«….» То, что психологическая реальность поделена между тремя наиболее влиятельными психологическими «империями» — бихевиоризмом, когнитивизмом и психоанализом, а также их «колониями» на территории специальных разделов психологической науки, например, социальной психологии (в виде трех глобальных социально-психологических ориентации — бихевиористской, когнитивистской и психоаналитической «….», привело к «натягиванию» на нее определенных категорий — соответственно поведения, образа и мотива. В рамках бихевиоризма психика виделась как поведение, в рамках когнитивизма — как трансформация образов, в рамках психоанализа — как игра мотивов4. Подобные попытки интеграции психологического знания можно назвать редукцией по горизонтали …. или горизонтальной редукцией, т.е. сведением всей психологической реальности к чему-то одному, что объявляется в ней главным.
Богатый исторический опыт подобных попыток дал два фундаментальных методологических результата. С одной стороны, он показал несостоятельность попыток обозреть всю психологическую реальность из какой-либо одной точки, свести ее к какой-либо одной психологической категории, т.е. категориальный монизм потерпел в этой науке полный провал, естественной реакцией на который явились системный подход к построению психологического знания …., выстраивание комплексных систем равноправных психологических категорий …. и др. С другой стороны, психологическая реальность показала себя как многомерная, но не безмерная, а ее когнитивные, аффективные и поведенческие компоненты зарекомендовали себя как основные составляющие психического, что породило представления о так называемой фундаментальной психологической триаде. Эти два результата слились в «умеренную» интегративную установку, состоящую в том, что на психологическую реальность надо смотреть не из одной точки (поскольку так ее нельзя обозреть), а из разных точек (при этом не из всех, а только из ключевых, поскольку из всех точек сразу невозможно смотреть). Набор таких ключевых точек варьирует в зависимости от тех факторов, которые определяют разнообразие методологических установок в любой ситуации их проявления. «…»
Соответствующий вид горизонтальной интеграции давно провозглашен (и не только провозглашен, но во многом и реализован), хотя и в несколько других терминах, на уровне базовых методологических принципов отечественной психологии, таких как принципы единства сознания и деятельности, аффекта и интеллекта «…», причем, наверное, давно пора осуществить взаимное наложение этих принципов и призывать не к «парным союзам» соответствующих локусов психологической реальности, а к их объединению в триаду, т.е. провозгласить единство когнитивных, аффективных и поведенческих процессов. Еще чаще это единство проявляется не в провозглашаемых общих принципах психологической науки, а в траекториях и результатах изучения конкретных психологических феноменов «…» Это побуждает сформулировать представление о триединой структуре, как об универсальном принципе построения психологической реальности, причем за данным принципом стоит простая реальность: мы действуем, мыслим, переживаем (чувствуем), и это, наверное, главное в нашем существовании, а вопрос о том, что в нем самое важное — действия, мысли или переживания, наверное, лишен смысла. «…»
«....» В результате обозначается такой наиболее простой и естественный вариант горизонтальной интеграции психологии: «наверху», т.е. на уровне общей картины психологической реальности, она видится как единство когнитивных, аффективных и поведенческих компонентов, а «внизу» (да простят психологи-эмпирики такую «топографию»), т.е. на уровне исследовательской практики, в каждом изучаемом феномене вычленяются когнитивная, аффективная и поведенческая стороны. «…»
«…» Жизнеспособные же методологии, как правило, формируются путем обобщения и вынесения на методологический уровень того, что уже давно вызрело и существует в реальной исследовательской практике, а не предписывается ей.
Даже самый поверхностный взгляд на эту практику не оставляет сомнений в том, что «горизонтальная» интеграция уже достаточно давно реализуется в психологической науке.
Все реже можно встретить психолога, который считал бы себя (и реально был бы) «чистым» бихевиористом, когнитивистом или сторонником психоанализа, равно как и, скажем, теории деятельности, да и какой-либо другой психологической теории. Большинство из них не являются адептами какой-либо «одной отдельно взятой» теории, а реализуют комплексный взгляд на психологическую реальность, впитавший в себя элементы разных концепций. «…»
«…» Соответствующим образом построено и психологическое образование, предполагающее ознакомление обучающихся психологии с разными концепциями, снабжение их знанием, полученным на основе самых различных концептуальных оснований. «Чисто» бихевиористское, когнитивистское и т.п. преподавание психологии тоже трудно себе представить, а если можно — то только как систему подготовки «профессиональных кретинов». Любой современный психолог — это своего рода стихийный интегратор психологического знания, а первый шаг к горизонтальной интеграции психологической науки уже давно сделан и запечатлен в знании, которое мы получаем в психологических вузах, в его строении и отображении в мышлении каждого психолога. «…»
«…» Таким образом, хотя единая психологическая теория, о которой психологи прошлого вожделели как о главном интеграторе психологического знания, так и не создана и едва ли будет создана, по крайней мере, в обозримом будущем (еще раз подчеркнем, что такой теории нет ни в одной науке), существующие в психологии теории не так уж непримиримы и «несоизмеримы» — в терминах Т. Куна — друг с другом, нынешнее психологическое сообщество не поделено на фанатичных адептов этих теорий, большая часть исследований строится на кросстеоретической основе и воздает должное различным аспектам психического. Все это — проявления естественной горизонтальной интеграции психологического знания, которая в отличие от его искусственной интеграции путем декларирования объединительных программ и попыток создания соответствующих теорий выглядит неброско, происходит незаметно, но обусловлена внутренней логикой развития психологического знания и дает зримые плоды.