Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

ПРИКАЗЫ И ВОЗЗВАНИЯ ВОЕННОЙ ОРГАНИЗАЦИИ



 

ПРИКАЗ № 1

КОМАНДУЮЩЕГО ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИЕЙ МОСКОВСКОГО РАЙОНА

 

Частям Добровольческой армии и населению приказывается принять к исполнению нижеследующее:

1) Все, борющиеся с оружием в руках или каким‑либо другим способом против отрядов, застав или дозоров Добровольческой армии, подлежат немедленному расстрелу; не сдавшихся в начале столкновения или после соответствующего предупреждения в плен не брать.

2) Все, вооруженные винтовками, револьверами, ручными гранатами, шашками, кинжалами или финскими ножами, добровольно сдавшиеся без оказания предварительного сопротивления отряду, заставе или дозору Добровольческой армии, могут быть уверены в своей личной безопасности. По распоряжению начальника отряда, заставы или дозора эти лица по отнятии оружия и патронов отправляются при охране в пункт, назначенный в каждом районе, для проверки документов задерживаемых и сдачи оружия. Красноармейцев и слушателей командных курсов, сдавшихся в начале столкновения или после предупреждения и затем вызвавшихся добровольно принять участие в борьбе с коммунистами, по принятии их согласно указаниям п. 4 считать добровольцами.

3) Все без исключения лица, имеющие при себе на квартире пулеметы, винтовки, револьверы, патроны к ним, взрывчатые вещества, ручные гранаты, шашки и кинжалы, обязаны сдать все перечисленное оружие и патроны немедленно по занятии частями Добровольческой армии района их проживания, для чего надлежит у ближайшего отряда или дозора Добровольческой армии справиться о местонахождении пункта сдачи оружия.

4) Всем, желающим оказать содействие Добровольческой армии активным участием в борьбе или каким‑либо другим способом, предлагается в ближайшем отряде или дозоре справиться о местонахождении военного начальника района, к коему и надлежит обратиться за указаниями. Вооруженным огнестрельным оружием добровольцам предлагается обращаться с просьбой о принятии их непосредственно в ближайший отряд или дозор. Отрядам или заставам иметь специально назначенных лиц для опроса являющихся добровольцев и решения о принятии их в отряд или направлении к военному начальнику района. Добровольцы принимаются по их желанию – или только на время борьбы в г. Москве и ее окрестностях, или на определенный срок. Семьи всех добровольцев (жена и родители – пожизненно, сестры, братья и дети – до совершеннолетия), погибших в борьбе или утративших не менее 70 % трудоспособности, обеспечиваются: служащих и рабочих – 100 % зарабатываемого разряда тарифной ставки, неслужащих – по определению особого органа, применительно к служащим. Добровольцам, утратившим трудоспособность менее 70 %, устанавливается пожизненная пенсия по тем же правилам оклада в 70 % разряда тарифной ставки. По смерти добровольца семья его на указанных выше основаниях пользуется пенсией в 50 % от следуемой добровольцу. Жалованье, кроме полного содержания, обеспечивается в месяц: рядовому добровольцу – 500 рублей, бывшим старшим унтер‑офицерам или подпрапорщикам – 800 рублей. За семьями добровольца сохраняется право получения содержания по ныне занимаемому добровольцем месту его службы.

5) По занятии Добровольческой армией все, проживающие в нем, без исключения, – офицеры, военные чиновники, врачи, юнкера из 6‑го и 7‑го классов – обязаны явиться немедленно к военному начальнику района для получения соответственных назначений. Неявившиеся подлежат преданию военно‑полевому суду.

6) Лица, упомянутые в п. 5, будут признаны добровольцами только в том случае, если они примкнули к движению до закрытия за Добровольческой армией их района и содействовали этому закрытию. Добровольцы‑офицеры получают право на полное восстановление их прежнего служебного положения в армии. Добровольцы‑юнкера и кадеты получают право на производство в офицеры без особого испытания. Добровольцы из слушателей всех командных курсов получают право также на производство в офицеры без особого испытания. Вообще же все добровольцы, принявшие участие в активной борьбе, получают право в будущем навсегда быть освобожденными от воинской повинности.

7) По занятии какого‑либо района Добровольческой армией все находящиеся в этом районе правительственные или общественные учреждения, склады всякого рода имущества и продовольствия и организации обязаны не позднее как через 6 (шесть) часов зарегистрироваться со сведениями о деньгах, ценностях и имуществе, находящихся в регистрируемом помещении, у военного начальника района, под ответственностью председателя домового комитета или, если такового не имеется, то под ответственностью старшего из служащих, живущего при учреждении или складе, или кассиров и бухгалтеров учреждений.

8) Все части Добровольческой армии должны стремиться к скорейшему восстановлению порядка в занимаемых ими районах

9) Все ныне существующие государственные, казенные и общественные учреждения обязаны продолжать свою работу, и служащие обязаны являться на занятия. Если начальник не назначен, то в должность вступает старший по должности.

 

1. ВОЗЗВАНИЕ

Коммунисты! Прежде всего Добровольческая армия обращается к вам.

Довольно лжи! Вы в своих газетах и на митингах не перестаете самым бесстыдным образом обманывать народ, говоря, что за вами стоит большинство, что вас поддерживают рабочие и крестьяне. Между тем в действительности вы прежде всего гнетете тех же крестьян, отбирая у них продовольствие и скот, мобилизуя их на братоубийственную войну и расстреливая их, если они отказываются от призыва.

В России нет места, где не было бы недовольных вами, чему неопровержимым доказательством служат восстания с участием всех слоев населения, вспыхивающие во всех углах России.

Большинство из вас попали в коммунисты благодаря обману и обещаниям, которые не оправдались. Вы теперь сами сознаете, что так существовать государство больше не может.

Добровольческая армия гарантирует вам жизнь, если вы не окажете сопротивления и добровольно сдадитесь ее частям.

Красноармейцы и матросы! Вас насильно мобилизовали для того, чтобы вы усмиряли и расстреливали бы своих же отцов и братьев.

Вас беспрестанно обманывают, говоря и внушая вам, что Советская власть сильна; вы сами на себе чувствуете положение Советской власти – вы голодны, ибо вас нечем кормить; вы раздеты, так как вас не во что ни обуть, ни одеть; вас заставляют драться против вашего желания да еще и дают мало патронов, так как патронов далеко нет столько, сколько нужно; лошадей нет, а которые есть, те дохнут с голоду; обоза нет, и вы принуждены отбирать у своих же подводы; железные дороги настолько плохо работают, что продовольствие и другие запасы подвозятся с величайшим трудом и с каждым днем и даже часом все меньше и меньше. На что надеются коммунисты, опираясь на вас? Им не на что больше надеяться. Все, что они теперь могут, – это, пользуясь вами, как орудием, защищаясь вашей кровью и бросая вас насильно на фронт, возможно дольше продержаться у власти только для своих личных и партийных интересов. Красноармейцы и матросы! Вы сразу можете от этого освободиться и вернуться домой к мирному труду. Присоединяйтесь к Добровольческой армии с лозунгами: «Долой кровавых коммунистов!», «Долой гражданскую войну!»

Командный состав и слушатели командных курсов! Добровольческая армия обращается к вам потому, что одни из вас уже теперь ответственны перед своей Родиной за действия Красной Армии, а другие – слушатели курсов – готовятся к этому. Добровольческая армия предупреждает вас, что в настоящую минуту, когда дело идет о том, чтобы вырвать Родину из рук людей, вконец разоряющих ее и предающих ее этим всему миру, вы должны помнить, что ваше сопротивление Добровольческой армии будет беспощадно наказано, как измена перед Родиной и предательство ее в грязные нерусские руки теперешней власти. Примкните к Добровольческой армии, и тогда вы получите право наравне со всеми работать на защиту родной Великой России, которую многие из нас не перестали любить беззаветно, несмотря на весь обман и ложь коммунистической агитации. Долой Интернационал, губящий Великую Россию из‑за выгод, мести и потехи кого угодно, только не искренне любящих Родину и русских.

Рабочие и железнодорожники! Всем известно, что вам постоянно твердят, что нынешняя власть – это ваша власть. Почему же коммунистам приходится усмирять рабочих, почему большинство из вас недовольны создавшимся положением и вы все трепещете перед маленькими кучками людей – коммунистическими ячейками, и повинуетесь им, созданным помимо желания большинства из вас? Вы, давно работающие в промышленности, прекрасно понимаете, что для развития ее нужны свободный труд и порядок. Возможно ли это теперь, когда, несмотря на большие получаемые деньги, вы не можете спокойно заняться своей работой, а должны сами обеспечить себя всем, иначе вам грозит голод и холод. Коммунисты закрыли много фабрик и заводов не только из‑за отсутствия сырья и топлива, но закрытие каждой фабрики и завода, где настроение рабочих для них ненадежно, им дает материал для фронта в виде оставшихся безработных. Многие из вас прекрасно знают, что промышленность гибнет, гибель промышленности – ваша гибель, и вместе с гибелью промышленности должна неминуемо окончательно разориться и погибнуть страна, и ваша прямая, святая обязанность, как русских, – не дать погибнуть русской промышленности, а с тем и своей стране. Добровольческая армия, борясь за возрождение страны при условии свободы труда и наличия разумного порядка, призывает вас примкнуть к ней. Арестуйте те малочисленные кучки людей – коммунистические ячейки, под гнетом которых вы находитесь! Железнодорожники и трамвайные служащие, прекратите движение на время борьбы и не перевозите по железным дорогам воинские части коммунистов!

Телеграфисты! Не передавайте распоряжений коммунистов! Рабочие водопровода! Добровольческая армия просит вас не прекращать работу, чтобы этим не оставить население без воды!

Подмосковные крестьяне! Вы частью уже примкнули к рядам Добровольческой армии. Ваше поголовное недовольство коммунистами известно. Идите в Москву! Поступайте в ряды Добровольческой армии! Организуйте в районе деревень заставы для задержки всех автомобилей, скрывающихся с коммунистами из Москвы! Арестуйте своих коммунистов! Сообщайте об отрядах, двигающихся к Москве! Заставьте живущих у вас красноармейцев примкнуть к рядам Добровольческой армии!

Обыватели и все служащие! Вы наиболее обездоленные и наиболее терпящие голод и нужду, вы вертитесь в своей нужде как белка в колесе – городским пайком не прожить, ибо ничего не дают, жалованья не хватает, так как все безумно дорожает, и вам предстоит голодная и холодная зима, для вас давно понятно, что всякая жизнь в стране замирает, и страна гибнет в пожаре гражданской войны. Будьте мужественны, идите в ряды Добровольческой армии! Арестуйте известных вам коммунистов! Прекратите работу во всех учреждениях на время острого периода борьбы! Рвите в своих районах телеграфные и телефонные провода!

Милиция! Ваша обязанность – поддержание порядка – ставит вас вне борьбы. Если вы не будете оказывать сопротивления, то личный состав, за исключением коммунистов и сочувствующих им, будет оставлен на службе.

Боритесь все под своими лозунгами за одну общую мысль – избавление своей страны от чуждого нам, русским, интернационального засилья.

Добровольческая армия борется за лозунги:

«Да здравствует Единая Великая Россия!»

«Да здравствует Народное собрание на основе всеобщего избирательного права!»

«За поруганную Православную Церковь!»

«Долой братоубийственную гражданскую войну!»

«За свободный труд каждого по своему почину!»

«За свободу и неприкосновенность личности!»

«За свободу передвижения по стране!»

«За неприкосновенность частной собственности и жилища и обеспечение пользования результатами своего труда!»

«За справедливое решение земельного вопроса в пользу трудящихся над землей!»

«За обеспечение рабочих от эксплуатации их труда капиталом и государством!»

«За свободу торговли!»

«Только развитие мелкого кредита, кооперативов и самостоятельных мелких хозяйств поможет стране!»

«За широкое развитие частной инициативы в промышленности!»

«За немедленный возврат мобилизованных домой к мирному труду!»

«Долой кровавую, голодную, лживую и чуждую для нас, русских, власть коммунистов!»

 

2. ВОЗЗВАНИЕ

Настало время, когда всему населению стало ясно, что благодаря коммунистам Россия как государство перестала существовать, что страна обнищала до последней степени и продолжает разоряться гражданской войной и внутренней политикой коммунистов.

Коммунисты, овладевши властью силой, созданной ими путем обмана народа, много обещавшие, но ничего не давшие, разоряли все время, как разоряют и теперь, страну только ради своих партийных и личных интересов, мобилизуют население только для своей защиты – защиты интересов своей партии и расстреливают тех, кто не хочет ради этой узкой и низкой цели проливать свою кровь и кровь своих же братьев – русских.

Как бешеная собака ни с кем не может ужиться и кусает всех, встречающихся ей на пути, так и коммунисты никому не дают сказать слова правды и разоряют и расстреливают несогласных с ними. Вот почему они выбросили лозунг: «Да здравствует гражданская война».

Коммунисты прекрасно знают, что существовать у власти они могут только при полном подавлении свободы слова, при полном уничтожении свободы личности, так как если бы они хоть раз по справедливости провели бы выборы по всеобщему избирательному праву, то им бы у власти не бывать. Порукою этому тысячи расстрелянных и остатки сотен деревень, сожженных и разоренных коммунистами. Так только коммунисты удерживают свою власть и говорят, что «это власть рабоче‑крестьянская». Такой обман только и возможен при тех приемах управления, какие применяют коммунисты, и при той бессовестной, наглой лжи, которую они всюду говорят и пишут. Коммунисты, сами не имея ни в чем недостатка и устроившись в тылу, зная давно, что громадное большинство населения городов и деревень не за них, проводят обманом и силою на выборах своих людей и, не будучи в состоянии избавить население от голода и холода, заставляют еще сражаться за их личные и партийные интересы под флагом демагогических и лживых лозунгов. На такое насилие может быть ответом только сила. Добровольческая армия Московского района призывает всех покончить с этим обманом и сбросить чуждую для нас и не подходящую нашим укладам и обычаям интернациональную власть коммунистов.

Боритесь все под своими лозунгами за одну общую мысль – избавиться от темного кошмара насилия, который душит нашу страну!

Добровольческая армия борется за лозунги:

«Да здравствует Единая Великая Россия!»

«Да здравствует Народное собрание на основе всеобщего избирательного права!»

«За поруганную Православную Церковь!»

«Долой братоубийственную гражданскую войну!»

«За свободный труд каждого по своему почину!»

«За свободу передвижения по стране!»

«За неприкосновенность частной собственности и жилища и обеспечение свободного пользования результатами своего труда!»

«За справедливое решение земельного вопроса в пользу трудящихся над землей!»

«За обеспечение рабочих от эксплуатации их труда капиталом и государством!»

«За свободу торговли!»

«Только развитие мелкого кредита, кооперативов и самостоятельных хозяйств поможет стране!»

«За широкое развитие частной инициативы в промышленности!»

«За немедленный возврат мобилизованных домой к мирному труду!»

«Долой кровавую, голодную, лживую и чуждую для нас, русских, власть коммунистов!»

 

III[121]

 

При вступлении мне было объяснено, что организация не преследует самостоятельных боевых целей, а имеет задачей: 1) сплочение имеющегося в Москве офицерства и оказание материальной поддержки наиболее нуждающимся из него; 2) в случае анархии в Москве, могущей быть по той или другой причине, использовать сплоченную группу офицерства как кадр лиц, могущих организовать охрану порядка. Из перечисленных заданий видно, что работа вся пока сводилась к набору личного состава.

Я лично в это время познакомился со Стоговым, при котором я и должен был исполнять роль начальника штаба. Связью с ним мне служил Владимир Львович Вартенбург.

Больше я в это время сведений об организации не имел.

По существу дела, вплоть до марта никакой работы мне выполнять не приходилось, да и по данным о личном составе той части организации, которой я ведал, видна была малочисленность группы (не более 60–70 человек), причем эта малочисленность имела тенденцию скорее еще уменьшаться, чем увеличиваться.

В марте в связи с наступлением Колчака мне было Стоговым предложено представить мои соображения о мерах, которые надо было бы принять, дабы увеличить интенсивность работы организации не только в исполнении указанных выше задач, но и предвидеть возможность активного выступления, причем последнее считалось возможным лишь как вхождение в начатое другими (рабочими или другой организацией) восстание.

Кроме того, мне было пояснено, что мы должны стремиться создать дивизию (то есть кадр ее) и что параллельно нам существует такой же, как и мы, зародыш другой дивизии.

Мои соображения сошлись с соображениями Стогова и свелись к принятию следующих мер: 1) в личный состав организации набирать только лиц, способных быть ударниками; 2) ударники обязаны были среди известных им лиц, не говоря им ничего об организации, наметить: а) сочувствующих, то есть лиц, которых по тем или другим причинам осведомлять преждевременно, но которые подходящи для набора их в последний момент и привлечения к активной работе, б) пассивных, то есть лиц, негодных для активной работы, но порядочных и годных для привлечения их к будущей организационной работе после одержанного успеха; 3) Ивану Николаевичу Тихомирову поручалось ведать изучением Москвы с целью определить местонахождение правительственных, гражданских и военных учреждений, а также воинских частей, 4) принять меры к быстрому оповещению и сбору членов организации в случае необходимости. Четвертый пункт на практике оказался совершенно неосуществимым благодаря необходимости соблюдать конспирацию.

Главный недостаток был в том, что не было оружия, а потому и боеспособность организации была, по существу, равна нулю. Средств и способов для приобретения оружия не было.

Особого плана тогда не вырабатывалось, так как было признано, что организация может лишь к чему‑нибудь примкнуть.

В это же время организации было сообщено, что она считается частью Добровольческой армии, это обстоятельство в дальнейшем имело большое значение при наборе личного состава.

В понедельник на страстной неделе был арестован Стогов. Я остался один, приходилось решать вопрос о судьбе организации. Как раз за несколько дней до ареста Стогов мне сообщил, что он держит связь с членом политического центра, при котором

мы состоим, – Н. Н. Щепкиным, и собирался меня познакомить, но не успел.

Я и Иван Николаевич решили, несмотря на то, что не имели общих со Щепкиным знакомых, постараться каждый в отдельности связаться с ним. Мне это не удалось, Ив. Ник. связь установил. Выяснилось, что одновременно установил связь со Щепкиным начальник кадра второй дивизии С. А. Кузнецов, который и взял на себя поддержание связи со Щепкиным. Иван Николаевич, продолжая работать со мной, поступил в распоряжение С. А. Кузнецова для помощи ему в смысле связи со Щепкиным, мое же знакомство с последним не состоялось за ненадобностью.

В дальнейшем работа, по существу, шла в том направлении. Через Ивана Николаевича было выяснено, что весь кадр второй дивизии насчитывает около 20 человек.

Когда был арестован Кузнецов, то мною было решено присоединить кадр второй дивизии к первой, а с начальником этой группы, Савицким, держал связь Иван Николаевич. В скорое время Савицкий был передан Иваном Николаевичем Миллеру.

После ареста С. А. Кузнецова я остался совершенно один. Я связался со Щепкиным для выяснения положения. Щепкин дал мне ответ через несколько дней. Ответ был таков: 1) не предрешая вопроса о главе организации, мне предлагается вести дело дальше; 2) взять в свое ведение также разведку; 3) иметь постоянно связь со Щепкиным, с которым разъяснять все возникающие вопросы.

Первый и третий пункты я принял, от второго категорически отказался, мотивируя это тем, что боевое дело организации ни в коем случае нельзя смешивать с разведкой. В сношениях со Щепкиным мне продолжал помогать Иван Николаевич, взяв в свои руки денежную сторону дела.

Согласившись на руководство подготовительной работой организации, я предложил Щепкину вновь обдумать и конкретизировать цель существования организации.

Поводом к этому послужили тогдашние события в Петрограде. Вполне являлось вероятным, что в Москве будут сделаны аналогичные петроградским повальные обыски. И естественно, что при такой обстановке стоит рисковать вскрытием организации лишь в том случае, если организация преследует самостоятельную серьезную цель. При наличии же только указанных выше пассивных задач риск вскрытия организации не может быть оправдан. На основании сказанного спрашивалось: признается ли желательным, чтобы организация готовилась бы к максимуму, то есть к самостоятельному выступлению. Если последнее не признается желательным, то предполагалось организацию распустить. Вместе с тем указывалось, что население Москвы и ее гарнизон настолько запуганы и инертны, что к самостоятельным выступлениям совершенно не подготовлены и не способны. Но настроение все‑таки таково, что при энергичной, бьющей на психологию вспышке присоединение масс вполне вероятно. Ответом послужило указание готовиться к максимуму, то есть к самостоятельному выступлению. Таким образом, организация вступила в новую фазу своего существования.

Положение дела организации после июня.

Для выполнения поставленной организации задачи мною был выработан план, к осуществлению которого и надлежало подготовляться.

Сущность плана изложена в первом показании. К изложенному могу добавить, что одновременно с выступлением предполагалось некоторые железные дороги, ведущие к Москве, подорвать не более 2‑х переходов, дабы затруднить подачу в Москву подкреплений. Недостаток взрывчатых веществ, по‑видимому, принудил бы это сделать даже кустарным способом – механической порчей. Организация этого дела, порученная Миллеру, налаживалась плохо.

В указанных двух боевых секторах главнейшей задачей ставилось захватить броневики. Разработка этого вопроса была поручена Звереву совместно с Талыпиным в Бутырском районе и с Миллером в Лефортовском районе.

Для руководства быстрой организацией стрельбы из орудий, захваченных на Ходынке, предназначалось Е. А. Флейшеру, личный состав для которого должен был набираться из оказавшихся под рукой артиллеристов во время захвата орудий. Д. Я. Алферов вступил в организацию в июле. Его квартира служила местом встреч. Кроме того, он иногда служил для связи.

Начальники секторов мною указаны в первом показании.

Кроме перечисленных лиц, мне другие лица неизвестны, чтобы я мог их указать.

В середине июля выяснилось, что на работу организации денег нет. Работа организационная продолжалась.

В августе Щепкин было мне сообщил, что получился неожиданный прилив денег, привезенных неким Василием Васильевичем.[122]

С получением этих денег явилась возможность развить работу. Миллеру было поручено подготовить типографию и по возможности изыскивать способ по покупке оружия. Как то, так и другое увенчалось успехом, но подробностей этих дел я не знаю.

Арест Щепкина прервал всякую связь с источником денег и с самим политическим центром.

В таком положении застал как раз организацию разгром.

В августе и сентябре дважды приказывалось в особенности тщательно перебрать состав ударных групп, чтобы освободиться от дутых цифр. Последнее в этом отношении предупреждение еще не вполне было проведено в жизнь. Можно предполагать, что в обоих секторах было бы в каждом ударников и сочувствующих примерно от 150 до 200 человек.

27 сентября 1919 года Ступин

 

IV

 

В начале пояснения схемы организации необходимо дать дополнительные сведения о ее развитии.

Я уже показал, что примерно в марте мне было сообщено Стоговым о желательности из бывшей под его начальством группы образовать дивизию, причем говорилось, что существует еще зародыш второй дивизии. Вся организация, таким образом, якобы представляла корпус.

Территория Москвы была поделена между дивизиями так, что восточная ее половина (исключая Замоскворечье) должна была изучаться второй дивизией, а первой дивизии дан был район – все Замоскворечье и западная половина. Точное направление разграничительной линии не помню.

Район каждой дивизии был распределен между полками дивизии. В первой дивизии (Стогов) это было сделано так: Толыпину дан район Пресни, Бутырки и Сущевско‑Марьинский; Филипьеву – Хамовники и Дорогомилово; Найденову – Замоскворечье. У первых двух границей в сторону центра должно было служить трамвайное кольцо «Б».

Такой порядок сохраняется примерно до середины июня. Фактически он ничего реального не дал, главным образом потому, что, по существу, расплывчатая задача «изучения района» при инертности исполнителей была для них непонятна. Очевидно, требовалось ставить вполне определенные задачи, например: «определить месторасположение такого‑то караульного батальона» и т. д.

Когда фактически после ареста С. А. Кузнецова во главе организации остался я один и вместе с тем определилось новое задание для организации – «готовиться к самостоятельному выступлению», я, естественно, должен был отказаться от бывших громких названий: «корпуса», «дивизии» – и перейти к более простой схеме.

Кроме того, я пришел к убеждению, что прежде всего необходимо задаться каким‑либо планом, а в нем – возможным минимумом и готовиться прежде всего к последнему, а затем, при нарастании сил, развивать в пределах того же плана.

Время для подготовки еще было, т. к. самое выступление ставилось в зависимость от общей обстановки и настроения масс.

Сущность плана мною уже была изложена. Считалось необходимым начать одновременно в двух, по возможности диаметрально расположенных, районах. Таковыми районами были Лефортовский и Бутырский, потому что в них были расположены броневики, которыми и надлежало прежде всего овладеть. По овладении броневиками в обоих районах должны были ударные группы поднять стоявшие вблизи войсковые части и затем в зависимости от притока пополнений образовать атакующие колонны, которые немедленно и направить в атаку в направлении на центр Москвы (район Кремля).

Необходимо подчеркнуть, что план действий был еще в периоде подготовки, поэтому точно порядок выступления еще не был установлен, а направления атаки на центр еще совсем не обсуждались.

В частности, по районам пункты выступлений пока наметились следующие: у Миллера – в районе Николаевского вокзала, если группа 35‑го полка будет достаточно сильна, в Лефортове и в Новогирееве (Высшая стрелковая школа), из Новогиреева восставшие должны были идти к Москве для захвата Рогожско‑Симоновского участка; у Талыпина пока получился лишь один пункт – гараж формирования, где стояли броневики; Филипьеву было передано, чтобы он изучал Пресненский район и Александровский вокзал,[123]но пункт выступления еще не был указан. *** должен был обдумать захват артиллерии на Ходынке.

В дополнение к этим указаниям было передано: 1) как в момент выступления, так и атаки каждая ударная группа или атакующая колонна должна сама позаботиться о разведке и охранении; 2) иметь в виду, что кольцо трамвая «Б» следует считать как линию, на которой каждая атакующая колонна по проходе ее должна оставить части, а последние на соответствующем участке кольца «Б» должны образовать оборонительную линию как опору Для атакующих на случай неудачи в центре; 3) в зависимости от числа захваченных пулеметов и грузовиков надлежало в помощь броневикам вооружить грузовики пулеметами; 4) в инженерном отношении должны были быть Миллером сформированы партии Аля порчи железных дорог не ближе 2‑х переходов; эти же партии Должны портить телеграф; саперы должны были составить соображения по обороне трамвайного кольца «Б»; по автомобильной части следовало обдумать: какие легче захватить гаражи; по железнодорожной части надлежало подготовиться к тому, чтобы по захвате какого‑либо вокзала можно было легко сформировать поезд для высылки его вперед с соответствующей воинской силой для прикрытия Москвы от попытки оказать помощь извне.

Из изложенного в плане видно, что для подготовки к нему прежний порядок распределения организации по Москве не подходил. Самое большое, что можно было от прежнего порядка сохранить, – это название полка, но и это было бы неправильно, а потому я и стал называть бывшие полки ударными группами. Эти ударные группы, по мере выяснения обстановки, каждая должна была получить вполне конкретную задачу и к ней готовиться. Для объединения же и руководства этими ударными группами были назначены начальники районов – Миллер и Талыпин. Название дивизии здесь не подходит потому, что в дивизии всегда должно быть определенное число единиц, а в районах может быть произвольное число ударных групп в зависимости от намеченных пунктов выступления.

Лица, известные мне точно по организации, указаны на схеме. То же относительно связей с частями – показаны те, которых существование было твердо установлено.

Управление организацией было безусловно несовершенно. Оно, в сущности, воплощалось во мне одном. Произошло это потому, что еще попытки Стогова показали о невозможности пополнить штаб соответствующими лицами, главным образом благодаря несообразным претензиям тех, кому это предлагалось. Я в этом отношении попыток не делал.

О главе организации мне известно, что для этого предназначался Стогов. Других же имен я никаких не знаю.

О связях с подмосковными окрестностями могу показать, что попытки связаться с зелеными не имели успеха, так как: 1) зеленые, как явление временное, исчезли; 2) не с кем было связываться. О каких‑либо теперь устанавливаемых связях твердо не знаю. Миллер говорил, что он намечает что‑то в этом отношении.

Относительно теперешнего военного командования армией ничего фактического показать не могу. Могу лишь изложить один мой разговор со Щепкиным. Щепкин мне сказал, что некоторые лица ищут якобы связи в целях в нужный момент оказать услуги. Я ответил, что, поскольку слыхал у стоящих у власти, доверяться этому не следует, ибо ничего серьезного сделано быть не может и что такие намеки являются скорее просто кивком, который делается на всякий случай. Никаких имен при этом разговоре не называлось.

Считаю необходимым вновь категорически отвергнуть показание Миллера, что штабом ему была передана таблица с численностью войск. Помимо того, что совершенно нелогично было бы из штаба передавать такую таблицу лицу, которое ведало только районом, я еще укажу, что и таблица сама по себе никакого смысла не имеет, а является какими‑то теоретическими измышлениями, ни на чем не основанными.

В штабе никаких связей с частями на фронте и провинцией не было.

Я позволю себе привести пояснение двух выражений: 1) связь с частью и 2) ячейка в части. Надеюсь, что это пояснение поможет разобраться.

Под «связью с частью» следует понимать тот случай, когда сама часть дает ударную группу не менее 30–40 человек. Эти ударные группы должны быть способны к самостоятельному выступлению и первым ее шагом, конечно, будет подъем своей же части или, по крайней мере, овладение по возможности всем оружием.

«Ячейка же в части» всегда малочисленна и даже может состоять из одного человека. Ячейка к самостоятельному выступлению не способна, всегда входит в состав какой‑либо основной ударной группы организации.

В оперативном отношении это различие имеет также громадное значение. Дело в том, что ударную группу части в 40 и больше человек для выступления никуда не передвинешь, ибо это было бы слишком заметно. Такая ударная группа для первоначальных действий привлечена к месторасположению своей части. Ячейка же в составе основной ударной группы может действовать и не в местонахождении своей части.

Благодаря приведенному пояснению становится ясным, что если служащий или несколько служащих части или учреждения персонально и входили в организацию, то это еще не значит, что сама часть или учреждение примыкало к организации как определенная сила.

 

V

 

На предложенные мне вопросы могу пояснить нижеследующее:

1) По поводу связи с «зелеными» я уже показал, что к моменту ареста такая связь результата не дала. За последние дни мне было передано, что у Лейе начинается связь в районе северных железных дорог, что там есть какой‑то владелец хутора, который может организовать около себя группу лиц. Я приказал, чтобы это было проверено посылкою туда надежного человека. Была ли фамилия этого хуторянина Овчинников, я твердо не помню.

Посылка лиц через Лейе для установления связи с зелеными в районе Рязанской жел. дор. результата не дала, так как оказалось, что не с кем связываться.

2) По поводу расходов организации могу показать, что таковые слагались из двух статей: одна – это выдача пособий, производившаяся каждые две недели, и другая – это расходы на организационную работу.

Первая сумма, требовавшаяся каждые две недели, была очень различна и только в августе достигла до 78–80 тысяч в полумесяц.

Отпуск же на вторую статью фактически начался только в августе, причем на покупку оружия и устройство типографии Миллеру было дано около 300 тысяч и Найденову в последние дни 15 тысяч.

Я только знаю, что Василий Васильевич привез миллион. О каком‑либо другом способе переправки в Москву денег я не слыхал.

Для ясности считаю необходимым пояснить, почему именно выдавались пособия нуждающимся членам организации. Объявление организации частью Добровольческой армии и выдача пособий были двумя осязательными фактами, доказывавшими серьезность всего дела. Необходимость придать вескость всему делу была крайне важна, так как это способствовало набору личного состава. Выдача пособий, конечно, базировалась на добросовестности лиц, их требовавших. Мне достоверно известно, что лица, зарабатывавшие службой достаточное содержание, никаких пособий не получали.

3) Все сношения с Деникиным велись через Н. Н. Щепкина, ко мне лично никто не приезжал и явок для посылаемых на меня не было.

Никаких приказаний от Деникина организация не получала. Да и при существовавшем способе связи такие приказания были бы нецелесообразны, ибо получались бы всегда несвоевременно.

Организация работала самостоятельно.

4) По поводу указаний политического центра необходимо сказать, что такие указания вырабатывались после соответствующего освещения вопроса со стороны военной организации.

Но вместе с тем необходимо подчеркнуть, что военная организация не имела права решать самостоятельно каких‑либо основных вопросов.

Все переговоры велись через Н. Н. Щепкина.

5) Относительно таблицы с численностью войск, найденной у Миллера, я никаких объяснений по ее содержанию дать не могу.

Замеченная мною подпись на оборотной стороне этой таблицы «Константин Константинович» напоминает мне следующее: при одной из встреч Миллеру было сказано, что вопросы по технической части, могущие возникнуть в его районе, должны обдумываться Константином Константиновичем. Миллер вынул из кармана какую‑то бумажку и на ней записал это имя и отчество. Есть полное вероятие предполагать, что эта бумажка и была названной таблицей. Почерка, коим написана таблица, не знаю.

Константин Константинович ведал исключительно техническими вопросами, и в круг его обязанностей ни в коем случае не входило поддержание связи с частями на фронте и в провинции, да такой связи и вовсе не было.

Предположение, что вторая графа таблицы есть данные о числе сочувствующих на фронте, полученные на основании донесений, по‑моему, совершенно невероятно, так как для этой статистики пришлось бы иметь особое бюро и массу агентов, что, конечно, на практике неосуществимо.

Считаю необходимым пояснить, что Миллер в организацию вступил не персонально, а как лицо, объединяющее уже целую группу лиц. Произошло как бы слияние двух групп. Если это принять во внимание, то станет ясным, что целый ряд вопросов может и не быть известным.

6) Я предполагал послать связь к Мамонтову. Людей для этого должен был дать Лейе, но посылка не состоялась, ибо в ней миновала надобность, так как Мамонтов в это время повернул на юг, в район станции Касторная.

Лиц, приехавших от Мамонтова в Москву, я не видал и связи с ними не имел.

7) Относительно Федорова могу показать, что Владимир Данилович Жуков мне передавал о желании Федорова, чтобы во время выступления к нему явилось бы несколько вооруженных лиц, которые заставили бы его работать. В подготовительной же работе Федоров, по‑видимому, не отказывался участвовать.

Ступин

 

VI

 

Н. Н. Щепкин предлагал мне ведать разведкой, полагаю, что это значило бы, что мне придется принять целый ряд лиц, уже имеющихся у него. Я не считал это возможным, так как смешивать Дело организации с разведкой было нельзя.

Желая найти себе помощника, я попросил Ульянина – заведующего курсантами Академии Генерального штаба зайти со мной на совещание к Талыпину. Познакомившись с положением Дела, Ульянин, однако, определенного согласия не дал, уехал на занятия с курсантами на Ходынку, и связь с ним фактически прервалась, и для организации он никакой работы не выполнял. Ульянина знаю с детства.

Предложение подорвать железные дороги в районе Пенза – Рузаевка возникло в связи с перебросками войск с Восточного фронта на Южный. Задача подрыва была дана заведующему инженерной частью – Владимиру Даниловичу Жукову, который поручил Миллеру набрать личный состав партии.

Возможно, что о технической выполнимости этой задачи Жуков советовался с Федоровым. Жуков служил в управлении жел. – дор. войск. Посылка партии не состоялась ввиду явно выраженного нежелания ее ехать. Константин Константинович является преемником Жукова по организации.

Константину Константиновичу ставилась задача: разведка телефонной сети Москвы, цель – выяснить, каким образом остановить работу Центральной телефонной станции и изолировать в смысле телефонного сообщения Кремль и оперативный штаб отрядов особого назначения (Б. Чернышевский пер.,[124]22); (кроме задач, изложенных выше, – телеграф, радиостанция, саперная часть и железнодорожная).

О телефонах. Предложил нападение на Центральную телефонную станцию.

Ударной группы для этой цели намечено не было.

Об изолировании Кремля и штаба особого назначения говорил, что разведка произведена.

О Сучковых слышал как о людях непорядочных, с которыми нужно быть осторожными.

Лейе ставилась задача – только занятие (Николаевского и Северного[125]) вокзалов и способствование атакующим вокзалы частям.

Связь с авиацией я считал поставленной хуже всего. Слышал, что имеется в виду человек, могущий быть пилотом.

О заводе «Амо». Признавалось необходимым его захватить, однако штаб сведений о связи с заводом не имел.

С Ланкевичем добивалось знакомства какое‑то лицо, приехавшее из района Могилева (Гомеля), которое хотело обязательно связаться с московской организацией, предлагая услуги [от] якобы имеющейся в Могилеве организации. Но я от этой связи отказался, так как считал поддержание связи со столь отдаленной организацией нецелесообразным.

Относительно связи организации с Тихвиныммне ничего не было известно.

1 октября 1919 года Ступин

 

VII

 

Из вопросов, предложенных мне в предыдущих допросах, я вывел заключение:

1. Меня считают главой организации, возможно, и лицом, создавшим ее.

По этому вопросу я считаю необходимым пояснить, что в организацию я вступил тогда, когда она уже имела высшее управление, в виде управления корпуса. Я же вступил как обыкновенный рядовой член.

В дальнейшем ряд арестов высшего управления привел в июле сего года положение организации к тому, что я на правах преемственности, как старший, оказался в роли руководителя.

Так как вопрос о главе организации оставался все время открытым, то и руководство всем делом продолжало оставаться за мной.

2. Меня считают принадлежащим к кадетской партии или, во всяком случае, лицом, поддерживающим исключительно кадетскую программу.

 

Ордер на арест В. В Ступина

 

Такое заключение, по‑видимому, выведено из того, что спроектированные приказ и приказание командующего Добровольческой армией носят в политической своей части отпечаток взглядов кадетской партии.

По этому поводу я могу показать, что проекты приказа и приказания, а также лозунгов, помещенных в конце воззвания, были первоначально набросаны мною.

Этот набросок затем обсуждался мною совместно со Щепкиным, который и ввел свои поправки, главным образом в политическую часть приказания и лозунги.

Только после этого обсуждения была окончательно выработана редакция приказа, приказания и лозунгов.

Таким образом, при участии в этом деле Щепкина неизбежно и должен был получиться отпечаток взглядов кадетской партии.

Кроме этих двух вопросов, считаю необходимым вновь подчеркнуть, что военная организация объединялась не какой‑либо политической программой, а, как воинская часть, только сознанием, что она является частью Добровольческой армии.

О том, что военная организация состояла при определенном политическом центре, было известно только ограниченному числу лиц высшего управления. То же и относительно указаний, получаемых от центра, а также относительно того, что связь с Добровольческой армией поддерживалась центром, а не самой военной организацией.

8 октября 1919 года Ступин

 

 

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА Н. Н. ЩЕПКИНА[126]

 

На предложенное мне требование дать исторический и политический очерк «Союза возрождения», «Национального центра» и «Союза освобождения» должен объяснить, что как простой практический общественный деятель я не в состоянии дать то, что, может быть, от меня ожидается. К тому же обстановка, в которой приходится писать и думать, настолько необычна и унизительна для моего человеческого достоинства, что я не в состоянии предаваться спокойному историческому и политическому исследованию.

После Октябрьской революции коммерческие дела, бывшие у меня на руках, вынудили меня поехать в Киев, где я и задержался на все время вооруженных столкновений между Украиной и Советской Россией. После занятия Киева советскими войсками и незадолго до занятия Украины немцами я смог выбраться в Москву, куда и прибыл примерно в половине февраля.

Жизнь политических партий к этому времени еще не замирала, и руководители их еще не пришли к выводу, что разрушительный процесс, которому подверглась Россия под влиянием длительной войны, революции и катастрофически разрушительной деятельности советских властей всяких рангов, вплоть до Советов в самых глухих местах, не может быть остановлен и исправлен силами одной или даже союзом партий.

Я застал в Москве момент, когда думы всех лучших русских людей были сосредоточены на мучительной мысли об унизительном ударе, нанесенном России Советской властью с германским правительством заключением так называемого мира в Бресте, отдававшего страну фактически на разграбление немцев и ничуть в то же время не освобождавшего Россию от войны. В то же время в некоторых политических партиях горячо обсуждался вопрос о предположительном соглашении с Германией на предмет уничтожения в России всего, что связано с Советской властью и партией большевиков (впоследствии коммунистов).

Вопрос этот был умело подсунут агентами графа Мирбаха различным группам через лиц, мечтавших почти исключительно о возврате хотя бы в некоторой степени того, что было до революции, и думавших лишь о своих эгоистических интересах. Несмотря на то, что Украина стала именно на эту точку зрения и, как потом выяснилось, нашла в этом поддержку на Юге России, даже среди некоторых обычно демократически настроенных деятелей, Москва и Средняя Россия в этом отношении остались тверды на своей позиции ведения борьбы с Германией до конца в согласии с союзниками, оказывая для этого хотя бы пассивное сопротивление.

И угнетение и разрушение России, производимые диктатурой партии большевиков, представлялись для Средней России меньшим и притом более или менее временным злом, чем то, что обещало соглашение с Германией. На такое соглашение были склонны идти только лица и группы, примыкавшие к самым правым течениям, и соглашение не состоялось, так как германское правительство, исследовав почву, признало, что, опираясь на группы антидемократические, нельзя завоевать мирно коренную Россию.

Эта борьба мнений по поводу Брестского мира и возможного соглашения с германским правительством содействовала высокому подъему национального чувства даже в тех группах, которые были ранее совершенно равнодушны к национальному вопросу, особенно это сказывалось среди отдельных представителей ЦК партии эсеров (правых), для которых вопросы о национальном достоинстве России впервые стали практическими. Таковы были условия, побудившие искать сил и приемов для борьбы со всеми, кто унижал это национальное достоинство, и толкования для объединения этого людьми, одинаково мыслящими по этому вопросу.

Было и другое обстоятельство, побудившее искать объединений уже не партийных, а каких‑то новых, стоящих по задачам своим под партиями. К этому времени политика партии коммунистов, захватившей всю власть в стране и диктовавшей свою волю всему населению под предлогами, что эту власть поддерживают рабочие и трудовое крестьянство, выяснилась вполне.

Прежде всего в этот период, несмотря на внешне видные нелады между Советским правительством и Германией, внутренне согласие и соглашение их были достаточно полны, и, как выяснит в будущем история, Советская власть являлась фактической союзницей Германии в борьбе с державами Согласия, а у себя внутри шла навстречу желаниям и указаниям, шедшим из дома, занятым графом Мирбахом.

Эти обстоятельства приводили к выводу, что в вопросе о борьбе с Германией не представляется возможным отделить Советскую власть от Германии. Затем беспримерное бесправие и гнет, которому подвергалось население всей страны, жестокости и эксцессы, применяемые по самым незначительным случаям, отобрание имущества под видом реквизиций и конфискаций, иногда ничем не отличавшихся от налетов и грабежей, воцарившееся в стране полное отсутствие гарантий не только неприкосновенности личности, но даже возможности сколько‑нибудь спокойной жизни и хотя бы некоторой уверенности, что у тебя не будут отняты плоды трудов твоих, наконец, экономическая политика, направленная под лозунгом национализации, социализации и муниципализации всего производства и торговли, а в действительности приводившая к полному разрушению экономического быта и повергавшая страну в голод, холод и обнищание, – все эти явления давали ясную картину, что после года‑двух такой внутренней политики Россия превратится в редко населенную пустыню, раздираемую внутренними кровавыми распрями взаимной ненависти, распадется и сделается по частям добычей более сильных соседей.

Все это ставило перед людьми, не отвыкшими любить свою Родину, вопрос: не является ли власть Коммунистической партии сама по себе злом, с которым необходимо бороться ради сохранения России, как единой нации, и ради ее возрождения? Можно было бы колебаться относительно этого, если бы эта власть давала что‑либо созидательное, ценное стране, но обещания ее – мир, хлеб и свобода – остались словами, висящими в воздухе. Вместо этого, играя на низменных инстинктах масс, коммунистическая власть порвала тот тонкий, почти незаметный налет культуры и духа общественности, имеющийся у людей, и открыла выход для эгоистических стремлений человека; рядом с гражданской войной, голодом и бесправием, развились беспримерно хищничество и стремление к легкой наживе и использованию чужой нужды. Это стремление к наживе и возможность осуществления ее, а также захватывание всего чужого под предлогом уравнивания первые месяцы людям из масс рабочих, крестьянства казались осуществлением заветной мечты о равенстве имущественном, но скоро угар классовой ненависти стал ослабевать, а люди прозревшие стали убеждаться, что они стали в положение тех, за счет которых нажились, и подверглись, в свою очередь, ограблению, а главное – при той разрухе и бесправии, которые их окружали, были не в состоянии использовать нажитое и жить спокойно.

Широкие массы стали отходить от сочувствия коммунистической власти и становиться на сторону водворения в стране примитивного порядка, прекращения гражданской войны и опыта водворения в стране коммунизма. Этот процесс стал быстро развиваться и задерживался лишь некоторым опасением крестьянства, что захваченная ими земля будет отобрана. Мероприятия власти, захваченной Коммунистической партией, с каждым месяцем усиливали этот процесс, озлобляя население против этой власти. Таким образом, интересы народных масс уже не расходились с воззрением на власть Коммунистической партии, как на зло, подлежащее устранению ради спасения России, ее политического и экономического возрождения. Современное отношение крестьянства и значительной части рабочих к этой власти лучше всего подтверждает сказанное.

Таковы условия, при которых возникла мысль о создании «Союза возрождения». Не знаю, откуда пошла инициатива, но, насколько я мог выяснить, она шла из социалистических групп. Была ли при этом у кого‑либо из инициаторов мысль о захвате власти какой‑либо из партий, не знаю, да и не думаю. Последующее показало, что среди правых эсеров была действительно такая группа (учредиловцы), но эта группа не заключала в себе инициаторов «Союза возрождения». Что касается до «Партии народной свободы», к которой я принадлежу со дня ее возникновения, то у нее не только не было такой мысли, но она даже ни в целом, ни в лице высшего исполнительного органа ЦК не знала о создании этого «Союза». «Союз» был создан персонально, а не путем партийного представительства.

Руководители всех партий начали уже сознавать, что гибель или спасение России – вопрос не партийной программы, а вопрос, стоящий выше всех программ и партий. По условиям времени «Союз» этот не мог действовать иначе, как конспиративно, а «Партия народной свободы», как партия исключительно парламентская и приспособленная только для открытой деятельности, никогда не только не принимала участия в конспиративных организациях, но даже осуждала такого рода деятельность для партии в целом и для ее партийных органов. Отдельные члены партии, принимавшие участие в каких‑либо конспиративных действиях, были вольны в своих действиях и не докладывали о них партии. Если впоследствии открывалось, что они своими действиями существенно нарушили программу или принесли вред партии, то суждение о них передавалось ЦК и съезду. Лично я примкнул к «Союзу» прежде всего как свободолюбец по всей моей природе, ненавидящий угнетения, откуда бы они ни происходили. Мой дед, знаменитый актер М. С. Щепкин, был крепостным и преемственно завещал нам идею борьбы со всяким крепостничеством, какими бы красивыми лозунгами оно ни прикрывалось.

Основными положениями практической платформы «Союза возрождения» были: доведение Россией борьбы с Германией до конца в союзе с державами Согласия, полное уничтожение власти партии большевиков (позднее партии коммунистов) и замена ее временно верховной директориальной властью из трех лиц, обязанной тотчас после окончания войны с Германией и освобождения страны от власти партии большевиков произвести на основах всеобщего избирательного права выборы в Учредительное собрание, которое и должно будет решить вопросы о форме правления в России, об основах государственного сожительства с отдельными областями, обладающими национальными особенностями, земельный и рабочий вопросы.

Упоминалось ли еще что‑либо, не припомню. Время возникновения СВ относится к концу февраля или марта 1918 года.[127]

Приблизительно в то же самое время большая коалиционная группа, в состав которой входит много лиц, стоявших за союз с Германией, распалась именно на разногласии по этому вопросу, и на месте этой группы и возникла та группа, которую стали называть «Национальным центром». С представителями этих групп я почти не имел сношений до заключения первого периода деятельности, примерно до мая 1918 года. Я не могу поэтому сказать, чем в то время эти группы резко отличались от «Союза возрождения» по своим платформам. Различие это не было настолько существенно, чтобы препятствовать вхождению одновременно в «Союз возрождения» и в «Национальный центр». По‑видимому, различие было прежде всего в отношении к социализму. В «Национальный центр» социалисты не входили, а затем различия сводились к оттенкам в отношении к Учредительному собранию, полноты проведения идеи всеобщности в избирательном законе, к форме будущего землевладения и т. п. Главные вопросы, интересовавшие обе группы, – это возрождение политическое и экономическое России и как вывод отсюда – борьба с Германией, устранение в стране власти коммунистов и замена ее народной властью, созданной Учредительным собранием, – разрешались ими одинаково. Первоначально «Нац. центр» мыслил временно власть, переходную до Учредительного собрания, в форме единоличной военной диктатуры, но затем в интересах объединения пошел на компромисс и принял как переходную форму директорию из трех лиц без подчинения остаткам Учредительного собрания, избранного при Временном правительстве. Местом пребывания директории «Союзом» и «Центром» была избрана Сибирь, так как предполагалось в то время, что именно из этой коренной русской области может пойти возрождение России на демократических основах, ибо здесь, в Сибири, всякое правительство должно будет прежде всего опираться на крестьянские массы. Пока велись между этими группами переговоры, в Москве произведен был полный разгром организаций «Партии народной свободы». Партия эта вела себя в отношении Советской власти до щепетильности лояльно. Тем не менее в мае в помещение ЦК и областного комитета партии (партийного) клуба явилась вооруженная стража с представителем ВЧК вечером и задержала в помещении клуба (это был очередной клубный вечер) что‑то свыше 80 человек, в том числе много университетской молодежи обоего пола и несколько человек видных работников партии. Партийное помещение было занято, литература, имущество, деньги и даже припасы фактически уничтожены и расхищены. Деятельность партии до этого ограничивалась легальными видами агитации и стала невозможной тем более, что началось преследование по городу некоторых более видных членов партии. Из числа арестованных в мае 1918 года некоторые лица пробыли в заключении до мая 1919 года. Почти год! Партийным деятелям было сообщено из достоверного источника, что намек на необходимость разгрома партии сделан был из немецкого посольства, что объяснялось отместкой за отказ более демократических групп под влиянием «Партии народной свободы» от союза с Германией. В провинции при всяком случае местных волнений всегда гибло несколько местных деятелей «Партии народной свободы». Несмотря на такое нелояльное отношение со стороны власти к «Партии народной свободы», она осталась по‑прежнему лояльной. Было условлено прекратить всякую деятельность партии, кроме благотворительности, что и выполнено. Деятельность партии за рубежом текла самостоятельно. Эти обстоятельства, показавшие, что деятельносгь политических партий, даже таких, как «Народная свобода», невозможна в Советской России, побудили «Союз возрождения» и «Нац. центр» перенести свою деятельность за рубеж Советской России. Часть членов уехала на север, часть – в Сибирь, а часть – на юг. В Москве решено было оставить лишь агентства для сношений. Все участники «Союза возрождения» и «Нац. центра» этого периода выбыли из Москвы и благополучно прибыли в намеченные ими места.

О политической группе, именовавшей себя «Союзом освобождения», за этот период я ничего не знаю.

Дальнейшая деятельность «Союза возрождения» и «Национального центра» развивалась без всякой связи с Москвой. Предполагалось, что Москва политически мертва. Об этой деятельности мне известно только по случайным и отрывочным сведениям, доходившим из советских газет и от случайных приезжих. В общем представляется, что «Союз возрождения» и «Национальный центр» в Киеве слились в тесный блок, объединив с собой «Союз земств и городов» и так называемое «Государственное объединенное совещание», согласив эти разнородные группы на общей платформе. Все эти группы при Скоропадском должны были уйти в подполье, а после падения Скоропадского – уйти совсем из Киева. После взятия Одессы коммунистами деятельность «Союза возрождения» на юге, по‑видимому, прекратилась, а «Национальный центр» занялся разработкой местных реформ для местностей, занимаемых Добровольческой армией. Отдельные лица «Центра» вошли в состав совещания при Деникине, но до последнего времени «Центр» не имел особого влияния на дела.

Группа, уехавшая на север, сумела организовать там совещание в Уфе, которое избрало директорию из пяти лиц и связало эту директорию обязательством ответственности перед старым Учредительным собранием, то есть фактически перед частью партии правых эсеров с Черновым во главе, чем коренным образом нарушило московское соглашение. Это нарушение оттолкнуло от директории местные собрания и организации «Союза возрождения» и «Национального центра», что, вероятно, и послужило причиной замены директории единоличным управлением. После этого значительная часть эсеров Средней России заняла другую позицию, тогда как сибирские эсеры присоединились к решению «Союза возрождения».

Московские агентуры «Союза возрождения» и «Нац. центра» до получения сведения о замене директории единоличным правительством, а главное, до окончания войны Германии с державами Согласия, ограничивались сами незначительной деятельностью, так как главные центры их были за рубежом и до изменения политических условий не являлось надобности в каких‑либо новых шагах. Распространение идей «Союза» и «Центра» шло как‑то само собой постоянно так, что в печати иногда совершенно неожиданно сообщалось об обнаружении то там, то здесь по провинции организаций с такими же целями и с аналогичными наименованиями, хотя и не имевшими никакой связи с Москвой. После заключения мира и падения Уфимской директории приходилось определить свое отношение к этим событиям и последствиям. К этому времени совершенно выяснилось, что об изменении внутренней политики руководителей партии коммунистов не может быть и мысли, что они по‑прежнему в ожидании поддержки путем всемирной революции продолжают и даже усиливают свой образ действия, ведущий Россию к окончательному экономическому и политическому падению и разложению, утверждая на словах, что их цель – объединение России. Положение, в которое приведены города, промышленность и крестьянство, прогрессировало в худшую сторону настолько, что люди, помышляющие о возрождении России, становились в тупик. Ввиду этого московские отделения «Союза» и «Центра» признали, что цель, намеченная при их создании, еще не достигнута и должна быть осуществлена властью, возникшей в России, а кроме этой власти переходного времени, уже не представляли первой возможности, тем более что остановить исторический процесс ее организации едва ли кто в силе, почему являлось необходимостью признать исторически сложившуюся власть (если она будет способна выполнить намеченные задачи, то есть заменить власть партии коммунистов народной властью, созданной Учредительным собранием, избранным на основах всеобщего избирательного права), прежде всего установить примитивный порядок и гарантию личной и имущественной неприкосновенности и возродить Россию политически и экономически. Причем устанавливалось, что возрождение это мыслимо только на основах широкой частной инициативы и восстановления частной собственности и предполагалось, что до Учредительного собрания будут проведены законы, обеспечивающие рабочим профессиональным организациям свободу, а им самим – достойное человека существование, и предприняты меры для перехода земель сельскохозяйственного пользования в руки трудящихся за определенное вознаграждение. Учредительное собрание должно было явиться завершением этой предварительной работы правительства промежуточного периода, после того как будет внесено известное примирение между гражданскими классами взамен ненависти и гражданской войны.

Эта платформа была принята и группами более правыми, примыкающими к взглядам так называемого «Государственного совещания Юга России». Дальнейшая деятельность членов «Союза» и «Центра» была направлена к созданию общественного мнения в пользу такой платформы и к побуждению отдельных социалистов по разным отраслям экономии, финансов, промышленности и торговли, к разработке в кругу специалистов практических программ для скорейшего упорядочения всех этих отраслей и для выработки мероприятий для переходного периода. Агитационные задачи облегчились тем, что к этому времени громадное количество большинства всех классов населения уже разделяло взгляды, изложенные в приведенной платформе, так что главные подготовительные меры для встречи власти, о которой говорится в платформе, как бы уже приняты и притом без всякой агитации со стороны «Союза» и «Центра», только одними действиями и распоряжениями советских властей, доведением населения страны до отчаяния.

Теперь всюду даже у рабочих и крестьян словно отошли на второй план все вопросы, недавно еще столь тревожные и больные. Все это стало бледным перед реальной опасностью гибели, если продолжится существующий порядок. Как будто сглаживаются партийные перегородки, и перед нацией ставятся задачи надпартийные, требующие решения общими усилиями. Россия разделяется на два политических и экономических лагеря – таков исторический процесс, в ходе которого приняли живейшее участие «Союз» и «Центр», сыгравшие роль кристаллизатора, кинутого в жидкость, готовую кристаллизоваться. В одном лагере провозглашают свободу, равенство, братство и ведут к нескончаемой гражданской войне, разжиганию классовой ненависти и гибели, в другом – не дают невыполнимых обещаний, не требуют невозможного, но стремятся создать условия для сносного и культурного существования путем внесения примирения между классами и политического и экономического возрождения нации, потрясаемой сложным катаклизмом.

3/IX 1919 года

 

В дополнение к данным мною объяснениям об истории возникновения и политического значения «Союза возрождения» и «Нац. центра» добавляю: в самом начале возникновения «Союз» делал попытки распространить свою деятельность по провинции, но за трудностью сношений и отсутствием людей от этого пришлось отказаться и ограничиться отправкой всех членов за рубеж Сов. России для работы там, как я упомянул ранее. Так возникли самостоятельные ячейки в Киеве, на севере, на юге и в Сибири.

Мне известно, как уже объяснял раньше, как возникали ячейки «Союза возрождения» и аналогичные им по задачам в отдельных городах, но без связи с Москвой, а самостоятельно. «Нац. центр» даже не задавался целью организации провинциальных оТ делений. В самом начале его деятельности в Петрограде образовался петроградский «Нац. центр», инициаторы которого в своей главной массе переехали в Сибирь ко времени Учредительного собрания, а в Петрограде осталась ячейка.

Как были организованы провинциальные ячейки обеих организаций, мне мало известно, так как до осени 1918 года я стоял довольно далеко от этих организаций, а к осени 1918 года всякая связь с провинцией сделалась настолько затруднительной, что фактически можно было считать, что живыми остались только московская и петроградская ячейки (или, как я называл ранее, агентства). Между этими

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.