Могучими разливами Волги плыли от города Твери вниз по течению два малых купеческих корабля. Уже далеко позади остались Калягин, Углич и пёстрая деревянная Кострома, на жёлтой полоске заката уже обозначитесь холмы Нижнего Новгорода, увенчанные сторожевыми башнями и куполами церквей... Здесь, на шири слившихся рек — Оки и Волги, собирались целые стаи крылатых парусников. Сюда прибывали товары с просторов Руси и многих азиатских стран. Здесь начинался торг, продолжавшийся потом на базарах, купцы узнавали цены, прикидывали выручку, яростно торговались, в спорах или в мирных беседах делились новостями с огромного бассейна Волги, узнавали, кто куда держит путь...
Был 1466 год. Великая волжская дорога в те времена была опасна. Чем дальше на юг, к Астрахани, к Каспию, — тем большие опасности ожидали купцов. Татарские ханы нередко нападали на «торговых гостей», грабили их, уводили в плен, убивали. В степных просторах вдоль течения великой реки они чувствовали себя хозяевами.
Вот почему купцу, отправляющемуся в далекий путь, тогда было мало уметь торговать. Нужна была еще и отвага, готовность идти на риск, принять бой, уменье владеть оружием.
Отвага и риск в случае удачи окупались сторицей (СНОСКА). И на Руси находилось немало удальцов, готовых идти за тридевять земель наперекор всем несчастьям. Удача означала и деньги, и почёт. А если возвращался купец без товара, без денег — ждали его или нищета, или долговая тюрьма.
Два малых корабля, что прибыли к Нижнему из Твери, направлялись с товарами намного дальше Астрахани, по Каспийскому морю на юг.
Жемчуг и шёлк, дорогие краски, редкие камни, перец и шафран — вот что влекло русских купцов на далекие рынки Востока. А с собой везли они соболий, бобровый, песцовый и лисий мех, воск, полотно, мёд, лошадей.
Шёл на одном из этих кораблей бывалый тверской купец Афанасий Никитин, человек хотя и не особого достатка, но зато с опытом странствий немалым. Рассказывали, будто ходил он в Грузию, на Дунай, Турцию, в Крым.
И ещё толковали знающие люди, будто характером своим Никитин мало был похож на других купцов, которые заботились только о выгоде. Отличался он жадным интересом к разным странам, к тому, как и чем живут люди в мало известных ему краях. В дальних походах всё привлекало его внимание: неведомые на Руси строения, растительность, ткани, песни, обычаи... Всё он стремился увидеть, понять запомнить...
Иные купцы удивлялись: к чему это человеку торговому, занятому своими делами? А Никитин даже записывал все, что казалось ему примечательным.
Задумал Никитин дальний поход. Долго путешествовал он по свету и далеко ушёл от родных земель, в места, где не побывал ещё ни один европеец. Свыше тысячи семисот километров прошёл он и проехал по каменистым пустыням Персии (СНОСКА), по бесчисленным солончакам (СНОСКА), по склонам горных цепей, по приморским гибельным болотам, где жёлтая лихорадка пожирала целые селения. Побывал Никитин во многих больших и малых персидских городах и прибыл, наконец, на остров Ормуз, расположенный в начале Персидского залива (КАРТА). На этом маленьком вулканическом островке на опаленных солнцем скалах высился многолюдный, очень богатый город Ормуз, в то время большой торговый центр, в который стекались товары из Индии, Турции, Китая и многих других азиатских стран.
Немало удивился Никитин могучему океанскому приливу, почти поглощавшему островок, и нещадному солнцу, способному сжечь на этих камнях человека, и тому, как спасались жители Ормуза от нестерпимой жары, сплошь покрывая улицы коврами...
«А Ормуз — на острове, и море наступает на него всякий день по два раза… Велик солнечный жар в Ормузе, человека сожжет… Ормуз — пристань большая, со всего света люди тут бывают, всякий товар тут есть; что в целом свете родится, то в Ормузе все есть. Пошлина же большая: ей всякого товара десятую часть берут.»
Афанасий Никитин «Хождение за три моря»
На рынках, на пристани, на улицах Ормуза встречались бронзоволицые гости из богатой и таинственной Индии. О богатстве этой страны Никитин мог судить по тому, что любой индийский торговец и многие матросы носили золотые серьги, браслеты и кольца. А сколько индийских бумажных и шёлковых тканей было на базарах Ормуза! А какие вороха жемчуга искрились и сверкали на прилавках купцов!
Никитин давно мечтал побывать в Индии, теперь эта мечта окончательно завладела им. Он экономил свои небольшие средства. Узнав, что в Индии очень высоко ценятся лошади, Никтин купил в Ормузе доброго жеребца, который должен был окупить все дорожные расходы путешественника.
В знойном Ормузе Никитин прожил ровно месяц. За это время у него появилось в городе много знакомств. Особенно важны были знакомства с моряками, — ведь с этими людьми предстояло отправиться в дальний и опасный путь.
Осматривая ненадёжные деревянные корабли, Никитин немало дивился отваге моряков. Они не скрывали, что плавание будет опасным. Многие корабли гибли в пути в штормовом Индийском океане.
Никитин однако, не колебался. Он решил побывать в Индии во что бы то ни стало. Солнечным утром неповоротливый деревянный корабль — тава (СНОСКА , КАРТИНКА) (корабле, перевозившем через море живой груз) — вышел в океан. В течение шести недель, преодолевая тропические штормы, борясь с противными ветрами, обходя прибрежные мели и рифы, плыл корабль в далекую древнюю страну.
Индия с первого взгляда представилась путешественнику сказочной. Сотни кораблей стояли у причалов в порту города Чаул. (СНОСКА) Здесь можно было встретить моряков и купцов из Персии, Турции, Сирии, Аравии, Татарии, с самых отдаленных островов Индийского океана. Непрерывно, днём и ночью, грузили они товары: бумажные и шёлковые ткани, драгоценную растительную краску — индиго (СНОСКА), смолу, из которой изготовлялись лаки и политуры, камень-сердолик (СНОСКА), самый прекрасный в мире жемчуг, фрукты, рис, соль...
Удивили его здесь толпы чёрных людей. Однако сам он ещё больше заинтересовал население Чаула. Впервые здесь видели такого рослого, плечистого, голубоглазого человека с белой кожей, с пышной вьющейся бородой. Вокруг него то и дело собиралась толпа, то и дело слышались удивленные возгласы и вопросы. В те дни в древней Индии, подхваченное сотнями голосов, впервые прозвучало слово «Русь».
В Чауле Никитин задержался ненадолго. Сделал записи в своем дневнике и двинулся дальше в старинный город Джуннар.
Труден был этот путь. Шли проливные дожди. Но добрый конь всё время выручал Никитина.
В Джуннаре с Никитиным случайно встретился, проезжая по улице в своей золочёной колеснице, сам наместник Асад-хан (СНОСКА). Увидел он тонконогого гривастого красавца-жеребца, залюбовался им. И вдруг знаком приказал Никитину приблизиться.
— Такие неверные, как ты, — сказал он, с презрением взглянув на чужеземца, — не должны владеть хорошими лошадьми. Я оказываю тебе, недостойному, очень высокую честь. Я разрешаю тебе подарить этого коня... мне!
— Я русский, — ответил Никитин. — Почему, хан, ты называешь меня неверным? Я не могу подарить этого коня, потому что в нём всё мое богатство и потому, что он мой спутник и друг в дальней дороге.
Асад-хан кивнул своим слугам:
— Проводите этого чужестранца во дворец.
Никитин понял: нежданно-негаданно приключилась с ним страшная беда. Наместник — полновластный правитель в этом краю. Спорить с ним — значит рисковать жизнью. Однако, что оставалось делать беззащитному путнику на чужбине? Никитин решил не сдаваться. Он будет протестовать. Он расскажет хану о могучей Руси. Так ли должны встречать здесь, в Индии, мирных торговых гостей из этой далекой страны?..
Слуги хана увели жеребца, колесница наместника укатила, а когда Никитин пришёл ко дворцу и спросил, как ему пройти к властителю, вооруженные охранники изумились:
— В своем ли ты уме, чужеземец?! Разве светлейший Асад-хан снизойдёт до беседы с тобой?! Ступай!
Но Никитин решил подождать, когда хан выйдет на утреннюю или вечернюю прогулку, и снова потребовать своего жеребца. Пускай закуют его в кандалы — русский человек нисколько не испугается хана.
На следующий день Асад-хан неожиданно сам пригласил Никитина во дворец.
— Я узнал, что ты пришёл из далекой северной страны, — сказал Асад-хан, с любопытством разглядывая Никитина. — Это, действительно, очень далеко?
— Да, это очень далеко, — ответил Никитин. — Я долго плыл по великой Волге — русской реке, потом пересёк Каспийское море, прошёл всю Персию и пересёк океан...
— Для этого нужно быть смелым человеком, — заметил хан.
Асад-хан раздумывал некоторое время. По-видимому, у него созрело какое-то решение.
— Хорошо, русский человек, я возвращу тебе жеребца, хотя он мне самому очень понравился. Я дам тебе жеребца и ещё тысячу золотых в награду дам, если ты перейдёшь в нашу веру... Выбирай. Если не согласишься стать мусульманином, — и жеребца отберу и ещё тысячу золотых с тебя возьму. Что ты на это скажешь?
— Одно только скажу, — ответил Афанасий Никитин. — Я христианином родился, христианином и умру. С памятью об отечестве моём умру, потому что ничего нет для меня дороже отечества, родины...
— Но ты забудешь родину, — ведь это так далеко! Ты — смелый человек, а я уважаю смелых, поэтому я сделаю так, что ты будешь богат и счастлив. О, ты не пожалеешь, если останешься у меня!
— Как?! Разве можно забыть родину?! — сказал Никитин.
— Я даю тебе четыре дня на размышление, — заключил Асад-хан угрожающе. — Через четыре дня ты придёшь с ответом. Ты согласишься, если тебе дорога твоя голова.
Никитин вышел из дворца, не зная, куда идти, у кого искать приюта и спасения. Бродя по знойному городу, он незаметно очутился меж торговых рядов и даже не расслышал, как кто-то назвал его по имени.
— Афанаса!.. Афанаса!..
Никитин обернулся. Сквозь толпу к нему проталкивался знакомый хорасанец - выходец из Персии — Махмет. Впервые встретились они в Персии и позже стали друзьями. Никитин не раз помогал своему другу в беде. Махмет был знатным чиновником, но в отношениях с Никитиным отличался простодушием и добротой.
— Ну что же ты, Афанаса, не узнаёшь меня, друг? — удивился Махмет молчанию Никитина. — Пойдем-ка, я всё тебе расскажу.
Махмет сообщил Никитину, что прибыл он с важным поручением к Асад-хану.
— О, ты не знаешь, Афанаса, каким большим я стал чиновником! — не скрывая гордости, повторял Махмет. — Очень большим! Любое моё желание выполнит Асад-хан.
Никитин рассказал своему другу о том, что через четыре дня ему, беззащитному путешественнику, придётся безвинно умереть...
— Ну что ты, Афанаса, — воскликнул Махмет испуганно. — Разве я допущу такое? Разве я позволю, чтобы безвинно умер мой друг?! Отдыхай здесь спокойно, а я сейчас же пойду во дворец. Ты получишь своего жеребца и сможешь спокойно продолжать путь.
С тревогой ждал Афанасии Никитин возвращения Махмета. Час проходил за часом, однако Махмет не появлялся. Так миновала ночь, и день, и ещё одна бесконечно длинная ночь... Ранним утром его разбудил слуга Асад-хана.
— Гость с севера! — сказал он. — Ты очень счастливый человек.
Посмотри, какого скакуна прислал тебе светлейший Асад-хан. И ещё он велел передать тебе, что ты свободен и можешь жить в нашем городе или отправляться на все четыре стороны.
Ни о чем не расспрашивая, Никитин выбежал во двор. У ворот он увидел своего коня. Тот сразу же узнал хозяина, рванулся на привязи, тихонько, тоскливо заржал. Никитин нежно и крепко обнял шелковистую тёплую шею лошади.
— В дорогу, друг мой, в дорогу! — шептал Никитин, зная, что лошадь понимает смысл этих слов.
Через несколько дней Никитин покинул владения Асад-хана и отправился на юг.
Много пришлось повидать и вынести Афанасию Никитину, прежде чем он вступил на Русскую землю. Сначала морская буря, длившаяся целый месяц, загнала его к берегам Эфиопии. Потом в Трапезунде (СНОСКА) обобрали его дочиста турки. Из Кафы (СНОСКА) он стал пробираться домой со смоленскими купцами. Здесь его записки завершаются: «Милостию Божией прошел я три моря. Остальное Бог знает, Бог Покровитель ведает».
По дороге Никитин простудился и умер, так и не увидев свой родной город Тверь.
Летом 1473 года в Москву была доставлена тетрадь Афанасия Никитина. Называлась она «Хождение за три моря».
Замечательные путевые записи отважного русского путешественника, побывавшего в Индии почти на тридцать лет раньше португальца Васко да Гамы, дошли в летописи до нашего времени.
Эти записи — ценный литературный памятник, который неопровержимо доказывает, что задолго до прибытия европейских завоевателей Афанасий Никитин без корысти, без обмана, с честным и чистым сердцем пришёл в далекую страну и первый пронёс по её городам и селениям имя — Россия.
СНОСКИ
Сторицей — во много раз больше, с избытком; буквально — стократно.
Персия — древнее название страны в Юго-Западной Азии, которая с 1935 официально называется Ираном.
Тава — парусное судно, предназначенное для торговых путешествий по Индийскому океану.
Индиго — разновидность фиолетового цвета, средний между тёмно-синим и фиолетовым.
Чаул – город примерно в 100 км от нынешнего Мумбаи.
Асад – арабское имя.
Трабзон — город в Турции, расположенный на берегу Чёрного моря.
Кафа — современная Феодосия.
КОГДА ЭТО БЫЛО
Время княжения Василия III (1440-1505).
Афанасий Никитин — тверской купец, русский первопроходец, писатель. Дата и место рождения Афанасия Никитина неизвестны. С 1466 по 1474 год Афанасий Никитин совершил путешествие по Персии, Индии и Турции и составил описание этого путешествия в книге «Хожение за три моря».