Замах в пустоту и реальные угрозы

Итак, если в 2000-2003 гг. президент России Путин ещё допускал возможность вступления в НАТО, что в тот момент выглядело авантюрой (страна катилась в авторитаризм, т.е. становилась нерукопожатной для западных демократий), то текст Военной доктрины РФ, принятой в 2010 г. уже полностью отвечает прошловековой идеологии. Основное её отличие от предыдущего варианта: назван главный гипотетический враг Российского государства. Военная опасность для России, согласно доктрине, заключается в «стремлении наделить силовой потенциал Организации Североатлантического договора… глобальными функциями, реализуемыми в нарушение норм международного права, приблизить военную инфраструктуру стран — членов НАТО к границам Российской Федерации, в том числе путем расширения блока» [15]. «Мир – это война», как сказано у классика.

Кроме того, в перечне военных опасностей значится развертывание систем ПРО, милитаризация космоса и создание стратегических неядерных систем высокоточного оружия. Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен немедленно заявил, что эти положения — печальная ошибка и НАТО не враг России [16]. В качестве альтернативы он предложил сотрудничать в области развития ПРО, создания «общего зонтика», провести совместный анализ новых вызовов безопасности ХХI века, который и стал бы фундаментом сотрудничества.

Тем не менее, Н.П. Патрушев ответил ему с колокольни «российского неоконсерватизма»: «Расширение НАТО представляет достаточно серьёзную угрозу для России… Генсек НАТО говорит, что мы ошибочно включили эту организацию в список возможных угроз. Но ведь целый ряд стран НАТО вооружил режим Саакашвили, который развязал войну против Южной Осетии, где грузинские солдаты убивали, в том числе и наших граждан. Грузию продолжают вооружать и сегодня. Зачем – непонятно. Мы на них не нападали и не собираемся нападать…» [17].

Логика потрясает: России, согласно «неоконсерватизму» узурпированной власти, вновь потребовалась внешняя угроза в лице привычной и где-то даже родной НАТО, куда, повторяем, просился не только Путин (например, в начале 2000, если верить сообщениям в Интернете о его беседе с президентом Биллом Клинтоном, госсекретарем Мадлен Олбрайт и советником по национальной безопасности Сэмюелем Бергером), но и Сталин (переговоры о Пакте Мира в 1949-1953 гг.) и Хрущёв в 1954 – за год до создания Организации Варшавского договора. Так вот Грузия (подчеркнём: демократическая, в отличие от авторитарной России) в августе 2008 развязала-де войну против Южной Осетии, которую защищали российские «миротворцы», которым по какой-то причине – видимо, вследствие массированной переброски войск и техники накануне конфликта через Рокский тоннель на базу в Джаве – не удалось этот конфликт предотвратить. То есть, имперский шовинизм и преступные военные действия «миротворцев» в отношении братской республики выдаются, по пословице «держи вора!»… за агрессивные устремления Атлантического блока.

Ни в коей мере не хотелось бы оправдывать в данной статье сохранение старой структуры и целей НАТО. Как уже говорилось выше, она не менее устарела, чем путинские представления о «внешней военной опасности», и её ждут свои реформы, после которых вопрос о создании нового противостоящего ей военного блока – или ряда блоков – будет легче снять с повестки дня на XXI век.

Реальные угрозы безопасности России находятся внутри страны. Это, во первых, коррупция, во-вторых – «сырьевое проклятие». Обе обрекают российскую экономику на катастрофическое замедление темпов развития и технологическую отсталость с соответствующими последствиями. В-третьих, для сохранения территориального единства России поистине опасна официальная – вопреки Конституции – ставка руководства на православие, якобы могущее сцементировать «духовное» единство многоконфессионального (и в изрядной части грамотного и не верующего) народа. В-четвёртых, силовые структуры, призванные обеспечивать эту самую безопасность, в постсоветский период – и особенно в годы правления Путина – превратились в бандитские вооружённые формирования, сросшиеся с бизнесом и погрязшие в коррупции. То же ФСБ, например, предназначенная, казалось бы, для борьбы с терроризмом, работает практически вхолостую, преследуя оппозицию (т.н. «экстремистов») и допуская варварские теракты.

Пройдёмся, однако, по некоторым положениям теперешней российской Военной доктрины.

В «Общих положениях» резонно сказано: «Военная безопасность… является следствием успешного проведения политики мирного сосуществования» [15]. – Следовательно, существующие и потенциальные военные опасности явятся следствием неуспешного проведения политики мирного сосуществования всей совокупностью демократически ориентированных государств, в том числе в отношениях с так называемыми странами-изгоями – диктаторскими режимами с непредсказуемым внешнеполитическим курсом.

Доктрина предусматривает возможность перерастания локальной войны в региональный конфликт, и соответственно использование ядерного оружия на земле, акватории и в космосе. – Однако после запрещения испытаний ядерного оружия в этих средах ввиду нанесения непоправимого ущерба экологии, даже сам по себе разговор о его применении можно расценивать как преступление против человечности.

Далее: «Мировое развитие на современном этапе характеризуется ослаблением идеологической конфронтации, снижением уровня экономического, политического и военного влияния одних государств (групп государств) и союзов и ростом влияния других государств, претендующих на всеобъемлющее доминирование, многополярностью и глобализацией разнообразных процессов» [15]. – Этот пассаж совершенно не объясняет читателю, почему с исчезновением идеологического противостояния у России остались прежние потенциальные военные противники. Намёк на новый передел мира, расчёт на доминирование внутри своей сферы влияния?

«Неурегулированными остаются многие региональные конфликты. Сохраняются тенденции к их силовому разрешению, в том числе в регионах, граничащих с Российской Федерацией. Существующая архитектура (система) международной безопасности, включая ее международно-правовые механизмы, не обеспечивает равной безопасности всех государств» [15]. – «Тенденции» эти, свойственные западным «ястребам», в немалой степени характерны и для стереотипов конфронтационного мышления нынешних российских политиков. Ратуя же за «равную безопасность для всех», они в 2002 обновили ОДКБ – Организацию Договора о коллективной безопасности (сам договор вступил в силу в 1994) – и не исключают возможность участия в других военных блоках, противостоящих НАТО.

К военным опасностям отнесены и «территориальные претензии к Российской Федерации и её союзникам, вмешательство в их внутренние дела» (далее в качестве внутренней военной опасности фигурирует «нарушение единства и территориальной целостности») [15]. – Но последнее является прежде всего предметом мирных переговоров – например, о возможном возврате (или о невозможности возврата) Японии спорных южных островов Курильской гряды, захваченных по приказу «эффективного менеджера» на финальном этапе войны.

Пункт «Распространение международного терроризма» назван чуть ли не последним в ряду военных опасностей – а ведь это, как показал теракт 11 сентября 2001 и есть реальный источник возможного применения оружия массового поражения. Ни Россия, ни страны НАТО, ни в перспективе другие страны, не входящие в блоки, ядерное оружие применять не будут: эффект разрушения озонного слоя и смертоубийственной «ядерной зимы» просчитан учёными ещё в конце 50-х гг. Остаётся главный враг – ядерный (а в перспективе любой другой с возможным изобретением новых видов оружия массового поражения) терроризм. Вот что должна реально учитывать ВД, военная стратегия и усилия политиков, на что не жаль тратить народные деньги. Это и есть будущая война, к которой неплохо было бы подготовиться, если мы не хотим, чтобы наши города подверглись атаке с применением какого-либо оружия типа «ядерного чемоданчика» – только не президентского, а другого, который террористы вознамерятся «забыть» в любой подворотне Москвы.

В доктрине названы и внутренние военные опасности, как-то: «попытки насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации» – это уже перл, предупреждение оппозиции, чтобы она под занавес путинского безвременья не посмела призывать к созыву Конституционного совещания или, не дай бог, Учредительного собрания.

Далее в качестве внутренней же военной опасности представлена «дезорганизация функционирования органов государственной власти, важных государственных, военных объектов и информационной инфраструктуры Российской Федерации» [15]. – Однако дезорганизацией информационной инфраструктуры можно назвать любую попытку реорганизации, например, государственных каналов ТВ, захват которых к 2003 г. предопределил массовое оболванивание российского населения и его подчинение антиконституционной власти. Или текущее (февраль-март 2014) уничтожение свободного кабельного телеканала «Дождь», с самим фактом существования которого не может смириться тирания. Приспешниками режима совершённое ими преступление против закона о свободе СМИ не представляется внутренней опасностью?

О военной политике РФ сказано, что она «направлена на недопущение гонки вооружений… в целях обороны и обеспечения безопасности Российской Федерации, а также интересов ее союзников». – Эта формула начисто игнорирует назревшую – после окончания «холодной войны» – возможность создания системы глобальной безопасности.

«Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». – Жанр ненаучной фантастики. Зато беззастенчиво обозначен и новый полюс ядерной угрозы остальному человечеству: Центрально-азиатский регион, т.е. страны ОДКБ.

Документ ратует за «развитие оборонно-промышленного комплекса» – вместо пресловутого ВПК, на примере США достаточно разоблачённого ещё советскими идеологами за ненасытную прожорливость, цивилизационно совершенно бессмысленную. Стыдливо обойдён вопрос торговли оружием – предмете давних забот коррумпированного российского генералитета, дабы не затрагивать вопрос о сомнительной моральности «гешефта».

Говорится о повышении престижа военной службы, но ничего – о создании профессиональной армии.

Наконец, в пункте «Выполнение основной задачи строительства и развития Вооруженных Сил и других войск» затронута проблема коррупции внутри армии, дескать, это достигается путём «укрепления организованности, правопорядка и воинской дисциплины, а также профилактики и пресечения коррупционных проявлений». – После амнистии Сердюкову и осуждения участников мирных гражданских процессов – без комментариев.

Поиск по сайту: