Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

У МЕНЯ ДЛЯ ТЕБЯ СЕНСАЦИОННАЯ НОВОСТЬ.



Д.»

 

На этом все заканчивалось… если не считать какого-то интернет адреса.

Стефан уже собрался выбросить записку в корзину, но его любопытство взяло верх. Он включил компьютер, ввел тот адрес и ждал. Сначала ничего не происходило. Потом темно-серые буквы появились на черном экране. Человеку показалось бы, что это просто темный экран. Но вампиры, обладающие острым зрением, могли увидеть темно-серое на черном, хоть слабо, но вполне понятно.

«Устали от лазурита?

Хотите устроить каникулы на Гавайях?

Тошнит от однообразной жидкой кухни?

Приходите и посетите Ши но Ши.»

Стефан уже хотел закрыть страницу, но что-то остановило его. Он сидел, уставившись на маленькое объявление чуть ниже рекламы, пока не услышал Елену в дверях. Он быстро выключил компьютер и пошел забирать у нее корзину для пикника. Он ничего не сказал о записке или о том, что он видел на экране компьютера. Но когда наступила ночь, он все больше и больше об этом думал.

– Ох! Стефан, ты сломаешь мне ребра! Я не могу дышать!

– Прости, мне просто нужно обнять тебя.

– Ну, мне тоже это нужно.

– Спасибо, мой ангел.

 

В комнате с высоким потолком было тихо. Одно окно было не зашторено, впуская лунный свет. Луна, казалось, украдкой ползала по небу, и луч лунного света следовал за ней по деревянному покрытию пола.

Деймон улыбнулся. У него был долгий, преспокойный день и теперь он желал, дабы ночь была захватывающей.

Пробраться через окно оказалось не так легко, как он того ожидал. Когда вампир прилетел в образе лоснящегося черного ворона, он планировал приземлиться на подоконник, принять человеческий облик, и открыть окно. Однако здесь была западня,… и она была связанна с Силой одного из дремлющих внутри. Деймон ломал над этим голову и злобно чистил перья, боясь передать любое напряжение в ту тончайшую Силовую мембрану в оконном поеме. Когда, не знати что село рядом с ним, хлопая крыльями.

Оно не было похоже ни на одну приличную ворону из справочника орнитолога. У нее были достаточно гладкие перья, но крылья отливали красным и у нее были яркие золотые глаза.

«Шиничи?» – послал вопрос Деймон.

«А кто же еще?» – в ответ золотые глаза уставились на него. – «Вижу, у тебя проблемы. Не волнуйся. Я усилю их сон, так что ты сможешь прорвать защиту».

«Нет!» – рефлекторно вырвалось у Деймона. – «Если ты слишком усилишь контакт с ними, Стефан…»

Шиничи ответил, пытаясь успокоить вампира: – «Стефан просто мальчик, помнишь? Доверяй мне. Ты же мне доверяешь, правда?»

И это сработало, как и говорила дьявольски окрашенная птица. Спящие внутри уснули крепче, а затем еще крепче.

В следующую секунду окно было распахнуто, и Деймон в собственном обличии находился внутри. Его брат и… И она… Та, которую он всегда вынужден был наблюдать… Она лежала спящая, ее золотые волосы рассыпались по подушке и по телу его брата.

Деймон отвел взгляд. В комнате стоял небольшой и несколько устаревший компьютер на столе в углу. Он подошел к нему и без малейшего колебания включил. Двое на кровати даже не пошелохнулись.

Файлы… Аха. Дневник. Какое оригинальное название. Деймон открыл его и начал исследовать содержание.

 

Дорогой Дневник,

Я проснулась сегодня утром и,… о чудо! Я… это снова я. Я хожу, разговариваю, пью, потею в кровати (ну, я еще не пробовала, но я уверена, у меня получится).

Я вернулась.

Это было одно из чертовых путешествий.

Я умерла, дорогой Дневник, я правда умерла. А потом я умерла как вампир. И не жди, что я опишу то, что случилось,… поверь, ты просто должен был быть там.

Самая важная вещь, это то, что я ушла, но сейчас я снова вернулась… и, о, дорогой терпеливый друг, который хранил мои секреты с самого детского сада… Я действительно рада вернуться.

С другой стороны, я больше не могу жить с тетей Джудит и Маргарет. Они думают, что я «отдыхаю с миром» с ангелами. Но я могу жить со Стефаном.

Это компенсация за все, что я прошла. И я не знаю, каким образом восполнить все тем, кто прошел через ад ради меня. Ох, я устала и,… не плохо бы это сказать,… в нетерпении жду ночи с моим любимым.

Я очень счастлива. У меня был прекрасный день, проведенный в смехе и любви, и я видела лица друзей, когда они увидели меня живой! (Безумие, но я обдумала то, как я вела себя последние несколько дней. Честно, ты подумаешь, что Великий Дух Инны Скай выбросит меня с моей бесчувственностью. Ну что ж.)

Люблю тебя,

Елена.

 

Глаза Деймона нетерпеливо скользили по строчкам. Он искал нечто совсем другое. О, да. Это подходило больше:

 

Моя дорогая Елена,

Я знаю, что ты прочтешь это рано или поздно. Я надеюсь, что ты вообще никогда это не увидишь. Но если ты читаешь это, значит Деймон предатель, или что-то пошло не так…

 

«Предатель? Не слишком ли сильно сказано», – подумал Деймон, – «больно», – однако он все еще горел желанием продолжить свою задачу.

 

…Я собираюсь пойти в лес, чтобы поговорить с ним сегодня вечером,… если я не вернусь, ты знаешь, кому задавать вопросы.

Правда в том, что я сам не понимаю сложившуюся ситуацию. Утром Деймон послал мне карточку с интернет адресом. Я положил ее под твою подушку, любимая…

 

«О, черт», – подумал Деймон. – «Однако нелегко будет вытянуть карточку, не разбудив ее. Но я должен сделать это».

 

…Елена, пройди по этой ссылке. Сделай что-нибудь с регулировкой яркости, потому что это было сделано только для глаз вампира. Кажется, там говорится о том, что есть место, под названием Ши но Ши, если буквально перевести – Смерть Смерти, где могут снять проклятие, которое преследовало меня веками. Они используют и магию, и науку, чтобы превратить вампиров в простых мужчин и женщин, парней и девушек.

Если они действительно могут сделать это, Елена, мы сможем прожить жизнь вместе как обычные люди. Это все, чего я прошу от жизни.

Я хочу этого. Я хочу, чтобы у меня был шанс стоять перед тобой как обычный, дышащий, употребляющий нормальную еду человек.

Но не волнуйся. Я просто хочу поговорить с Деймоном обо всем этом. Тебе не нужно просить меня остаться. Я не оставлю тебя одну перед событиями, происходящими в Феллс Черч. Это слишком опасно для тебя, особенно с твоей новой кровью и аурой.

Я осознал, что я доверял Деймону больше, чем возможно следовало. Но в одной вещи я уверен: он никогда не причинит тебе зла. Он любит тебя. Что он может поделать с этим?

Все же, я должен встретиться с ним на его условиях, один в особом месте в лесу. А там посмотрим.

И, как я сказал раньше, если ты читаешь это письмо, значит что что-то пошло радикально не так. Береги себя, любимая. Не бойся. Доверяй себе. И доверяй своим друзьям. Они все могут помочь тебе.

Я доверяю Мэтту с его инстинктивными попытками защитить тебя, реальным взглядом на вещи Мередит и интуиции Бонни. Скажи им запомнить это.

Все еще надеюсь, что ты никогда не прочтешь это,

с любовью, сердцем и душой,

Стефан.

 

P.S. Просто на всякий случай. Под второй половицей от стены через кровать лежат 20000 долларов в стодолларовых купюрах. Сейчас там стоит кресло-качалка. Ты сразу увидишь трещину, если сдвинешь кресло с места.

 

Деймон аккуратно очистил файл.

После, улыбаясь одним уголком рта, тихо и осторожно напечатал новый текст, уже с другим смыслом. Вампир еще раз его перечитал, и засиял победной улыбкой. Он всегда мнил себя потенциальным писателем, и пусть формально юноша этому не обучался, он чувствовал, что обладает инстинктивным чутьем в этом деле.

«Это был Первый Шаг», – подумал Деймон, сохраняя файл со своим произведением, вместо записки Стефана.

Потом, как можно тише, он подошел к спящей Елене, лежащей рядом с братом на узкой кровати.

«А теперь Второй Шаг».

Медленно, очень медленно, Деймон просунул пальцы под подушку, на которой покоилась голова Елены. Он ощущал ее волосы там, где они пролились на подушку в лунном свете, и боль, пробужденная ими в его груди, была значительнее, чем в клыках.

Неспешно перемещая пальцы под подушкой, он искал кое-что гладкое.

Девушка забормотала во сне и неожиданно перевернулась. Деймон едва не отпрыгнул назад, в полумрак, однако глаза Елены были закрыты, он видел полукруг темных ресниц на ее бархатных щеках.

Теперь она была повернута к нему лицом, но что удивительно, Деймон поймал себя не на отслеживании голубых вен под ее светлой гладкой кожей, а на том, что с жадностью уставился на ее чуть приоткрытые уста. Им было… почти невозможно противиться. Даже во сне они были цвета лепестка розы, слегка влажные и разведенные словно…

«Я смог бы сделать это очень легко. Она никогда не узнает. Я могу, я знаю, я могу. Сегодня ночью я чувствую себя непобедимым».

Он склонился над ней и тут его пальцы коснулись картона.

Похоже, это вытолкнуло его из мира грез. О чем он только думает? Ставить на кон все, рисковать всеми планами ради поцелуя? Будет предостаточно времени для поцелуев… и для многим более важных моментов… позже.

Он вытащил небольшую карточку из-под подушки и положил к себе в карман.

Затем обернулся вороном и исчез с подоконника.

 

Стефан давно усовершенствовал искусство сна до нужного момента пробуждения. Он взглянул на часы, стоящие на каминной полке, чтобы убедиться, что сейчас действительно 4 часа утра.

Он не хотел будить Елену.

Юноша тихо оделся и покинул дом так же как и его брат… только сделал это, обернувшись ястребом. Каким-то образом, Стефан был уверен, что Деймона одурачил некто, кто использует малахов, для управления им как марионеткой. И Стефан, все еще наполненный кровью Елены чувствовал, что должен остановить их.

В записке Деймон велел ему идти к дереву, где разбились люди. Деймон также хотел повторно посетить это дерево, пока он не выследил кукол-малахов и их кукловода.

Стефан устремился вниз и летел по ветру, и один раз даже почти помог мышке заработать сердечный приступ тем, что завис над ней, прежде чем ракетой взмыть вверх.

А потом, в воздухе, как только он увидел свидетельства того, что машина врезалась в дерево, ястреб тут же превратился в молодого человека с черными волосами, бледным лицом и ярко-зелеными глазами.

Он как снежинка спустился на землю и оглядел окрестности, используя свои вампирские чувства, чтобы проверить область. Он не чувствовал никакой ловушки; никакой враждебности, только безошибочные признаки нападения деревьев. Оставаясь человеком, он поднялся на дерево, которое хранило психический отпечаток его брата.

Стефану не было зябко, пока он карабкался на дуб, где его брат бездельничал в то время, как прямо под его ногами произошел несчастный случай. В нем было слишком много крови Елены, чтобы чувствовать холод. Но, юноша знал, что эта часть леса была особенно холодной; что что-то поддерживало здесь такой холод. Почему? Стефан уже заявил права на леса и реки, которые текут через Феллс Черч, как на свою территорию, так почему оно селится здесь, не ставя его в известность? Чтобы это ни было, оно должно представиться ему, в конце концов, если хочет остаться в Феллс Черч.

«Чего же ты ждешь?» – поинтересовался юноша, сидя на корточках в широкой кроне.

Он почувствовал приближение к нему Деймона намного раньше, чем сделал бы это до дня трансформации Елены,… и он сдержал себя от вздрагивания. Вместо этого Стефан повернулся спиной к стволу дерева и осмотрелся. Он чувствовал, что Деймон направляется к нему быстрее и быстрее, сильнее и сильнее… Деймон уже должен быть здесь, стоять перед ним, но он не стоял.

Стефан нахмурился.

– Всегда полезно смотреть вверх, братишка, – осведомил чарующий голос над ним, а затем Деймон, цепляющийся за дерево подобно ящерице, сделал сальто вперед и приземлился на ветке младшего.

Стефан ничего не сказал, а просто разглядывал брата. Наконец он произнес: – Ты в хорошем расположении духа.

– У меня был поистине роскошный день, – сказал Деймон. – Неужели я называю их тебе? Это была девочка из магазина поздравительных открыток… Элизабет, и моя прелестная подруга Дамарис, чей муженек работает в Бронстоне, и маленькая Тереза, которая добровольно работает в библиотеке, и…

Стефан вздохнул. – Иногда я думаю, что ты мог бы вспомнить имя каждой девушки, которой однажды пустил кровь в своей жизни, но ты регулярно забываешь мое имя, – сказал он.

– Вздор,… братишка. Теперь, поскольку Елена, несомненно, растолковала тебе, что произошло, когда я пытался спасти твою миниатюрную ведьмочку… Бонни,… я чувствую, мне задолжали извинения.

– А так как ты послал мне записку, которую можно расценивать только как провокацию, я думаю, мне задолжали объяснения.

– Сначала извинения, – отчеканил Деймон и затем добавил многострадальным тоном. – Я убежден, ты полагаешь, что это предельно плохо, пообещать Елене, когда она была на смертном одре, что будешь заботиться обо мне… вечно. Однако ты никогда, похоже, не осознавал, что я вынужден был пообещать то же самое, а я не вполне заботливого типа. Теперь, когда она больше не мертва, может, нам следует просто забыть об этом.

Стефан снова вздохнул: – Хорошо, хорошо. Прости. Я был неправ. Я не должен был выставлять тебя. Этого достаточно?

– Не уверен, что ты действительно это имеешь в виду. Попробуй еще разок, с чувством…

– Деймон, ради Бога, о чем был тот сайт?

– О, я подумал, что это довольно умно, выбрать настолько близкие цвета, дабы только вампиры или ведьмы могли различить их, тогда как люди видели бы лишь пустой экран.

– Но как ты узнал о нем?

– Расскажу через мгновение. Просто подумай об этом, братишка. Ты и Елена на прекрасном медовом месяце, просто еще два человека в мире людей. Чем быстрее ты отправишься, тем скорее сможешь спеть: «Динг-донг, труп мертв».

– Я все еще хочу знать, как случилось, что ты столкнулся с этим сайтом.

– Ладно. Признаю: в конце концов, меня развели в эру высоких технологий. У меня есть собственный сайт… И весьма полезный молодой человек связался со мной, просто дабы узнать, действительно ли я имею в виду то, о чем писал там, или же я всего лишь разочарованный идеалист. Я подогнал это описание под тебя.

– Ты… и сайт? Я не верю.

Деймон проигнорировал его: – Я написал это сообщение, поскольку мне уже доводилось однажды слышать о месте, называемом Ши но Ши.

– Смерть Смерти, в смысле.

– Так это мне перевели, – Деймон скучая, зажег Стефану улыбку в тысячу киловатт, сияя ею до той поры, пока Стефан не ощутил себя так, словно сидел под прямыми солнечными лучами без своего кольца.

– По сути дела, – Деймон перешел на прямоту. – Я пригласил своего приятеля, дабы он объяснил тебе все лично.

– Что ты сделал?

– Он будет здесь ровно в 4:44. Не вини меня в выборе времени, оно какое-то особенное для него.

А затем, немного суетливо и, конечно же, абсолютно без какой-либо Силы, которую Стефан мог бы засечь, что-то приземлилось на дерево над ними и спустилось на их ветку, меняя форму.

Это был, несомненно, молодой человек, с огнем на кончиках черных волос и безмятежными золотыми глазами. Так как Стефан двинулся к нему, он поднял руки вверх, в жесте «я беспомощен и сдаюсь».

– Кто ты, черт возьми?

– Я, черт возьми, Шиничи, – просто ответил юноша. – Но, как я уже сказал твоему брату, большинство людей зовут меня просто Шиничи. Конечно, выбор за тобой.

– И ты знаешь все о Ши но Ши?

– Никто не знает всего о нем. Это место… и организация. Я немного предвзят, поскольку, – сказал Шиничи, смотрясь застенчивым, – ну, я думаю, мне просто нравится помогать людям.

– И теперь ты хочешь помочь мне.

– Если ты действительно хочешь стать человеком… я знаю как.

– Я, наверное, оставлю вас двоих поболтать об этом, можно? – спросил Деймон. – Три это уже толпа, в особенности на этой ветке.

Стефан резко на него посмотрел: – Если у тебя есть хотя бы намек на мысль заглянуть в пансион…

– С Дамарис, уже ожидающей меня? Честно, братишка.

И Деймон обернулся вороном прежде, чем Стефан успел попросить его поклясться.

 

Елена повернулась в кровати, автоматически пытаясь найти теплое тело рядом с ней. Но всем, что нашли ее пальцы, был холод. Вместо Стефана была пустота. Ее глаза открылись. – Стефан?

Милый. Они были так созвучны, что иногда казались одним человеком. Он всегда знал, когда она вот-вот проснется. Наверняка спустился вниз за завтраком,… миссис Флауэрс всегда подавала ему горячий, когда он спускался (еще одно доказательство того, что она была ведьмой из белой братии)… и Стефан приносил поднос.

– Елена, – сказала она, проверяя ее старо-новый голос просто, чтобы слышать как она говорит. – Елена Гилберт, девочка моя, у тебя было слишком много завтраков в постель, – она погладила свой живот… Да, она определенно нуждается в гимнастике.

– Тогда ладно, – сказала она, все еще громко. – Начнем с разминки и дыхания. Потом умеренная растяжка.

«Все это», – подумала она, – «тут же прекратится, как только появится Стефан».

Но Стефан не появился, даже когда она лежала разбитая в руины после целого часа упражнений.

И он не поднимался по лестнице с чашкой чая в руках.

Где он?

Елена посмотрела в окно и мельком увидела миссис Флауэрс.

Сердце Елены начало сильно биться во время выполнения упражнений, и оно никак не замедлялось должным образом. Ни смотря на то, что практически невозможно было начать беседу с хозяйкой из-за сильного сердцебиения, она закричала:

– Миссис Флауэрс?

И, чудо из чудес, дама прекратила вешать простыню на бельевую веревку и посмотрела вверх.

– Да, Елена, дорогая?

– Где Стефан?

Простыня парусом вздымалась вокруг мисс Флауэрс, полностью ее закрывая. Когда парус опустился, она исчезла.

Но Елена смотрела на корзину для белья. Она все еще была там. Елена закричала: «Не уходите!» и быстро надела джинсы с новым синим топом. Затем она сбежала вниз по лестнице, одновременно застегиваясь, и выбежала в задний двор.

– Миссис Флауэрс!

– Да, Елена, дорогая?

Елена могла видеть ее между вздымающимися полотнами белой ткани:

– Вы видели Стефана?

– Не в это утро, дорогая.

– Совсем?

– Я регулярно встаю с рассветом. Его автомобиль уехал как раз в это время, и он еще не вернулся.

Теперь сердце Елены забилось всерьез. Она всегда боялась чего-то подобного. Девушка глубоко вздохнула и мигом взбежала по лестнице.

Записка, записка…

Он никогда не ушел бы, не оставив записки. Но никакой записки не было на его подушке. Тогда она подумала о своей.

Ее руки отчаянно царапали простынь под ее и его подушками. Сначала Елена их не переворачивала, потому что боялась содержимого записки.

Наконец, когда стало ясно, что под подушками ничего нет, кроме простыни, она отбросила их и уставилась на пустое чистое белое место. Затем она отодвинула кровать от стены, на случай, если письмо упало туда.

В любом случае, она чувствовала, что если будет продолжать искать – она найдет. В конце концов, девушка вытряхнула все постельные принадлежности, обвиняющим взглядом уставившись на бессмысленный хаос, и часто водила по ним руками.

Должно быть это хорошо, потому что это значит, что Стефан не ушел,… если не считать того, что она оставила дверь шкафа открытой и не желая этого, видела кучу пустых вешалок…

Он забрал всю свою одежду.

… и пустоту внизу шкафа.

Он забрал всю свою обувь.

Не то, что бы у него было много одежды. Но все, что пригодилось бы ему в поездке, пропало,… как и он.

Почему? Куда? Как он мог?

Даже если окажется, что он уехал, чтобы подыскать им новое жилье, как он мог? Она устроит ему такой скандал, когда он вернется…

Если он вернется.

Продрогшая до костей, ощущая, как слезы самовольно бегут по ее щекам, она собиралась позвонить Мередит и Бонни, когда подумала кое о чем.

Ее дневник.

Глава 17

В первые дни после того, как она вернулась из загробной жизни, Стефан укладывал ее спать пораньше, хорошенечко укрывал и тогда позволял ей «работать за его компьютером» вместе с ним, оставляя записи в своего рода дневнике, рассказывая о том, что произошло сегодня, и всегда добавлял его собственные впечатления.

Сейчас она открыла этот файл, отчаянно и безнадежно прокручивая его до конца.

И вот оно:

 

Моя дорогая Елена,

Я знаю, что ты рано или поздно это прочтешь. Я надеюсь что рано.

Дорогая, Я верю, что сейчас ты можешь сама о себе позаботиться, я никогда прежде не видел такой сильной и независимой девушки.

И это означает, что время пришло. Пришел то час, когда я должен уйти. Я не могу больше оставаться рядом, не обращая тебя в вампира, снова. А мы оба знаем, что это не должно произойти.

Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, забудь меня. Я не хочу уходить, но я должен.

Если тебе понадобится помощь, я вынудил Деймона дать слово, что он защитит тебя. Он никогда не причинит тебе боли, и все то зло, которое сейчас твориться в Феллс Черч, не посмеет прикоснуться к тебе рядом с ним.

Моя дорогая, мой ангел, я всегда буду любить тебя…

Стефан

P.S

Чтобы помочь тебе влиться в нормальную жизнь, я внес деньги, за аренду комнаты в течение следующего года. Кроме того, я оставил тебе $20,000 стодолларовыми купюрами под второй половицей от стены, пересекающей кровать. Используй их на будущее с тем, кого бы ты ни выбрала.

И снова, если тебе что-нибудь потребуется, Деймон поможет. Доверяй его решеньям, если тебе нужен будет совет. О, моя прекрасная маленькая любимая, как я могу уйти? Даже ради тебя?

 

Елена закончила читать письмо.

А затем просто сидела около компьютера.

После всех поисков, она наконец-то нашла ответ.

И она не знала, что ей теперь делать, кроме как кричать.

Если тебе понадобится помощь – иди к Деймону… Доверяй его решениям… Письмо бы так вопиюще не рекламировало Деймона если бы его написал сам Деймон.

И Стефан исчез. И его одежда исчезла. И его обувь исчезла.

Он оставил ее.

Начать жить заново…

 

Именно в таком состоянии, ее нашли Бонни и Мередит, которых встревожило то, что Стефан не отвечал на их телефонные звонки в течение часа. Это был первый раз, когда девочки не смогли дозвониться к нему с тех пор как юноша приехал по их просьбе, для ликвидации монстра. Но сейчас монстр был мертв и Елена…

Елена сидела напротив шкафа Стефана.

– Он даже туфли свои забрал, – мягко, но бесчувственно сказала она. – Он забрал все. Но заплатил за год проживания в комнате. И вчера утром он купил мне Ягуар.

– Елена…

– Ты что не видишь? – заплакала она. – Это мое пробуждение. Бонни предсказывала, что оно будет внезапным и шокирующим, и что я буду нуждаться в вас обеих. И в Мэтте?

– Он не упоминался по имени, – уныло сказала Бонни.

– Но я думаю, что мы будем нуждаться в его помощи, – мрачно возразила Мередит.

– Когда мы со Стефаном были вместе, прежде чем я стала вампиром, я всегда это знала, – прошептала Елена. – Что придет тот момент, когда он попытается уйти от меня для моего же блага. – Внезапно она ударила кулаком об пол, достаточно сильно, чтобы поранится. – Я знала, но думала, что смогу его отговорить! Он такой благородный, такой самоотверженный! И теперь он ушел!

– Тебе и в правду все равно, – спокойно сказала Мередит, наблюдая за Еленой, – станешь ли ты вампиром или останешься человеком.

– Ты права – мне все равно! Мне на все наплевать до тех пор, пока я могу быть с ним. Когда я была духом, я знала, что ничто меня не изменит. Теперь я человек, и так же как и все люди, готова измениться,… но это не важно.

– Может быть, это и есть пробуждение, – тихо предположила Мередит.

– О, возможно то, что он не принес ей завтрак и есть пробуждение! – сердито сказала Бонни. Она смотрела на пламя больше чем полчаса, пытаясь установить психический контакт со Стефаном. – Либо он не будет… либо не может, – сказала она, не заметив как Мередит яростно качала головой, пока слова не вылетели наружу.

– Что ты хочешь сказать «не может», – потребовала ответа Елена, резко оторвав спину от пола, садясь.

– Я не знаю! Елена, ты мне больно делаешь!

– Он в опасности? Думай, Бонни! Он плохо себя чувствует из-за меня?

Бонни посмотрела на Мередит, которая телеграфировала «нет». Затем она посмотрела на Елену, требующую правды. И закрыла глаза. – Я не уверена, – сказала Бонни.

Она медленно разлепила веки, ожидая, когда Елена взорвется. Однако Елена не собиралась. Она просто медленно закрывала глаза сама и сжала губы.

– Давным давно, я поклялась, что буду с ним, даже если это убьет нас обоих, – тихо сказала она. – Если он думает, что достаточно просто уйти от меня, потому что мне так будет лучше или еще по какой причине… он ошибается. Для начала я пойду к Деймону, так как Стефан, похоже, этого очень хотел. А затем я пойду за ним. Кто-нибудь да скажет мне, где начать поиски. Он оставил мне двадцать тысяч долларов. Я использую их, чтобы найти его. И если машина сломается, я пойду пешком; и когда я больше не смогу идти, я поползу. Но найду его.

– Только не одна, – уверила ее Мередит. – мы пойдем с тобой, Елена.

– И потом, если он сделал это добровольно, то будет получать пощечины всю его жизнь.

– Как пожелаешь, Елена, – все еще успокаивающе сказала Мередит. – Давайте для начала его найдем.

– Один за всех и все за одного! – воскликнула Бонни. – Мы вернем его назад и заставим извиниться… или нет, – быстро сказала она наперекор качающей головой Мередит. – Елена, нет.

Не плачь, – добавила она прежде чем Елена разрыдалась.

 

– Итак, Деймону только и оставалось, что пообещать заботится о Елене, и Деймон, должно быть последний кто видел Стефана сегодня утром, – сказал Мэтт, которому только что объяснили ситуацию, вырвав его из дома.

– Да, – с тихой уверенностью подтвердила Елена. – Но Мэтт, ты ошибаешься, если думаешь, что Деймон сделает все, чтобы Стефан был подальше от меня. Деймон не такой, как ты о нем думаешь. Он действительно пытался спасти Бонни той ночью. И ему по-настоящему было больно, когда все вы его возненавидели.

– Я думаю, это как раз то, что называют «подтверждением мотива», – заметила Мередит.

– Нет, как раз подтверждение тому, что у Деймона есть чувства, что ему свойственно все человеческое, – возразила Елена. – И он никогда бы не навредил Стефану из-за,… ну, из-за меня. Он знает, как бы я себя тогда чувствовала.

– Ну, тогда почему он мне не ответит? – проворчала Бонни.

– Может быть потому, что когда он в последний раз видел нас всех вместе, мы смотрели на него так, словно ненавидим, – справедливо заметила Мередит.

– Скажи ему, что я прощу прощения, – произнесла Елена. – Скажи, что я хочу с ним поговорить.

– Я чувствую себя спутником связи, – пожаловалась Бонни, но все же вложила все сердце и силу в каждый вызов. До тех пор, пока она не стала выглядеть измученной и выжатой.

– И, наконец, даже Елена признала, что это никуда не годится.

– Может он придет в чувства и сам начнет тебя звать? – сказала Бонни. – Может завтра.

– Мы сегодня останемся у тебя, – оповестила Елену Мередит. – Бонни, я позвоню твоей сестре и скажу, что ты со мной. Сейчас позвоню отцу и скажу, что буду с тобой. Мэтт, ты не приглашен.

– Спасибо, – сухо сказал Мэтт. – Я что, должен пешком идти домой?

– Нет, можешь взять мою машину, – ответила Елена. – Но пожалуйста, верни ее к завтрашнему утру. Я не хочу, чтобы люди об этом болтали.

Той ночью, три девушки приготовились ко сну, в стиле школьниц, удобно расположившись на запасных простынях и одеялах Миссис Флауэрс (не удивительно, что она выстирала так много простыней сегодня,… должно быть знала каким-то образом, – подумала Елена), мебель была отодвинута к стенам комнаты, а на полу лежало три спальных мешка. Их головы соприкасались, а тела лежали подобно спицам колеса.

«Это и есть пробуждение», – подумала Елена.

«Это осознание того, что в довершение, я могу снова остаться одна. И, о, я так благодарна Мередит и Бонни за то, что они со мной. Это для меня значит больше, чем я могу выразить.

Она, как на автопилоте, подошла к компьютеру, чтобы оставить запись в дневнике. Но после нескольких напечатанных слов, она поняла, что снова плачет, и была тайно рада, когда Мередит обняла ее за плечи и более или мене «заставила» ее выпить горячее молоко с ванилью, корицей и мускатным орехом. И была счастлива, когда Бонни помогла разобраться в одеялах и держала ее за руку, пока они не уснули.

 

Мэтт остался допоздна. Солнце уже садилось, когда он поехал домой. «Это гонка с темнотой», – вдруг подумал он, не желая отвлекаться от дороги на запах нового дорогого авто, витавшего в Ягуаре. Где-то в глубине души, он размышлял. Парень ничего не хотел говорить девчонкам, но было что-то в прощальной записке Стефана, что беспокоило его. Была единственная вещь, на счет которой Мэтт должен был убедиться, не тыкала ли на нее просто его раненная гордость.

Почему он не написал ничего о них? О старых друзьях Елены, которые теперь «здесь и сейчас». Вы только подумайте, он ведь должен был упомянуть девчонок, пусть даже забыл о Мэтте из-за боли от расставания с Еленой.

Что еще? Определенно есть что-то еще, но Мэтт никак не мог довести это до ума. Все что крутилось у него в голове, было неопределенным, неустойчивым воспоминанием о школе в прошлом году и, да, о Миссис Хилден, учительнице английского.

В тот момент, когда Мэтт думал об этом, он сосредоточился на дороге. Не было никакого другого пути, кроме длинной однополосной дороги, пролегавшей через Старый Лес от пансионата до Феллс Черч. Но он внимательно смотрел вперед, сохраняя боевую готовность.

Он увидел свалившееся дерево, только когда вышел из-за поворота. Мэтт вдавил педаль тормоза, раздался визг экстренной остановки, и машину развернуло почти на девяносто градусов.

Теперь он должен был подумать.

Его первой инстинктивной реакцией было: сразу звонить Стефану. Он ведь может просто поднять это дерево. Но быстро сообразил, и эта мысль была выбита вопросом. Позвонить девчонкам?

Он не мог заставить себя это сделать. Это было не только вопросом о его мужском достоинстве – это была суровая реальность, лежащего прямо перед ним дерева. Даже если они соберутся все вместе, то не смогут сдвинуть его. Слишком большим и тяжелым оно было.

Дерево упало из Старого Леса, и лежало прямо поперек дороги, словно хотело отделить пансионат от остального города.

Мэтт осторожно открыл окно со своей стороны. Он посмотрел в сторону Старого Леса, чтобы увидеть, его корни или, как он сам себе признался, какое-нибудь движение. Но там ничего не было.

Он не видел корней, однако это дерево выглядело слишком молодым, для того чтобы просто упасть в солнечный летний день. Не было ни ветра, ни дождя, ни молнии, ни бобров. Ни лесорубов, – мрачно заключил Мэтт.

Так, что ж, канава с правой стороны дороги была мелкой, и крона до нее не доставала. В принципе, возможно…

Шевеление.

Нет, не в лесу, на дереве прямо напротив него. Что-то шевелило верхние ветви, что-то большее, чем просто ветер.

И тогда он увидел это. Мэтт не мог поверить своим глазам. Это было частью проблемы. Другой ее частью было то, что он вел машину Елены, а не свой старый драндулет. Пока он отчаянно пытался на ощупь закрыть окно, его глаза пристально следили за чем-то отделяющимся от дерева. Никак не получалось нащупать нужную кнопку.

И последней частью проблемы – это создание было очень быстрым. Слишком быстрым для реального.

Следующее что осознал Мэтт, это то, что он борется с этим через окно.

Парень не знал, что Елена показала Бонни на пикнике. Но если это не было малахом, то что, черт возьми, это было? Мэтт жил рядом с лесом всю свою сознательную жизнь, и он никогда не видел насекомое похожее на это.

А это было насекомое. Кожа была как кора, но это был просто камуфляж, уловка. Оно било лобовое стекло с такой силой, как будто делало это двумя руками – Мэтт слышал и чувствовал это. Существо было длинной с его руку, и казалось, хлестало щупальцами кругами, это было невообразимо, но эта тварь застряла на полпути, в окне.

Выглядела она скорее, как большая пиявка или кальмар, чем насекомое. Длинные, змеевидные щупальца походили на виноградные лозы, но они были более толстыми, шире пальца и еще на них были присоски,… а в присосках было кое-что острое. Зубы. Одна из виноградных лоз обвила его шею, и он внезапно почувствовал всасывающую боль.

Виноградная лоза обернулась вокруг его горла три или четыре раза, и напряглась. Он должен был использовать одну руку, чтобы схватить и сорвать это. Что оставляло ему только один свободный кулак для того, чтобы молотить эту штуку,… которая показала, что у нее есть рот, если не глаз. Как и у остальных животных, рот был радиально симметричен: круглый, с зубами, расположенными кругом. Оно потянуло его руку внутрь, и к своему ужасу Мэтт увидел в глубине этого круга, пару щипцов, достаточно больших, чтобы откусить палец.

Боже, нет! Он сжал руку в кулак, отчаянно пытаясь лупить это изнутри.

Выброс адреналина от того, что он увидел, позволил ему стянуть хлещущую виноградную лозу со всего горла, присоски отцепились последними. Но теперь его рука была уже проглочена до локтя. Парень заставил себя напасть на насекомое, ударяя со всей силы, точно это была акула, которую оно ему напомнило.

Мэтт должен был вытащить руку. Он вслепую открыл основание круглого рта и просто вырвал кусок плоти, который приземлился на его колени. Тем временем щупальца все еще кружились вокруг, дрались с автомобилем, отыскивая вход в него. В какой-то момент существо могло понять, что ему нужно всего лишь сжаться и пролезть.

Что-то острое задело сустав парня. Щипцы! Его рука была почти полностью охвачена этим. Мэтт пытался полностью сосредоточиться на том, как освободиться. Часть его внимания пошла на поиски брюха. Чудовище было невероятным.

Он должен попытаться вытащить свою руку. Но парень уже готовился ее потерять, так же быстро, как засунь он ее в измельчитесь мусора.

Он уже расстегнул свой ремень безопасности. Теперь он с силой оттолкнулся вправо к пассажирскому сиденью. Он чувствовал, как зубы чудовища раздирают его кожу, так как он тянул руку через них. Он видел длинные кровавые борозды, остающиеся на ней. Но все это было неважно. Важно было вытянуть руку из пасти чудища.

В тот же самый момент, его вторая рука нашла кнопку открывающую окно. Он потянул ее вверх, вытащив запястье из пасти существа, и окно закрылось прямо на нем.

Мэтт ожидал, что раздастся треск и потечет черная кровь, возможно прямо на пол машины, как в «Инопланетянине».

Вместо этого, оно просто испарилось. Оно просто… стало прозрачным, а потом превратилось в крошечные частицы света, которые исчезли, когда Мэтт уставился на них.

Существо оставило его с одной окровавленной покрытой шрамами рукой, огромной раной на горле, и голыми суставами на другой руке. Но парень не терял времени на изучение своих ран, он должен был выбираться оттуда. Ветви снова зашевелились, и он не собирался ждать, чтобы убедится в том, что это только ветер.

Был только один путь. Канава.

Он вставил ключ зажигания и повернул его. Достиг рва, надеясь, что он не слишком глубокий и что дерево не продырявит шины.

Стояло острое напряжение, отчего зубы Мэтта стучали, и он сжимал губы. Затем послышался хруст листьев и веток, и на мгновение показалось, что он окончательно застрял. Но Мэтт не спускал ногу с педали газа, вдавливая ее в пол с такой силой, на которую был способен.

Наконец машина освободилась и завиляла по канаве, парень сумел вернуть контроль над управлением и уклониться к дороге, как раз вовремя, чтобы взять влево там, где ров кончался.

У него была гипервентиляция легких. Он мчался по дороге, выжимая 50 миль в час, краем глаза следя за Старым Лесом, пока внезапно благословенный одинокий красный свет не осветил его, как маяк в сумраке.

Пересечение с Мэллори. Ему пришлось заставить себя провизжать в другой резиносжигающей остановке. Резкий поворот направо, и он отъехал от леса. Так парень должен будет петлять десятком улиц для того, чтобы добраться к дому, но, по крайней мере, он избежит любых больших рощ.

Это была большая петля, и теперь, когда опасность миновала, Мэтт начал чувствовать боль в своей исполосованной руке. Парень уже тянул Ягуар к дому и ощущал головокружение. Он затормозил под уличным фонарем и позволил машине проплыть в темноту за его пределами. Мэтт не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его в таком состоянии.

Должен ли он позвонить девочкам? Предупредить, чтобы они никуда не выходили ночью, потому что в лесу опасно? Но они уже это знали. Мередит никогда бы не позволила Елене сунуться в Старый Лес, не теперь, когда Елена была человеком. И Бонни бы подняла большой шум, если бы кто-то предложил прогуляться в темноте… после всего, что случилось. В конце концов, Елена уже показала им, ЧТО там может случиться, разве нет?

Малах. Уродливое слово для реально отвратительного существа.

То, что им действительно было нужно, так это помощь специальной службы, чтобы убрать дерево с дороги. Но не ночью. Скорей всего, никто больше, не будет пользоваться той одинокой дорогой сегодня вечером. И специально посылать туда людей он не хотел – ведь это бы означало вручить их прямо в щупальца малаха. Завтра утром он первым делом позвонит в полицию. Они сами разберутся, кого отрядить на уборку того дерева.

Было уже темно, позднее, чем он предполагал. Мэтт, вероятно должен позвонить девочкам после всего. Но сначала он хотел, чтобы его голова немного просветлела. Его царапины зудели и горели. Он обнаружил, что ему трудно об этом думать. Может он просто подышит минутку…

Глава 18

Мэтт проснулся и смутно осознал, что он все еще находится у руля машины Елены. Он, спотыкаясь, пошел к дому, чуть не забыв заблокировать машину. Потом начал возиться с ключами, чтобы открыть черный ход. В доме было темно; его родители спали. Он добрался до своей комнаты и рухнул на кровать, даже не сняв обуви.

Когда парень снова проснулся, он удивился, что уже 9 часов утра и что его мобильный буквально разрывается в кармане его джинсов.

– Мере…дит?

– Мы думали, ты приедешь ранним утром.

– Да, но я сначала должен выяснить как, – сказал Мэтт, или вернее, прокаркал. Казалось, его голова в два раза больше чем обычно, а его рука,… по крайней мере, раза в четыре. Даже находясь в таком состоянии, какая-то часть его мозга вычисляла как добраться до пансиона, не используя дорогу через Старый Лес. Наконец, несколько нейронов как будто загорелись и он понял.

– Мэтт? Ты там?

– Я не уверен. Прошлой ночью… Боже, я даже не могу вспомнить большую часть ночи. Но по пути домой… Слушай, я все расскажу, когда приеду к вам. Сначала я должен позвонить в полицию.

– В полицию?

– Да… слушай… дай мне час, хорошо? Я буду у вас, в течение часа.

Когда Мэтт, наконец, приехал в пансион, было почти одиннадцать. Душ помог прочистить его мозги, но не особо помог пульсирующей руке, и когда парень появился на месте, его окружили взволнованные девушки.

– Мэтт, что случилось?

Он рассказал им все, что помнил. Когда Елена, с плотно сжатыми губами, убрала повязку со льдом, которой он обернул свою руку, все вздрогнули. Длинные царапины были явно заражены.

– Они ядовиты, эти малахи.

– Да, – кратко сказала Елена. – Причем, как для тела, так и для разума.

– И ты думаешь, что они могут проникать внутрь людей? – спросила Мередит. Она машинально рисовала на странице блокнота, пытаясь изобразить нечто, похожее на то, что описал Мэтт.

– Да.

На секунду глаза Елены и Мередит встретились,…а затем они обе посмотрели вниз. И Мередит сказала:

– И как мы узнаем, есть ли оно внутри кто-нибудь… или нет?

– Бонни будет в состоянии увидеть это, в трансе, – спокойно сказала Елена. – Даже я могла бы сказать, но я не собираюсь использовать Белую Силу для этого. Мы идем вниз, чтобы поговорить с миссис Флауэрс.

Сказано это было в той манере, которую Мэтт уже давно научился распознавать, и означала она, что возражения бессмысленны, и приниматься не будут. Она заняла твердую позицию.

Но Мэтт и не собирался спорить.

Парень ненавидел жаловаться – он играл в футбол со сломанной ключицей, вывихнутым коленом, подвернутой ногой – но сейчас было другое дело. Его рука была в таком состоянии, будто могла взорваться с минуты на минуту.

Миссис Флауэрс была внизу, на кухне, но в общей комнате, на столе было четыре стакана охлажденного чая.

– Буду честна с вами. – Позвала она, через качающуюся створку двери, которая разделяла кухню и то место, где они стояли. – Выпейте чаю, и проследите, чтобы это сделал раненый молодой человек. Это поможет ему расслабиться.

– Травяной чай, – прошептала Бонни, словно это была профессиональная тайна.

Чай был не так уж плох, хотя Мэтт предпочитал колу. Но когда он подумал о нем как о лекарстве, и увидел девушек, наблюдающих за ним словно соколы, ему едва ли удалось выпить больше половины, прежде чем домовладелица вошла в комнату.

На ней была шляпа для работы в саду,… или, по крайней мере, просто шляпа с искусственными цветами, которая выглядела так, будто предназначалась для работы в саду. Но на подносе у нее было несколько инструментов, блестящих так, словно только что были начищены.

– Да дорогая, это так. – Сказала она Бонни, которая встала перед Мэттом, защищая его. – Я раньше работала медсестрой, как твоя сестра. Женщинам не разрешалось тогда работать докторами. Но всю мою жизнь я была ведьмой. Становишься отчасти одинокой, не так ли?

– Сложно быть в одиночестве, – сказала Мередит озадаченно, – если живешь ближе к городу.

– Ах, но в таком случае были бы люди, глазеющие на мой дом, дети, отважившиеся подбежать и коснуться его или кинуть камнем в окно. Или взрослые, разглядывающие меня, когда я иду за покупками. И как бы я тогда смогла спокойно содержать свой сад?

Это была самая длинная речь, которую они когда-либо слышали от старушки. Это немного удивило ребят, но затем Елена сказала:

– Не понимаю, как вы можете спокойно содержать свой сад ЗДЕСЬ. Как же олени, кролики и другие животные?

– Ну, большинство растений моего сада как раз и предназначены животным, – миссис Флауэрс мило улыбнулась, и ее лицо осветилось внутренним светом.

– Им, конечно, нравится растущие здесь лакомства. Но не та трава, которую я выращиваю для заживления царапин, порезов, растяжений и т.д. И возможно они знают, что я ведьма, с тех пор как они покинули меня и мой сад, и изредка заходят один или два гостя.

– Почему вы рассказываете все это теперь? – требовательным тоном спросила Елена. – Почему, ведь были времена, когда я искала Вас, или Стефан, когда я думала… ну, неважно, что я думала. Но я не была уверена, что Вы – наш друг.

– Правда в том, что я стала необщительной к старости. Но теперь ты потеряла твоего молодого человека, не так ли? Хотела бы я встать пораньше тем утром. Возможно, тогда бы я поговорила с ним. Он оставил мне деньги за год аренды на кухонном столе. Я всегда была добра к нему – это правда.

Губы Елены задрожали. Мэтт храбро и торопливо поднял свою раненую руку.

– Вы можете помочь нам с этим? – сказал он, снова снимая повязку со льдом.

– О Боже, Боже. И какая тварь наградила тебя этим? – спросила миссис Флауэрс, исследуя царапины, в то время как три девушки снова вздрогнули.

– Мы думаем, это малах, – тихо сказала Елена. – Вы что-нибудь знаете о них?

– Я слышала это слово, но я не знаю толком. Как давно ты получил их? – спросила она Мэтта. Они больше выглядят как зубные отметины, нежели отметины клыков.

– Так и есть, – мрачно сказал Мэтт и как мог, описал малахов. Это немного помогло ему отвлечься, так как миссис Флауэрс взяла один из инструментов с подноса и начала какие-то манипуляции с его красной раздутой рукой.

– Держи это полотенце так крепко, как можешь, – сказала она. – У ран уже появилась корка, но их нужно открыть и промыть. Будет больно. Почему бы одной из юных девушек не подержать руку, чтобы помочь ей принять устойчивое положение?

Елена уже почти подошла, но Бонни слегка стукнула ее, почти перепрыгивая через Мередит, чтобы помочь Мэтту.

Открытие раны и промывание было болезненным, но Мэтт сумел пройти через это, не издав ни звука, даже своего рода болезненно усмехался Бонни, в то время как кровь и гной сочились из его руки. Сначала была острая боль, но после того как он выпустил пар, ему стало легче. И когда раны были промыты и очищены, а затем забинтованы холодным травяным компрессом, он почувствовал себя счастливым и готовым продолжать жить.

Мэтт практически уже открыл рот, чтобы поблагодарить пожилую женщину, но заметил, как Бонни уставилась на него. Точнее, на его шею. И потом вдруг захихикала.

– Что? Что смешного?

– Та штука, – сказала она, – поставила тебе засос. Если конечно ты не делал что-то еще вчера ночью, о чем не сказал нам.

Мэтт вспыхнул и натянул воротник повыше.

– Я уже сказал, это был малах. У него были своего рода щупальца с присосками, которыми он обвился вокруг моей шеи. Он пытался задушить меня!

– Конечно, – кротко сказала Бонни. – Прости.

У миссис Флауэрс нашлась мазь не только для очищения ран, но и от подобного рода отметин. После того, как она обработала все болезненные места, Мэтт почувствовал себя настолько хорошо, что застенчиво посмотрев на Бонни, которая наблюдала за ним большими карими глазами, сказал:

– Знаю, это и вправду похоже на засос, – сказал он. – Я видел это утром в зеркале. И у меня есть еще один, немного ниже. Его, по крайней мере, воротник скрывает.

Он фыркнул и сдвинул вниз воротник, чтобы смазать второй «засос». Девочки засмеялись – и напряжение, которое все ощущали, испарилось.

Мередит поднималась обратно в комнату по узкой лестнице, которую все еще считали комнатой Стефана, и Мэтт автоматически следовал за ней. Он не заметил, что Елена с Бонни отстали, пока Мередит жестом не указала ему вперед.

– Они всего лишь совещаются, – сказала Мередит своим тихим, сугубо деловым тоном.

– Обо мне? – сглотнул Мэтт. – Речь идет о той штуке, которую Елена видела внутри Деймона, да? Об этом кальмаре-невидимке. И есть ли сейчас внутри меня такая дрянь.

Мередит, никогда не пыталась что-нибудь смягчить, и она просто кивнула. Но на секунду положила руку на его плечо, когда они вошли в спальню с высоким потолком.

Вскоре вошли Елена и Бонни. По их лицам Мэтт понял, что его худшие опасения не подтвердились. Елена, увидев выражение его лица, тотчас подошла и обняла его. Бонни сделала то же самое, только более застенчиво.

– Хорошо себя чувствуешь? – спросила Елена. Мэтт кивнул.

– Я чувствую себя прекрасно, – сказал он. «Как борющиеся аллигаторы», – подумал он. Ничто не может быть лучше, чем объятия двух мягких, мягких девушек.

– Отлично, наше мнение одинаково относительно того, что внутри тебя нет ничего, чужеродного. Твоя аура ясная и сильная теперь, когда ты не чувствуешь боли

– Слава Богу, – сказал Мэтт, и он действительно подразумевал это.

В тот момент зазвонил телефон. Он нахмурился, глядя на незнакомый номер на определителе, но ответил.

– Мэтт Ханикатт?

– Да.

– Подождите, пожалуйста.

Другой голос:

– Мистер Ханикатт?

– Да, но…

– Это Рич Моссберг из Отдела Шерифа Феллс Черч. Вы звонили нам сегодня утром, чтобы сообщить об упавшем дереве на трассу возле Старого Леса?

– Да, я…

– Мистер Ханникат, нам не нравятся шутки такого рода. Мы отнюдь не приветствуем это. Вы понимаете, что подобные вызовы занимают ценное время наших офицеров. И к Вашему сведению, оставлять полиции ложные сообщения – является преступлением. Если бы я хотел, мистер Ханникат, я мог бы выдвинуть Вам обвинение и заставить отвечать перед судом. Я только не пойму, что Вы здесь находите забавным.

– Я не… Я не нахожу ничего забавного в этом! Слушайте, вчера вечером…, – голос Мэтта затих. Что он может сказать? Вчера вечером меня подстерегло дерево со следящим за мной монстром? Маленький голос внутри него добавил, что офицеры Отдела Шерифа Феллс Черч, проводят большую часть своего драгоценного времени, зависая в «Dunkin’ Donuts» на городской площади, но следующие слова, которые он услышал, затмили все это.

– По сути, мистер Ханникат, во власти Кодекса штата Вирджиния, согласно статьи – 18.2-461, оставлять полиции ложные сообщения, рассматривается как мелкое уголовное преступление, граничащее с административными правонарушениями. А это год тюрьмы или штраф в 25000 долларов. Теперь Вам смешно?

– Слушайте, я…

– У Вас, кстати, есть 25000 долларов, мистер Ханикатт?

– Нет, я… я…, – Мэтт ждал, что тот отключится, но понял, что он не собирается этого делать. Он отплывал все дальше в незнакомый регион, которого не было на карте. Что сказать? Малах убрал дерево,… или оно само убежало? Смешно. Наконец, он произнес скрипучим голосом:

– Я сожалею, что они не нашли дерева. Возможно оно… как-то переместилось.

– Возможно, оно как-то переместилось, – невыразительно повторил шериф. – Возможно, оно само как-то переместилось, а вместе с ним и знаки «СТОП» и «Главная Дорога», дружно удалились с перекрестка. Не звонит ли это колокол, мистер Ханикатт?

– Нет! – Мэтт чувствовал себя глубоко оскорбленным. – Я никогда не перемещал уличные знаки. К этому времени девушки окружили его, как будто могли чем-то помочь. Бонни энергично жестикулировала, ее возмущенное выражение лица говорило о том, что она хочет отчитать шерифа лично.

– Вообще-то, мистер Ханникат, – вмешался шериф. – Мы сначала позвонили к Вам домой, так как домашний телефон записан у Вас как основной. И Ваша мать сообщила, что она Вас вообще не видела прошлой ночью.

Мэтт проигнорировал внутренний голос, который сказал: «Это что, преступление?»

– Это потому, что я был задержан…

– Самоходным деревом, мистер Ханникат? Вообще-то у нас был еще один звонок насчет вашего дома вчера вечером. Сторож соседнего участка сообщил о подозрительном автомобиле перед Вашим домом.

Согласно словам Вашей матери, вы недавно получили новую машину, так?

Мэтт видел, куда это ведет, и ему это не нравилось.

– Да, – услышал он свой голос, в то же время, подыскивая объяснение. – Я пытался не переехать лису. И…

– Да, было еще одно сообщение о совершенно новом ягуаре, остановившемся перед Вашим домом достаточно далеко от фонаря, чтобы быть незаметным. Машина, настолько новая, что у нее не было никаких лицензионных пластин. Ваша машина, или нет?

– Мистер Ханикатт – мой отец! – начал Мэтт в отчаянии. – Я Мэтт, и это была машина моего друга…

– А Вашего друга зовут…

Мэтт уставился на Елену. Она делала жесты, ясно показывающие, что назвать имя Елена Гилберт было бы сумасшествием. Полиция и все люди города знали, что Елена Гилберт мертва. Елена показывала на комнату, и Мэтт понял, что она имеет в виду.

Он закрыл глаза и сказал:

– Стефан Сальваторе. Но он дал машину своей девушки?

Парень знал, что заканчивает предложение вопросительно, но он едва мог поверить тому, как Елена настаивала на этом.

Теперь шериф начал казаться усталым и сердитым.

– Вы меня спрашиваете, Мэтт? Вы вели новую машину девушки вашего друга. А ее имя…?

Был момент, когда девочки, казалось, не согласились друг с другом и Мэтт застыл в неопределенности. Но потом Бонни подняла руки вверх, а Мередит вышла вперед.

– Мередит Салез, – слабо сказал Мэтт. Он услышал колебание в собственном голосе, и повторил, хрипло, но с большей уверенностью:

– Мередит Салез.

Елена быстро зашептала что-то на ухо Мередит.

– Где был куплен автомобиль? Мистер Ханникат?

– Да, – сказал Мэтт. – Секунду…

Он положил телефон в протянутую руку Мередит.

– Это Мередит Салез, – спокойно сказала Мередит, расслабляющим тоном диск-жокея классической музыки.

– Мисс Салез, вы слышали нашу беседу?

– Госпожа Салез, пожалуйста, сержант. Да.

– Вы одалживали свою машину мистеру Ханникат?

– Да.

– И где мистер, – в трубке слышался шелест бумаги. – Стефан Сальваторе, настоящий владелец машины?

«Он не спрашивал ее, где была куплена машина, – подумал Мэтт. – Он знал».

– Мой парень сейчас не в городе, – сказала Мередит, все тем же спокойным, расслабленным голосом. – Я не знаю, когда он вернется. Но когда он вернется, я должна буду позвонить Вам?

– Это было бы мудро, – сухо сказал шериф. – В эти дни некоторые машины были куплены за наличные, особенно новые ягуары. Я хотел бы узнать номер Ваших водительских прав. И я очень хотел бы поговорить с мистером Сальваторе, когда он вернется.

– Возможно, это будет очень скоро, – немного медленно сказала Мередит после подсказки Елены. Потом она по памяти назвала номер своих прав.

– Спасибо, – кратко сказал шериф. – Этого достаточно для…

– Могу я кое-что сказать? Мэтт Ханикатт никогда, никогда не перемещал бы дорожные знаки. Он очень сознательный водитель, и был лидером класса в школе. Вы можете поговорить с любым учителем Средней Школы имени Роберта Ли и даже с директором, если она не в отпуске. Любой скажет вам то же самое.

Казалось, шериф не был впечатлен.

– Вы можете передать ему, что в будущем я буду за ним следить. Вообще-то было бы хорошей идеей забрать его в Отдел Шерифа дня на два, – сказал он, а затем телефон отключился.

Мэтт вспылил:

– Девушка Стефана? Ты, Мередит? Что если агент по продаже легковых автомобилей скажет, что девушка была блондинкой? Как мы собираемся решить это?

– А мы и не будем, – просто сказала Елена, стоя рядом с Мередит. – Деймон будет. Все, что нам нужно, это найти его. Я уверена, что он позаботится о шерифе Моссберге при помощи небольшого изменения памяти,… если игра стоит свеч. Не волнуйся обо мне, – мягко добавила она. – Ты хмуришься, но все будет просто прекрасно.

– Ты сама в это веришь?

– Я уверена в этом, – Елена обняла его и поцеловала в щеку.

– Я предполагаю остановить Отдел Шерифа сегодня-завтра.

– Но не в одиночку! – сказала Бонни, ее глаза искрились негодованием. – И когда Деймон пойдет с тобой, шериф Моссберг станет твоим лучшим другом.

– Хорошо, – сказала Мередит. – Что мы собираемся делать сегодня?

– Проблема в том, – повернулась Елена, дотрагиваясь указательным пальцем до своей верхней губы, – что у нас слишком много проблем. И я не хочу кого-то куда-то отправлять в одиночестве. Уже понятно, что в Старом Лесу есть малахи, и они ведут себя, я бы сказала, отнюдь не дружелюбно. Пытаются убить, например.

Мэтт грелся в теплом чувстве облегчения от того, что ему верили. Разговор с шерифом Моссбергом потряс его больше, чем он хотел показать.

– Таким образом, мы должны разделиться на группы, – сказала Мередит. – И разделить работу. Для какой проблемы нам нужен план?

Елена загнула один палец:

– Одна проблема – это Кэролайн. Я думаю, что кому-то нужно увидеть ее, или хотя бы выяснить, есть ли внутри нее что-то. Другая проблема, это Тами,… и, кто знает, кто следующий? Если Кэролайн носитель, то скорей всего, она распространяет инфекцию дальше.

– Хорошо, – сказала Мередит. – Что еще?

– Кому-то нужно связаться с Деймоном. Попытаться выяснить, знает ли он что-то об уходе Стефана и заставить его войти в нашу команду, чтобы повлиять на шерифа Моссберга.

– Хорошо, тебе бы лучше быть в последней команде, так как ты единственная, с кем Деймон станет говорить, – сказала Мередит. – И Бонни должна быть в ней, чтобы она могла…

– Нет. Не проси этого сегодня, – умоляла Бонни. – Прости Елена, но я просто не могу, без дня передышки между этим. И к тому же, если Деймон захочет поговорить с тобой, все что тебе нужно – пойти погулять… не в лес, но рядом с ним… и позвать его. Он знает все, что происходит. Он узнает, что ты там.

– Тогда я пойду с Еленой, – рассуждал Мэтт. – Так как шериф, моя проблема. И я хотел бы пойти в место, где лежало дерево…

Все три девушки запротестовали.

– Я сказал «я хотел бы», – сказал Мэтт. – Не то что бы мы должны это планировать. Это слишком опасно.

– Хорошо, – сказала Елена. – Бонни и Мередит идут навестить Кэролайн, а мы с тобой пойдем охотиться за Деймоном, верно? Я бы предпочла охотиться за Стефаном, но у нас сейчас слишком мало информации для этого.

– Хорошо, но прежде чем вы уйдете, может, зайдете к Джиму Брайсу? У Мэтта есть оправдание заходить туда в любое время. И ты сможешь проверить, прогрессирует ли это в Тами, – предложила Мередит.

– Звучит как план A, B и C, – сказала Елена, и затем они, не сговариваясь, засмеялись.

Это был ясный день с жарким солнцем над головой.

В солнечном свете, несмотря на незначительное раздражение из-за звонка шерифа Моссберга, они чувствовали себя сильными и способными свернуть горы.

Никто из них даже не предполагал, что они собирались в самый жуткий кошмар их жизни.

 

Бонни отступила, в то время как Мередит барабанила в парадную дверь Форбсов.

Подождав некоторое время и услышав только тишину, Мередит забарабанила снова.

На сей раз Бонни могла услышать шепот и шипение миссис Форбс, и отдаленный смех Кэролайн.

Наконец, когда Мередит уже собралась позвонить в звонок – огромная неучтивость между жителями Феллс Черч – дверь открылась. Бонни аккуратно выставила ногу, препятствуя ее несвоевременному закрытию.

– Здравствуйте, миссис Форбс. Мы просто, – Мередит заколебалась. – Мы только хотели видеть Кэролайн, если ей хоть немного лучше, – закончила она твердым голосом. Миссис Форбс смотрела на них так, как будто увидела призрака, от которого бегала всю ночь.

– Нет, нет. Ей не стало лучше. Она до сих пор… больна, – голос женщины был бесцветным и отдаленным, ее глаза безжизненно смотрели куда-то на землю через плечо Бонни. Ведьма почувствовала, что ее волосы встали дыбом.

– Хорошо, миссис Форбс, – даже голос Мередит был неправдоподобным и пустым.

Вдруг кто-то сказал:

– Вы в порядке?

И Бонни поняла, что это был ее собственный голос.

– Кэролайн… плохо. Она… не хочет никого видеть, – прошептала женщина.

Казалось, айсберг скользнул вниз по спине Бонни. Она хотела повернуться и бежать прочь от этого дома и его недоброжелательной ауры. Но тут вдруг миссис Форбс упала.

Мередит едва успела подхватить ее.

– Она упала в обморок, – кратко сказала Мередит.

Бонни хотела сказать: «Ну что ж поделать, клади ее на коврик и побежали». Но они вряд ли сделали бы это.

– Мы должны внести ее внутрь, – решительно сказала Мередит. – Сможешь сделать это, Бонни?

– Нет, – так же решительно сказала Бонни. – Но разве у нас есть выбор?

Миниатюрная миссис Форбс оказалась тяжелой. Бонни держала ее за ноги и неохотно последовала за Мередит в дом.

– Мы всего лишь положим ее на кровать, – сказала Мередит. Ее голос дрожал. Что-то в этом доме ужасно тревожило,… что-то довлело над ними, накрывая тяжелыми волнами.

А потом Бонни увидела это. Просто проблеск, когда они вошли в гостиную. Что-то спускалось в прихожую, и это могла быть просто игра света и тени, но оно выглядело совсем как человек. Человек, удирающий как ящерица, но не по полу. По потолку.

Глава 19.

Мэтт стучал в дверь дома Брайсов, и Елена была рядом с ним. Она замаскировала себя, убрав свои волосы под кепку для игры в бейсбол команды «Рыцари Вирджинии» и надев темные очки, которые нашла в одном из ящиков Стефана. На ней была огромная бордово-синяя рубашка Пэндлтон, пожертвованная ей Мэттом, и джинсы, из которых выросла Мередит.

Дверь открылась очень медленно, но за ней были не мистер или миссис Брайс, не Джим, а Тамра. На ней было надето… В общем, почти ничего не было на ней. Только тонкая полоска вместо бикини, которая выглядела так, будто ее сделали руками из обычного бикини,… и оно почти разваливалось на части. На груди были два круга, вырезанные из картона с приклеенными к ним блестками. На ее голове была бумажная корона, ясно объясняющая, откуда она взяла всю эту мишуру. Она так же, как и корону, пыталась склеить две части бикини. Результат выглядел так, словно ребенок пытался сделать одежду для певички из Лас-Вегаса или стриптизерши.

Мэтт тут же отвернулся и встал к ней спиной, но Тами бросилась к нему и повисла у него на спине.

– Мэтт Ханни-батт [Honey-butt – бочка меда или толстый медовый конец], – проворковала она. – Ты вернулся. Я знала, что ты вернешься. Но зачем ты притащил эту уродливую старую шлюху? Как же мы сможем…

Елена вышла вперед, потому что Мэтт уже поднял свою руку. Она была уверена, что Мэтт ни разу в жизни не ударил женщину, однако он был довольно чувствителен по отношению к некоторым темам. Особенно если они касаются Елены.

Гилберт удалось встать между Мэттом и удивительно сильной Тамрой. Она прятала улыбку, рассматривая одежду девочки. В конце концов, только несколько дней назад она сама вообще не понимала табу на человеческую наготу. Теперь поняла, но это уже не казалось таким важным, как раньше. Люди были рождены в самой лучшей одежде – коже. Нет никаких причин носить фальшивую кожу, если только не становится холодно или некомфортно без нее. Но это она так думала. Общество же утверждало, что быть голым – значит быть безнравственным. И Тами пыталась быть безнравственной несколько ребяческим способом.

– Убери от меня руки, старая шлюха, – зарычала Тами, поскольку Елена держала ее, мешая подойти к Мэтту, а потом Тами покрыла ее трехэтажным матом.

– Тами, где твои родители? Где твой брат? – спросила Елена. Она проигнорировала обидные слова,… они были всего лишь звуками,… но она видела, как у Мэтта побелели губы.

– Ты извинишься перед Еленой прямо сейчас! Извинишься за то, что так разговариваешь! – потребовал он.

– Елена, зловонный труп с червями, копошащимися в ее глазницах, – пропела Тамра. – Но мой друг сказал, что при жизни она была шлюхой. Действительно, – тут последовал поток непристойностей, который заставил Мэтта задохнуться. – дешевой шлюхой. Понимаешь. Ничто не может быть более дешевым чем то, что отдается бесплатно.

– Мэтт, не обращай внимания, – спокойно сказала Елена и повторила. – Где твои родители?

Ответ смешался с потоком ругательств, но это была история,… правдивая или нет,…что мистер и миссис Брайс уехали в отпуск на несколько дней, а Джим сейчас со своей девушкой, Изабелл.

– Хорошо, думаю, я должна помочь тебе переодеться в нормальную одежду, – сказала Елена.- Сначала ты примешь душ и смоешь всю эту рождественскую мишуру.

– Только попробуй, ха-ха! Только попробуй, ха-ха! – ответ был чем-то средним между ржанием лошади и человеческой речью. – Я приклеила все это к себе клеем-моментом, – добавила Тами и начала хихикать на высокой и истеричной ноте.

– О господи…Тамра, ты понимаешь, что если в доме не будет какого-нибудь растворителя, тебя отвезут в больницу?

Ответ Тамры был грязным. И внезапно появился неприятный запах. «Нет, не запах», – думала Елена. – «А уду

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.