Юревич А.В. Методологические и теоретические проблемы психологии. Структура психологических теорий // Психологический журнал. – 2003. – №1. – С. .5 – 13

Вычленение стандартной структуры психологических теорий, как и всех прочих концепций в гуманитарных науках, осложняется типовой формой их изложения. Если естественнонаучные теории излагаются четко и компактно, а выражаются, например, посредством математических формул, то гуманитарные предстают в виде многотомных произведений, в которых собственно теорию нелегко вычленить из сопутствующих ее изложению суждений и размышлений. Однако даже в таком нормативно аморфном контексте стандартная структура психологических теорий прорисовывается вполне различимо. Ее наиболее отчетливо проступающие элементы - центр и периферия, т. е. некоторые базовые идеи и утверждения, образующие ядро теории, и вспомогательные по отношению к ним опыт и когнитивные конструкции.

Следует отметить, что наличие центра и периферии свойственно и естественнонаучным теориям, вследствие чего подобное строение можно считать свойством научных теорий вообще, а все существующие в философской методологии науки представления об их структуре так или иначе отдают должное центр-периферийным отношениям. И. Лакатос, например, выделяет "жесткое ядро" и "защитный пояс" «…», В. С. Степин -"фундаментальную теоретическую схему" и "вспомогательные теоретические схемы" «…», и в подобных дифференциациях отчетливо проступает центр-периферийная иерархия. Такие представления о структуре научных теорий, выработанные на материале естественнонаучных, преимущественно физических теорий, в какой- то мере распространимы и на гуманитарные науки. Но если иерархическое построение в виде центра и подчиненной ему периферии характерно как для естественнонаучных, так и для гуманитарных теорий, то их наполнение и конкретный характер взаимоотношений между этими элементами достаточно специфичны для разных видов наук.

1. ЦЕНТР ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ТЕОРИЙ

К центральным компонентам психологических теорий можно отнести: а) общий образ психологической реальности; б) центральную категорию; в) соответствующий феномен; г) набор основных понятий; д) систему отношений между ними, которую, пользуясь терминологией В. С. Степина, уместно назвать "сеткой отношений" «…»; е) базовые утверждения.

Общий образ психической реальности обычно задается сквозь призму центральной категории теории (психика - это деятельность, отношение, трансформация образов, поведение, бессознательное и т. п.), которая "снята" с соответствующего феномена. Данная сквозная связь очень рельефно представлена, например, в теории деятельности, где она приобретает почти тавтологический характер: центральный феномен этой теории - особым образом категория - естественно, тоже деятельность, и она же задает образ психики как деятельности. Но и в тех случаях, когда, скажем, центральная категория теории и ее центральный феномен не совпадают друг с другом, три выделенных компонента тесно взаимосвязаны. Так, ключевой категорией когнитивизма является образ, бихевиоризма - действие, психоанализа - мотив «…» , в то время как их центральными феноменами можно считать, соответственно, мышление, поведение и бессознательное. Однако ключевая категория задает видение центрального феномена (например, мышления как трансформации образа) и общую трактовку психологической реальности. Это влияние реализуется и в обратном направлении - от общего представления о психике к вычленению центральной категории, да и вообще в данном случае нельзя обозначить какие- либо однонаправленные векторы. «…»

Отношения между образом реальности, центральной категорией и центральным феноменом теории органичны, но не безоблачны, и подчас их параллельная эволюция может порождать внутренне противоречивые конструкции. Достаточно типовой траекторией развития психологических теорий является поэтапное: а) осознание важности некоторого психологического феномена; б) формирование соответствующей категории; в) оформление видения всей психологической реальности сквозь призму этой категории - своего рода "растягивание" данной категории на всю психологическую реальность; г) утрата категорией в процессе ее "растягивания" первоначально строгой, да и вообще какой-либо предметной отнесенности, размывание связи с соответствующим феноменом «…»

Наборы основных понятий различных психологических теорий - их категориальные тезаурусы - в значительной мере пересекаются, что естественно, поскольку эти концепции, при всех их различиях и форсированной дистанцированности друг от друга, все же принадлежат к одной дисциплине и оперируют схожими терминами. Так, основные понятия теории деятельности "действие", "операция", "личность", "сознание", "мотив", "потребность" и т. д. присутствуют и в категориальном аппарате других теорий: действие и потребность занимают видное место в понятийном аппарате бихевиоризма, операция - когнитивизма, сознание и мотив - психоанализа, личность - теорий гуманистической психологии. Очевидны и значительные пересечения понятийных аппаратов этих теорий, в особенности наиболее близких, относящихся к одной, например гуманистической, парадигме. Однако, хотя понятийные аппараты различных психологических концепций всегда пересекаются, они никогда полностью не совпадают друг с другом, и именно поэтому набор основных понятий можно считать специфическим признаком каждой конкретной теории.

Основные понятия теории всегда подчинены ее центральной категории, и эта подчиненность выражена достаточно отчетливо, имея разнообразные проявления - от частоты употребления соответствующих терминов до определения ключевых категорий на основе центральной. Гораздо труднее прочертить границу тезауруса основных понятий на его другом - "нижнем" - полюсе, вычленив их из множества всех прочих терминов, которыми оперируют сторонники теории. Возможно, критериями для решения этой непростой задачи могут служить, во-первых, частота употребления соответствующих терминов (о которой можно судить как интуитивно, так и на основе строгих процедур контент-анализа), во-вторых, включенность понятий в базовые утверждения теории. Вместе с тем следует признать, что если центральная категория теории всегда заметно возвышается над ее основным понятиями и, как правило, выносится в ее название (теория деятельности, теория установки, теория каузальной атрибуции и др.), то эти понятия не имеют четкой границы с другими терминам данной науки, а иногда и смежных с нею дисциплин, в результате чего построить полный категориальный тезаурус той или иной концепции, как правило, не удается.

Зато всегда можно выделить "верхнюю" часть их понятийного тезауруса, непосредственно примыкающего к центральной категории. Да и вообще основные понятия теории в большинстве случаев не только подчинены ее центральной категории, но и сами организованы в иерархическую структуру, которая, правда, в большинстве случаев выглядит очень нестрогой. Наиболее часто эта структура выстраивается путем вычленения некоторой наиболее важной части равноправных понятий и подчинения им всех остальных. Иногда, но реже, понятия, входящие в эту наиболее важную часть, тоже находятся в иерархических отношениях, например, путем их определения друг через друга, примером которого может служить, скажем, определение мотива как предмета потребности, что делает категорию мотива вторичной по отношению к категориям предмета и потребности.

Подобные иерархические связи сливаются в "сетку отношений" между основными понятиями. Следует отметить, что далеко не всегда отношения между понятиями фиксируются в четких или вообще каких-либо определениях. Часто они вообще не эксплицируются, однако имплицитно присутствуют и могут быть выявлены с помощью специальной методологической рефлексии.

Базовые утверждения теорий в гуманитарных науках вычленимы тоже не без труда, в чем состоит одно из их главных отличий от естественнонаучных теорий. Впрочем, в данном плане гуманитарные теории можно разделить на два типа: к одному принадлежат теории традиционного -аморфного - вида, которые очень трудно свести к ограниченному набору строгих утверждений, в результате чего они даже их адептами часто понимаются по-разному, к другому - более современные концепции, авторы которых стремятся формулировать их в виде ограниченного набора четких постулатов. Пример теорий первого типа - все та же теория деятельности, образцы концепций второго типа - сформулированные в американской психологии с американской же конкретностью теория каузальной атрибуции «…» и теория справедливости «…» Но все же значительно чаще психологические теории формулируются в аморфном виде, в результате чего их базовые утверждения трактуются неоднозначно. В тех же случаях, когда данные утверждения формулируются четко и однозначно, они обычно звучат как весьма тривиальные констатации, подобно одному из базовых постулатов теории справедливости: люди всегда стремятся к максимизации своих выигрышей «….» На самом же деле базовые утверждения психологических теорий выполняют очень важную и вполне научную роль, точнее, набор ролей: они развивают и систематизируют образ психической реальности, заданный центральной категорией, генерализуют содержащийся в ней объяснительный импульс и т. д.

2. ПЕРИФЕРИЧЕСКАЯ ОБЛАСТЬ ТЕОРИЙ

Периферическую область психологических теорий можно разделить на два компонента: собственно теоретический и эмпирический. Теоретическая "периферия" включает вспомогательные утверждения теории и систему их аргументации, эмпирическая - подкрепляющий теорию эмпирический или обыденный опыт.

Вспомогательные утверждения теорий в гуманитарных науках соотносимы с тем, что В. С. Степин, говоря о точных науках, называет "частными теоретическими схемами", отмечая, что "последние конкретизируют фундаментальную теоретическую схему применительно к ситуациям различных задач и обеспечивают переход от анализа общих характеристик исследуемой реальности и ее фундаментальных законов к рассмотрению отдельных конкретных типов взаимодействия, в которых в специфической форме проявляются указанные законы" «…»

Вспомогательные утверждения теорий в гуманитарных науках отличаются от частных теоретических схем точных наук прежде всего своей аморфностью и недостаточной упорядоченностью, что, во-первых, не позволяет говорить об этом мало упорядоченном множестве общих утверждений как о четких схемах (а, стало быть, диктуют необходимость корректировки соответствующего понятия), а во-вторых, делает их вычленение еще более сложным, чем вычленение базовых утверждений. Кроме того, в гуманитарных дисциплинах вспомогательные утверждения теорий связаны с их базовыми утверждениями отношениями не столько логической, сколько терминологической дедуктивности, объединены в основном терминами, а не содержанием. В типовом случае они охватывают всю совокупность утверждений общетеоретического характера, которые автор теории (индивидуальный или коллективный) формулирует в процессе ее построения. В то же время некоторые из таких утверждений могут постепенно, путем накопления их повторений, отливаться в достаточно стабильную и монолитную часть теории «…»

Эмпирический компонент периферии гуманитарных теорий сопоставим с тем эмпирическим опытом, на который опираются естественнонаучные теории «…». Однако эмпирическая периферия гуманитарных концепций куда более широка, отношения с ней их ядерной - центральной - части более сложны и разноплановы, а все разнообразие психологической эмпирии с позиций каждой конкретной теории делится на две части - на - "свою" и - "чужую" эмпирию.

Каждая из этих частей эмпирической периферии, в свою очередь, тоже делится надвое. "Своя" эмпирия включает, во-первых, тот эмпирический опыт, на который опираются базовые и вспомогательные утверждения теории, т. е. своего рода "опорную" эмпирию, во-вторых, результаты эмпирических исследований, выполненных на основе данной теории, и выявленные в этих исследованиях феномены, т.е. эмпирию "надстроечную". Вторая часть "своей" эмпирии по объему существенно превосходит первую, поскольку практически каждая психологическая теория порождает целое направление эмпирических исследований, которое подчас разрастается настолько, что теория "не поспевает" за ним, т. е. оказывается неспособной обобщить полученные данные. Эта часть "своей" эмпирии, конечно, может использоваться (и используется) для выполнения той функции, которую выполняет первая часть - подтверждения теории, для чего, естественно, имеются все предпосылки, поскольку результаты эмпирических исследований, направленных на подтверждение теории, обычно интерпретируются на ее же основе, - хорошо известная и в естественных науках ситуация теоретико-эмпирического "круга". Но все же их основная функция другая - экспансия теории, ее распространение на все более широкую область эмпирических феноменов, что в гуманитарном сообществе эквивалентно укреплению позиций теории и рассматривается как аналог ее развития. А как только экспансия теории заканчивается, начинается ее стагнация, вскоре переходящая в деградацию, выражающуюся в значительном уменьшении количества сторонников, выполненных на ее основе эмпирических исследований, и т. д. То есть когда теория не растет, подпитываясь все новым эмпирическим опытом, она постепенно если и не умирает, то становится "живым трупом", который считается таковым вследствие чисто социальных обстоятельств (например, нежелания сторонников теории признать исчерпанность ее когнитивных ресурсов). Но если она, напротив, "съедает" слишком много, утрачивая свои первоначальные объяснительный потенциал и предметную отнесенность, ее ожидает та же участь.

К "чужой" для теории эмпирии относятся феномены и результаты эмпирических исследований, выявленные и полученные на основе других концепций. Она может быть разделена на релевантную и иррелевантную эмпирию.

Релевантная эмпирия - это результаты эмпирических исследований, полученные в рамках других концепций, но "задевающие" данную теорию, находящиеся в области ее "жизненных интересов". Наиболее радикальный, хотя и редкий в жизни случай формирования такой эмпирии - получение в русле других концепций эмпирических результатов, которые могут поколебать позиции данной теории, противореча ее базовым утверждениям. Ни активно развивающаяся теория, находящаяся в стадии своего рода теоретической "пассионарности", ни стагнирующая и поэтому вынужденная постоянно защищаться от "пассионирующих" теорий, не может такие результаты проигнорировать, особенно если ее соперница их постоянно акцентирует. Их надо либо "отбить", либо ассимилировать, переинтерпретировав выгодным для себя образом. « …»

Но все же чаще эмпирически установленные факты попадают в сферу релевантной для теории эмпирии не потому, что они опасны , а потому, что интересны для нее, представляя собой эмпирический материал, который потенциально может быть использован для экспансии и укрепления ее позиций. "Чужая" эмпирия активно ассимилируется теорией и в тех случаях, когда ей не хватает "своей" собственной эмпирии, например, в условиях, при которых национальная наука по тем ли иным причинам развивается преимущественно в теоретическом, а не эмпирическом русле. «….» То есть, как правило, теория переинтерпретирует и ассимилирует "чужую" эмпирию не в защитных целях, а ради удовлетворения постоянной потребности в эмпирической подпитке «…»

Иррелевантная для теории "чужая" эмпирия - это эмпирические данные и феномены, выявленные в русле других концепций и не входящие в зону ее "жизненных интересов". Иррелевантность основной части "чужой" эмпирии служит оборотной стороной наличия у каждой теории "своей" эмпирии. Последняя порождена данной теорией, получена в результате исследования важных именно для нее проблем, описана в ее категориях, проинтерпретирована на ее основе и часто вообще не имеет смысла вне ее рамок. Соответственно для других теорий она иррелевантна, т. е. не вписывается в их смысловое поле, неинтересна, незначима и вообще как бы не существует для них «…»

Однако в гуманитарных науках иррелевантность "чужой" эмпирии значительно чаще не имеет под собой скрытой отрицательной релевантности, а означает ее существование в совершенно ином смысловом поле - как разговор на незнакомом языке, который обычно воспринимается нами как шум.

3. НЕЯВНАЯ ОБЛАСТЬ

«…» Любая теория, особенно гуманитарная, включает в себя множество неявных смыслов и имплицитных утверждений, понимание которых всегда индивидуально и осуществляется на уровне личностного знания, что и порождает главную причину расхождения смысловых полей при восприятии теорий.

Личностное знание не только играет важнейшую роль в процессе построения научных теорий, но и составляет существенную часть самих теорий, а также образует неизбежный фон их восприятия. «…» В общем вывод о том, что в состав психологических теорий входит не только личностное знание, но и личностные переживания автора, и именно из рефлексии над переживаниями эти теории зарождаются, должен звучать как вполне банальное обобщение опыта психологической науки (ее представители, все еще живущие позитивистскими мифами о ней, возможно, ужаснутся от такого обобщения, но это - уже ихличные проблемы и переживания).

Понятие о неявной области научных теорий нуждается в расширении и в другую сторону: эта область не только, помимо личностного знания, включает личностные переживания и образцы поведения, но охватывает также знание, переживания и образцы поведения надличностные. «…» Групповое знание тоже входит в состав неформализуемой составляющей научной теории, а его удельный вес особенно велик в тех случаях, когда теория коллективно разрабатывается (что случается очень редко) или коллективно развивается (что бывает почти всегда). В результате формируются некие коллективные тезаурусы понимания теорий, ответственные, в частности, за то, что сторонники концепций всегда понимают их не так, как противники, или за то, что одна и та же теория понимается и развивается по-разному различными школами.

При этом также возникают соответствующие эмоции и формируются образцы поведения, которые, как исследовательские традиции, чаще носят не столько индивидуальный, сколько коллективный характер. Причем его имеют не только такие эмоции, как, скажем, эмоциональная привязанность к "своей" теории (похожая, как в описанном выше примере, на чувства к любимой девушке), героическая решимость защищать ее при любых обстоятельствах, своеобразная идентификация с нею «….», не слишком ласковые чувства к ее противникам, в общем-то внешние по отношению к самой теории, но ощущения и чувства, составляющие ее внутреннюю ткань. «…»

«…» Таким образом, в неявной области психологических теорий можно уловить личностный и групповой компоненты, в свою очередь разделив каждый из них на когнитивную, эмоциональную и поведенческую части. Разумеется, и существование этой области, и ее ключевые компоненты не служат прерогативой гуманитарных наук. Многочисленные упоминания обо всем этом можно найти и в работах методологов науки, относящихся к естествознанию. Однако, во-первых, сама область неявного знания в гуманитарных теориях существенно шире, а во-вторых, удельный вес ее эмоционального компонента заметно больше, чем в естественнонаучных теориях. Именно данные обстоятельства делают теории в гуманитарных науках куда более аморфными, мало определенными и допускающими различные понимания.

Юревич А.В. Интеграция психологии: утопия или реальность?// Вопросы психологии. – 2005. – № 3. – С.16 – 28.

КУРС НА ИНТЕГРАЦИЮ

Перефразируя некогда популярное высказывание, можно констатировать, что «призрак бродит по психологической науке — призрак интегративной психологии «…»

«…» Разумеется, нынешний интегративный запал — не что-то принципиально новое для психологии, да и вообще тотальные методологические стремления любой науки обычно имеют некоторые аналоги в ее прошлом. В истории психологической науки тоже можно разглядеть немало попыток интеграции «…»

«….» Вместе с тем нетрудно разглядеть принципиальное различие между прежними попытками объединения психологического знания и тем вариантом интеграции, который прорисовывается в настоящее время. Одной разновидностью прежних попыток служило создание некой новой теории, перераставшей в глобальную систему психологического знания на фоне игнорирования всех прочих теорий или использования их как коллекций поучительных ошибок. Второй разновидностью были попытки «поедания» концепций-соперниц путем включения их объяснительных схем в некоторую более общую схему и использование в качестве «кладбищ феноменологии». В обоих случаях закономерным и, по-видимому, неизбежным результатом было искусственное «натягивание» некоторой частной объяснительной схемы (и соответствующей психологической категории) на всю психологическую реальность или, по крайней мере, на ее значительную часть, в результате чего исходный объяснительный потенциал этой схемы выхолащивался, и она уже практически ничего не объясняла. Когда вся психика представала в качестве разновидностей образа, деятельности, каузальной атрибуции или чего-то еще, она не становилась более понятной, более подверженной целенаправленным воздействиям и более предсказуемой (основные задачи любой науки), и при этом понятия об образе, деятельности, каузальной атрибуции и другие оказывались предельно размытыми и утратившими свое исходное содержание «. ..»

Современные попытки интеграции психологической науки строятся по-другому, что, по-видимому, обусловлено и плачевными результатами ее интеграции путем «игнорирования» или «поедания», и, как отмечалось выше, распространением постмодернистской методологии, требующей от научных теорий не игнорирования, дискредитации и «поедания» друг друга, а равноправного взаимодействия на основе взаимного признания. « …»

«….» В структуре психологического знания (точнее, в довольно аморфном массиве, который лишь условно или как дань традиции может быть назван структурой), можно усмотреть три фундаментальных разрыва: 1) горизонтальный — между основными психологическими теориями³ и соответствующими психологическими «империями» (бихевиоризмом, когнитивизмом, психоанализом и др.), каждая из которых предлагает свой образ психологической реальности, свои правила ее изучения и т.п.; 2) вертикальный — между различными уровнями объяснения психического: внутрипсихическим (феноменологическим), физиологическим (физическим), социальным и др.; этот разрыв порождает соответствующие «параллелизмы» — психофизический, психофизиологический и психосоциальный; 3) диагональный (или, говоря словами Ф.Е.Василюка, «схизис») — между исследовательской (академической) и практической психологией «….» Конечно, в структуре психологического знания можно разглядеть и немало других разрывов и «белых пятен», однако именно три обозначенных разрыва представляются основными, порождающими общую дезинтегрированность психологии, и, соответственно, их преодоление или хотя бы сокращение выглядит как основные направления ее интеграции. …

Поиск по сайту: