооценкой, рожденной отчуждением от родителя, - все это
заставляет ребенка отвергать свое тело, "в котором" это происходит.

Один мой клиент, женщина, которая в детстве часто подвергалась сексуальному оскорблению, нередко испытывала половое влечение к людям, к которым она испытывала дочерние чувства - учителя, начальники, старшие друзья и другие. Похожие на родителей люди, в ее жизни всегда пробуждали в ней сексуальные влечения и фантазии, так как эти вещи неразделимы были в ее семье, и поскольку эти чувства приводили ее в смятение и она считала себя грязной и отвратительной, она научилась отделять себя от своего тела, так что ей даже не приходилось ощущать свое сексуальное "Я". Она нарочно растолстела, чтобы уменьшить возможность получить ответы на ее сексуальные стремления. Временами подобные чувства бывали настолько сильны, что могли разрушить все, сдерживающие их рамки, а поскольку они отчуждались и становились пугающими, она пыталась справиться с ними, став психопатом. Она отделяла себя не только от своего тела, но и от реальности, которая побуждала эти чувства.

 

 

Диапазон опыта

Отчуждение тела колеблется от простого отделения себя от особых телесных переживаний до более полного отчуждения, характеризующегося конфликтом множества телесных переживаний и действий, до деперсонализации и даже до более определенного разрыва, и, наконец, до психотического отрицания тела. Степень отчуждения телесного процесса тесно связана со степенью патологии и контакта с реальностью, как это отмечено на схеме 2-1.

Высшее присвоение

Высшее отчуждение

Деперсонал изсщия (тяжелые неврозы,

Некоторые аспекты "нормального" отчуждения

анорексия, пограничные сост )

Диссоциация (псюозы).

Конфликт чувств и желаний

и физической природы (невроза, соматические симптомы)

Схема 2-1. Континуум отчуждения тела

Чем больше контактные функции отчуждаются, тем уже рамки поведения внутри окружающей среды. "Я" ("I") становится все более ригидным и ограниченным, и тем меньше поле законной деятельности, чем больше способностей "Я" (чувствовать и действовать) отчуждается и не используется. При крайнем отчуждении мы часто наблюдаем отрицание тела при психозе, когда человек полностью отделяется от телесных ощущений и живет в мире фантазии. Менее суровы условия, при которых тело ощущается как бы на некоторой дистанции. Это ясно видно при нервной анорексии, когда восприятие тела оторвано от "Я", при невротическом кризисе, когда телесные ощущения имеют место, но разрознены; и при пограничных расстройствах, когда значительные "куски" телесного "Я" оказываются вне сознания, что порождает чувство фрагментарности и периодических провалов, поскольку человек борется за целостность.

Невротик обладает большей способностью контакта с телесным "Я", но он находится в значительном конфликте с отдельными чувствами и действиями. Результатом отчуждения этих телесных процессов является депрессия, при которой они сильно противятся контакту, а также беспокойство, поскольку подобные контактные функции угрожают появиться вновь, и психические симптомы, когда они часто выражаются, но в несколько разорванном виде. Во время кризиса, однако, невротик должен прибегать к более решительным мерам, чтобы справиться с этими контактными функциями, и может временно деперсонализироваться. В более спокойном состоянии невротик кажется "нормальным", поскольку проблематичные потребности, чувства и действия не вызываются. Человек находится под "контролем".

На полпути между "нормальным" состоянием и невротическим находится "модальное", с наиболее обычной степенью телесной идентификации. Тело ощущается, но часто это не полностью "Я". Это видно из того, как люди обращаются со своим телом - как с машиной, тренируя его, балуя его, загружая непосильной работой, наказывая его - его, а не себя ('ЧГ ап<1 по( "I"). Отчуждение едва ощутимо и зачастую общее по форме. При "модальном" состоянии человек несколько отдаляется от своего телесного ощущения и таким образом в некоторой степени лишает все чувства и переживания силы и остроты.

В "нормальном" состоянии человек ощущает некоторое отчуждение от тела, но в меньшей степени, и большая его часть подвластна сознанию.

Важное соматическое переживание и поведение могут быть полностью идентифицированы как "Я" (веН), и есть возможность присвоения тех аспектов телесного "Я", которые были отчуждены как функции предыдущего творческого приспособления. Я не уверен в правильности термина "нормальный", поскольку он противоречит духу гештальт терапии, но он кажется мне лучше термина "оптимальный", который подразумевает определенный стандарт или абсолютный идеал. Я имею ввиду, что желаемая степень присвоения, по крайней мере, частично, к. тому же функция контекста. Не существует "лучшей на все времена" степени телесного присвоения, предпочтительность - предмет лучшего творческого приспособления, которое достигается в конкретной обстановке. В крайнем левом положении на схеме находится соматический материализм, ситуация, с которой мне часто доводилось встречаться, когда люди сосредотачивали все свое внимание на своей физической реальности и пренебрегали остальными аспектами своего существования. "Я" (веН) есть только "телесное "Я"), которое не включает остальные аспекты "Я", такие как познающее, или фантазирующее, или духовное "Я" Это случай, когда тело становится фиксированной фигурой, вытесняя все остальные из сознания. Фанатик терапии тела может оказаться жертвой подобного убеждения

Воспользовавшись метафорой, мы можем рассматривать тело как состоящее из земли ("I"} и воды (отчужденные аспекты 5е1т). Здоровое функционирование требует сбалансированной пропорции земли и воды и получения питания от моря, то есть возможности своего рода взаимовыгодных отношений с отверженными аспектами "Я". Жизненные проблемы приводят многих людей к тому, что то, что было землей превращается в воду. Эти люди похожи на острова, постоянно подтачиваемые морем, так что у них мало остается того, что они могли бы назвать как "Я". Часто сама возможность обмена с морем и даже принятие существования воды пугает людей, и они предпочитают устремлять свой взгляд внутрь и претворяться, что они вовсе и не острова. Когда тело, так же как и познание и образы, становится темной водой, куда же еще может скрыться человек, как не в мир фантазии? Менее крайний (см. схему 2-1) взаимообмен между отверженными и присвоенными аспектами "Я принимает форму симптомов зачастую соматических по своей природе.

Случай с клиентом, которого я буду называть Томас, может помочь проиллюстрировать это. Томас пришел ко мне, страдая от хронических мышечных болей и постоянного напряжения. Несмотря на отсутствие органического заболевания, его поза и сама его фигура были искажены больше, чем у кого-либо из моих клиентов. Она состояла из множества элементов сопротивления: неуклюжие ноги, узкая талия, едва развитый таз, вогнутая грудь, чересчур развитые и поднятые плечи, опущенная голова. Он был буквально завязан узлом и боль из-за этих сопротивляющихся сил возросла за два года, предшествовавших его визиту ко мне. Он испробовал немало соматических подходов, но все только с временными облегчающими эффектами. Болям и искривлениям Томаса трудно было найти рациональное объяснение. Он был заметным человеком с хорошей работой, имел прекрасную семью, солидное положение человека, принадлежащего к среднему классу. Бывали времена, когда он терпеть не мог свою работу, но с кем это не случается, он считал себя человеком, который кое-чего достиг в жизни, и удача ему сопутствовала. Откуда же тогда все эти боли и напряжения?

Мы использовали прямую работу с телом, чтобы помочь Томасу войти в контакт с телесными процессами. Он едва ли осознавал свое тело, лишь при боли или дискомфорте, и не понимал ни своих чувств, ни потребностей. Наша начальная работа способствовала лишь концентрации внимания на процессах тела - это помимо боли и напряжения. Когда осознанное восприятие и присвоение тела возросли, я начал помогать ему связывать слова с телесным опытом. Благодаря таким утверждениям как "Я завязан узлом" и "Я чувствую наполненность сопротивляющимися силами Томас начал понимать, что в нем есть много такого, что он не осознавал раньше, и что его тело может сказать ему кое-что об этом.

Постепенно мы смогли вытащить на поверхность и взглянуть на различные чувства Томаса Освобождение его груди и дыхания открыло ему глаза на пугающую пустоту, все еще "жаждущее сердце", противоречащее образу его "счастливого брака". Работа с его спиной и ногами привела к появлению у него явно агрессивных движений: пинания, толкания, ударов. И все же он удерживался от подобных движений, потому что считал, что он "не такой", и когда энергия начала притекать через его руки к сердцу, он стал осознавать огромную потребность объять других своей заботой. Однако ему приходилось контролировать свои порывы, так как его семья не приняла бы их, и он не чувствовал, что может дать им что-либо нужное или достойное того.

Каждый телесный симптом являлся как выражением в дыхании и чувствах неузнанного аспекта его существования, так и его воздержанием от подобного выражения из-за конфликтов с жизненной ситуацией и с определением себя. Как только мы определились, что представляет собой его жизнь, многие вещи стали понятны Томас был часто пассивен и держался на заднем плане, для него представляло трудность сказать "нет" на работе. В результате ему приходилось заниматься тем, чем ему не хотелось, и он должен был подавлять свой гнев по этому поводу. Со своей женой он вел себя так же, и в результате за спокойствием, которое представляла его семейная жизнь, начало накапливаться раздражение и возмущение. Его отношения с женой были сухими, лишенными страсти и привязанности, и он к тому же боялся, что на его просьбы она ответит отказом.

Томас не ощущал в себе способности жить полной жизнью: чувствовать силу своих рук, теплоту своего сердца, человечность в своих глазах, своей мускульной силы в гневе и силы своего таза в сексуальном возбуждении. Не чувствуя физических оснований этих способностей в своем теле, он был лишен поддержки и поэтому боялся испытать что-нибудь новое и выйти за рамки установившихся отношений с окружающими. Со временем он начал позволять себе больше выражения посредством телесных движений и вербализации своей агрессии и силы, своего глубокого чувства грусти, своих желаний, своего так долго отрицавшегося полового влечения. И тогда он смог присваивать отвергнутые аспекты его существования. Конечно, это было непросто. Открытие нового в себе пробудило в нем новые способности и расширило его ощущение себя, но в то же время потребовало от него встать лицом к лицу с ' болезненным выбором и смелость пойти на риск, что было весьма трудно и пугающе. Такой риск ставил под угрозу з1агиз яио его жизни - его брак, его работу, его самомнение. Подобные открытия себя не облегчили его жизнь, хотя он теперь меньше страдал от физических болей и напряжения. Но это сделало его жизнь полнее в отношении его чувств, включая и болезненные переживания, и дало ему больше возможностей и выбора, у него не было уже нужды застывать в беспомощности, раздираемой двумя силами, которые он не понимал или не знал как выразить. Перлз и его коллеги (Рег!з е1 а!., 1951) сформулировали это так: «вырастая, "Я" рискует - и этот риск приносит страдание, если человек долго избегал риска, и таким образом "Я" должно разрушить множество предрассудков, интроектов, привязанность к прошлому, чувство безопасности, планы и стремления, рисковать этим с волнением, если "Я" может принять существование в настоящем».

 

 

Телесный процесс и полярности "Я".

Хотя мы и описываем "Я" в гештальт терапии как не имеющее определенного характера, ясно, что когда "Я" находится в действии, люди действуют в соответствии с особыми качествами и убеждениями "Мама со мной обходится мягко, а папа жестко". Также понятно, что когда люди описывают себя, используя вербальные или образные символы, они пытаются приписать себе ряд характеристик: "Я сильный и стойкий" или "Я похож на нищего во дворце". В каждом описании подразумевается противоположная характеристика или качество. Например, полярное "сильному и упорному" может быть "слабый и мягкий""; полярное "нищему" - "король".

Именно в форме полярностей, набора качеств или образов оппозиции организуется "Я", определяет саои действия и описывает присвоенные функции (идентификации) и те, которые стали отверженными и отчужденными. Каждый из нас способен быть и твердым, и мягким, и неуклюжим, грациозным, и добрым и жестоким.Мы все обладаем качествами, которые можно характеризовать к "женские", или "анима", и как "мужские", или "анимус".

В теории гештальт терапии здоровый человек обладает сознаванием и способностью присваивать относительно длинный ряд этих его или ее Я -функционирования, и способен принять аспекты, которые могут оказаться нежелательными, но, несмотря на это все же существующими. "Здоровая личность не всегда может одобрить все свои полярности, но факт, что она готова выдержать их осознание, является важным свидетельством, ее внутренней силы" (Зинкер, 1977, с.200).

Однако личность, поведение и "Я" - образ" которой ограничены вследствие отвержения и отсутствия сознавания ряда контактных функций, не только потеряла многое, в частности, потенциальную широту ощущений и поведения, но также и способность ощущать потребности, присущие ее отверженным поляркостям, и теперь должна прикладывать усилия, чтобы удержать эти потребности, от выражения в сознании и действии.

Мы идентифицируем те полярные качества, которые мы можем назвать -"образ" (описание полярностей, которые мы сознаем), в то время как те качества, которые мы отвергаем, становятся нашим отчужденным "Я", тем, что Юнг назвал "тень" Я (1ип§, 1983).

Это описание полярностей сосредоточено на их вербальной и образной символизации. Такие полярности являются частью нашего физического процесса и поведения. Возьмем полярность "мягкость - твердость" Если я контактирую со своей окружающей средой твердо, то тогда я должен буквально сделать мои части тела твердыми, может быть, сердце или позу; когда я вхожу в контакт, используя способность быть мягким, я буквально смягчаю мои мышцы, мое сердце, мой взгляд. Вы можете проверить это, живо вообразив ситуацию, в которой участвует человек, по отношению к которому вы занимаете "твердую" позицию, и обратите внимание, как изменяется ваше телесное напряжение или поза. А теперь попробуйте то же самое с человеком, к которому вы испытываете теплые чувства, и понаблюдайте, как вы физически это выражаете. Каждая полярность "Я" имеет корни как в телесных ощущениях и поведении, так и в наших образных и вербальных символизациях. Исследуя конфликт отношений, в котором находилась одна из моих клиенток, я обратил внимание на ее обессиленную, вялую позу. Поэкспериментировав с этой позой, она начала чувствовать себя старой и полной горьких воспоминаний. Когда же она принимала позу совершенно противоположную - сидя прямо на стуле, не сутулясь, она ощущала себя молодой и полной оптимизма. Озвучив каждую позу и дав каждой из них физическое выражение, она по моей просьбе прокомментировала свои любовные отношения. Ее "молодая женщина", ее наиболее ясно осознанная полярность, была полна оптимизма насчет ее отношений и была готова продолжать их в том же духе. Ее "старуха" напоминала ей о горьких разочарованиях, ранее испытанных в любви, и была осторожна и пессимистична. Она предпочитала не слушать свою "старуху", потому что такие чувства не оставляли ей выбора для любви в ее жизни. Но как только она забыла бы ту часть себя, она снова пала бы духом и потеряла бы силы, необходимые поддержания отношений.

Принимая во внимание то, что о каждой полярности можно что-то сказать, я спросил ее, что она сказала бы своему любовнику от лица "старухи". Она ответила, что выразила бы свое желание, чтобы их отношения развивались медленнее и что ей хотелось бы поговорить с ним об их отношениях, сильно ее волнующих и, если возможно, кое-что в них изменить. Будучи только оптимистичной полярностью "молодая женщина", что позволяло ей сознательно функционировать, эта клиентка не могла понять некоторые важные вещи, мешаюшие ее отношениям- Отчужденная от ее "Я", "старуха" проявлялась в ее телесных выражениях и влияла на функционирование.

 

 

Интеграция тела и "Я"

Усугубление разрыва между психикой и телом (пример классической полярности) влечет за собой перенос в сознание отчужденных аспектов "Я" (зе!г) и таким образом весь диапазон потребностей, чувств и поведения получает возможность повлиять определенным образом на формирование фигур. Когда возможен сравнительно больший качественный ряд контактных функций, каждый контакт может происходить скорее благодаря произвольному сочетанию наших органических сил, чем частичному чувству себя. Появление этих отчужденных частей "Я" в сознании требует определения телесной природы наших полярностей, и таким образом в процессе воссоединения мы расширяем не только диапазон нашего "Я - образа", но и диапазон нашего активного существования. Что пользы в осознании важности и реальности моих способностей к мягкости, если я не способен расслабить свою мускулатуру? Насколько в действительности я присвоил силу и твердость, если моя поза расслабленная и неуверенная? Вкладом телесно-ориентированной работы в процесс изменения в психотерапии является "воплощение" наших слов и образов в чувствах, движениях и конкретизации нашего телесного существования.

Я пользуюсь термином "отчужденный" вместо технически более точного «отверженный», так как последний несет много отрицательной коннотации в сегодняшнем употреблении. Например, "отверженная модель". "Отчужденный" более точно отражает субъективное ощущение "это не Я".

Ради целей данного обсуждения я отделяю опыт как переживание (который обсуждается здесь) от выражения чувств в отношении окружающей среды (об этом говорится в следующем разделе). Они оба - части одного и того же явления, называемого чувством, эмоцией, но ради ясности я говорю о них отдельно.

В гештальттерапии мы бы сказали, что явление, называемое "чувством", есть целое, включающее телесные ощущения, психические явления такие как образы и мысли (Я - вербализации), движения и окружающую среду; но ясно, что значительную часть этого целого составляют физические ощущения. Как это происходит И поддерживается (сопротивление снижению чувствительности), будет подробно обсуждаться в следующей главе.

 

 

Глава 3. ПОДХОД — "ЛИЧНОСТЬ КАК ЦЕЛОЕ".

И то, что едино и просто по своей природе, человеческая извращенность разделяет, и когда человек старается получить часть того, что не имеет частей, он не получает ни части его, которая есть ничто, ни целого, которым он завладеть не может. (Боэций, 1963 с72)

Отделение тела от «Я» ($е1г) и усугубление отделения тела и психики есть ни что иное, как адаптация к стрессовым явлениям в жизни, которые мы ощущаем физически. Личность - это целое, но мы ощущаем себя состоящим из частей, В этом деление себя на части "Я"(1) обычно идентифицируется с психическим функционированием {рождением мыслей, образов и т.д.), а те аспекты телесного опыта, которые являются проблематичными и угнетающими, мы ощущаем, как нечто происходящее за пределами нашего "Я". Те неудобства, которые мы испытываем, являются результатом разделения "Я" {зе1Г) на части и потерей способности отождествлять части с целым. Лишь терапия, рассматривающая личность как целое и не отождестатяющая проблему с чем-то, возникающем в какой-либо части, может изменить это. Терапевтический метод должен воссоединить ощущения клиентов в нечто единое, открывая и помогая ему присвоить отвергнутые аспекты его "Я", в частности, телесные аспекты.

Перед терапевтами, интересующимися работой в рамках целостного подхода, возникают две проблемы. Первая - традиционные терапевтические модели, рассматривающие тело и психику как отдельные сущности, причем "Я"(1пе ке!С ог "I") обычно идентифицируется с психическим функционированием. Или психику лечат с помощью вербальной терапии, или тело с помощью физической терапии. И а том, и в другом случае происходит разделение личности на части, и подобные методы не могут излечить разрыв, происходящий при условиях, которые мы надеемся устранить.

Во-вторых, люди попадают к терапевту с различными "дистанциями" между их чувством себя и их телесным процессом, а также с разной степенью приближения к их телесному опыту. Терапевтам необходимо достичь понимания того, что значит подойти к личности как к целому и определить, что нужно вернуть из того, что было разделено на части и отчуждено, и способствовать интеграции частей в целостную, функционирующую личность.

 

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.