Направо и налево, - сказал он. - Следующий...

Румата просмотрел лист. Это не был приказ на освобождение Будаха. Это

Было основание для получения пропуска в пятый, специальный отдел

Канцелярии, где ему надлежало взять предписание в секретариат тайных дел.

- Что ты мне дал, дубина? - спросил Румата. - Где приказ?

- В желтую дверь, на второй этаж, комната шесть, прямо по коридору

Направо и налево, - повторил чиновник.

- Я спрашиваю, где приказ? - рявкнул Румата.

- Не знаю... не знаю... Следующий! Над ухом Руматы послышалось

Сопение, и что-то мягкое и жаркое навалилось ему на спину. Он отстранился.

К столу снова протиснулся дон Пифа.

- Не лезет, - сказал он пискливо.

Чиновник мутно поглядел на него.

- Имя? Звание? - спросил он.

- Не лезет, - снова сказал дон Пифа, дергая браслет, едва налезающий

На три жирных пальца.

- Не лезет... не лезет... - пробормотал чиновник и вдруг притянул к

Себе толстую книгу, лежащую справа на столе. Книга была зловещего вида - в

Черном засаленном переплете. Несколько секунд дон Пифа оторопело смотрел

На нее, потом вдруг отшатнулся и, не говоря ни слова, устремился к выходу.

В очереди загомонили: "Не задерживайтесь, быстрее!" Румата тоже отошел от

Стола. Вот это трясина, подумал он. Ну, я вас... Чиновник принялся бубнить

в пространство: "Если же указанный знак очищения не помещается на левом

Запястье очищенного или ежели очищенный не имеет левого запястья как

такового..." Румата обошел стол, запустил обе руки в сундук с браслетами,

Захватил, сколько мог, и пошел прочь.

- Эй, эй, - без выражения окликнул его чиновник. - Основание!

- Во имя господа, - значительно сказал Румата, оглянувшись через

плечо. Чиновник и брат Тибак дружно встали и нестройно ответили: "Именем

его". Очередь глядела вслед Румате с завистью и восхищением.

Выйдя из канцелярии, Румата медленно направился к Веселой Башне,

Защелкивая по дороге браслеты на левой руке. Браслетов оказалось девять, и

На левой руке уместилось только пять. Остальные четыре Румата нацепил на

Правую руку. На измор хотел меня взять епископ Арканарский, думал он. Не

Выйдет. Браслеты звякали на каждом шагу, в руке Румата держал на виду

Внушительную бумагу лист шесть - семнадцать - одиннадцать, украшенный

Разноцветными печатями. Встречные монахи, пешие и конные, торопливо

Сворачивали с дороги. В толпе на почтительном расстоянии то появлялся, то

Исчезал неприметный шпион-телохранитель. Румата, немилосердно колотя

Замешкавшихся ножнами мечей, пробрался к воротам, грозно рыкнул на

Сунувшегося было стражника и, миновав двор, стал спускаться по осклизлым,

Выщербленным ступеням в озаренный коптящими факелами полумрак. Здесь

Начиналась святая святых бывшего министерства охраны короны - королевская

Тюрьма и следственные камеры.

В сводчатых коридорах через каждые десять шагов торчал из ржавого

Гнезда в стене смердящий факел. Под каждым факелом в нише, похожей на

Пещеру, чернела дверца с зарешеченным окошечком. Это были входы в тюремные

Помещения, закрытые снаружи тяжелыми железными засовами. В коридорах было

Полно народу. Толкались, бегали, кричали, командовали... Скрипели засовы,

Хлопали двери, кого-то били, и он вопил, кого-то волокли, и он упирался,

Кого-то заталкивали в камеру, и без того набитую до отказа, кого-то

пытались из камеры вытянуть и никак не могли, он истошно кричал: "Не я, не

я!" - и цеплялся за соседей. Лица встречных монахов были деловиты до

Ожесточенности. Каждый спешил, каждый творил государственной важности

Дела. Румата, пытаясь разобраться, что к чему, неторопливо проходил

Коридор за коридором, спускаясь все ниже и ниже. В нижних этажах было

Поспокойнее. Здесь, судя по разговорам, экзаменовались выпускники

Патриотической школы. Полуголые грудастые недоросли в кожаных передниках

Стояли кучками у дверей пыточных камер, листали засаленные руководства и

Время от времени подходили пить воду к большому баку с кружкой на цепи. Из

Поиск по сайту: