Башня(Turris) - http://vk.com/turris_lib 17 страница

Ветер утих, наступило затишье. Знамя лежало на земле, пропитываясь влагой, — белый дракон на зеленом поле. На глазах у всех он опустился в лужу, и его залило водой. Последний угасающий луч окрасил воду в кровавый цвет.

— Плохая примета, — сказал кто-то со страхом.

— Великий Тор, Дракон пал! — громко произнес другой.

Раздались крики. Знаменосец с посеревшим лицом уже наклонился за стягом, но я опередил его.

— Сомневается ли кто-нибудь в том, что бог сказал свое слово? Оторвите свои глаза от земли и посмотрите, как он будет говорить вновь.

В восточной части потемневшего неба показался метеор, падающая звезда, которую астрологи называют огнедышащим драконом. За ней тянулся ярко-белый хвост раскаленного огня.

— Вот он мчится! — закричал я. — Вот он Красный Дракон с запада. Говорю тебе, король Вортигерн, не трать даром время на этих невежественных глупцов, болтающих о жертвенной крови. Зачем тебе возводить стену по футу в день? Какая стена сдержит дракона? Я, Мерлин, говорю тебе, гони прочь жрецов и призови к себе своих командиров. Покиньте горы Уэльса и уходите к себе на родину. Королевский форт не для тебя. Вы видели сегодня приближающегося Красного Дракона, подмявшего под себя Белого Дракона. Клянусь богом, вы видели правду! Остерегайтесь! Снимайте свои палатки и возвращайтесь домой, охраняйте свои рубежи от Дракона, который хочет вас спалить. Вы позвали меня сюда, чтобы я сказал. Дракон здесь, говорю я!

Король вскочил на ноги. Люди закричали. Я запахнулся в черный плащ и не спеша пошел мимо рабочих и воинов, заполнявших пространство у подножия помоста. Меня не останавливали. Они скорее дотронулись бы до ядовитой змеи. Сзади сквозь ропот толпы послышался голос Могана, и мне показалось, что меня собираются задержать. Однако люди отхлынули от помоста и начали пробиваться к дороге в лагерь. Заметались огни факелов. Кто-то поднял намокшее знамя. Военачальники расчищали путь для короля. Я поглубже укутался в накидку и скользнул в темноту. Никем не видимый, я обошел помост.

В трехстах шагах от меня в поле темнела дубовая роща. Под дубами по шлифованным камням журчал поток.

— Сюда, — раздался тихий и тревожный голос Кадала. Лошадь высекла копытом искру из камня. — Я достал для тебя лошадь поспокойнее, — он подставил мне под ногу руку и помог сесть в седло.

Я рассмеялся.

— Сегодня ночью я моту оседлать самого огнедышащего дракона. Ты видел?

— Да, хозяин. Видел и даже слышал тебя.

— Ты же поклялся, Кадал, что никогда не будешь меня бояться. Это была просто падающая звезда.

— Однако она появилась именно в нужное время.

— Да. Но сейчас нам надо уезжать, пока есть возможность. Самое главное — своевременность, Кадал.

— Такими вещами не шутят, хозяин Мерлин.

— Клянусь богом, я не шучу.

Лошади вырвались из мокрой рощи и легким галопом понеслись по гребню горы. Справа высилась заросшая лесом гора, скрывавшая от нас закат. Впереди лежала узкая горловина долины, отделявшая гору от реки.

— Они будут преследовать тебя?

— Вряд ли.

Вскоре мы заметили у реки всадника. Наши лошади испугались и отшатнулись в сторону.

Лошадь Кадала взвилась. Раздался звон железа. Чей-то знакомый голос произнес:

— Убери меч, друг.

Лошади затоптались. Кадал взял другую лошадь за поводья.

— Чей друг?

— Амброзиуса.

— Подожди, Кадал, это седобородый, — сказал я. — Как вас зовут, сэр? Что вам от меня нужно?

Он хрипло прокашлялся.

— Я Горлуа из Корнуолла.

Кадал крайне удивился. Он по-прежнему держал поводья лошади Горлуа и не убирал кинжала. Старый воин сидел, не двигаясь. Погони не было слышно.

— Тогда, сэр, я хотел бы спросить вас, что вы делаете у Вортигерна? — медленно произнес я.

— То же, что и ты, Мерлин Амброзиус, — его зубы над бородой обнажились в улыбке. — Я приехал на север разузнать и передать известия Амброзиусу. Время запада придет весной. Но ты явился рано. Я мог бы сберечь тебе усилия.

— Вы приехали один?

Он коротко рассмеялся смехом, напомнившим мне собачий лай.

— К Вортигерну? Нет уж. Мои люди последуют за мной. Но мне нужен ты, нужны новости, — и с горечью добавил: — Клянусь божьей печалью, ты еще сомневаешься во мне? Я явился к тебе один.

— Нет, сэр. Отпусти его, Кадал. Если вы хотите поговорить со мной, мой лорд, то придется делать это на ходу. Нам надо быстрее ехать.

— Охотно. — Мы тронулись.

Немного отъехав, я спросил:

— Вы догадались, увидев мою брошь?

— До этого. Ты похож на него, Мерлин Амброзиус. — Он снова рассмеялся грудным смехом. — Клянусь богом, ты иногда похож и на дьявольское отродье. Осторожнее, мы у брода, а он глубок. Говорят, что колдуны не преодолевают воду?

Я рассмеялся.

— Мне всегда плохо в море, но сейчас я управлюсь.

Лошади без помех преодолели брод и галопом взобрались на следующий склон. Мы выехали на мощеную дорогу, хорошо видную в звездном свете. Она вела через холмы на юг.

Мы проскакали всю ночь, не обнаружив за собой погони.

На третий день рано утром в Уэльсе высадился Амброзиус.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ.

КРАСНЫЙ ДРАКОН

Читая летописи, можно подумать, что покорение Британии и воцарение на ее троне заняло у Амброзиуса два месяца. На самом деле у него ушло на это больше двух лет.

Воцарение не отняло много времени. Он и Утер недаром провели долгие годы в Малой Британии, создавая ударную регулярную армию, подобной которой не видела Европа со времен роспуска войска Князя Саксонского берега около ста лет тому назад. По существу, Амброзиус построил свои силы по образцу войска Князя. Они стали совершенным средством боя, будучи способными прокормить и обеспечить самих себя, а также перемещаться вдвое быстрее, чем любая другая армия; с цезарской скоростью, говорили еще во времена моей юности.

Он высадился у Тотнз, в Девоне. Ветер благоприятствовал, погода на море стояла тихая. Еще не подняли стяг с Красным Драконом, как сторону Амброзиуса принял весь Запад. Прямо здесь же, у моря, он стал королем Корнуолла и Девона. По мере продвижения на север в его армию вливались со своими силами местные лидеры и короли. К Амброзиусу явился Эльдоль из Глостера — жестокий старик, сражавшийся с Константином против Вортигерна, с Вортигерном против Хенгиста, с Вортимером против обоих сразу и готовый сражаться против кого угодно. Встреча произошла у Гластонбери, и там же Эльдоль присягнул на верность Амброзиусу. Его сопровождала группа менее значительных военачальников, не последнее место среди которых занимал брат Эльдоля — Эльдад, епископ, чья христианская добродетель заставляла языческих хищников выглядеть кроткими агнцами по сравнению с ним. Интересно, где он проводил темные ночи, когда приходило время зимнего солнцестояния? Несмотря на это, он пользовался влиянием. Моя собственная мать отзывалась о нем с почтением. Выступив за Амброзиуса, он увлекал за собой всю христианскую Британию, которой не терпелось отбросить обратно орды неверных, продвигавшихся в глубь материка от мест их высадки на юге и востоке. Последним приехал Горлуа из Тинтагеля в Корнуолле, явившись с новостями прямо из лагеря Вортигерна, который поспешно покидал уэльские горы. Горлуа был готов принести клятву верности Амброзиусу, и если тому не изменит счастье, то корнуолльское королевство впервые вошло бы в состав Верховного королевства Британского.

Основную проблему для Амброзиуса представлял не недостаток в силах, а их характер. Урожденные бритты устали от владычества Вортигерна, и им не терпелось вышвырнуть саксов из своей страны, получив обратно дома и земли. Однако большинство из них были знакомы только с партизанской войной, или тактикой «налетел-ускакал», способными причинить врагу беспокойство, но не сдержать неприятеля надолго, если тот замыслил серьезное. Более того, каждый отряд возглавлял свой командир, и оставалось лишь гадать, как они будут перегруппировываться и строиться под командованием чужаков. С тех пор, как сто лет назад Британию покинул последний римский легион, мы (как и в доримскую эпоху) сражались по племенам. Невозможно было себе представить, к примеру, как люди из Девета могли сражаться плечом к плечу с северными уэльсцами, пусть даже и во главе со своими командирами. Они перегрызли бы друг другу глотки до начала битвы.

В этом деле Амброзиус показал себя, как и во всем, хозяином. Как всегда, он нашел каждому применение по его силам. Для координации, не более того, он разослал по отрядам своих людей. С их помощью он ненавязчиво отвел каждому войску роль в соответствии со своим главным планом. Его собственные отборные войска принимали на себя всю тяжесть наступления.

Все это стало известно мне позже, да я и сам мог догадаться, зная Амброзиуса. Можно было догадаться также, что произойдет после сбора всех сил и объявления его королем. Его британские союзники призвали к походу против Хенгиста и саксов, к освобождению своей страны. Вортигерн их особо не волновал. И в самом деле, Вортигерн уже растерял большей частью свое могущество, и Амброзиус мог не брать его в расчет и сосредоточиться на саксах.

Однако он не уступил давлению. Сначала необходимо подготовить поле для генеральной битвы и выкурить старого волка, сказал он. Помимо этого, указывал Амброзиус, Хенгист и его саксы являлись северянами и легко поддавались страху и слухам. Как только Амброзиус объединит бриттов и разгромит Вортигерна, саксы начнут опасаться их как реальной силы. Он рассчитывал, что с течением времени саксы соберутся в единую большую армию, которую можно будет разбить одним ударом.

Для обсуждения тактики они собрались на совет к крепости у Глостера, стоящей у первого моста через Северн. Могу представить себе Амброзиуса на совете — слушающего, взвешивающего, высказывающегося, говорящего с присущей ему серьезной легкостью, позволяющего высказаться каждому для утоления собственной гордости. Вот в конце он принимает решение, заготовленное с самого начала, уступая по мелочам, и каждый думает, что он добился желаемого от своего командира.

В итоге они выступили через неделю на север и настигли Вортигерна у Доварда.

Довард расположен в долине Гая, которую саксы называют Уэй или Уай. Гай — это большая глубокая река, безмятежно катящая свои воды меж узких ущелий и склонов, поросших лесами. То там, то здесь долину покрывают зеленые пастбища, однако морской прилив поднимается вверх по реке до нескольких миль, и часто эти низинные луга заливаются зимой шумящим желтым потоком. Великий Уай бывает не так уж безмятежен, и даже летом там остаются глубокие озера с крупной рыбой. Течение же может порой перевернуть плетеную лодку или унести человека.

Дальше к северу, вне пределов досягаемости морских приливов, в широко изгибающейся долине находятся два холма, которые и называют Довард. Тот, который к северу, крупнее, на нем больше леса. Его испещряют пещеры, населенные диким зверем и преступниками. Холм, называемый Малым Довардом, также зарос лесом, но в меньшей степени. Его скалистая и крутая вершина возвышается над деревьями, образуя естественную цитадель. Не удивительно, что с незапамятных времен там строили крепости. Задолго до римлян на Малом Доварде построил себе крепость один король бриттов. Она стояла на самой вершине, откуда просматривалась вся округа, ее защищали скала и река, превратив в неприступную крепость. На вершине имелась широкая площадка с крутыми обрывистыми краями, и, хотя с одной стороны существовала возможность установить вне досягаемости осадные машины, от них все равно не было бы толку, поскольку там шли сплошные скалы.

Со всех сторон, кроме этой, крепость окружал двойной вал и ров, мешавшие добраться до основной стены. Даже римляне штурмовали ее однажды. Им удалось взять крепость лишь благодаря предательству. Это случилось во времена Каратакуса. Довард представлял собой крепость, которую, как и Трою, надо было брать изнутри.

На этот раз ее также взяли приступом изнутри. Но не предательством, а огнем.

Всем известно, что там произошло. Люди Вортигерна едва оправились после стремительного перехода из Сноудона, когда в долине Уая появилась армия Амброзиуса и встала лагерем к западу от Довардского холма в местечке под названием Ганарью. Мне неизвестно, сколько провианта имелось у Вортигерна, но говорили, что крепость была хорошо подготовлена к осаде, а внутри имелось два неиссякаемых источника. У Амброзиуса ушло бы немало времени на осаду. Осады же он не мог себе позволить. Хенгист собирал войска, а апрельские воды вот-вот откроются для навигации. Союзники-бритты также не привыкли сидеть долго на одном месте и не остались бы для продолжительной осады. Требовалась быстрота.

Осада была быстрой и жестокой. Говорили, что Амброзиус действовал так из чувства мести за давно погибшего брата. Не думаю, что так. Долгое озлобление было не в его натуре. Здесь проявились его качества прирожденного военачальника. Им двигала необходимость, а также жестокость самого Вортигерна.

Амброзиус осаждал крепость по всем военным канонам в течение трех дней. Там, где позволяла местность, он установил осадные машины и попытался пробить оборонительные укрепления. В двух местах ему удалось проломить внешний крепостной вал над ущельем, которое до сих пор называли «римской дорогой». Но когда его войска остановились перед внутренним валом, подставившись защитникам, он был вынужден отойти. Увидев, что осада займет немало времени, а некоторые британские союзники уже тихо откололись и направились в одиночку по следу «саксонского зайца», Амброзиус решил ускорить развязку. К Вортигерну был послан человек с условиями капитуляции, Вортигерн, наблюдавший, судя по всему, уход части войск и понимавший положение, в которое попал Амброзиус, посмеялся и вернул посланца без ответа, отрубив ему кисти рук. В пропитанной кровью тряпке они болтались у человека на поясе.

Он ввалился в палатку Амброзиуса на закате третьего дня и, с трудом держась на ногах, передал единственно сказанные ему слова.

— Они сказали, мой лорд, что можете оставаться здесь, покуда не растает вся ваша армия и вы не останетесь без рук, как и я. У них полно еды и воды, я видел собственными глазами...

— Так распорядился он лично?

— Королева, — ответил человек. — Это была королева.

При последних словах он упал к ногам Амброзиуса, и из промокшей кровью тряпки на пол выкатились кисти его рук.

— Придется тогда спалить осиное гнездо, королеву и прочее, — сказал Амброзиус. — Позаботьтесь о нем.

В эту ночь, к вящей радости осажденного гарнизона, от «римской дороги» забрали тараны, освободив бреши в крепостном валу. Вместо них в проемы положили хворост и нарубленные ветки. Армия плотно окружила гору. Наготове встали лучники и воины, чтобы добивать тех, кто попытается вырваться. В тихий предрассветный час прозвучал приказ. Со всех сторон в крепость дождем полетели стрелы, на концах которых были закреплены пылающие, пропитанные маслом тряпки. Агония продолжалась недолго. Крепость большей частью состояла из деревянных построек, внутри повсюду стояли телеги с провизией, толпился скот, был навален корм для него. Крепость горела вовсю. На рассвете запалили сушняк у внешнего рва. Спасавшиеся от огня изнутри, наталкивались на другую огненную стену: снаружи железным кольцом горящую крепость окружала армия.

Рассказывают, что во время приступа Амброзиус сидел на своем большом белом коне, пока тот в свете пламени не приобрел такой же красный цвет, как и дракон на знамени, развевавшемся у него над головой. А высоко над крепостной башней в клубах дыма виднелся Белый Дракон. Также покраснев в огне, он обуглился дочерна и упал.

Пока Амброзиус брал Довард, я по-прежнему находился в Маридунуме, после того, как расстался с Горлуа по дороге на юг, откуда он отправился к моему отцу.

А случилось это так. Всю первую ночь мы скакали во весь опор. Поскольку погони не было, на рассвете мы съехали с дороги и встали на отдых, поджидая догоняющих нас людей Горлуа. Ускользнув незамеченными в суматохе у Динас Бренина, они подъехали утром. Они подтвердили слова Горлуа о том, что Вортигерн направился не в собственную крепость Кэр-Гвент, а в Довард. По их словам, он выбрал восточную дорогу через Кэр-Гай на Бравониум. Проехав Томен-и-Мур, мы могли не бояться, что нас догонят.

Наш отряд в двадцать человек неторопливо продолжал путь. Моя мать с эскортом из воинов опережала нас на день, но с носилками они должны были двигаться гораздо медленнее нас. Мы не хотели догонять их и начинать схватку, в которой женщинам грозила опасность. Горлуа уверил меня, что их в сохранности доставят в Маридунум, но, добавил он в своей отрывистой манере, мы встретим эскорт на обратном пути. Они же поедут назад, не зная, что король направился на восток. Одним человеком меньше у Вортигерна, — другим больше для твоего отца. Узнаем новости в Бремии и расположимся там подождать их.

Бремия представляла собой скопление каменных лачуг, пропахших торфом и навозом. Черные дверные проемы закрывали шкуры и мешковина. Из-за них выглядывали испуганные глаза женщин и детей. Ни одного мужчины. Мы выехали на середину поселка и спешились, звеня шпорами, немало озадаченные. Зная местный диалект, я обратился к глазам за ближайшей дверью, чтобы успокоить людей и узнать новости.

Люди вышли, окружив нас толпой, — женщины, дети и пара стариков.

Первая новость заключалась в том, что мать с сопровождающими оставалась в Бремии на протяжении вчерашнего дня и ночи, выехав только сегодня утром по настоянию самой принцессы. Она почувствовала себя плохо и оставалась день и ночь в доме старосты, где о ней проявили заботу. Ее дамы пытались убедить ее переехать в монашеское поселение неподалеку, но она отказалась. К утру ей стало лучше, и процессия продолжила свой путь. Жена старосты сказала, что она простудилась. У леди поднялся жар, она кашляла, но к утру ей стало лучше. До Маридунума оставался день пути, и подумали, что разумнее будет выполнить ее желание.

Я обозрел убогие лачуги и подумал, что несколько часов в носилках представляют меньше опасности для здоровья, нежели пребывание в подобной нищей хижине в Бремии. Я поблагодарил женщину за доброту и спросил, где все мужчины. Она ответила, что все они ушли к Амброзиусу.

— Разве вы не знали? — она неправильно истолковала мое удивление. — В Динас Бренине объявился пророк, предсказавший приход Красного Дракона. Об этом мне сказала сама принцесса. Мы заметили, как испуганы были воины. Теперь же он высадился, он здесь.

— Откуда ты знаешь? Мы не встречали посланцев.

Она поглядела на меня, как на дурака. Разве я не видел звезду огнедышащего дракона? После слов пророка вся деревня приняла ее за предзнаменование. Люди собрали оружие и отправились в путь в тот же день. Если воины вернутся, женщины и дети спрячутся в горах. Но все знают, что Амброзиус перемещается быстрее ветра, поэтому они не боятся.

Она продолжала говорить, а я переводил сказанное Горлуа. Встретившись глазами, мы подумали об одном и том же. Снова поблагодарив женщину, мы оплатили ей расходы по заботе о матери и отправились догонять людей из Бремии.

К югу от деревни дорога разветвляется. Главная дорога поворачивает к юго-востоку, проходя мимо золотого прииска, между холмов. Она выводит в долину Уая, откуда легко добраться к переправе через Северн и на юго-запад. Вторая, небольшая дорога идет строго на юг. По ней за день езды можно доехать до Маридунума. Я решил, что в любом случае последую за моей матерью на юг и переговорю с ней, прежде чем присоединиться к Амброзиусу. Вести о болезни подтвердили необходимость моего решения. Горлуа отправится прямо к Амброзиусу и передаст ему сведения о передвижениях Вортигерна.

На развилке мы встретились с деревенскими. Услышав нас, они попрятались, благо что кругом были кусты да камни. Но это вышло у них не совсем удачно. Порывистый ветер скрыл звуки нашего приближения, и мы почти что выскочили на них. Люди скрылись, но их несчастные вьючные ослы остались у дороги. По земле еще катились камни.

Снова повторилась сцена, как в Бремии. Мы остановились и окликнули их. На этот раз я сказал им, кто я такой, и через минуту дорогу запрудили люди, размахивая необычным набором оружия, среди которого имелся и погнутый римский меч, и грабли с каменным наконечником. Они повторили рассказ женщин. Они слышали пророчество и видели предзнаменование. Теперь они собирались присоединиться к Амброзиусу, на сторону которого скоро встанет весь Запад до последнего человека. Их дух был высок, но вид и экипировка достойны сожаления. Хорошо, что мы могли им помочь.

— Скажи им, — обратился ко мне Горлуа, — если они задержатся здесь вместе с нами на один день, у них будут лошади и оружие. Они могут выбрать место для засады: кому, как не им, знать эти места.

Я сообщил им, что перед ними герцог Корнуолла, великий военачальник. Если они останутся с нами на день, то получат оружие и лошадей.

— Этой дорогой будут возвращаться люди Вортигерна, — сказал я. — Они не знают, что верховный король бежал на восток. Они проедут здесь, и мы их будем ждать. С вашей стороны было бы разумно подождать с нами.

И мы все остались ждать. Эскорт задержался в Маридунуме дольше обычного: кто станет их винить после проделанного ими холодного и сырого пути? Они появились на закате второго дня, легко передвигаясь кавалькадой, представляя себе привал в Бремии.

Мы застигли их врасплох, и произошла быстротечная, кровавая и довольно неприятная схватка. Все такие дорожные бои очень похожи один на другой. Этот бой отличался хорошим командованием и необычностью использованного оружия. Однако мы располагали численным и ситуационным преимуществом и добились того, что задумали: лишили Вортигерна двадцати воинов, потеряв лишь троих и отделавшись несколькими царапинами. Я вышел из боя с честью, чего сам от себя не ожидал. Я убил выбранного противника, прежде чем вокруг разгорелась схватка. Другой сбил меня с коня и, наверное, прикончил бы, если бы Кадал не отбил удар и не убил его сам. Все закончилось быстро. Мы похоронили своих, а чужих оставили коршунам, забрав у них оружие. Лошади нашими стараниями остались целы. Когда на следующее утро Горлуа распрощался с нами, у каждого человека, отправившегося с ним на юго-восток, имелась лошадь и приличное оружие. Мы с Кадалом повернули на юг к Маридунуму и достигли его рано вечером.

Первым, кого я встретил на пути к монастырю Святого Петра, был Диниас. Мы столкнулись с ним неожиданно за углом. Он подпрыгнул и побледнел. Наверное, слухи после приезда матери без меня распространились по Маридунуму, как лесной пожар.

— Мерлин, я думал... думал...

— Удачная встреча, кузен. Как раз собирался найти тебя.

— Подожди, клянусь, что не знал, кто эти люди, — быстро перебил он.

— Я знаю. Ты не виноват в случившемся. Я ищу тебя не поэтому.

— ...И я был пьян, ты сам видел. И даже, если бы я знал, кто они такие, откуда мне догадаться, что они тебя возьмут? До меня доходили слухи, что их интересует, признаю, но клянусь, мне и в голову не приходило...

— Я же говорю, здесь нет твоей вины. Вот я, целый и невредимый. Хорошо то, что хорошо кончается. Оставим это, Диниас. Но я хотел поговорить с тобой не об этом.

Однако он не слушал.

— Я взял деньги, ты видел?

— Ну даже если взял. Ты же не продал меня, ты взял их потом. По-моему, это совсем другое. Если Вортигерн изволит сорить деньгами, отберем их у него. Забудь об этом. Тебе известно что-нибудь о моей матери?

— Я слышал об этом по дороге на юг. Что с ней? В каком она состоянии?

— Мне сказали, простуда, но говорят, она поправляется. Мне показалось, она в неважном состоянии, утомлена дорогой, волнуется о тебе. Зачем ты понадобился Вортигерну в конце концов?

— Чтобы убить меня, — коротко ответил я.

Диниас оцепенел, когда же заговорил, начал заикаться.

— Я... клянусь богом, Мерлин... Ты и я... Да мы никогда... Были времена... — он остановился и проглотил комок. — Я не предаю родственников.

— Говорю же, я верю тебе. Забудь обо всем. Это не имеет к тебе отношения. Его предсказатели наговорили чепухи. Вот я — целый и невредимый.

— Твоя мать ничего не говорила об этом.

— Она не знала. Ты думаешь, она безропотно позволила бы отправить себя домой, если бы знала о его намерениях? А вот люди, сопровождавшие ее, знали, будь уверен. Получается, они ей не сказали?

— Похоже, нет, — ответил Диниас. — Но...

— И хорошо. Надеюсь, я скоро ее увижу. Постараюсь до заката.

— Вортигерн больше не представляет для тебя опасности?

— Вроде бы нет. Но если бы здесь остались его люди... У ворот мне сказали, что они выехали к нему на воссоединение.

— Да, это так. Кто-то отправился на север, кто-то на восток, в Кэр-Гвент. Ты знаешь новости?

— Какие?

Хотя на улице никого не было, он оглянулся, скрытно осматриваясь. Я спрыгнул с коня и передал поводья Кадалу.

— Какие новости? — повторил я.

— Амброзиус, — тихо произнес он. — Он высадился на юго-западе, и рассказывают, что он идет на север. Известие пришло вчера с кораблем. Люди Вортигерна, услышав о нем, тут же выехали. Но, если вы едете с севера, то вы должны были их наверняка встретить?

— Да, мы видели сегодня утром два отряда. Вовремя заметив их, мы съехали с дороги. За день до этого мы повстречали на развилке эскорт, сопровождавший мою мать.

— Повстречали? — он поразился. — Но если они знали, что Вортигерн хочет убить тебя...

— То поняли, что мне нечего делать на юге, и прикончили бы меня? Совершенно верно. Поэтому нам пришлось их убить. Не смотри на меня так. Это вовсе не волшебство, а обычное солдатское дело: нам попались на пути уэльсцы, собиравшиеся присоединиться к Амброзиусу. Мы устроили на дороге засаду и перебили отряд Вортигерна.

— Уэльсцы уже знали? Они слышали о пророчестве? — я заметил, как в сумерках блеснули белки его глаз. — Я слышал о нем тоже. Все только и говорят об этом. Рассказывают, ты показал им большое озеро под скалой, где мы давным-давно останавливались на привал однажды. Могу поклясться, что там и не пахло озером. Но в озере были и драконы под основанием башни. Это правда?

— Правда, что я показал им озеро.

— А драконы? Откуда они?

