Особенности развития идей сравнительного правоведения в дореволюционной России

История науки сравнительного правоведения в России неразрывно связана с развитием ее национальных, политических и правовых институтов, состоянием экономики страны, характером формируемой и проводимой ею внутренней и внешней политики, состоянием международных отношений.

Сравнительное правоведение весьма чутко реагирует на любые изменения внешней по отношению к нему экономической,

¹ MaydaJ. Op. cit. P. 370-371.

² Ibid. P. 367.

118 Тема II

социально-политической, идеологической и иной среды. Благоприятные внутренние и внешние условия стимулируют развитие сравнительно-правовых исследований, неблагоприятные, напротив, — тормозят.

Это аксиома. Однако применительно к России она приобретает особый смысл. В нашей стране, имеющей весьма значительные авторитарные традиции; жесткую связь права с политикой и идеологией, где последние зачастую доминируют над первым; традиции настороженного, а нередко враждебного отношения Запада к России, особенно в советский период, сопровождавшиеся неоднократными попытками блокирования и изолирования ее от внешнего мира, — все это оказывает на развитие сравнительного правоведения более глубокое и непосредственное влияние, чем в любом другом государстве.

Разумеется, к изучению истории сравнительного правоведения в России, равно как и в других странах, возможен и иной подход, а именно рассмотрение ее «самой по себе», как истории развития относительно самостоятельного явления, не пересекающегося с историей развития других, непосредственно примыкающих к нему политических, идеологических, социальных и иных явлений. Исходной посылкой, своего рода обоснованием такого подхода мог бы служить высказанный более 50 лет назад модным в то время на Западе философом К. Поппером тезис о том, что «единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с различными аспектами человеческой жизни»¹.

По мнению автора, то, что называют единой или всеобщей историей, есть по существу своему не что иное, как история политической власти. Ее обычно возводят в ранг мировой истории. «Но я утверждаю, — заявляет К. Поппер, — что это оскорбительно для любой серьезной концепции развития человечества, поскольку история политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, некоторые попытки их пресечения)» .

Итак, если нет единой или общей истории, а есть лишь «бесконечное множество историй», которые не пересекаются, не переплетаются и, следовательно, не влияют друг на друга и не взаимодействуют между собой, то и попытки рассмотрения их во взаимосвязи и взаимодействии являются не только безосновательными, но и бесплодными.

¹ Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. II. М., 1992. С. 312.

² Там же.

История формирования и развития идей сравнительного правоведения 119

Такая позиция представляется весьма спорной и неконструктивной. Она не согласуется с жизнью, с объективной реальностью, с тем вполне очевидным, не подлежащим никакому сомнению фактом, что в реальной действительности нет отдельно существующих, изолированных друг от друга явлений, институтов и учреждений, именуемых автором «различными аспектами человеческой жизни». Все социальное, правовое, политическое и иное в реальной жизни взаимосвязано, взаимозависимо и взаимообусловлено .

Применительно к разным странам и политико-правовым системам разница заключается лишь в том, что в одних из них (как, например, в России) в силу целого ряда причин степень такой обусловленности более высокая, в других же (в США, в странах Западной Европы) — менее высокая. Более того, в одних и тех же странах на разных этапах их развития степень такой зависимости и взаимообусловленности далеко не всегда бывает одинаковой.

С учетом сказанного историю развития сравнительного правоведения в России хронологически и фактически можно разделить на несколько условных стадий: досоветскую — до 1917 г.; с 1917 г. до начала 40-х гг.; с начала 40-х до середины 80-х гг. и современную стадию —- со средины 80-х гг. до настоящего времени. Каждая из этих стадий отличается от других как своими формально-юридическими, так и фактическими, содержательными параметрами.

Характерными особенностями первой стадии развития сравнительного правоведенияв Россииявляется не только ее длительность по времени, но и интенсивность сравнительно-правовых исследований, проводимых в конце XIX — начале XX в.

Анализируя состояние российского правоведения за все предшествующие годы и столетия, Г.Ф. Шершеневич отмечал отсутствие навыков и традиций сравнительно-правовых исследований в нашей стране. Однако он был весьма далек от истины, когда утверждал, что «вообще правоведение в России не имеет исторических корней в русской жизни». Следуя «модным направлениям западной юриспруденции», доказывал автор, «русские юристы предались в начале прошлого столетия естественному праву, потом углубились в исторические исследования». Только судебная реформа 1864 г. «выдвинула жизненную потребность в догматических работах»¹.

¹ Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.). М., 1995. С. 20.

120 Тема II

Трудно оспорить тезис о том, что русские юристы чрезмерно увлекались западными концепциями. Проводники и адепты западных правовых и иных идей в России были всегда. Последнее особенно ярко проявилось в целой серии научных работ, посвященных «чисто» правовой и сравнительно-правовой проблематике, которые были подготовлены и опубликованы русскими авторами в конце XIX — начале XX в.

Среди них работы Н.М. Коркунова, Ф.Ф. Кокошкина, С.А. Кот-ляревского, Ф.Н. Кистяковского, Е.Н. Трубецкого, С.А. Муромцева, И.В. Михайловского, В.М. Хвостова, Г.Ф. Шершеневича и многих других. В них наряду с разработкой государственно-правовых категорий и понятий довольно глубоко и разносторонне разрабатывались и сравнительно-правовые проблемы.

Большинство авторов, как следует из анализа их работ, исходили из посылки, сформулированной В.М. Хвостовым, о том, что «если юрист будет воспитан на одном родном праве, то кругозор его будет слишком узок» и что «лучшим средством для того, чтобы углубить познания в праве своей страны, является сравнение его с каким-либо другим; сравнение дает повод ставить вопросы о характере замеченных различий и их причинах и в связи с этим заставлять глубже вникать в изучаемый материал»¹.

Довольно типичным для российской сравнительно-правовой теории и практики данного периода было рассмотрение российского, в особенности гражданского, права в сопоставлении его с реципированным римским правом.При этом заслуга отечественных авторов заключалась в том, что они не смотрели на римское право как на юридическую догму, собрание неких юридических образцов; весьма характерным был творческий, кри-тико-прагматический и академический подход. Рецепция римского права критически воспринималась ими как в теоретическом, так и в практическом плане.

На основе опыта других, преимущественно европейских, стран авторы приходили, как правило, к общему выводу о необходимости и полезности изучения римского права, о важности рассмотрения как «материального», так и «формального» его достоинства.

Материальное достоинство римского права,писал С. Муромцев, объясняет нам, почему практическое действие этого права в Европе не только не прекратилось с разрушением римского владычества на Западе, а, наоборот, «продолжаясь непрерывно, достигало по временам необыкновенного распространения и

¹ Хвостов В.М. Система римского права. Общая часть. М., 1996. С. 11.

История формирования и развития идей сравнительного правоведения 121

силы». Но поскольку, продолжал автор, в настоящее время «требования гражданской жизни во всех цивилизованных странах далеко опередили потребности, об удовлетворении которых заботились юристы Древнего Рима, то материальное достоинство римского права недостаточно для оправдания ореола, окружающего этот предмет в системе современного университетского образования».

Изучение материального достоинства римского права должно дополняться также рассмотрением его формальных достоинств,анализом особенностей юридического мышления римских юристов, отразившегося «в оставленных ими определениях и решениях». Изучение римского права, заключает С. Муромцев, «составляет форму, в которой зародилась и из которой должна развиваться в будущем общая наука о гражданском праве»¹.

Выделяя в римском праве материальную, практическую, и формальную, теоретическую, стороны, многие юристы дореволюционного периода большое внимание уделяли все же его прагматической стороне. И это не случайно. Причина такого подхода заключается в самом римском праве.

Конечно, пояснял В.М. Хвостов, если бы римские юристы были такими же теоретиками, как греческие философы, то они могли бы увлечься абстрактной теорией и создать стройную систему норм. Право могло быть очень разумным, но не соответствующим «практическим нуждам современного им оборота» и непонятным обществу, в котором оно должно было применяться. От этой опасности классических юристов избавило то обстоятельство, что постоянные столкновения с действительной жизнью, возникавшие при разрешении отдельных практических казусов, не позволяли им забывать требования, которые предъявляла к юриспруденции сама жизнь, и «чрезмерно увлекаться проведением в действующее право начал juris naturalis, как они представлялись их воображению»².

0 практической значимости римского права и его рецепции довольно много писал и Г.Ф. Шершеневич. В своем «Учебнике русского гражданского права» (1995) он, в частности, задавался такими практически важными вопросами, как: В чем заключаются основные причины рецепции римского права? Это — интеллектуальные теоретические или же сугубо прагматические причины? Каковы последствия рецепции римского права для национального права?

¹ Муромцев С. Определение права. Основное разделение. М., 1879. С. 3—4.

² Хвостов М. Указ. соч. С. 20.

122 Тема II

Отвечая на первые два вопроса и отдавая должное высокому уровню развития римского права, автор вслед за многими другими исследователями склонен был считать, что подлинными причинами возрождения римского права в большинстве европейских государств, включая Германию, Италию и Францию, были в первую очередь прагматические цели, нежели сугубо теоретические. Это проявлялось прежде всего в том, что «германские государи смотрели на себя как на непосредственных преемников римских императоров», а потому считали своей обязанностью «покровительствовать римскому императорскому законодательству».

Рецепции римского права из прагматических соображений покровительствовала и западная церковь. При широкой судебной компетенции, присущей ей в Средние века, она легко могла проводить в жизнь наиболее выгодные для нее начала римского права.

Наконец, возрождение римского права, по мнению Г.Ф. Шер-шеневича, широко поддерживалась и на уровне рядовых чиновников и судей, ибо изучение его помимо научного имело и практический интерес, соединялось с выгодами, которые получали знающие его юристы в виде административных и судебных должностей, почестей, отличий, расположения государей¹.

Говоря о практических и академических последствиях рецепции римского права, Г.Ф. Шершеневич, а вместе с ним и другие российские юристы отнюдь не оценивали их однозначно. Наряду с позитивными сторонами рецепции, они видели и негативные ее последствия.

Признавая за римским правом факт его огромного влияния на европейскую «теоретическую и практическую юриспруденцию», Г.Ф. Шершеневич с сожалением отмечал, что в результате этого научная разработка права «не шла дальше положений, признанных римским правом». Юридическая техника была выдвинута в ущерб творчеству. Все мировоззрение юриста получило римский отпечаток. Теоретическая ценность придавалась лишь тем принципам, которые согласовывались с римскими источниками. «В критическом отношении это привело к полному игнорированию национальных основ права», которые не получили дальнейшего развития. Рецепция, приучив мысль к постоянному пользованию готовыми положениями, значительно и надолго ослабила самостоятельное творчество в области права².

¹ См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 24, 25.

² Там же. С. 25.

История формирования и развития идей сравнительного правоведения 123

Однако вместе с тем рецепция римского права имела, по мнению автора, и «благодетельное» значение и влияние на национальное право. Это выразилось прежде всего в том, что она способствовала приобретению у юристов-практиков разных стран навыков юридической техники, привычки к стройным конструкциям и логическим выводам, которых они не приобрели бы на почве национального права.

Кроме того, рецепция наряду с признанием общих начал права «заставила забыть о национальных различиях», что воспрепятствовало во Франции и в Германии торжеству партикуляризма и способствовало выработке представления об общих началах европейского законодательства. Римское право в своем «объединяющем действии» оказало такое же влияние на юриспруденцию и законодательство европейских народов, как латинский язык на «их науку»¹.

Сравнительно-правовые исследования в России в дореволюционный период велись не только в плане сравнения российского правас римским, но и в плане сопоставления его с действующим западноевропейским законодательством, а также в плане критического анализа или позитивного рассмотрения существовавших в то время на Западе научных школ и правовых доктрин.

Сравнительному исследованию законодательства и анализу правовых школ и доктрин в нашей стране уделялось особое внимание вследствие ряда объективных и субъективных причин.

Среди объективных причин — это прежде всего расширяющиеся связи России со странами Запада и Востока, вызывавшие необходимость и потребность не только знания проводимой ими политики, их государственного и общественного строя, но и понимания действующего в них законодательства. Особенно это касалось гражданского права, овладение которым было важно в практических целях².

Один из цивилистов того времени, А.А. Юшкевич, в назидание студентам-юристам писал в связи с этим следующее: «Задачи образованного русского цивилиста чрезвычайно широки. Кроме непосредственного изучения самого предмета, каковым является действующее русское законодательство, русское право и его история, он должен считаться еще с теорией римского права и с иностранными законодательствами»³.

¹ Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 25—26.

² Там же. С. 24, 25.

³ Юшкевич АЛ. Руководящие начала к преподаванию русского гражданского права. Ярославль, 1900. С. 8—9.

124 Тема II

Разумеется, кроме прагматических целейизучения зарубежного законодательства одновременно преследовались и научные, познавательные цели.При этом широко использовались различные аспекты и научные направления, такие, в частности, как историческое, догматическое, социологическое и критическое.

Характеризуя каждое из них применительно к гражданскому праву, Г.Ф. Шершеневич писал, что историческое направлениегражданского права имеет своей целью исследование тех исторических фактов, на которых основывается современный гражданский правовой порядок. «Исторический прием не ограничивается задачей выяснения исторического развития национальных институтов»,но еще служит пособием для систематического изучения действующего законодательства других стран¹.

Догматическое направлениетакже не ограничивается рамками изучения национальных правовых институтов, хотя и имеет своей первостепенной целью «систематическое изложение норм гражданского права известного народа в известное время»².

Социологическое направлениеизучает законы развития права и использует вкачестве материала не только право одного какого-либо народав его современном (догматическое направление) или историческом (историческое направление) виде, но и правовые явления всех народов во все времена их жизни. Задачу собирания и разъяснения этого материала выполняет сравнительное правоведение³.

Наконец, цель критического направления— выработка «соображений» о том, насколько дейстаующие нормы права отвечают потребностям времени и места, «какие изменения следовало бы сделать в существующем гражданском порядке, вцелом или отдельных его частях». Для ее достижения наряду с национальным широко используется зарубежное законодательство.

Критика может быть направлена, пояснял Г.Ф. Шершеневич, на указание «несоответствия действующего права с историческими его основами» или на несоответствие его новейшим потребностям общества или нравственному его сознанию. Богатым материалом для критики является западное законодательство «в тех частях своих, которыми оно стоит на уровне новейших правовых воззрений и которые могут служить образцом, достойным подражания»⁴.

' См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 13—14.

² Там же. С. 15.

³ Там же. С. 18.

⁴ Там же. С. 18.

История формирования и развития идей сравнительного правоведения 125

Сравнительное изучение «современных законодательств» с целью сопоставления их с отечественным правом «в видах выяснения и улучшения последнего», утверждал правовед, не следует смешивать со сравнительным правоведением, которое ставит своей цельюпутем сравнения права различных народов на разных ступенях культуры выяснить общие законы развития права¹.

В числе объективных причин повышенного внимания в дореволюционной России к сравнительному правоведению следует указать также на внутренние потребности Российской империи в унификации своего весьма разрозненного и противоречивого законодательства.

Г.Ф. Шершеневич был прав, когда отмечал, что общее законодательство для всей страны составляет высшую цель государственной жизни, к которой должна стремиться верховная власть. Но тут же констатировал, что «в России в настоящее время общие гражданские законы имеют лишь сравнительно небольшую область применения ввиду многочисленных местных, особенных и специальных законов².

К местным законамотносились те нормативно-правовые акты, обладавшие высшей юридической силой на «известной территории» и в отношении ее коренных жителей и устранявшие «применение общего законодательства по тем предметам, которые были определены местным законодательством»³. В качестве местных законов на территории Финляндии — составной части Российской империи — рассматривалось, например, Шведское уложение 1734 г.; в Бессарабии — многие прежние византийские источники, такие, как Краткое собрание законов Донича; в Полтавской и Черниговской губерниях со времени соединения Малороссии с Польшей и Литвой — Литовский статут.

Особенными законаминазывались те законы, которые по своей природе и характеру «давали для известного круга отношений (на какой-либо род дел) исключительные, сравнительно с общим правом, постановления»⁴. Таковыми считались, например, церковные законы, торговые и др.

Под специальными законамипонимались законы, «дающие для известного круга лиц (для какого-либо рода людей) исключительные по сравнению с общим правом постановления». В отличие от местных и особенных законов применение специальных

¹ Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 19.

² Там же С. 42.

³ Там же. С. 43.

⁴ Там же. С. 44.

126Тема II

законов обусловливалось «не территориальными или предметными, а личными признаками». Сюда относились «постановления, определяющие влияние различных обстоятельств на дееспособность лица вследствие возраста, пола, звания, состояния, национальности, вероисповедания» и т.п. Одним из примеров такого рода «постановлений» может служить закон, ограничивавший свободу выбора местожительства евреев на территории Российской империи.

К специальным законам относились также законы, создающие «для известных» физических и юридических лиц (например, для акционерных товариществ) «некоторое льготное положение»¹. Так, по делам о завещаниях и о разделе наследства лицам, придерживавшимся мусульманской веры («магометанам»), дозволялось руководствоваться таким «специальным» источником права, как Коран².

Вместе с объективными причинами, вызывавшими значительное внимание в России к сравнительному правоведению, определенное место занимали и субъективные факторы.Суть их сводилась в основном к тому, что в России, как известно, почти до XVIII в. не было своих юридических школ и факультетов, а следовательно, и своей национальной профессуры. Для чтения лекций на первоначально образованные юридические факультеты приглашались иностранные профессора. Но поскольку они, как отмечают исследователи, не имели никакого представления о русской истории и русском праве, то изучение юриспруденции в России начиналось с изучения иностранного права. Субъективный фактор в данном случае и в последующем сыграл определенную роль³. Изучение иностранного права и в дальнейшем составляло весьма характерную черту русской юридической России. Учебники по государственному (конституционному), гражданскому, административному и другим отраслям права в большинстве случаев содержали в себе сравнительный анализ или обзор и соответствующего зарубежного законодательства⁴.

Это же касалось и монографических изданий, целый ряд которых был создан на основе сравнительного анализа российского и

¹ Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 44—45.

² О формах (источниках) права того времени см. также: Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Т. 2 (по изданию 1910-1912 гг.). М., 1995. С. 5-91.

³ См. об этом подробнее: ТимеА.А., ШвековГ.В. Сравнительный метод в юридических дисциплинах. М., 1973. С. 38—44.

⁴ Устинов В.М., Новицкий И.Б., Гернет М.Н. Основные понятия русского государственного, гражданского и уголовного права. М., 1910; Тарановский Ф.В. Сравнительное правоведение в конце XIX века. Варшава, 1962.

История формирования и развития идей сравнительного правоведения 127

зарубежного законодательства или же — сравнения законодательства одного иностранного государства с законодательством другого.

В качестве примера можно сослаться на работу С.А. Котля-ревского «Власть и право. Проблемы правового государства», где на основе изучения и обобщения обширного эмпирического материала, касающегося правовых систем российского и некоторых европейских государств, делаются далеко идущие выводы относительно того, что «современное государство оказывается монополистом принуждения», что в современную эпоху государство — организация власти мыслится как «железная грань для личной свободы», что «современное европейское государство» при всей мощи своей организации, о которой не могли и думать старые деспотии, «обнаруживает глубокую перемену в характере власти». Суть последней заключается в том, что государственная власть, во-первых, «принимает все более и более правовой облик», а во-вторых — все чаще выступает как социальная функция, как нечто, существующее не ради самой себя, а «ради тех великих заданий, которые во всех областях поставлены перед этим государством»¹.

Осуществление этих «заданий» требует сильного и авторитетного правительства, властного воздействия на жизнь нации. Государственная организация, неспособная удовлетворить этим требованиям, оказывается нежизнеспособной. Современный премьер английского кабинета — один из могущественнейших людей на земном шаре, реально несравненно более могущественный, чем Людовик XIV, но «вся его власть основана на доверии к его способности осуществлять великие национальные замыслы и на связанной с этим доверием ответственностью»².

Широко используется сравнительный метод также в «Очерках философии права» И.В. Михайловского (Томск, 1914), «Энциклопедии права» Е.Н.Трубецко (Киев, 1906), Лекциях по общей теории права Н.М. Коркунова (СПб., 1898), Лекциях по общему государственному праву Ф.Н. Кистяковского (М., 1912) и многих других.

Довольно интенсивное проведение сравнительно-правовых исследований и начало преподавания сравнительного правоведения в России в конце XIX — начале XX в. дало возможность отечественным юристам принять активное участие в работе

¹ Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. М., 1915. С. 18-19.

² Там же. С. 20.

128 Тема II

I Международного конгресса по сравнительному праву, а некоторым исследователям позволило сделать вывод о том, что хотя в России формально нет дисциплины сравнительного правоведения, но уже с 60-х гг. XIX в. все юридические дисциплины, «как исторические, так и догматические, преподаются в наших университетах сравнительно»¹. В этом на первый взгляд довольно спорном и противоречивом выводе содержится огромная доля правды.

Поиск по сайту: