Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

РЕВОЛЮЦИЯ НА ИЗЛОМЕ (1906— НАЧАЛО 1907 г.)



В 1906 г. революция пошла на спад. Это стало заметно не сразу: забастовки рабочих, массовые крестьянские волнения, «военные бунты» продолжали сотрясать страну. Однако посте­пенно революционное движение теряло свою мощь, свою цельность, распадаясь на отдельные выступления в различных регионах. В то же время правительство, оправившись от шока и потрясений первого года революции, сумело мобилизовать си­лы и перейти в решительное наступление.

Революция отступает

Революционное движение в конце 1905 — первой половине 1906 г.В этот период первостепенную роль продолжали играть выступления рабочих. Хотя всеобщая забастовка, по сути, пре­кратилась уже в октябре 1905 г., во многих регионах страны на­кал стачечной борьбы не снижался. В конце 1905 — начале 1906 г. катастрофическая для царского правительства ситуация сложилась на Транссибирской магистрали. Значительная часть ее контролировалась стачечными комитетами; многие станции стали опорными пунктами для революционеров. Командованию Маньчжурской армии приходилось вступать в переговоры с «ко­митетчиками», чтобы организовать эвакуацию с Дальнего Восто­ка уволенных в запас солдат.

Продолжались забастовки и на промышленных предприятиях, причем если в первой четверти 1906 г. произошло 269 стачек, то во второй — уже 479. При этом рабочее движение не ограничивалось только стачками; все чаще рабочие переходили к партизанским дей­ствиям, которые раньше были довольно редким явлением: напада­ли на полицейские участки, вступали в вооруженные схватки с чер­носотенцами, освобождали своих арестованных товарищей и т. п.

Не утихали и крестьянские выступления. Достигнув своего апогея в декабре 1905 г., они на какое-то время стихли, чтобы с новой силой развернуться весной —летом 1906 г. В этот пери­од волнениями, в которых принимали участие десятки тысяч кре­стьян, было охвачено более половины уездов Европейской Рос­сии. В июне 1906 г. крестьянское движение практически достиг­ло уровня 1905 г.

С особой силой аграрные волнения происходили в это время в Прибалтике. Социальные конфликты осложнялись здесь нацио­нальными: основная масса местного земледельческого населения — латышей и эстонцев — с давних пор находилась в зависимости от немецких баронов-землевладельцев. В конце 1905 — начале 1906 г. ненависть, копившаяся веками, выплеснулась наружу — начались погромы баронских замков, нередко сопровождавшие­ся убийствами владельцев.

Карательные действия царской власти.Однако в 1906 г. пра­вительство в борьбе со своими противниками действовало куда более решительно и беспощадно, чем в начале революции.

В городах развернулись самые настоящие сражения царских войск, казаков, полиции с революционно настроенным населени­ем. При этом самое активное участие в разгонах митингов и де­монстраций принимали черносотенцы. На западных окраинах России, где значительную часть населения составляли евреи, по­добные столкновения нередко перерастали в еврейские погро­мы — при самом благосклонном отношении к погромщикам местных властей.

Заметно активизируется охранка, чья деятельность в начале революции почти сошла на нет. В Петербурге, например, за один только декабрь 1905 г. было арестовано более 2 тыс. человек. Весной же 1906 г. общее число заключенных и высланных пре­высило 50 тыс. человек.

В бунтующие регионы отправлялись военные отряды во главе с пользовавшимися особым доверием Николая II генералами, которым предоставлялись все возможные полномочия: употреб­лять оружие при усмирении волнений, арестовывать по малей­шему подозрению, расстреливать по своему усмотрению.

В декабре 1905 г. подобная «экспедиция» была организована на Транссибирской магистрали. С двух концов ее, навстречу друг другу, двинулись отряды: один из Москвы, во главе с генералом Меллер-За-комельским, другой — с Дальнего Востока, во главе с генералом Ренненкампфом. Оба отряда действовали совершенно беспощадно (особенно зверствовал Меллер): сбрасывали с поездов агитаторов или тех, кого принимали за таковых, расстреливали стачечные коми­теты, под угрозой смертной казни заставляли работать железнодо­рожных рабочих и служащих. К концу января 1906 г. стачка на Транс­сибирской магистрали была прекращена.

Аналогичными средствами власти боролись и с крестьянским движением, с особой жестокостью карательные отряды действовали в национальных окраинах, прежде всего в При­балтике. Здесь каратели не ограничивались поркой участвовав­ших в волнении латышей и эстонцев: смертная казнь без суда и следствия, по произволу командира отряда была самым обыч­ным явлением.

Реформы конца 1905 — начала 1906 г.Беспощадно борясь с революцией, правительство, во главе которого был поставлен С. Ю. Витте, хорошо помнило о том, что переломить ее ход уда­лось все же не столько с помощью репрессий, сколько благодаря серьезной и принципиальной уступке — Манифесту 17 октября 1905 г. Поэтому, проводя карательные экспедиции и массовые аресты, правительство в то же время разрабатывало законы, которые должны были превратить обещанные царем свободы — слова, печати, собраний и т. п.— в реалии русской жизни.

Однако, поскольку в 1906 г. правительство все яснее ощуща­ло, что начинает овладевать ситуацией и может справиться с ре­волюцией силой, уступки, на которые оно готово было пойти, приобретали все более формальный характер.

Так, в декабре 1905 г. был принят закон, призванный регулиро­вать, а по сути дела, почти полностью запрещавший забастовочное движение: противозаконными признавались забастовки государствен­ных служащих, служащих общественных учреждений, а также рабо­чих предприятий, «жизненно важных для экономики страны» — по­следнее определение можно было толковать как угодно широко. За нарушение этих запретов рабочих-активистов ждали продолжи­тельные — до четырех лет — сроки тюремного заключения. В фев­рале 1906 г. был принят закон, который ограничивал свободу слова и свободу печати; в соответствии с ним любое лицо, ведущее — устно или письменно — «антиправительственную пропаганду», под­вергалось полицейским преследованиям.

Более серьезно и последовательно правительство Витте гото­во было решить аграрный вопрос, хорошо сознавая, до какой степени стабилизация положения зависит от настроения кресть­ян — основной массы населения России. Соответствующий зако­нопроект был разработан одним из ближайших сотрудников Витте Н. Н. Кутлером, который предлагал удовлетворить земель­ный голод крестьян за счет частичного отчуждения, т. е. конфи­скации, помещичьих земель при условии «справедливого возна­граждения» их владельцев.

Однако проект Кутлера вызвал резкое сопротивление санов­ников-реакционеров, тесно связанных с поместным дворянством. В 1905 г., в разгар крестьянских волнений, многие из них сами предлагали подобное решение вопроса — готовы были пойти на серьезные жертвы, лишь бы утихомирить крестьян. Однако, по мере того как крестьянские волнения подавлялись, крепче стано­вилась уверенность, что можно будет обойтись вообще без вся­ких жертв. Их точка зрения разделялась и самим Николаем II, который написал на полях кутлеровского проекта: «Частная соб­ственность должна оставаться неприкосновенной».

Проект был отвергнут, а сам Кутлер ушел в отставку. Ре­альные же уступки крестьянам выразились лишь в том, что пра­вительство несколько ослабило совершенно непосильное бремя налогов, лежавшее на их плечах. Решено было упразднить вы­купные платежи — ежегодные выплаты в счет займа, предостав­ленного в 1860-х гг. правительством крестьянам для выкупа ими земель у помещиков. В 1906 г. эти платежи были уменьшены на­половину, а с 1907 г. отменены совсем. Таким образом, все законодательные меры, принятые правительством в конце 1905 — мочале 1906 г., носили откровенно половинчатый, непоследовательный характер.

Российский парламент

«Конституционный строй». Царское обещание созвать Думу носило общий характер и нуждалось в законодательной разра­ботке. Прежде всего это касалось вопроса о выборах: от того, ка­кую избирательную систему предложит власть, зависел состав Думы и, соответственно, характер и направление ее деятельно­сти. Не менее важен был и вопрос о месте нового органа в госу­дарственном аппарате Российской империи: предстояло опреде­лить реальные полномочия Думы, выработать механизм ее взаи­модействия с правительством и с самим царем. Ответ на первый вопрос был дан царским указом, опубликованным II декабря 1905 г. Выборы в Думу предлагалось организовать по куриям: землевладельческой, крестьянской, городской и рабочей. Разде­ляя избирателей на подобные сословные группы, царское прави­тельство стремилось обеспечить преимущество представителям тех сословий, на поддержку которых более или менее рассчиты­вало. Так, голос помещика приравнивался к 3 голосам город­ской буржуазии и 15 голосам крестьян и 45 голосам рабочих.

Поместное дворянство было единственным социальным сло­ем, которому царское правительство доверяло безоговорочно. Однако в условиях продолжавшейся революции предоставить помещикам полное превосходство над представителями других сословий власть не могла — Дума сразу перестала бы играть роль стабилизирующего фактора. Поэтому избирательное право, хотя и нарушало пропорции между численностью различных со­словий и их представительством, все же дало относительное пре­обладание крестьянам: составляя более 80% всего населения в России, они избрали 43% депутатов (землевладельцы — 32%, горожане — 22%, рабочие — 3%). Идя на подобную «уступку», правительство, помимо всего прочего, рассчитывало на аполи­тичность крестьян, на традиционно сильную в этой среде веру в «доброго царя». Власть надеялась, что крестьянство и во вре­мя выборов, и в ходе работы Думы будет играть роль сугубо кон­сервативную.

В то же время правительство постаралось создать своеобраз­ный противовес относительно демократической Думе в виде чиновничье-аристократического Государственного совета. 20 фев­раля 1906 г. был издан указ о его реформе. Ранее Государст­венный совет был совещательным, бюрократическим по своему со­ставу органом при царе. Теперь он превращался в верхнюю за­конодательную палату, получив право отклонять думские зако­нопроекты. Половина членов Государственного совета назнача­лась царем из высших, наиболее доверенных сановников-бюро­кратов, а половина избиралась из среды крупных помещиков и буржуазии, духовенства, профессоров и академиков. При таком составе Государственный совет «был обречен» занимать самые консервативные позиции. В правительстве реформированный Со­вет именовали «регулятором» по отношению к Думе; по сути же он сразу стал тормозом в ее законодательной деятельности.

И наконец, 23 апреля 1906 г., за три дня до открытия I Думы, были опубликованы новые «Основные законы Российской импе­рии», отразившие серьезные изменения в ее государственном строе. Определение царской власти как власти неограниченной было устранено. Статья 7 гласила, что император осуществляет законодательную власть «в единении с Государственным сове­том и Думой». Законопроекты, не принятые законодательными учреждениями, считались отклоненными.

В то же время решение целого ряда принципиально важных вопросов царь оставлял за собой: возможность пересмотра «Основных законов», руководство внешней политикой, объявле­ние войны и заключение мира, верховное командование воору­женными силами, объявление местности на военном положении, право чеканки монеты, назначение и увольнение министров, по­милование осужденных и общая амнистия.

Очень коварной оказалась 87-я статья, позволявшая правительст­ву вследствие «чрезвычайных обстоятельств» самостоятельно прини­мать законы во время думских каникул. Правда, подобные указы должны были затем в течение двух месяцев после возобновления думских заседаний выноситься на одобрение Думы или они теряли свою силу. Кроме того, «чрезвычайное законодательство» не могло касаться «Основных законов» и «Положения о выборах». Однако, как оказалось впоследствии, этой статьей правительство открыло се­бе лазейку для самых серьезных злоупотреблений — прежде всего в репрессивно-карательной сфере.

I Государственная дума.Выборы в Думу дали неожиданный для правительства результат. Крестьянство, в котором оно виде­ло сугубо консервативную силу, поддержало в основном оппози­ционные партии. Черносотенцы в Думу вообще не попали; уме­ренные октябристы провели туда только 13 человек; зато гораз­до более решительно настроенные кадеты одержали на выборах победу, получив грандиозное представительство в 153 депутатa — 34% от общего количества членов Думы. Очень значитель­ным было число беспартийных депутатов — более 200 человек, среди которых находились люди с самыми различными полити­ческими убеждениями. Однако из этой беспартийной среды сразу же выделилась «трудовая группа» — 107 человек, состоявшая и основном из крестьян, которые сами определяли свою полити­ческую позицию: «левее кадетов». Именно либералы-кадеты и трудовики, разделявшие многие позиции эсеровской партии (осо­бенно в аграрном вопросе), составили главную силу в Думе.

Сами эсеры, так же как и эсдеки, в выборах участия не при­нимали. И те и другие весной 1906 г. продолжали верить в даль­нейшее развитие и полную победу революции. Исходя из тех со­ображений, что «парламентская деятельность» отвлекает массы от революционной борьбы, эсеры и социал-демократы призыва­ли к бойкоту Думы. В отсутствие их представителей кадеты на­деялись повести за собой большинство беспартийных депутатов «из народа», тем более что председателем I Думы был избран один из лидеров их партии профессор-юрист С. А. Муромцев. Однако трудовики сразу же показали себя сплоченной, хорошо организованной группой, склонной во многих случаях действо­вать самостоятельно и более радикально, чем кадеты.

В целом же Дума оказалась весьма оппозиционной по отно­шению к царской власти. Это проявилось уже 27 апреля, в ходе приема ее членов царем в Зимнем дворце: большинство депута­тов демонстративным молчанием, без традиционных криков «ура» встретили обращение к ним Николая II. Затем, в первые дни заседаний, думцы составили обращение к правительству, в котором аккумулировали свои основные требования: установление равенства всеобщих выборов, упразднение Государственного совета, личная ответственность министров перед Думой, серьез­ные гарантии гражданских свобод, отмена смертной казни и т. п. Особо важное значение в этом обращении занимали требо­вания полной политической амнистии, от которой зависела судь­ба многих тысяч участников революционного движения, и широ­кой аграрной реформы, направленной на улучшение хозяйствен­ного и правового положения крестьян.

Однако правительство ни в коей мере не собиралось удовле­творять эти требования; более того, как выяснилось, оно вообще не собиралось всерьез сотрудничать с Думой. Возможно, если бы у власти оставался Витте, он вел бы более тонкую и разумную политику по отношению к созданной им самим законодательной палате. Однако весной 1906 г. он вынужден был уйти в отставку. Новый же премьер-министр И. Л. Горемыкин, являвший собой образец бюрократа старой закалки, сразу дал понять, что время каких бы то ни было уступок кончилось. Все требования Думы были им безоговорочно отвергнуты.

Вместо совместной работы правительство и Дума повели открытую войну друг против друга. Поскольку Дума явно не желала играть роль громоотвода и не столько гасила, сколько разжигала недовольство в стране, власть ждала лишь удобного повода, чтобы расправиться с непокорным парламентом.

Роспуск I Думы. Выборгское воззвание.Подобным поводом явилось обсуждение в Думе аграрного законопроекта. Кадеты предложили проект в духе своей программы: создание земельно­го фонда для обеспечения малоимущих крестьян за счет казен­ных, монастырских земель и частично конфискованных по­мещичьих имений. При этом имения, которые признавались «общеполезными», т. е. способствовавшими развитию сельского хозяйства в России, от конфискации освобождались. Трудовики же предлагали включить в подобный земельный фонд все частно­владельческие земли, оставив их бывшим хозяевам лишь трудо­вую норму, равную той, какую должен был получить каждый трудящийся земледелец. Таким образом, если кадетский проект предусматривал лишь некоторое перераспределение помещичьих и крестьянских земель в пользу крестьян, то проект трудовиков вел к полному уничтожению помещичьего землевладения.

20 июня правительство сочло нужным опубликовать сообще­ние по аграрному вопросу, решительно отвергнув сам принцип принудительной конфискации. Дума стала готовить контрсообще­ние. Поначалу имелось в виду придать ему жесткий антиправи­тельственный характер, заявить, что Дума «от принудительного отчуждения земель не отступит, отклоняя все предложения, с этим несогласные». Однако в последней редакции, под влиянием кадетов, встревоженных слухами о возможном роспуске Думы, текст обращения был значительно смягчен: смысл его теперь определялся стремлением поддержать веру населения в решение аграрного вопроса мирным законодательным путем.

Правительство приняло решение. 9 июля депутаты, прибыв­шие в Таврический дворец, где проходили думские заседания, нашли его двери закрытыми. Ворота дворца охранялись часовы­ми, а на столбе был наклеен указ о роспуске Думы, которая за попытку обращения к народу обвинялась в незаконных действи­ях и разжигании смуты.

Вечером того же дня 182 депутата, в основном кадеты и тру­довики, собрались в Выборге. Этот город, расположенный неда­леко от Петербурга, находился уже на территории Финляндии, которая в это время продолжала пользоваться автономией. Дея­тельность российской полиции была здесь весьма затруднена, что позволяло депутатам без помех провести свое неожиданное «выездное» заседание. После долгих споров было составлено воззвание к народу: не платить налоги и не выполнять воинской повинности «вплоть до созыва нового народного представительст­ва». Характерно, что «выборжцы» сознательно призывали лишь к пассивному протесту — с их точки зрения, активные революцион­ные выступления могли помешать нормальному становлению конституционного строя» в России.

Однако разгон Думы не вызвал непосредственных выступле­ний со стороны населения — ни пассивных, ни активных. Не по­лучило серьезного отклика и выборгское воззвание. Подобное безразличие к судьбе Думы, на которую совсем недавно возлага­лись такие большие надежды, лишний раз свидетельствовало о том, что революция постепенно угасала.

Конец революции

Революционное движение во второй половине 1906 — начале 1907 г.Революция отступала с боями. Во второй половине 1906—начале 1907 г. не проходило дня без стачек, рабочих ми­тингов и демонстраций. Забастовочное движение в большей степени принимало экономический, оборони­тельный характер: в конце 1906—-1907 г. рабочие, как правило, выступали тогда, когда перешедшие в наступление промышлен­ники пытались отобрать у них завоеванное, восстановить на предприятиях дореволюционные порядки. При этом капитали­сты все чаще оказывались победителями: в 1907 г. лишь 30% за­бастовок привели к удовлетворению требований рабочих. В раз­гар революции эта цифра превышала 50%.

Достигнув своего апогея летом 1906 г., пошло на спад и кре­стьянское движение. С помощью карательных походов, массовых экзекуций, высылки в Сибирь многих тысяч «зачинщиков» власть сумела-таки «убедить» крестьян и в том, что у нее еще хватает сил, и в том, что она готова к применению самых жесто­ких мер для борьбы с волнениями. К концу 1906— началу 1907 г. в деревне постепенно стали восстанавливаться старые, традиционные порядки: помещики возвращались в свои разорен­ные имения, с помощью местных властей отбирали у крестьян захваченные ими земли, восстанавливали свое хозяйство. В том же направлении развивались события и на национальных окраи­нах: к 1907 г. и в Прибалтике, и в Закавказье массовые волне­ния были в целом подавлены. Неудачей закончились и восстания в Свеаборге и Кронштадте (июль 1907), ставшие последним зве­ном в цепи революционных выступлений в армии и на флоте.

Характерным признаком последнего этапа революции стало за­метное оживление террористической деятельности. Правда, знаме­нитая Боевая организация эсеров, умело разрушавшаяся изнутри ее руководителем-провокатором Азефом, в октябре 1906 г. временно прекратила свое существование. Однако с тем большим размахом вели террористическую деятельность местные боевые дружины и летучие отряды эсеров, убивавшие представителей местной админи­страции, полицейских, жандармов, тюремщиков. Особенно выделя­лись в этом отношении так называемые эсеры-максималисты, отко­ловшиеся от эсеровской партии в 1906 г. Обвиняя партийное руковод­ство в трусости и пассивности, максималисты, в полном соответствии со своим названием, призывали трудящихся к немедленному захвату земли и промышленных предприятий, к ведению постоянной парти­занской войны против хозяев, помещиков и власть имущих и, глав­ное, к самым решительным террористическим действиям. Не брезго­вали максималисты и «революционным грабежом» — так называе­мыми экспроприациями.

Именно максималисты совершили самый кровавый и бессмыс­ленный теракт за всю историю русского революционного движения. 12 августа 1906 г., в приемный день, на даче нового премьер-мини­стра П. А. Столыпина они устроили взрыв, в результате которого 32 человека были убиты и 22 ранены. Погибли и сами террористы. Столыпин получил легкую контузию.

Таким образом, противостояние царского правительства и ре­волюционных масс сохранялось и в 1906 — начале 1907 г. Од­нако правительство с каждым месяцем все больше переламыва­ло ситуацию в свою пользу. Революция заканчивалась.

Новый премьер.Немалую роль в победе царской власти над революцией сыграл П. А. Столыпин. Потомок старинного дво­рянского рода, он сумел ярко проявить себя на государственной службе. С 1903 г. Столыпин занимал пост губернатора одной из самых беспокойных поволжских губерний — Саратовской. В

1905 г., в разгар революции, Столыпин показал себя умным, распорядительным администратором: ему удавалось поддержи­вать в губернии относительный порядок, избегая при этом не­нужных кровопролитий. В пору всеобщей растерянности властей подобные качества обратили на себя внимание: в апреле

1906 г. Столыпин был назначен министром внутренних дел, а за­тем, вытеснив без особых усилий престарелого и бездеятельного Горемыкина, занял его место; 8 июля, за день до разгона Думы, он встал во главе правительства, возглавив Совет Министров.

Столыпин сразу же еще более решительно, чем его предше­ственники, повел борьбу с революцией. Наряду с использованием уже хорошо отработанных мер — карательных походов, массовых экзекуций и т. п.— его правительство подготовило По­ложение о военно-полевых судах, утвержденное Николаем II 19 августа 1906 г.

Теперь революционеров судили только военно-полевые суды, вся процедура в которых была максимально упрощена: дело должно было рассматриваться в течение 48 часов, адвоката не полагалось, при­говор выносили специально подобранные офицеры-строевики, не при­выкшие соблюдать юридические формальности. В подавляющем боль­шинстве случаев приговор у таких судей был один — смертная казнь.

Современники сразу же прозвали военно-полевые суды «скоро­стрельной юстицией». Характерно, что Столыпин, утвердивший Поло­жение о военно-полевых судах по 87-й статье в качестве «чрезвычай­ного закона», даже не попытался провести его через II Думу, хоро­шо понимая, что депутаты ни при каких обстоятельствах не утвердят это издевательство над правосудием. В результате в апреле 1907 г. Положение потеряло свою силу. К этому времени по пригово­рам военно-полевых судов было казнено уже около тысячи человек.

Однако Столыпин не собирался ограничиваться только кара­тельными мерами. Уже в первые месяцы своего премьерства он обнаружил ясное понимание того, что из затяжного кризиса Рос­сию можно вывести только с помощью серьезных реформ. Свою программу Столыпин опубликовал в газетах 25 августа. Программа была обширна: неприкосновенность личности и гражданское 'равноправие; улучшение крестьянского землевладения и улучшение быта рабочих; реформа местного суда и реформа средней и высшей школы.

Большинство представителей оппозиции, не говоря уже о ре­волюционерах, склонны были отнестись к этой программе с не­доверием. С другой стороны, столыпинские проекты вызвали критику со стороны реакционеров-черносотенцев, которые сочли их излишне смелыми и радикальными. Однако, как выяснилось, и России нашлись общественные силы, готовые поддержать Столыпина: крупные предприниматели и помещики-либералы, уставшие от революции и в то же время желавшие реформ. Пар­тия октябристов, выражавшая настроения этих слоев, сразу же проявила интерес к правительственной программе. «Я глубоко верю в Столыпина»,— заявил в печати председатель ЦК Союза 17 октября А. И. Гучков. Таким образом, впервые за все время революции в России появилась возможность сближения прави­тельства с одной из буржуазных партий.

IIДума. Государственный переворот.В условиях продолжав­шейся революции власть пошла на то, чтобы выборы в новую Думу проходили по старому избирательному закону, хотя было уже совершенно очевидно, что в результате возникает орган, с которым правительство никак не может найти общий язык. К то­му же в это время от бойкота выборов отказались революцион­ные партии, продолжавшие пользоваться заметной популярно­стью в массах. В результате в 1907 г. правительство получило еще более оппозиционную Думу, чем та, с которой ему пришлось иметь дело в 1906 г.

Левые партии отвоевали себе места прежде всего за счет ка­детов — последние провели в Думу 98 человек (около 20% всего состава против прежних 34%). Трудовики сохранили свои пози­ции — 104 человека и получили к тому же поддержку от партий народнического направления — эсеров и близких к ним народ­ных социалистов — 53 человека. 65 человек провели в Думу со­циал-демократы. По-прежнему немного мест, хотя и больше, чем в I Думе, получили октябристы — 32. Еще меньше было черносо­тенцев — 22 человека.

II Дума открыла свои заседания 20 февраля 1907 г. Председате­лем ее был избран кадет Ф. А. Головин. Именно кадеты, игравшие на этот раз роль центра, выдвинули лозунг: «Берегите Думу!» Речь шла о том, чтобы, отказавшись от демонстративного противостояния пра­вительству, избегая ненужных конфликтов, попытаться наладить с ним совместную работу. Однако у представителей власти, с одной стороны, и у подавляющего большинства депутатов — с другой, бы­ли слишком различные позиции по основным проблемам русской жизни, чтобы они могли найти общий язык.

Дума никак не могла безоговорочно одобрить карательные действия правительства и отречься от революции, благодаря ко­торой она, собственно, и была созвана. Между тем Столыпин на­стойчиво требовал от депутатов принципиального осуждения терроризма. Большинство депутатов решительно отказались сде­лать это. Более того, в мае 1907 г. Дума проголосовала против «незаконных действий полиции», что было воспринято прави­тельством как вызов. Но главное, Дума, по-прежнему почти на­половину крестьянская по своему составу, никак не могла обой­ти аграрный вопрос. В ней снова начались бурные «аграрные прения», причем левое большинство все решительней настаивало на конфискации помещичьих земель в пользу крестьян-земледельцев.

В это время власть уже достаточно поверила в свои силы, чтобы распустить Думу совершенно безбоязненно. Однако, не же­лая лишний раз подчеркивать свое стремление сохранить поме­щичьи земли в неприкосновенности, правительство, воспользовав­шись данными охранки, обвинило социал-демократическую фрак­цию в «военном заговоре» и потребовало, чтобы Дума лишила 16 ее представителей депутатской неприкосновенности. Дума создала специальную комиссию для ознакомления с доказательствами заго­вора. Однако Столыпин не стал дожидаться ее выводов.

3 июня 1907 г. был издан манифест о роспуске Думы. В тот же день появился новый закон, изменявший порядок выборов. Издание его волей царя явилось нарушением Манифеста 17 октября 1905 г., согласно которому «никакой новый закон не мо­жет последовать без одобрения Государственной думы». Тем са­мым был произведен акт государственного переворота. Он озна­меновал собой поражение революции и наступление реакции. Революция завершилась, не разрешив большинства вопросов, стоявших перед страной. И все же нельзя сказать, что защитни­ки старых порядков одержали решительную и безоговорочную победу. Революция напугала верхи своей мощью и грандиозным размахом. Сделав в борьбе с ней главную ставку на грубую си­лу, власть 17 октября вынуждена была пойти на некоторые уступки. Созыв Думы, введение, хоть и с ограничениями, полити­ческих свобод — все это заметно изменило атмосферу в стране. Подавив революцию, правительство не рискнуло полностью ликвидировать эти перемены. Более того, в страхе перед новым ре­волюционным взрывом оно вынуждено было искать пути к реше­нию и наболевших вопросов — прежде всего аграрного.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.