— Драконы, — медленно произнес я. — Они предстали перед ними из ничего. Не увидев их, люди не стали бы слушать, не говорю даже, верить.

Мы помолчали. Со страхом в голосе он спросил:

— Ты узнал о приходе Амброзиуса благодаря волшебству?

— И да, и нет. — Я улыбнулся. — Я знал, что он придет, но не знал когда. Волшебство показало мне, что он уже в пути.

Диниас снова уставился на меня.

— Ты знал, что он придет? У тебя имелись сведения еще в Корнуолле? Мог бы мне сказать!

— Зачем?

— Я бы присоединился к нему.

Я поглядел на него, прикидывая.

— У тебя еще есть время. У тебя и твоих друзей, сражавшихся вместе с Вортимером. А как там брат Вортимера, Пасентиус? Тебе известно, где он? Он по-прежнему непримирим к Вортигерну?

— Да, но говорят, он отправился заключать мир с Хенгистом. Он никогда не примкнет к Амброзиусу. Британия нужна ему самому.

— А ты? — спросил я. — Чего хочешь ты?

Диниас ответил просто и на этот раз безо всякой бравады.

— Места, которое я смогу назвать своим собственным. Вот это, например. В конце концов оно мое. Ты знаешь, что он убил королевских детей?

— Нет. Но это не удивительно. Это вошло у него в привычку.

Я помолчал.

— Ладно, Диниас. Нам есть о чем поговорить, и я хочу о многом рассказать тебе. Но сначала хочу просить тебя об одном одолжении.

— Каком?

— Оказать мне гостеприимство. Мне некуда податься, пока я не обзавелся собственным жильем. Мне хотелось бы остановиться в доме моего деда.

— Он теперь не тот, что был, — ответил Диниас без притворства и экивоков.

Я рассмеялся.

— Сохраняется ли что-нибудь неизменным? Была бы крыша от проливного дождя и огонь, просушить одежду, да поесть чего-нибудь, не имеет значения чего. Что, если мы пошлем Кадала за едой и поужинаем дома? За кувшином вина и пирогом я расскажу тебе обо всем. Но предупреждаю, если ты только потянешься за игральными костями, я сам позову людей Вортигерна.

Диниас вдруг расслабленно улыбнулся.

— Не беспокойся. Пойдем. В нескольких комнатах еще можно жить. Мы подыщем тебе кровать.

Мне досталась комната Камлака, пыльная, в ней тянуло сквозняком. Кадал не разрешил мне ложиться на постель, пока не просушил ее у камина в течение часа. У Диниаса не было слуг, не считая неопрятной девчонки, которая присматривала за ним, очевидно, в обмен на право разделять с ним ложе. Кадал отправил ее собирать хворост и греть воду, а сам пошел в монастырь отнести записку моей матери и в таверну за вином и ужином.

Мы поужинали у камина. Нам прислуживал Кадал, и мы засиделись за разговорами допоздна. Здесь достаточно упомянуть, что я рассказал Диниасу о своих приключениях, опустив непонятные для него части. Я мог бы испытать подобие удовлетворения, раскрыв ему свое происхождение, но решил подождать, пока не смогу быть полностью уверенным в этом человеке и пока в округе еще рыщут люди Вортигерна. Поэтому я рассказал ему, как попал в Британию и стал человеком Амброзиуса. Диниас был наслышан о моем пророчестве у королевского форта и уже верил в грядущую победу Амброзиуса. Наш разговор закончился тем, что он дал обещание направиться с новостями на запад собирать силы на окраинах Уэльса. Он побоялся бы, я уверен, поступить вопреки своему обещанию. Что бы солдаты ни говорили о происшедшем в Динас Бренине, этого было достаточно, чтобы поразить небогатое воображение моего кузена Диниаса, навеять на него страх перед моим могуществом. Но и без страха я мог доверять ему в этом поручении. Мы проговорили до рассвета, я дал ему денег и пожелал спокойной ночи.

Поиск по сайту: