МЫСЛЬ О СИЛЕ СВЯТОГО СТЕФАНА. 6 страница

– Вы двое, хватит ругаться! – сказала Бонни, ее голос надломился из-за рыдания.

Прогремел взрыв, подобный выстрелу и машина просела вниз.

– Что это было? – начала Бонни.

Молчание.

– …шина лопнула. – Наконец отозвался Мэтт. Он не доверял собственному голосу. Он посмотрел на Мередит.

Как и Бонни. – Мередит,… ветки заполняют переднее сидение. Я едва вижу лунный свет. Становится темно.

– Я знаю

– Что мы будем делать?

Мэтт чувствовал страшное напряжение и расстройство на лице Мередит, как будто она говорила сжав зубы. Но голос Салез был тихим.

– Я не знаю.

Стефан все еще содрогался, Елена извивалась как кошка, паря над кроватью. Она улыбнулась ему. Ее улыбка сияла, словно после употребления наркотика, удовольствием и любовью. Он подумывал схватить ее за руки, потянуть вниз и начать все заново.

Это было безумие, она вынудила его. Потому что он слишком хорошо знал, из собственного опыта, насколько опасен их флирт. Даже слишком, и Елена была первым вампиром-духом, поскольку она единственный вампир-дух которого он знал.

Но посмотрите на нее! Он выскользнул из-под Елены, как он иногда делал и просто смотрел, чувствуя, как сердце начинало бешено биться только при виде ее. Волосы Елены, настоящее золото, как шелк разметались по постели. Ее тело, в свете одной маленькой лампы, было словно очерчено золотым контуром. Казалось, будто она плывет, двигается и спит в золотой дымке. Это пугало. Для вампира, она была словно живое солнце, лежащее на его кровати.

Он обнаружил, что сдерживает зевок. Это тоже она сделала с ним, как Далила забирающая силу Самсона. Его «ракетным топливом», возможно, была ее кровь, но сейчас он был безнадежно сонным. Он провел бы ночь в ее объятиях.

В машине Мэтта стало еще темнее, потому что деревья продолжали закрывать лунный свет. Они пытались звать на помощь. Это была не очень хорошая идея, Мередит обосновывала это тем, что им необходимо сохранить кислород в машине. Так они снова смирно сели.

Наконец, Мередит полезла в карман джинсов и начала перебирать ключи с очень маленькой цепочкой, где висел брелок с фонариком, который светил синим светом. Когда она включила его, все наклонились вперед. Очень маленькая штука, чтобы столько значить, подумал Мэтт.

Чувствовалось давление на передние сидения.

– Бонни? – сказала Мередит. – Никто все равно, не услышит нас, даже если вопить. Если кто-то что-то и услышал, то это только лопнувшую шину, и подумал что это выстрел.

Бонни трясла головой, точно не желала это слушать. Она все еще вытаскивала сосновые иглы из своей кожи.

Она права. Мы в милях от людей, подумал Мэтт.

– Здесь что-то очень плохое. – Сказала Бонни. Она говорила это тихо, но каждое слово было вытолкнуто одно за другим, так же как камешки бросают в пруд.

Мэтт внезапно почувствовал тревогу. – Насколько… плохое?

– Нстолько плохое, что… я никогда, ничего подобного не чувствовала до этого. Ни когда Елена умерла, ни от Клауса, ни от чего бы то ни было еще. Я никогда не чувствовала нечто настолько злое, как сейчас. Оно настолько плохое, и такое сильное. Я не думаю, что что-либо вообще может быть настолько сильным. Это давит на меня, и я боюсь…

Мередит прервала ее – Бонни, я знаю, мы обе можем думать только об одном выходе из этого…

– Из этого нет выхода.

– … Я знаю, ты боишься…

– Кого бы можно было позвать? Я могла бы сделать это,… если там есть, кого звать. Я могу попробовать представить, что твой фонарик, это пламя и сделать это…

– Транс? – Мэтт остро взглянул на Мередит. – Она больше, не занимается этим.

– Клаус мертв.

– Но…

– Здесь некому меня услышать! – завизжала Бонни и разразилась рыданиями. – Елена и Стефан сейчас слишком далеко, и наверно уже спят! А больше никого нет!

Все трое начали сдвигаться вместе, потому что ветки давили на них. Мэтт и Мередит были достаточно близко, чтобы посмотреть друг на друга прямо через голову Бонни.

– Оу, – сказал Мэтт и вздрогнул. – Хм… мы уверены?

– Нет, – сказала Мередит. Она говорила мрачно, но с надеждой. – Помните это утро? Мы вовсе не уверенны. Но я убеждена, что он все еще где-то поблизости.

Теперь Мэтт чувствовал недомогание, Мередит и Бонни выглядели болезненно в странно-горящем голубом свете. – И… прямо перед тем как это все случилось, мы говорили о том, как много всего…

– …по большому счету, все, что случилось с Еленой…

– … все было его виной…

– И мы по уши в лесу.

– И с открытым окном.

Бонни зарыдала.

Мэтт и Мередит, заключили безмолвное соглашение, только одним взглядом. – Бонни, ты сказала, что сделала бы… ну, тебе придется сделать это. Старайся думать о Стефане или разбуди Елену или… или извинись перед… Деймоном. Я боюсь, что скорей всего последнее. Но мне кажется, он никогда не хотел нашей смерти, и он должен понимать, что убийство друзей Елены, не поможет ему с ней. – Нежно сказала Мередит.

Мэтт скептически хмыкнул – Он, возможно, и не хочет смерти всех нас, но он может подождать, пока кое-кто из нас умрет, чтобы спасти остальных. Я никогда не доверя…

– Ты никогда не желал ему вреда. – Перекричала его Мередит.

Мэтт заморгал, глядя на нее, а потом замолчал, чувствуя себя идиотом.

– Так, вот фонарик, держи, – сказала Мередит, даже в критической ситуации, ее голос оставался устойчивым, ритмичным и гипнотизирующим. Жалкий маленький клочок света, но такой ценный. Он был всем, что они имели, для противостояния кромешной тьме.

Но скоро станет нескончаемо темно, – думал Мэтт – ведь они были отрезаны от света и воздуха, деревьями, и они давили. И это давление сломает им кости.

– Бонни? – голос Мередит был голосом старшей сестры, которая всегда придет на помощь младшему. Нежным. Контролируемым. – Ты можешь представить, что это пламя свечи… это пламя свечи… это пламя свечи… попробуй войти в транс.

– Я уже в трансе. – Голос Бонни был каким-то отдаленным, совсем далеким, почти как эхо.

– Тогда, обратись за помощью. – Тихо проговорила Мередит.

Бонни начала шептать снова и снова, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг. – Пожалуйста, приди, спаси нас. Деймон если ты слышишь, прошу, прими наши извинения, и приди. Ты нас очень испугал, и я уверенна, что мы это заслужили, но пожалуйста, пожалуйста, помоги. Это больно, Деймон. Это настолько больно, так плохо, что хочется кричать. Но вместо того я трачу всю эту энергию, взывая к тебе. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, помоги.

Пять, десять, пятнадцать минут она держалась. Ветки росли, прижимая троих друзей, источая сладкий смолистый запах. Она держалась слишком долго, дольше чем Мэтт от нее ожидал.

Затем свет погас. После этого не было никакого звука, кроме шелеста сосен.

Тебе стоит восхищаться техникой.

Деймон снова развалился на ветвях, даже выше, чем в тот раз, когда вел наблюдение за окном Кэролайн. Он все еще, не имел ни малейшего понятия о названиях деревьев, но это отнюдь не мешало ему. Эта ветка была подобна ложу над разворачивающейся ниже драмой. Он уже начал немного скучать, так как ничего нового не происходило. Вампир оставил Дамарис ранее вечером, когда она стала наскучивать разговорами о браке и другой ерунде, которую он желал избежать. Как, в прочем, и ее нынешний муж. Ску-ко-та. Он покинул ее даже не удостоверившись, станет ли та вампиром,… он склонялся к положительному ответу…и будет ли это сюрпризом для муженька, когда тот вернется? Уголки его рта подрагивали, на грани улыбки.

Ниже него, игра почти достигла кульминации.

И тебе действительно нужно восхищаться техникой. Упаковочная охота. Он понятия не имел, что это за отвратительные маленькие существа, умело манипулируют деревьями. Они работали подобно волкам или львицам, ведущим охоту в стаях. И были достаточно искусны для того, чтобы схватить добычу, двигающуюся с большой скоростью. В данном случае, автомобиль.

Очень творческое объединение. Жаль что вампиры по своей сути отшельники, продолжал размышлять Деймон. Если бы мы могли сотрудничать, мы бы владели миром.

Он томно моргнул, и на его лице молнией вспыхнула бриллиантовая улыбка, тут же погаснув. Конечно, если бы мы смогли сделать это,… скажем, захватить город и поделить обитателей… Мы бы прикончили всех, одного за другим. Зубы, когти и Сила, были бы как лезвие меча в умелых руках, до тех пор, пока не осталось бы ничего кроме, кусков трепещущей плоти и крови бегущей по водосточным желобам.

«Милая образная мысль», подумал он, позволяя своим векам опуститься, чтобы представить это во всех красках. Художественно. Бассейны алой крови, волшебно, все еще достаточно жидкой, дабы стекать по белым мраморным ступеням. О, допустим, Каллимармарон в Афинах [1]. Весь город погрузится в тишину, избавленный от шума, беспорядка и лицемерных людишек. Можно было бы оставить лишь нескольких. Всего парочку артерий, дабы выкачивать красное сладкое вещество в необходимом количестве. Вампирская версия земли молока и меда.

[1][Примечание: Каллимармарон – античный греческий стадион огромных размеров, практически весь из мрамора. Само название, Каллимармарон, означает «красиво украшен мрамором».]

Он с досадой открыл глаза. Происходящее внизу стало очень шумным. Люди вопили.

«И зачем? Какой смысл?»

«Кролик тоже всегда визжит в пасти лисы, но когда это другие кролики бросались ему на помощь?»

«Вот вам новая пословица, доказывающая, что люди столь же глупы аки кролики», думал вампир, однако его настроение было испорчено. Его разум ускользал от действительности, но это был не просто шум внизу беспокоивший его. Молоко и мед, это было бы… ошибкой. Думать об этом было, грубейшей ошибкой.

Кожа Елены была как молоко, той ночью неделю назад. Теплого белого оттенка, нисколько не холодного, даже в лунном свете. Ее яркие волосы, в тени были подобны пролитому меду. Елена не была бы довольна результатом этой ночной упаковочной охоты. Она заплачет, и слезы как хрустальные росинки пахнущие солью, будут падать вниз.

Внезапно Деймон застыл. Он послал один скрытый поток Силы вокруг себя, как радар.

Но ничего не резонировало, кроме деревьев у его ног. Что бы ни оркестровало эту оперу, оно было невидимым.

«Тогда ладно… давай-ка попробуем это». – Он сконцентрировался на всей выпитой за последние несколько дней крови, и выплеснул поток чистой Силы, словно Везувий извергнул ее со смертоносным пирокластическим взрывом. Поток рванул во все стороны, со скоростью пятьдесят миль в час и Сила, подобно пузырю раскаленного газа окружила его.

Все потому, что эта дрянь вернулась. Невероятно, этот паразит снова попытался проникнуть в разум Деймона. И ему это почти удалось.

Убаюкивал его, нашептывая заманчивые и красочные фантазии, все для того чтобы держать в стороне, пока его упаковщики заканчивают со своей добычей в машине. Рассуждал юноша, с рассеянной яростью потирая затылок. Паразит крал его темные мысли, а обратно подсовывал уже обращенные во мрак. И этот цикл обещал кончиться тем, что вампир сломя голову понесся бы прочь одолеваемый жаждой убивать, убивать и еще раз убивать, простого ради чистого бархатно-черного удовольствия.

Теперь разум Деймона был, словно ночь холодным и мрачным от неистовства. Он встал, вытянув болевшие руки и плечи тщательно прочесывая все вокруг. Он посылал мощный поток Силы, волну за волной, исследуя все своим разумом, дабы найти паразита. Оно должно быть там, ведь деревья все еще занимаются своим делом. Но Деймон не смог ничего найти, не смотря на то, что использовал самый быстрый и эффективный метод сканирования, какой только знал: тысяча произвольных ударов за секунду в хаотичном движении искали «нечто». Вампир должен был найти труп этого гада немедленно. Вместо этого он обнаружил пустоту.

Это лишь взбесило Деймона окончательно, и теперь в его ярости было легкое возбуждение. Он хотел драки, возможности убить, где убийство будет иметь смысл.

И здесь как раз был достойный противник, отвечающий всем требованиям, но Деймон не мог убить его, поскольку не мог найти. Он послал сообщение, жестокое и с колкостью, во всех направлениях:

«Я уже предупреждал тебя один раз. Теперь я тебя ВЫЗЫВАЮ. Покажись, ИЛИ ЖЕ ДЕРЖИСЬ ОТ МЕНЯ ПОДАЛЬШЕ!»

Вампир начал концентрировать свою Силу, думая обо всех тех смертных, которые способствовали ей. Он удерживал ее, подпитывал и подгонял под нынешнее назначение, увеличивая ее мощь с помощью всех своих знаний об искусстве борьбы и военных навыков. Деймон концентрировал Силу до тех пор, пока не появилось ощущение того, что в руках он держит ядерную бомбу. А затем вампир выпустил ее всю в один миг. Скорость этой взрывной волны, приближаясь к скорости света.

Теперь-то уж точно, он почувствует смертельную агонию кого-то чрезвычайно мощного и хитрого, того кому удалось выжить после предыдущей вспышки ярости вампира, предназначенной исключительно для сверхъестественных существ.

Деймон подстегнул свои чувства, обострив их, максимально расширяя границы области, которую они охватывали, ожидая услышать или почувствовать, как что-то сокрушительно летит вниз, полыхает,… что-то ослепленное собственной кровью падающей отовсюду. Где-то это существо должно было рухнуть на землю, или же рыхлить ее своими огромными безобразными когтями,… существо полупарализованное и полностью обреченное, вывернутое наизнанку. Он чувствовал как в ответ на его настроение, поднялся ветер, свист которого перерастал в рев. И как огромные черные тучи сгущались над его головой. Однако он все еще не чувствовал никакого потустороннего существа достаточно близко, для внедрения в мысли вампира.

Насколько же сильна эта дрянь? Откуда она вообще взялась?

В голове Деймона начали мелькать мысли. Круг. Круг с точкой в центре. Волна взрыва унеслась далеко во всех направлениях, и центральная точка была единственным недосягаемым местом. Внутри него у…

Щелк! Внезапно его мысли стали пустыми. И тогда, слегка растерянный, он начал медленно пытаться сложить все разлетевшиеся осколки в единое целое. Так, он думал о волне Силы, которую он направил извне, да? И он ожидал, почувствовать, как что-то падает и умирает.

Дьявол, он даже не мог уловить присутствие в лесу обычного животного крупнее лисицы. Не смотря на то, что его разведка Силой была скрупулезно настроена, воздействовать сугубо на существ его рода тьмы, обычные животные были так напуганы, что удирали с этой территории, как ошпаренные. Юноша взглянул вниз. Хм. Деревья вокруг машины исключаются,… не они стоят за всем этим. Чем бы ни являлась агрессивная флора, она была лишь пешкой в руках невидимого убийцы. Едва ли обремененные разумом пеньки,… во всяком случае, не в пределах границ, которые вампир обработал так тщательно.

Мог ли он ошибаться? Половина ярости Деймона теперь была направлена на самого себя, за то, что был таким беспечным, обожравшимся и уверенным, что ослабил собственную защиту.

Обожравшимся… «Эй, так может, я пьян!» Внезапно подумал вампир и снова блеснул улыбкой в пустое пространство, даже не задумываясь об этом.

«Пьяный, психованный, параноик. Упитый и убитый».

Деймон расслабился, и небрежно рухнув на ствол дерева, прислонился к нему спиной. Ветер кричал, пробирая насквозь ледяными вихрями. Небо заволокли непроглядные черные тучи, сквозь толщу которых ни за что не прорезаться лунному свету. Просто праздник какой-то.

Он был все еще раздражен, но не мог найти причину этому. Единственным что нарушало ауру леса, был очень слабенький мысленный крик внутри автомобиля, словно писк пойманной птички, но только с одним примечанием. Этой малюткой была рыжеволосая ведьма с нежной шейкой. Та, которая слишком много скулит о переменах в жизни.

Деймон приложился к дереву с силой немного большей своего веса, и мысленно проследовал за автомобилем, без всяческого интереса. Это не было его виной, что он застукал людей за разговором о нем, но это несколько ухудшило их шансы на спасение.

Вампир томно моргнул.

Странно, что они попали в аварию, пытаясь не переехать какое-то существо, приблизительно в том же месте где он чуть было не разбил свой Феррари, стараясь одно переехать. Жаль он не увидел их экземпляр, однако деревья были слишком густыми.

Рыжеволосая птичка снова плакала.

Так ты желаешь перемен сейчас или нет, маленькая ведьма? Подумай. Тебе придется хорошенько попросить.

И тогда, безусловно, мне придется решить, какие именно перемены ты обретешь.

Глава 11

Бонни никак не могла вспомнить хоть одну изощренную молитву, а потому, словно уставший ребенок, повторяла старую: «…я прошу, чтобы Господь взял мою душу…».

Она истратила всю свою энергию на то, чтобы позвать на помощь, но не получила никакого ответа, только отдаленный шум. Сейчас ей так хотелось спать. Боль ушла, и теперь Бонни просто лежала в оцепенении. Единственное, что ее беспокоило это холод. Но и от него тоже можно уберечься. Она может просто натянуть на себя одеяло, толстое, мягкое одеяло, и тогда она согреется. Она знала это, хоть и не понимала откуда, но точно знала.

Единственное, что удерживало ее от мыслей об одеяле, это воспоминания о маме. Ее мама расстроиться, если она перестанет бороться. Об этом она тоже точно знала, не понимая, откуда. Если бы только она могла послать ей сообщение, объяснить, что она боролась так сильно, как только могла, но бой с ледяным холодом и оцепенением бесполезен. Она знала, что умирает, но, в конце концов, это было совсем не больно, поэтому маме не стоит плакать. И в следующий раз она будет учиться на своих ошибках, она обещает… в следующий раз…

Появление Деймона было довольно драматичным, подобно вспышке молнии и раскату грома, в момент состыковки поверхности автомобиля с его ботинками. Одновременно с этим он послал еще одну волну Силы, на сей раз направленную на деревья-марионетки, которыми руководил невидимый мастер. Удар был такой мощный, что он чувствовал шокированный ответ Стефана на протяжении всего пути назад в пансионат. А деревья… медленно растаяли в темноте. «Они вскрыли верх машины, как огромную банку сардин», размышлял он, стоя на капоте. Но это было очень кстати. Меньше возни для него.

Затем вампир обратил внимание на человеческую девчонку по имени Бонни, ту, что с кудряшками, которая должна была сейчас валяться у него в ногах и, задыхаясь, причитать «Спасибо тебе!».

Однако она не благодарила его. Она так и продолжала лежать в объятиях деревьев. Раздраженный, Деймон подошел к ней, дабы схватить за руку, но увидев ее, замер в шоке. Он почувствовал это даже прежде, чем успел прикоснуться к ней, учуял запах до того, как это измазало его пальцы. Сотню маленьких ранок, и из каждой сочилась кровь. Должно быть, это из-за иголок хвойных деревьев, которые вытягивали ее кровь или… нет, они вливали какую-то смолистую жидкость внутрь. Некий анестетик, дабы она была спокойна и неподвижна, потому как следующий этап охоты, явно должен был быть отнюдь не приятным для жертвы, судя по манерам этого существа. Вероятней всего, это впрыскивание пищеварительных соков.

«Или, возможно, что-то, чтобы просто поддерживать ее жизнь, как антифриз для автомобиля», – подумал он и испытал еще одно чувство шока, когда почувствовал, насколько холодной была девушка. Ее запястье было словно лед. Деймон мельком взглянул на двух других смертных, темноволосую девушку с тревожным, рассудительным взглядом и светловолосого парня, который всегда пытался спровоцировать драку. Он может просто выдрать из этого кубла вот эту, самую мелкую. Это конечно не самая радужная перспектива для двух других. Однко он собирался спасти только ее. Такова была его прихоть. Поскольку она так жалобно просила его о помощи. Поскольку те создания, те малахи, пытались заставить его смотреть с полузакрытыми глазами, как она умирает, унося его сознание от реальности, погружая в восхитительное видение. Малах – слово, отличающее созданий тьмы: сестер или братьев ночи. Но сейчас Деймону подумалось, что если само слово означает что-то злое, то и звучать оно должно как шипение, или плевок.

У него не было намерения позволить им победить. Вампир поднял Бонни, словно пушинку одуванчика, закинул ее на плечо и затем оттолкнулся от машины. Полет без изменения облика поначалу был для него неким вызовом. Но Деймон любил вызовы.

Он решил перенести ведьму к ближайшему источнику теплой воды, и это был пансион. Ему даже не придется беспокоить Стефана. Ведь в этой кроличьей норе есть еще полдюжины комнат, что обеспечивает ей благородный упадок в добротной вирджинской грязи. Разве только Стефан любит совать нос в чужие дела. Но он вряд ли станет шататься по чужим ванным комнатам.

Как оказалось, Стефан был не только чрезмерно любопытным, но еще и весьма быстрым. Это было едва ли не столкновение. Не успел Деймон, со своей ношей, завернуть за угол, как чуть было не врезался в Стефана, который ехал по темной дороге с Еленой, как и Деймон парящей в воздухе и подпрыгивающей за автомобилем, точно она была детским воздушным шариком.

Их первый обмен словами не был ни блестящим, ни остроумным.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – воскликнул Стефан.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – сказал Деймон, или начал говорить, когда заметил огромные перемены в братишке,… и неимоверную Силу, которой была Елена. Когда значительная часть его рассудка содрогнулась от шока, остальная его доля немедленно начала анализировать ситуацию, стараясь понять как Стефан из ничего превратился в… в…

Елки-палки! Ох, ладно, неплохо бы натянуть сверху хорошую мину.

– Я почувствовал битву, – сказал Стефан, – И когда это ты у нас стал Питером Пеном?

– Тебе следует радоваться, что тебя не было в той битве. И я могу летать, поскольку обладаю Силой, мальчик.

Это была чистой воды бравада. Но в любом случае, в те времена, когда они родились, это было совершенно корректно, обращаться к своему младшему родственнику «ragazzo», то есть – мальчик.

Однако сейчас это таковым не являлось. Тем временем, та часть его мозга, которая не отключилась, все еще анализировала ситуацию. Он мог видеть, чувствовать, делать что угодно, кроме как коснуться ауры Стефана. Это было… невообразимо. Если бы Деймон не был так близко и не чувствовал этого лично, он бы никогда не поверил, что один человек вообще может обладать таким количеством Силы.

Но он рассматривал сложившуюся ситуацию, используя свою способность бесстрастно и логически рассуждать, и это дарование говорило ему, что его собственная Сила, даже после всего того разнообразия выпитой за последние дни девичьей крови, была ничем по сравнению с Силой Стефана. И его холодная и трезвая рассудительность также подсказывала ему, что Стефан был вытащен из постели происшествием, и что ему не хватило времени,… или ума,… спрятать свою ауру.

– Взгляни-ка на себя, – сказал Деймон, со всем сарказмом, который только мог призвать,… и оказалось его довольно много. – Это нимб? Тебя что, причислили к лику святых, а я не видел? Мне теперь обращаться к тебе «Святой Стефан»?

Мысленный ответ брата был нецензурным.

– Где Мередит и Мэтт? – свирепо добавил он.

– Или, – продолжал Деймон, словно Стефан ничего и не говорил, – может быть, ты заслужил поздравления с тем, что в кой-то век научился искусству обмана?

– И что ты делаешь с Бонни? – спросил Стефан, игнорируя, в свою очередь, комментарии Деймона.

– Однако, похоже, ты все еще не имеешь представления о многосложном Английском, что ж изволь, я объясню это так просто, как только сумею. Ты пропустил битву.

– Я пропустил битву, – сказал Стефан без всякого выражения, видя, что его брат, очевидно, не собирается отвечать ни на один его вопрос, пока не услышит правды. – Я просто благодарил Бога за то, что ты, как показалось, был слишком обезумевшим или пьяным, чтобы быть наблюдательнее. Я хотел, чтобы ты и весь остальной мир не догадались, какой силой обладает кровь Елены. И ты уехал, даже не попытавшись как следует взглянуть на нее. Ты даже не подозревал, что я с самого начала мог прихлопнуть тебя, как блоху.

– Я никогда не думал, что это есть в тебе, – Деймон оживил в памяти их небольшой «поединок» во всех самых ярких подробностях. Это было правдой. Он никогда бы не заподозрил, что действия Стефана в действительности могли быть представлением, в то время как тот мог повергнуть Деймона в любую минуту и сделать с ним все, что угодно.

– А это твоя благодетельница, – Деймон кивнул в сторону парящей Елены, привязанной с помощью,… непостижимо, но факт,…с помощью веревки для сушки белья. – Всего лишь немного ниже, чем ангелы, увенчанная честью и славой, – заметил старший Сальваторе, не в силах сдержать себя, когда взглянул на девушку. Елена действительно была такой яркой, что смотреть на нее, с Силой направленной в глаза, было равнозначно взгляду, устремленному прямо к дневному светилу.

– Кажется, она тоже запамятовала, как нужно скрываться; она сияет как звезда по имени Солнце.

– Она не умеет лгать, Деймон, – было ясно, что гнев Стефана неуклонно возрастал. – А сейчас скажи мне, что вокруг происходит и что ты сделал с Бонни.

Импульсивный ответ: «Ничего. Почему ты считаешь, что я должен был?» был почти непреодолим… почти. Однако Деймон стоял лицом к лицу с совершенно другим Стефаном, которого прежде никогда не видел. «Это не тот маленький братец, которого ты знал и любил втаптывать в грязь», – подсказал ему голос логики, и он внял ему.

– Двое других лююю-дей, – сказал Деймон, растягивая слово до самой неприличной длины, – в своей машине. И, – вдруг добродетельно произнес он, – я забрал Бонни в твою берлогу.

Стефан стоял рядом с машиной, на идеальном расстоянии, чтобы осмотреть свисающую руку Бонни. Следы от уколов превратились в кровавые мазки там, где он прикоснулся к ним, и Стефан с ужасом осмотрел свои пальцы. Но он продолжал повторять эксперимент. Скоро Деймон начал бы пускать слюни – весьма недостойное поведение, которого тому хотелось бы избежать.

Однако, вместо этого, Деймон сконцентрировал внимание на близлежащем астрономическом явлении.

Полная луна, не слишком высокая, белая и чистая, как снег. И Елена, парящая перед ней, на которой была надета старомодная ночная рубашка с высоким воротничком… и вряд ли что-то еще. Пока он смотрел на нее, не применяя Силу для различения ауры, он мог рассматривать ее как девушку, а не как ангела в центре ослепляющего свечения.

Деймон вскинул голову для лучшего обзора ее силуэта. Да, это определенно был правильный наряд для нее, и ей всегда следует стоять в лучах сверкающих огней. Если он…

Удар.

Он отлетел назад и ударился в дерево, тут же пытаясь выяснить, не стукнулась ли Бонни,… она могла разбиться. На мгновение потрясенный, он воспарил, но тут же резко оказался на земле.

Стефан был на нем.

– Ты, – несколько невнятно произнес Деймон сквозь кровь во рту, – был непослушным мальчиком, мальчик.

– Она заставила меня. В буквальном смысле. Я думал, она умрет, если я не возьму у нее немного крови, ее аура была непомерной! А сейчас ты расскажешь мне, что случилось с Бонни…

– Значит, ты пил нее кровь, несмотря на свое неослабевающее героическое сопротивление…

Удар.

Это новое дерево пахло смолой. «Я никогда особо не горел желанием ознакомиться с внутренним миром деревьев», – подумал Деймон, выплюнув глоток крови. – «Даже будучи вороном я использую их только лишь по необходимости».

Стефану как-то удалось схватить Бонни в воздухе, пока Деймон совершал этот полет. Теперь Стефан был очень быстрым. Невероятно быстрым. Благодаря феномену Елены.

– Ну, теперь у тебя появились подержанные идеи о том, на что похожа кровь Елены. – И Стефан слышал сокровенные мысли брата. Обычно Деймон всегда был готов ввязаться в драку, но прямо сейчас он почти слышал рыдания Елены над ее смертными друзьями, и что-то внутри него почувствовало невероятную усталость. Глубокую старость,… столетнюю,… и очень большую усталость.

Но что касается вопроса, что ж, да. Елена все еще бесцельно подпрыгивала в воздухе, словно качаясь на волнах, иногда вытянувшись, а иногда свернувшись клубочком, как котенок. Ее кровь была словно ракетное топливо для вампира, по сравнению с неэтилированным бензином в большинстве девушек.

А Стефан хотел драться. И даже не пытался это скрывать.

«Я был прав», – подумал Деймон, – «для вампиров жажда дебоша сильнее, чем любое другое желание, даже сильнее жажды крови или, в случае Стефана, сильнее заботы о его… как там это слово? Ах, да. Друзьях».

Однако сейчас Деймон старался избежать потасовки, пытаясь перечислить свои активы, которых насчитал немного, поскольку Стефан все еще прижимал его к земле. Мышление. Речь. Склонность к грязным разборкам, которую Стефан просто никак не мог понять. Логика. Инстинктивная способность находить прорехи в броне противника… (!)

Хммм…

– Мередит и,… «Черт! Как же зовут того мальчишку?»… и ее спутник сейчас уже мертвы, я думаю, – невинно произнес он, – Мы можем остаться здесь и драться, если ты желаешь так это окрестить, учитывая что я тебя даже пальцем не тронул… или мы можем попытаться реанимировать их. Интересно, каким же будет выбор? – Ему действительно было любопытно, насколько Стефан сейчас мог себя контролировать.

И тут резко, Стефан взлетел вверх фута на три, от чего визуально стал казаться меньше, словно Деймон уменьшил масштаб изображения на фотоаппарате. А затем он приземлился и в изумлении огляделся вокруг, очевидно не понимая, что он только что находился в воздухе.

Поиск по сайту: