Архетип «лидера-поэта»

Архетип «лидера-поэта» стоит в иерархии Ходжкинсона на порядок выше архетипа «лидера-техника». М.Хайдеггер видел кризис нашей эпохи в конфликте между техником и поэтом, между технизацией и гуманизацией общества. «Поэзия в этом смысле, - утверждает К.Ходжкинсон, - есть глас Воли, символическое выражение свободы »²⁵⁵.

В философии Платона поэту соответствует мудрый правитель философ, чьи моральные принципы и устои находятся на недостижимой для простых смертных высоте. В противоположность «лидеру-технику» «лидер-поэт» стремится к Благу, а не к благам, посвящая себя достижению ценностей I типа. Хотя не стоит забывать о том, что и этот архетип включает в себя черты низших архетипов.

«Лидеру-поэту» в разные эпохи разными народами давались благородные.возвышенные названия: мандарин, самурай, брахман, герой, принц (князь, государь). В политике он суть выражение мечтаний народных масс и, как величественный герой данного исторического момента, он наделяется харизматическими чертами.

Уходящая корнями в мечту, миф или религию, священная или таковой не признаваемая, воля «лидера-поэта» - стержень, основа всего, именно она определяет, что есть Благо или Справедливость. «Поэт несет в себе два начала. Как святой, он считает, что все, что справедливо, благо для него. Как «сверхчеловек» - все, что хорошо для него - справедливо. Со всей ответственностью, присущей его сложному характеру, «поэт» балансирует между этими непримиримыми принципами, используя максимум доступных средств, известных современному обществознанию и политологии. Все это в совокупности делается для достижения различных целей и есть суть сотворение истории»²⁵⁷.

Ценности I типа и их «поэтическое» воплощение никому не удобны - ни философам, ни обществоведам, поскольку очень трудно различить приверженность лидера ценностям I и III типов. Не каждому дано быть носителем ценностей I типа, так как они требуют от человека не просто приверженности, но приверженности в наивысшем ее проявлении - зачастую до полного самоотречения. Эти ценности не устраивают ни рационального «техника», ни прагматичного «политика», поскольку именно они составляют «ядро» харизмы. Харизма, таким образом, суть приверженности ценностям I типа.

И не случайно, что история и опыт подталкивают нас к противоречивым выводам. С одной стороны, «лидеры-поэты» ускоряют ход общественного развития, с другой - человечество не раз горько расплачивалось за неудачные попытки подобного рода. Некоторые исследователи рассматривают данный архетип как социально опасный. Не зная в полной мере структуры межличностных отношений в организации и особенностей человеческого поведения, невозможно правильно оценить роль «лидера-поэта». Платоновский идеал на протяжении веков продолжает поражать, завораживать и увлекать за собой многих людей. «Поэзия» многолика: от ордена иезуитов и до «авангарда пролетариата». Религия, вероятно, воплощает в себе высшие стремления и идеалы человека, У Платона эта религия состоит в познании Блага. «Правитель-поэт», таким образом, становится моральным идеалом, возвышая людей над низменными потребностями и мелочными интересами. Он обладает харизмой. Он знает, что «не хлебом единым жив человек», и направляет стремления людей на более высокие цели.

«Так или иначе, «лидер-поэт» становится воплощением сверхрациональных желаний масс, что позволяет ему время от времени направлять энергию людей, особенно в момент общественного всплеска, в определенное русло. Без поэта история бы продвигалась вперед медленно; с ним она развивается скачками»²⁵⁸.

Согласно теории Ходжкинсона, истинный «лидер-поэт» включает в себя все предыдущие архетипы и стоит выше их. Исходя из высоких этических принципов, он ищет высшего блага для своей группы или организации (государства). Его авторитет усиливается его моральным влиянием. Его могут считать человеком принципов, человеком сознания или человеком интуиции, чьи ценности непререкаемы, даже если они не соотносятся с рациональностью, расчетом и прямой выгодой. Яркими примерами «лидеров-поэтов» являются Сергий Радонежский, Томас Мор, Мартин Лютер, Мохандас Ганди и др.

Архетип «лидера-поэта» в чистом виде прямо противоположен архетипу «лидера-карьериста», хотя это не означает, что «поэт» не будет пользоваться методами «карьериста» для достижения своих высоких целей, если они того потребуют. Этот тип нередко изображают в приукрашенном, мифологизированном виде: Моисей, Ар-джуна в «Бхагавад-Гите», легендарный король Артур, Жанна д'Арк. Всем им приписывается особое видение Блага. Сведя воедино свою волю и свое умение управлять, «лидер-поэт» тем самым подтверждает мысль о том, что история состоит из биографий великих людей. Не вызывает сомнения тот факт, что она создается или делается массами, но исключительно велика и заслуга «лидера-поэта», поскольку именно он направляет активность, деятельность людей, особенно в периоды социальных кризисов.

Итак, с архетипом «лидера-поэта» тесно связан такой социально-психологический феномен, как харизма. Изучен он еще слабо и, возможно, вообще не поддается глубокому изучению. Однако харизма реально существует, и с этим надо считаться.

Вне зависимости от личных нравственных качеств, но учитывая огромное значение воли, «лидер-поэт» способен влиять и воодушевлять других людей в ходе своего с ними общения. Для достижения максимального эффекта люди должны его видеть и слышать, хотя по достижении им позиции лидера хватает одного только мифического ореола, чтобы управлять массами. (Достаточно вспомнить, к примеру, Сталина или Ким Ир Сена). Нередко «лидер-поэт» - прекрасный оратор. Ленин, Черчилль, Мао Дзэдун - тому примеры. «Играя» языком, «поэт» легко может сделать те ценности, идеи, стремления и увещевания, которые не выдержали бы критического натиска резонности и прагматики II уровня, мотивирующей силой, подталкивающей людей к ценностям I типа.

«Поэтичность», идеология и религия тесно переплетаются между собой. Их нельзя полностью вычеркнуть из нашей жизни, хотя, конечно, их могут использовать с благими намерениями «лидер-политик» или «лидер-техник» и с худшими целями - массы в условиях социального кризиса. Неизменно то, что высокие стремления присущи каждому человеку, и именно это делает «поэта» столь опасным. «Лидер-поэт» предстает перед нами человеком, несущим благо, национальным героем, руководителем, меняющим нашу жизнь. Его образ, даже воображаемый, вызывает в нас восхищение и побуждает к самопожертвованию. «Поэты» составляют наивысший уровень лидерства, но управляют людьми посредством волевых, а не причинно-обусловленных решений. Их убедительность есть не результат точных расчетов относительно ведомых, но триумф Воли. Когда архетип находится в действии, фактически создавая события, то конституирующие его ценности подвергаются эмпирическому испытанию, проверке историей. Прошедшие эту проверку ценности становятся частью культуры, остальные же просто вычеркиваются из жизни. В ином случае конфликт может привести к губительным последствиям.

То же можно сказать и об остальных архетипах. Отчуждение одних ценностей и ассимиляция других в этос какого-либо общества проходят достаточно безболезненно и иногда даже остаются незамеченными. Но на высшей ступени архетипов мы имеем дело с иной приверженностью ценностям, имеющей отличное логическое построение и гораздо более мощную эмоциональную сторону. «Лидер-поэт» готов умереть за ценности, которым он привержен. Ценности увлекают всю его волю: «важно не то, что я из себя представляю, но то.что я символизирую». «Поэт» может прибегнуть к примирительным методам «лидера-политика» или «лидера-техника», но в конце все равно остается при своем мнении.

Подобная позиция, будучи неприемлемой для некоторых более рациональных философов управления, несколько смягчается тем, что «поэт», через свой «магнетизм» и харизму, придает группе чувство предназначенности для выполнения какой-либо цели.

В связи с этим встает трудный вопрос. Следует ли причислять к «лидерам-поэтам» тех лидеров-харизматиков, чье лидерство было отмечено в истории как негативное или, по меньшей мере, имеет двоякую оценку, например, Гитлера, Наполеона, Чингисхана? Имеет ли отношение к этому архетипу мания величия? Можно ли Христа и Будду назвать «лидерами-поэтами»? Здесь мы обращаемся к проблеме разграничения между приверженностью ценностям I и III типов.

«Лидер-карьерист», к примеру, может столь сильно жаждать успеха, что, вложив в его достижение всю свою волю, вознесет это стремление до I уровня. Если «карьерист» видит и удовлетворяет скрытые или зарождающиеся ценности других, он уже более не «карьерист», а «поэт».

Здесь мы подходим к выводу (каким бы ужасным он ни казался), что мания величия и «поэтичность» могут слиться в одном архетипе и что харизматический лидер может повести людей в ад, уверяя, что ведет их в рай. Кроме того, «лидеру-поэту» под силу до такой степени преобразить свой эгоцентризм и карьеризм, что они, став мощными и опасными ценностями, будут очаровывать многих и многих. С точки зрения К.Ходжкинсона, Адольф Гитлер был «лидером-поэтом», одной из самых харизматических личностей всех времен и народов, чьи ценности увлекли почти всю Германию и проникли в другие культуры. Однако ценности эти не выдержали проверку историей.

Что же касается Христа или Будды, то они, будучи харизматиками, не стояли во главе каких-либо организаций. Они были Учителями. А религиозные организации - церкви были созданы учениками уже после их смерти. Следует заметить, что харизма основателей этих религий очаровывает людей даже сейчас. Существует тесная связь между религией и архетипом «лидера-поэта». И в том и в другом случае ценности I типа охватывают внутренний мир человека, устанавливая верхний и нижний пределы феноменологии.

Из-за общерелигиозной направленности лидерства «поэта», а также из-за того, что «поэт» призывает ведомых переступить через себя и может распознать их скрытые побуждения, сами ведомые становятся опасными, как и их лидер. Фанатизм приводит приверженцев «лидера-поэта» к междоусобной борьбе и агрессивности по отношению к «язычникам», исповедующим иную «веру». Это может привести к преследованию инакомыслящих. Но во взаимоотношениях между «лидером-поэтом» и его группой или организацией подобного не происходит благодаря их сплоченности и приверженности общему делу.

Все это кажется опасным с рациональной точки зрения из-за способности «лидера-поэта» создавать истинных приверженцев. Он («поэт») обладает волшебным даром заставлять ведомых поверить в исключительность той ценности, которую они пытаются достичь. Вдохновленные «лидером-поэтом», ведомые могут подвергнуться изменениям психического характера, которое У.Джеймс назвал переходом, или конверсией. Ведомый видит в подобном лидерстве свою личную миссию, предназначение, смысл жизни. Он постигает свою «религию». Один руководитель может породить целую идеологическую структуру, как это было в Священной Римской империи, в организации СС, национал-социалистской и коммунистической партиях, у скаутов и юных пионеров.

Конечно, одни последователи будут преданнее других, но общая черта для всех ведомых данного лидерского архетипа - их способность к высокой степени приверженности. Примером могут служить христианские мученики, гренадеры Наполеона или пилоты-камикад-зе. Надо сказать, что ведомые «лидером-поэтом» рискуют столкнуться с разочарованием, кризисом потери веры, особенно если лидер подвержен мании величия. Потеряв из виду цель, такой лидер становится неистовым, одержимым. Пользуясь доверенной ему властью и нерешительностью ведомых, он переходит к экстремизму, что влечет за собой катастрофические последствия, такие, как уничтожение евреев фашистами, насаждение ГУЛАГа. Уже ведомые приносятся в жертву, а внутренняя структура организации разрушается.

На вопрос, волновавший еще древних римлян: «Quis custodiet ipsos custodes?» («Кто же будет сторожить самих сторожей?» - EJC.), ответ должен быть: никто. Никто не проверяет правителей. Их мораль немотивированна. «Лидер-поэт» руководствуется только своей интуицией, своим внутренним голосом. Он идет по острию бритвы, разделяющей иррациональное и разумное. «Поэтов, святых, сверхлюдей и психопатов многое роднит, - утверждает Ходжкинсон. - Гений в управлении -это большой плюс для лидера, но иногда он ведет к ужасающим последствиям... В общем, для этого архетипа существует основное правило: помните о харизме! Харизматический лидер может повести людей туда, куда другой не подумает сунуться. Хотя вовсе не обязательно, что харизма есть зло и следует поэтому ее избегать. Просто не стоит о ней забывать»²⁵⁹.

Если рассматривать практику в аристотелевском понимании, то она есть единство политики и этики, а «лидер-поэт» - это тот архетип, при котором управление достигает максимального размаха. Под управлением в данном случае понимается совокупность всех процессов, протекающих с участием как лидера, так и ведомых. Это своего рода искусство - свободное, значительное, практически-соотнесенное сотворение истории.

Представив положительные стороны архетипа «лидер-поэт», следует напомнить о том, что он может быть нелегок в обращении. Можем ли мы сказать, что, находясь у власти продолжительное время, «лидер-поэт» будет приносить группе только пользу? Вероятно, на этот вопрос невозможно ответить, поскольку нет четких критериев относительно пользы и вреда, наносимых группе. Как бы то ни было, подобное лидерство может высвободить энергию, возобновить приостановленные процессы и устранить всевозможные препоны для развития организации. Даже самую закоренелую бюрократию можно преобразовать в какую-либо новую систему. Проблемы технического и политического характера, будучи разрешенными «лидером-поэтом», порождают в ведомых волну энтузиазма, а результаты этого типа лидерства могут быть отрицательными.

«Лидер-поэт» в типологии Ходжкинсона суть воплощение ценностей I типа, он сам хранит свой «огонь». Этика «лидера-поэта» выражает прежде всего его собственные ценности, но не только, ведь он должен со всей силой и страстью взывать к своим будущим приверженцам. Вступая в контакт с «лидером-поэтом», человек рискует потерять собственные ценности и волю, попадая под влияние еще более сильной воли «лидера-поэта» . Приводимый ниже отрывок есть подтверждение того, что экстраординарные способности «лидера-поэта» могут порождать в нем негативные эмоции. Уже знакомый нам Шпеер описывал Гитлера следующим образом: «Он знал тайные пороки и желания людей, знал, что они считали истиной, знал их замаскированные амбиции и мотивы, стоящие за любовью и ненавистью; знал, где людям можно польстить, в чем они будут доверчивы, знал их силу и слабости. Все это он знал благодаря своей интуиции, чувству, инстинкту, которые никогда не обманывали в подобного рода вещах. Это давало ему огромное превосходство над другими. Как стратег, он смог безошибочно угадать слабости противника, и это знание порождало в нем лишь презрение к другим людям»²⁶⁰.

Вышесказанное ставит нас в философское затруднение. Возможно, что главный вопрос, встающий в связи с архетипом «лидера-поэта», прозвучит так: «Что есть Благо?». Ни сам «лидер-поэт», ни ценности I типа, ни приверженность им не ограждены от возможной критики. Между «лидером-карьеристом» и «лидером-поэтом», то есть отправной и конечной точками исследования К.Ходжкинсона, существует аксиологическая цепочка, подобная онтологической цепочке от животного к человеку. По его утверждению, подобно тому, как любая организация имеет свою иерархию, так и ценности имеют свою иерархию. Административные формы жизни охватывают как глубины, так и высоты. «Лидер-поэт» дышит разреженным воздухом. Он способен достигнуть многое из того, что недостижимо для «простых» людей»²".

Выделяя четыре аналитических архетипа, которые, по убеждению Ходжкинсона, теоретически исчерпывают все существующие ценности, еще раз заметим, что эти типы в чистом виде существуют лишь в теории, что еще более усложняется, поскольку действует принцип включения предыдущего или предыдущих архетипов и их совмещения. Любой лидер, как любой человек вообще, - носитель определенной системы ценностей, которые, как правило, расположены в виде пирамиды или иерархии и могут включать в себя нижестоящие ценности. Причем лидер может и не подозревать о некотором конфликте или беспорядке в этой области²⁶².

Не все ценности находятся на уровне обыденного понимания (сознания). Некоторые из них могут быть сублимированы и подавлены. Так, нам приходится признавать исключительную сложность и необъяснимость (тонкость) феноменологии и природы человеческих желаний. Необходимо заметить, что лидерство невозможно в полной мере оценить, не уделив должного внимания проблеме ценностей.

В научной литературе, как мы уже убедились, существует множество классификаций лидеров. Наиболее удачными нам представляются два вида чисто теоретического деления, а именно типологии Вебера и Залеж-ника, и два типа, отражающие реалии управления, -классификации де Боно и К.Ходжкинсона. Эти типологии соотносимы друг с другом и, взятые вместе, помогут проиллюстрировать описанные ранее идеи.

Архетип «лидера-техника» в типологии Ходжкинсона соотносится с рационально-законным типом власти по Веберу. Если этот тип включен в планирование деятельности организации или решает ее философские проблемы, то он характеризуется высокоактивным стилем руководства (по Заложнику) и соответствует таким типам в классификации де Боно, как «синтезаторы» и « исследователи». Если же «лидер-техник» управляет уже спланированной деятельностью или осуществляет ее контроль, то ему свойственен низкоактивный стиль руководства и он может исполнять роль «организатора», «исполнителя», «следопыта» или »реактора». «Лидер-политик» Ходжкинсона ассоциируется с традиционно-патримониальным типом правления (по Веберу) и сред-неактивным стилем руководства коллективом (по Заложнику). Если он работает на уровне осуществления политики организации, то исполняет в зависимости от ситуации роли «разъяснителя», «генератора идей», «дипломата». На этапе мобилизации «лидеру-политику» приходится брать на себя роль «коммуникатора», «организатора» или «лидера» (по де Боно). Для наглядности представим это в виде схемы (см. стр.166).

Кратко лидерские типы, предложенные К.Ходжкин-соном, могут быть представлены следующим образом. Архетип «лидера-карьериста» в базовой форме выступает как «хищник» и в высшей как «оппортунист». «Лидер-политик» - в низшей 4юрме как демагог и в высшей как демократ. «Лидер-техник» может дегенерировать к бюрократу, но может стремиться к позиции защитника-технократа. Архетип «лидера-поэта» может принимать различные формы от защитника до маньяка.

Наряду с описанными выше лидерскими архетипами, Ходжкинсон предлагает еще и функциональную типологию, определяющую ряд философских обязанностей, которые существуют в практике управления и которые лидер (в идеале) должен выполнять. К этим обязанностям относят:

- ″проверку ценностей" организации и каждого ее члена;

- контроль аффективных состояний организации;

- анализ приверженности подчиненных целям и задачам организации;

- этический выбор;

- овладение «философией благородного труда»;

- овладение «искусством безразличия».

Итак, первая философская обязанностьлидера - это анализ ценностных" аспектов любой проблемы, встающей перед организацией. Он включает в себя немаловажные вопросы. Что из себя представляют ценности в случае конфликта? Какие из ценностей наиболее аффективны (эмоциональны)? Какие из них наиболее значимы? Кто из членов организации является основными носителями этих ценностей? Как распределяется конфликт внутри ценностей и меж- или внутриличностно? Есть ли в ценностном конфликте межиерархичность или внутрииерархичность? Большинство ошибок, которые совершает сам лидер и его последователи, являются гомогенетическими, натуралистическими, милитаристскими или какими-либо другими? Какие стратегии наиболее подходящи при решении того или иного конфликта? Что из себя представляют метаценности? Можно ли оставить конфликт нерешенным? Каковы рациональные и прагматические последствия, связанные с возможным и предполагаемым сценарием разрешения конфликта? В какой степени в данном случае лидер может осуществлять контроль над информацией и аффектами? И т.д. Все эти вопросы навряд ли могут быть полно и полностью проанализированы, но в любом случае их анализ должен предшествовать конкретным действиям, которые намерен предпринять лидер. Пренебрежение такой проверкой равнозначно безответственности и приводит к неэффективным практическим действиям. Иллюстрации из организационной жизни достаточно обширны. Прототипичными являются решения приема или увольнения с работы, продвижение по службе.

Разумеется, ценностная проверка не ведет к прямому ответу на ценностные вопросы, но в конечном итоге помогает их решить. Последней фазой ценностной проверки является действие. Действие делает необходимым для лидера использование власти, авторитета, влияния, воли. Наиболее сложно решаются ценностные конфликты I уровня. Часто они бывают вообще неразреши-мыми.

Итак, анализ ценностных проблем не влечет за собой их непосредственного решения, но методичное применение анализа увеличивает возможность их практического решения.

Другой философской обязанностью лидера является контроль аффектов, или эмоций, как своих собственных, так и эмоций приверженцев. Последнее дело более трудное, нежели осуществление самоконтроля. Внезапно возникший эмоциональный импульс может повлиять на результаты анализа, искажая реальное положение вещей. Последователи ожидают от лидера полного понимания всей организационной ситуации. Он несет ответственность за перспективу и эмоциональный контроль, которые в значительной степени независимы от его собственных интересов. Но на этом пути существуют препятствия. Лидер - тоже человек и, как все люди, несовершенен. Ему тоже свойственны взлет и упадок эмоциональных импульсов. Маятник... эмоциональных реакций на ситуативные раздражители может качнуться от паники до полной апатии. Эти немотивированные реакции изменчивы, часто трудноуловимы и примитивны, поскольку непосредственно связаны с родовым инстинктом самосохранения. Все это входит в сферу, которую Фрейд обозначил понятием «Ид». Аффекты данного вида не выступают как не ясно или ясно выраженные ценности (то есть концепты желаемого), но они могут достаточно сильно мотивировать поведение человека.

Для лидера вышеуказанная сфера анализа является важной и позволяет познать самого себя и движущие мотивы своих реакций и поведения. Как известно, лидер устанавливает свою собственную иерархию интересов, подразумевающую существование так называемой параллельной иерархии. Лидер (на то он и лидер) должен ставить интересы других выше своих собственных, интересы группы выше интересов отдельных индивидов, интересы организации в целом выше интересов отдельных ее частей. Лидер находится в сложной ситуации, ибо он должен принимать во внимание интересы социального контекста (других организаций, окружающей среды и т.д.). В результате эмоциональный контроль и эго-контроль со стороны лидера становится необходимым. Этот контроль ведет его к необходимости знания принципов, которые могут быть сформулированы следующим образом: 1. Четко понимать задачу, то есть представлять, какова цель организации? Что требуется сделать для достижения этой цели? Насколько ясно поставлены задачи и согласованы ли они друг с другом? 2. Владеть ситуацией. Каковы наиболее важные и рельефные черты контекста, в котором находится организация? Что требует первостепенного внимания? Чем можно пренебречь? 3. Знать группу, ее особенности, потребности, ценности и принципы руководства ими. 4. Знать себя, свои возможности, сильные и слабые стороны. Эта обязанность ограничивается только индивидуальными способностями.

К третьей философской обязанности лидера относится анализ приверженности. А что же такое приверженность, о которой мы столько говорили? Это понятие охватывает целый блок мотиваций и является одним из центральных в проблеме лидерства. Как и понятие «лидерство», оно не поддается однозначному определению, а эмпирическое его исследование началось сравнительно недавно. Б.Бьюканан привлекает внимание к составным элементам приверженности²⁶⁴: осознание себя частью коллектива, вовлеченность в его деятельность, лояльность или верность по отношению к коллегам и организации в целом. Каждое из этих понятий (осознание, вовлеченность, лояльность) является философски неопределенным. Но все они определяют приверженность, ее организационную форму как эмоциональную привязанность к целям и ценностям организации, к своей роли, исполняемой внутри организации. Это определение более или менее согласуется с исследованиями Р.Моудэя, Л.Портера и Р.Стирса²⁶⁵. Оно открывает возможность для философских размышлений. Г.Виккерс придает большое значение нравственному аспекту приверженности и рассматривает его как своего рода внутренний для человека набор ожиданий, которые приобретаются либо через культурное и социальное программирование, либо путем «сознательного воздействия на себя в попытке развить те качества, которые индивид встретил в других и которые требуют от него приверженности »²⁶⁶. Приверженность может проявляться на каждом уровне социальной системы (семья, племя, нация, организация, государство). Идентификацию, лояльность и вовлеченность в какую-либо деятельность тоже можно найти в любой системе, в какой бы ни находилось действующее лицо. Зачастую они определяют самые сильные и трудноизменяемые, с точки зрения поведенческих ожиданий, шаблоны поведения и эмоциональные реакции. Но предполагается, что кроме вышеназванных сообществ человек может быть привержен чему-то еще: организации, задаче, другому человеку, идее, игре, символу или мифу. Все это имеет большое значение для практики лидерства.

Лидер контролирует не только ценности, но и приверженности. К.Ходжкинсон под приверженностью понимает волевую привязанность к какому либо «проекту»²⁶⁷. «Проекты» включают в себя многое: человеческие взаимоотношения, социальные институты, специфические задачи, идеи, комплексы чувств, системы символов, организации. Как только эта привязанность достигнута в системе внутренних ожиданий, стала элементом психики, она начинает функционировать как саморегулирующийся стандарт. Эти нормативные контролирующие устройства, в терминах Фрейда, составляют «Я-идеал». Поскольку все это можно представить как ценностные феномены, то к ним применима ценностная парадигма, приведенная выше. Приверженность может быть на всех трех уровнях. Например, приверженность ребенка игре как виду деятельности - это тип III; приверженность работе, включающая обязанности перед группой, определенные ожидания от нее, - это тип III Б; осознание доходов и расходов как следствие этой приверженности относится к типу II А и служение идеалу, идеологии, мифу - к типу I. Можно сказать, что приверженность имеет нравственный компонент на II и I уровнях в дополнение к эмоциональным и аффективным предрасположенностям III уровня. Эти компоненты до некоторой степени обусловлены социокультурной средой. Они никогда не содержатся в чистом виде. На определенные размышления наводит, например, приверженность национализму (или патриотизму). До какой степени наши чувства свободны? Каковы границы поведенческих ожиданий, налагаемые на нас принадлежностью к стране, где мы родились?

Наша приверженность чему-либо часто действует помимо нашей воли. Она может быть обусловлена самыми разнообразными обстоятельствами: рождением, случаем, тотальной или роковой случайностью, субкультурой (рекламой, родительскими наставлениями, средствами массовой информации и пропаганды, давлением со стороны вожака неформальной группы и т.д.). Свобода выбора может оказаться значительно меньше, чем мы ожидаем.

Лидер заинтересован в приверженности своих последователей потому, что он ищет их лояльности по отношению к себе, идентификации их целей с целями группы и вовлеченности в совместную деятельность. Его большим достижением должна стать возможность мотивировать людей, придать организации то значение и ценность, которые бы стояли выше каждодневных расчетов. Моральный климат в организации выражает общий уровень приверженности членов этой организации.

Приверженность - своего рода приложение воли - проходит, по Ходжкинсону, три логические ступени: отсутствие и зарождение приверженности; собственно приверженность; затухание или исчезновение приверженности.

На первой стадии новый член организации как бы противостоит группе. Его устремления или отрицательные эмоции быстро доводятся до нужного уровня и его приверженность либо не зарождается, либо появляется и фиксируется на одном из парадигмальных уровней. Он принимает систему символов, язык и усваивает комплекс социопсихических ожиданий, то есть адаптируется. Вторая стадия характеризуется более или менее ровной линией приверженности, представляющей собой средний уровень, на котором индивид может быть принят в организацию. Хотя здесь возможны разного рода всплески и спады приверженности. На третьем уровне индивид может наконец утратить приверженность в результате многочисленных возможностей разочароваться: к примеру, перестали нравиться те, кто его старше по возрасту, статусу, рангу и т.д.; или надоело терпеть рутину и отчужденность, отсутствие стимулов и постоянные стрессы. В результате происходит «эрозия воли» и связь индивида с организацией (приверженность) разрушается. Однако все это еще мало изучено на эмпирическом уровне.

Если приверженность обладает цикличностью, тогда задача лидера - изучить ее истоки. Но прежде ему стоит заглянуть в себя и ответить на вопрос, какова природа его личной приверженности? В идеале лидер должен генерировать общую волю.

К четвертой философской задаче лидера относится реализация этического выбора. Этический выбор осуществляется по принципу делать «не то, что хочется, а то, что следовало бы». Этика не описывает, но предписывает. Этические нормы разноречивы, спектр их широк. Применительно к администрированию весь спектр этических норм дает определенный набор возможностей, которые различают разные основы для административных действий и которые могут служит объектом парадигматического анализа. Рассмотрим некоторые из них.

Осознанность и этика взаимосвязаны. В поисках этической основы администратор может обратиться к архетипам. Они, однако, функционируют не просто как средства анализа, но, являясь психологическими архетипами, эмпирически проявляют себя как компоненты сложного «Я-идеала» для практики администрирования. Архетипы подразумевают наличие этических норм, но не предписывают их, ибо те, по-сути, психологичны. Где еще лидер может искать этические основания? Попробуем применить парадигму К.Ходжкинсона.

Самая низшая ступень этики - это чистый карьеризм, хотя здесь он, скорее, является обычным логическим построением (III). Далее лидер может руководствоваться этикой группового карьеризма (II Б). Пример тому -
соревнование, конкуренция, которые должны привести к положительному результату: здоровое и сильное победит нездоровое и слабое. Соревнование - основополагающий принцип экономики Адама Смита, а также социалистического производства. На уровне II А этика проявляется как профессиональная. Многие профессии (врачи, учителя, воспитатели, работники сферы обслуживания и т.д.) предписывают определенные этические нормы.

Огромное количество этических норм может быть использовано на I уровне. Сюда относятся разного рода идеологии.

Ходжкинсон предлагает шесть этических моделей лидерства.

«Лидер - защитник (опекун)». Лидер видит себя слугой народа, представляющим истинное государство и истинные идеалы. В отличие от других идей он выражает идею государства в интересах всеобщего Блага. Примером является лидер как «хранитель национальной души» (Ликург, Солон, де Голль) или мудрый философ-правитель в идеальном государстве Платона.

«Лидер - конфуцианский мудрец». Лидер придерживается этики традиций, культуры и порядка, выражает уважение к исторической и социальной преемственности. Крайности им отвергаются, поспешные оценки, дурные манеры отбрасываются. Преобладает идея гармоничного сосуществования человека и общества.

«Лидер - выразитель идеи социального равенствам. Лидер подписывается под тем, что было названо как «новое общественное управление (администрирование). Он использует свою власть для того, чтобы удовлетворить интересы определенной социально-угнетенной группы (рабочий класс, негры, инвалиды и т.д.). Он заранее строит свою политику таким образом, чтобы выровнять социальный баланс справедливости. Такая этика приемлет утаивание правды и обман в угоду идеологии.

«Лидер – неостоик». У лидера сильно развито чувство долга и приверженность к классически-этическим нормам, причем в сочетании с незаинтересованностью в вознаграждении за свою деятельность. Эта этическая норма лучше всего описана в «Бхагавад-Гите» или у Марка Аврелия. Примером такого лидера может служить М.Ганди.

«Лидер - сверхпрофессионало. У лидера преобладают профессиональные ценности. Он рассматривает себя прежде всего как воина, профессора, учителя, ученого, художника. Его ремесло - это его страсть. Его смысл жизни и связанные с этим ценности доминируют в его этической системе (Суворов).

«Религиозный лидер». Все религии, в том числе и светские (гражданские), дают администратору готовые этические системы. Они могут вступать в конфликт с другими основаниями для действия и источниками ценностей. Критическим фактором здесь будет степень приверженности этим ценностям (Лютер, Кальвин).

Но это идеальные модели. Реальный же лидер, конечно, может разработать свою собственную систему этических норм, не придерживаться ни одной из систем или быть эклектиком. В любом случае административная деятельность лидера требует определенной степени приверженности и выбора этической последовательности.

Пятой философской обязанность» лидера Ходжкинсон называет овладение «философией благородного труда». И если он определял лидерство как философию в действии, то в «философии благородного труда» он видит идеал лидерства.

Административный мир - мир изменчивый, динамичный. Однако в этом изменчивом мире сохраняются различные виды деятельности, связанная с ней роль лидера и, конечно, такие благородные понятия, как честь, гуманизм, достижение цели.

Под честью К.Ходжкинсон понимает этику труда, долга и смысла. Прежде всего работа, деятельность, так как они первичны. Благородное же отношение к труду заключается в следующем: работа должна выполняться ради самой же работы, то есть исполнитель эмоционально привязывает себя не к результату труда, но лишь к процессу. Необходимо психологическое и философское разделение между работой и поощрением, наградой за ее исполнение. Приверженность, таким образом, должна быть связана только с работой (с состязанием, а не с призами; со сражением, а не с победой). Труд в таком случае становится самоцелью, внутренне благородной и приносящей удовлетворение через процесс моральной приверженности.

Понятие долг заключает в себе следующее содержание: благородный лидер постоянно занят тем, что ищет свои обязанности. Поскольку у него в руках тонкое и опасное оружие, которое может нарушить качество жизни других, то, если он благороден, он должен быть одержим долгом. Благородство и честь предписывают поиск.

Понятие_смысл распадается на два вида: обыденный (здравый) смысл и сверхббыденный смысл. Обыденный смысл существует постольку, поскольку существуют субъективные основания ценностей II типа. Любая организация проходит проверку на жизнеспособность. Понимать это, по убеждению Ходжкинсона, следует шире, нежели это трактуется в литературе о человеческих взаимоотношениях, ибо здесь содержится моральный компонент, часто ускользающий от социальной науки. Лидер должен, по совету М.Бубера, бороться против закона моральной инерции, по которому каждый, о ком мы говорим Ты, имеет тенденцию превращаться в наших глазах в объект. Только постоянное моральное усилие дает нам возможность не превращать другого (отношения «Я - Ты») в вещь.

Обыденного смысла часто не хватает, поэтому честь включает в себя сверхобыденный смысл. «Не хлебом единым жив человек». Основа для долга захватывает трансрациональное и метафизическое пространство.

Шестой философской обязанностью лидера является овладение искусством безразличия. Этика лидерства включает в себя честь и благородство. Защищать эти понятия легко, но что необходимо для увязывания их с процессом управления, так это особый вид самообразования, самотренировки, которая включает как составной элемент искусство безразличия.

Лидер должен быть заинтересован в результатах, затрагивающих организацию и людей, за которых он несет частичную или полную ответственность. К чему он должен быть безразличен, так это к результатам своих действий с точки зрения собственной выгоды. Если путь, выбранный им, правильный и обязанности его определены, то в идеале успех или неудачи ему должны быть безразличны. То есть его «Эго» должно быть исключено из уравнения организационных переменных. Это достигается путем проб и ошибок, по аналогии с тем, как мы учимся ходить. Главным требованием для лидера должно быть его неизменный интерес к постоянному потоку событий. Лидер-администратор не должен быть привязан к какому-либо одному решению или чувству. Парадоксально, но первым шагом на пути овладения искусством безразличия является концентрация внимания на какой-либо проблеме (действие, казалось бы, противоположное).

Лидеру предстоит пройти через все стандартные фазы принятия решения. Интеллект, воля, чувства - все включается в процесс. Это фаза анализа, наблюдения, принятия решения.

Следующий шаг - это искусство разделения факта и ценности, факта и возможности. Лидер должен разделять себя как исполнителя роли лидера и себя как себя, то есть отделять свое «Я» (Эго) от той социальной роли, которую выполняет.

Умение разделить себя - это еще не отстраненность (или безразличие), но лишь прелюдия к ней. Многие лидеры могут анализировать и разделять свою роль и свое «Я», не достигая при этом той степени эмоционального контроля, которая освобождала бы их от отвлекающего и искажающего объективную реальность участия их «Эго». Искусство безразличия требует развития способностей отключать свое «Эго» с его постоянными интересами от потока организационных событий и обязанностей. Это означает переступить через «Я» в пользу

воли. Если этот аспект удается удержать, тогда можно говорить о том, что лидер достиг отстраненности. Он свободен, чист и праведно решает все проблемы.

Последняя фаза безразличия заключается в эмоциональном абстрагировании от того, что сделано. Проблемы, которые уже решены, перестали существовать для лидера до тех пор, пока они не появятся вновь. Лидер будет к ним безразличен. В каждый момент он концентрируется на чем-то одном. Лидер становится носителем ценностей и для себя и для других.

«Квинтэссенция философии лидерства, - пишет Ходж-кинсон, - может быть изложена кратко. Философия -это ничто, лишь письмена на бумаге или вибрации воздуха до тех пор, пока она не укоренится в ценностях человека и не изменит его жизнь. Чудо лидерства состоит в том, что один человек может круто изменить жизнь других. Такая власть завораживает»²⁶⁸.

С теорией и типологией лидерства К.Ходжкинсона можно соглашаться или не соглашаться. Они открыты для дискуссии. Важно помнить, что К.Ходжкинсон выразил типичное для современной западной философии видение проблемы лидерства. А его рассуждения по-научному красивы.

Поиск по сайту: