Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Театр «Альфред Жарри» в 1930 году



Le Theatre Alfred Jarry en [193]0

1 Это итоговый манифест театра, написанный после его закры­тия, но содержащий не только критический анализ двух сезонов Театра «Альфред Жарри», но и перспективу дальнейших поисков. Манифест был опубликован отдельной брошюрой, которая вклю­чала также материалы ко всем четырем спектаклям театра (офици­альные письма Арто, высказывания театральных деятелей и т. д.), а также девять фотографий Эли Лотара, представляющих собой те­атрализованные фотомонтажи, где «исполнителями» являлись Арто, Витрак и актриса Жозетт Люссон. Брошюра называлась «Те­атр „Альфред Жарри" и враждебность общества».

2 Сон как основа художественного произведения постоянно привлекал внимание сюрреалистов. На рубеже 1910—1920-х го­дов один из первых сюрреалистов Рене Кревель пишет прозаиче­ские произведения, представляющие собой записи снов. Андре Бретон, опираясь на труды 3. Фрейда, ставит эстетику сна в центр теории сюрреализма. Р. Витрак вводит эстетику сна в драма­тургию. Арто пытается воссоздать структуру сна в театральной постановке. Особенно это удалось в работе над «Сновидениями, или Игрой снов» А. Стриндберга. В дальнейшем Арто будет разра­батывать структуру мифа как более высокую стадию структуры сна. Что касается сюрреалистической эстетики сна, она была во­площена и в более позднее время. Среди наиболее значительных произведений можно назвать фильм Л. Бунюэля «Скромное обая­ние буржуазии».

3 Слово скатология (фр. scatologie) имеет основное значение «непристойность». Однако для Арто могло быть существенным непосредственное значение этого слова, образованного от «ска­тол» — препарат, образующийся при гниении белковых веществ и имеющий специфический неприятный запах. У Арто встречаются упоминания о «падали», «испражнениях» как проявлениях жизни. (См.: Малявин В. В. Театр Востока Антонена Арто // Восток-За­пад. Вып. 2. М., 1985. С.218).

4 Роже Блен свидетельствует, что после одного из представле­ний «Виктора» Арто предложил ему стать ассистентом при поста­новке «Семьи Ченчи», уверяя, что пьеса у него уже готова. Таким образом, в конце 1928 — начале 1929 года, т. е. к моменту закры­тия Театра «Альфред Жарри», Арто уже имел планы конкретной постановки, осуществленной через шесть лет и выразившей новую эстетику. (См. интервью Роже Блена с Чарлзом Маровицем в при­ложении к книге: Marowitz Ch. Artaud at Rodez. London, 1977.)

5 В другом варианте манифеста эта фраза написана с использо­ванием будущего времени: «вынужден будет и в этом году...». Таким образом, планы Арто могли относиться как к сезону 1928/29, так и к сезону 1929/30 годов.

6 17 февраля 1930 года Сергей Эйзенштейн должен был пред­ставлять в Сорбонне свой фильм «Генеральная линия», но демон­страция была запрещена полицейской префектурой. Эйзенштейн прочел импровизированную лекцию, которая была опубликована в журнале «Ревю де синема» в апреле 1930 года под названием «Принципы нового русского кино». Фильм «Генеральная линия» характерен стремлением добиться естественного поведения испол­нителей. С этой целью все роли в нем игрались непрофессиональ­ными актерами.

7 Имеется в виду прежде всего скандал, связанный с представ­лением «Сновидений, или Игры снов» А. Стриндберга.

8 Театр Арто направлен на создание особой реальности. При этом допускается «существование театральной игры», но как про­явление «негативных сил» в человеке, вытесненных в подсознание и выводимых на поверхность в процессе спектакля.

9 Для сюрреалистического периода творчества Арто, ориенти­рованного на современность, характерно стремление к обобщению и поиск типического начала. В 1930-е годы Арто стремится найти более глубокий уровень обобщения и обращается к архетипиче­скому уровню сознания.

10 Теория Арто предусматривает точное знание актером своего тела и умение управлять зрительской реакцией, эмоциональным состоянием публики. Важнейшее место здесь занимают «разновид­ности смеха» — особое восприятие действительности, способность перевести любое явление из одного контекста в другой.

Артюр Адамов свидетельствовал, что комическое начало было главным в мировосприятии Арто. Личные свои неудачи он воспри­нимал через осмеяние их. Адамов призывал к подобному же отно­шению всех тех, кто пытается постичь судьбу Арто и его учение (см. беседу Чарлза Маровица с Артюром Адамовым в приложении к книге: Marowitz Ch. Artaud at Rodez. London, 1977).

11 Трагикомическое восприятие мира, присущее Арто, наибо­лее всеохватывающе отразило мироощущение XX века, вопло­тившись в творчестве многих художников — от Поля Клоделя и Михаила Булгакова до Джеймса Джойса и Эжена Ионеско. Ха­рактерно, что Арто отталкивается от немецкой романтической иронии, которая послужила основой творчества Германа Гессе, внутренне близкого исканиям Арто. Во всяком случае, Магиче­ский театр Гарри Галлера из «Степного волка», ироническое осме­яние непререкаемых авторитетов Моцарта и Гёте, описание теат­ральных действ, увиденных во сне, позволяет обнаружить родственные корни Гессе и Арто.

12 Свобода, в которой Арто видит смысл творчества и челове­ческого существования, понимается им в ницшеанском смысле. Понятие «стыда» не раскрывается Арто, однако ясно, что речь идет о той же проблеме, которая становится центральной в поздних пьесах X. Ибсена («дюжая совесть»), А. Стриндберга, К. Гамсуна, Г. Гауптмана, в творчестве многих художников начала XX века. Речь идет о проблеме сверхчеловека, для Арто это формирование нового свободного сознания.

13 Отрицание различных устаревших форм сознания ведется Арто с позиции нарождающегося свободного сознания «тотально­го» человека. Религиозная структура им отрицается как уста­ревшая, как неприемлемая в мире, где навсегда разрушена связь, говоря языком экзистенциалистов, «истца» и «ответчика». Патрио­тические, националистические, государственные чувства считались у сюрреалистов фиктивными понятиями, препятствующими на­ступлению мировой революции. Хотя революцию каждый понимал по-своему. Более сложным было отношение Арто к оккультным наукам. Отрицая религиозное закрепощение человека, он призна­вал огромное значение ритуала в жизни. Отрицая оккультизм как форму сознания, Арто пользовался методологией оккультизма, осо­бенно в 1930-е годы. Поэтические формы представлялись Арто слу­чайными — как искажение пути развития древнего искусства (античность, раннее средневековье). Традиционные средства по­эзии должны, по мнению Арто, уступить место непосредственному наименованию вещи — главного художественного объекта.

14 Поэзия факта (или фактическая поэзия) — восприятие яв­ления или вещи вне обыденного контекста и изображение его вне художественных эпитетов, метафор и других поэтических средств. Произведение строится на основе не художественного образа, а «реального» изображения вещи. В принципе фактической поэзии отражается прямолинейность сюрреалистического периода твор­чества Арто. Можно сказать, что в его творчестве происходила эволюция от реальности факта к сверхреальности вещи (пред­мета).

15 Представление о русском и советском театре было у Арто достаточно полным. Он работал с режиссерами Жоржем Питоевым и Федором Комиссаржевским над пьесами А. Блока и Л. Анд­реева. На рубеже 1920—1930-х годов Арто имел возможность посещать в Париже гастроли лучших советских театров: Театра им. Евг. Вахтангова (июнь 1928 года). Московского Камерного те­атра (май 1930 года), Театра им. Вс. Мейерхольда (июнь 1930 года).

16 Руссель Раймон (1877—-1933) — французский романист и драматург. Его творческий метод был близок работам дадаистов. Позднее участвовал в сюрреалистическом движении. Сделал ин­сценировки двух своих романов: «Африканские впечатления» (Театр Фемина, 1911 г.; Театр Антуана, 1912 г.) и «Локас Солюс» (Театр Антуана, 1922 г.). В период сюрреализма пишет пьесы «Звезда во лбу» (Водевиль, 1922 г.) и «Солнечная пыль» (Порт-Сен-Мартен, 1926 г.; Ренессанс, 1927 г.), которые вызвали громад­ный зрительский успех и бурные нападки критики. Робер Деснос и другие поэты вступили в полемику и встали на защиту пьесы Русселя.

17 То есть метод не является искусственным, механическим.

18 Метод, о котором говорит Арто, состоит в сопоставлении раз­личных «партитур» спектакля (пластической, звуковой, музыкальной, световой и т. п.). Этот метод восходит к вагнеровскому принципу построения музыкальной драмы. В первые десятилетия XX века метод привлек внимание крупнейших режиссеров (Г. Крэга, В. Мейерхольда и др.).

Особую роль в «общем развитии действия» занимает актер. Требования Арто к исполнителям развивали традиции общесимво­листских исканий. Так же как писатели-сюрреалисты ставили сво­ей целью записывание сна, причем сновидение могло быть грезами наяву, так и Арто ставил своей главной задачей развитие вообра­жения в актере.

Руло вспоминает, что Арто просил актера во время исполнения монолога опуститься на колени, лечь на пол — без всякой связи с текстом. Таким образом, сюжетное развитие и зрительный ряд входили в противоречие, активизируя воображение актера и тре­буя от зрителя максимального погружения в театральное дей­ствие.

19 То есть выявить вытесненные в подсознание образы, вызы­вающие негативные (несвободные) человеческие чувства (в том числе чувства страха и стыда), и избавиться от них в процессе художественного переживания.

ПЛАН ПОСТАНОВКИ «СОНАТЫ ПРИЗРАКОВ» СТРИНДБЕРГА

Projet de mise en scene pour «La Sonate des spectres» de Strindberg

1 Замысел постановки относится к 1930 году и отражает пере­ходный момент в творчестве Арто между последними представле­ниями сюрреалистического Театра «Альфред Жарри» и созданием крюотического театра. Спектакль не был осуществлен. План впер­вые опубликован во втором томе Собрания сочинений Арто.

Пьеса Августа Стриндберга «Соната призраков» написана в 1907 году и поставлена в стокгольмском Интим-театр режиссе­ром Августом Фальком при активном участии автора. Во Франции пьесу собирался ставить О.-М. Люнье-По в 1921 году, предназна­чая одну из ролей Арто (возможно, роль студента Аркенхольца). Однако руководителю театра Эвр также не удалось поставить «Сонату». Существует мнение, что Арто разрабатывает в своем «Плане» проект О.-М. Люнье-По (Brunei P. Strindberg et Artaud // Revue d'histoire du theatre. 1978. № 3. P. 352).

«Соната призраков» — уникальная трагедия, построенная по замыслу автора как музыкальная форма. Композиция пьесы тако­ва, что конфликт, в центре которого старик Хуммель, не разреша­ется со смертью героя. Лейтмотив Хуммеля продолжает в развязке пьесы студент Аркенхольц.

В «Сонате», как ни в какой другой пьесе, проявилось харак­терное для А. Стриндберга соединение двух направлений драма­тургии: интеллектуально-психологической драмы X. Ибсена с ее ретроспективно-аналитическим построением и тотального театра Р. Вагнера, ориентированного на всестороннее эмоциональное воздействие на зрителя.

Арто, вскрывая замысел автора, дает пьесе во многом сюрреа­листическое толкование. При этом ставится задача создания бе­зусловной театральной реальности, используются элементы мифо­логической структуры и другие принципы крюотического театра. Арто позволяет себе введение различных деталей и эпизодов, отсутствующих у автора, не нарушая при этом развитие сюжета пьесы.

Подробнее о пьесе и замысле Арто см.: Максимов В. И. «Сона­та призраков» А. Стриндберга и французская символистская тра­диция // Август Стриндберг и мировая культура. СПб., 1999.

2 «Трафальгарский удар» (другой перевод названия — «Ката­строфа») — пьеса Р. Витрака, которую Арто собирался ста­вить в 1929 году. В 1930 году, одновременно с работой над «Сона­той призраков», он пишет «План постановки „Трафальгарского удара"».

3 Дублеры и манекены — прообраз будущего Двойника в крюотическом театре. Здесь еще неоформившаяся мысль осуществля­ется довольно натуралистическим способом, но чрезвычайно эф­фектным.

Идея использовать манекены была осуществлена Арто в поста­новке «Семьи Ченчи», где среди гостей в замке были помещены ма­некены. Некоторые персонажи должны были подражать в пласти­ке куклам (например, убийцы). Сам Арто, играя графа Ченчи, совершал резкие автоматические движения. Контрастом этому выглядела пластика других персонажей, подражающая движениям животных.

4 Действительно, особенностью пьесы является кульминация, происходящая во втором акте. Весь третий акт — развязка.

5 В чрезвычайно подробных ремарках драматург дает описание конкретного дома, в котором он проживал в Стокгольме.

6 Эта деталь отсутствует у Стриндберга. Первый акт заканчи­вается тем, что Хуммель, увидевший призрак Молочницы (в смер­ти которой он виновен), просит слугу увезти его.

7 Музей Гревен (Musee Grevin) — музей восковых фигур, основанный на Монмартре в 1882 году Альфредом Гревеном (1827—1892)—французским художником-иллюстратором, кари­катуристом, издателем журналов, создававшим также костюмы и декорации к спектаклям.

8 Имеется в виду метаморфоза, происходящая со стариком Хуммелем («сжимание» его и умирание) — кульминация пьесы.

Действие во втором акте происходит параллельно в двух ком­натах: в круглой гостиной (где находятся Хуммель и Мумия) и в зеленой комнате за прихожей (Аркенхольци Фрекен).

9 Пьеса написана драматургом в период активного интереса к буддизму и насыщена соответствующей атрибутикой. Арто не уделяет этому особого внимания.

10 «Остров мертвых» — знаменитая картина Арнольда Бёклина (1827—1901), написанная в 1880 году и вдохновившая мно­гих на создание собственных произведений (например, одно­именная симфоническая поэма С. Рахманинова). По замыслу А. Стриндберга развязка пьесы происходит не в драматургическом действии, а в живописном плане. Таким образом осуществляется синтетическая — драматургическая, музыкальная и живописная — форма. На сохранившемся эскизе А. Стриндберга к спектаклю на заднике проглядывают очертания Острова мертвых. Арто решает ту же задачу, но более действенным сценическим приемом.

11 Вводя в финале манекен старика Хуммеля, Арто подчерки­вает неразрывную связь двух образов — Хуммеля и Аркенхольца, тем самым усиливается конфликт и более последовательно выра­жена развязка пьесы.

ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ

La Pierre philosophale

1 Пьеса, написанная Арто в форме сценария, закончена в апре­ле 1931 года. Арто, посылая текст Луи Жуве, предлагал давать представления перед началом его спектаклей. Замысел не был осу­ществлен. Пьеса, во многом использующая принципы commedia dell'arte, в большей степени, чем какое-либо другое произведение Арто, воплощает натуралистические и психоаналитические идеи Театра «Альфред Жарри». Здесь формируется первоначальное по­нимание концепции «жестокости». Эстетике пьесы в значительной мере соответствуют фотомонтажи Эли Лотара, опубликованные вместе с манифестом «Театр „Альфред Жарри" в 1930 году».

Пьеса получила противоречивые толкования исследователей: ее называли и незатейливым фарсом, и символистской драмой о поиске собственной индивидуальности между крайним интел­лектуализмом (Доктор) и крайней чувственностью (Изабель).

Впервые опубликована в 1940 году. Перевод выполнен по вто­рому тому Собрания сочинений.

2 Среди «Действующих лиц» нет третьего персонажа — Арле­кина.

3 В оригинале:

«JE VIENS POUR FAIRE TIRER DE MOI LA PIERRE PHILOSOPHALE. Короткий промежуток времени после „je viens",— длинный после „de moi",— еще более длинный и обозначенный паузой в жестикуляции на „phale"».

 

К сожалению, в русском переводе не удалось сохранить ярко выраженную фаллическую аллюзию, которую содержит последний слог фразы.

ТЕАТР И ЕГО ДВОЙНИК

Le Theatre et son Double

Сборник «Театр и его Двойник» представляет собой собрание статей, манифестов, писем, раскрывающих театральную систему Арто. Почти все они (кроме Предисловия) написаны в 1932— 1935 годах и в основном тогда же опубликованы. Инициатором из­дания сборника выступил Жан Подан (1884—1968)—писатель, критик, редактор литературного журнала «Нувель Ревю Франсез», в котором публиковался Арто и вокруг которого объединялись ши­рокие литературные и театральные круги.

Сборник был составлен Арто в период после завершения пред­ставлений «Семьи Ченчи» (май 1935 г.) и до отъезда в Мексику (январь 1936 г.). Активная работа продолжается и далее, в Мекси­ке, а Предисловие написано уже под впечатлением мексиканского путешествия. В начале 1936 года сборник получает окончатель­ное название. Однако книга вышла в издательстве «Галлимар» (се­рия «Метаморфозы») только 7 февраля 1938 года, когда Арто был уже оторван от мира (в сентябре 1937 года он был задержан как душевнобольной). Изданную книгу он увидел лишь через несколь­ко лет.

Композиция сборника построена таким образом, что он делит­ся на две примерно равные части, хотя автором это нигде не отме­чается. В первой дается оценка различным явлениям культуры прошлого, во второй сформулированы принципы новой культуры (т. е. крюотического театра). Статьями, завершающими первую часть и открывающими вторую, можно назвать «Пора покончить с шедеврами» и «Театр и Жестокость».

Книга Арто переведена на множество языков. В конце 1980-х годов отдельные статьи сборника начали публиковаться на русском языке: «Режиссура и метафизика» (Театр. 1990. № 8. Перев. Л. Скаловой), «О Балийском театре» (Восток-Запад. Вып. 2. М., 1985. Перев. В. Малявина, с купюрами), «Восточный театр и западный театр» (там же), «Театр и Жестокость» (Театральная жизнь. 1990. № 8. Перев. С. Исаева), начало Первого Манифеста «Театр Жестокости» (там же), отрывки из статьи «Чувственный атлетизм» (Восток-Запад. Вып. 2. М., 1985. Перев. В. Малявина). Фрагменты публикуемого в настоящем издании перевода Г. Смир­новой впервые опубликованы: Театр. 1991. № 6.

Театр и культура (Предисловие)

Le Theatre et la culture

1 Статья написана специально как предисловие к сборнику «Театр и его Двойник». Создавалась она в течение нескольких лет и была закончена в начале 1937 года, когда прочие статьи сборни­ка были уже написаны. Арто касался здесь в основном общеэсте­тических вопросов и вопроса о месте театра в культуре XX века.

В 1920—1930-е годы остро встает проблема культуры как таковой. Для сюрреалистов культура стала совокупностью атрибу­тов искусственной цивилизации и синонимом буржуазной куль­туры. Тотальную революцию сюрреалисты понимали как разруше­ние культуры вообще. При этом они не ощущали границы между культурой и буржуазной повседневностью. В результате на место культуры была поставлена эстетика сна, подчинявшая себе и обыденную жизнь.

Арто выступает против такого смешения понятий. Он отрицает современное европейское искусство, но противопоставляет ему вечные ценности культуры. По мысли Арто, искусство разъединя­ет людей,культура — объединяет.

Из первых абзацев статьи становится ясно, что в определении культуры Арто исходит, подобно 3. Фрейду, из первичных физио­логических процессов и ставит культуру в прямую зависимость от них. Однако Арто далек от того, чтобы ограничиться подобным объяснением культуры. Он пытается понять, что есть культура. То ли это система, в которой существует человек, то ли самостоятель­ные образования (цивилизации), не связанные с человеком, то ли это внутреннее состояние человека, степень его развития. Во вся­ком случае Арто подразумевает некую объективную данность, воз­действующую на человека.

2 Оттолкнувшись от первичности физиологических процессов, Арто рассматривает эстетическую потребность как одну из основных, органически присущих человечеству. Отсюда параллель с физи­ческим ощущением голода. При всей поэтичности языка Арто в основе его образной системы — реалии. Художественная по­требность и чувство голода оцениваются им как явления одного ряда.

С другой стороны, в отличие от сюрреалистов, художественная потребность осознается Арто как высший смысл жизни. В «таин­ственных глубинах» сознания он пытается вскрыть наиболее со­кровенные пласты.

3 Определив специфику эпохи как разобщенность знака и смысла (означающего и означаемого), Арто считает главной зада­чей творчества нахождение этого соответствия. Сюрреалисты рас­сматривали любое действие как творческий акт. В основе сюрреа­листического произведения не художественный образ, а реалия (в этом его суть, и это привлекало Арто). Но способ восплощения сюрреалистической идеи Арто не устраивал. И причина этого — необходимость создания особого языка, на что сюрреалисты, по­груженные в общественно-этические проблемы, так и не посягну­ли. Для Арто это было изначально важно. Он ставит задачу выя­вить «предмет» («вещь»). В период Театра «Альфред Жарри» речь могла идти о выявлении самостоятельного значения факта, т. е. о «поэзии факта». Так же построены ранние фильмы Луиса Бунюэля. Впоследствии Арто находит необходимый язык. В осно­ве найденного им языка — иероглиф, который отождествляет означаемое и означающее. Художественность этого языка сохра­няется, так как, в отличие от реалии, иероглиф принадлежит миру сущностному и отражает высшую реальность, а не обыденность, которую не исправить выявлением и называнием тех или иных фактов. Но в предисловии к своей книге Арто не называет тех кон­кретных путей создания языка, о которых речь идет в других стать­ях сборника. Здесь Арто лишь ставит проблемы.

Понимание «вещи», которая находит выражение в иероглифе, оказывается близким древнеиндийскому понятию Дхарма. Дхарма подразумевает нерасчлененность вещи, единство вещи самой по себе, ее свойств и отношения к этим свойствам (последнее можно расценивать как «означающее»).

4 Требуя от культуры, чтобы она была «действенной», Арто за­кономерно пришел к отрицанию рефлексии как главного принципа всей христианской эпохи развития культуры и как основного прин­ципа художественного творчества. В период кризиса христиан­ской культуры художники-импрессионисты, писатели «потока со­знания», сюрреалисты декларировали «бессознательную» основу творчества. Непосредственно у Арто это выражается в отсутствии какого бы то ни было осмысления вещи и в наименовании ее един­ственно возможным иероглифом. Пафос отрицания рефлексии сближает Арто с Фридрихом Ницше, первым, кто до конца осознал начало кризиса антично-христианского мышления с его раздвоен­ностью и ограниченностью действия.

5 Отношения Арто с «идеей божественного» и Богом сложны и неоднозначны. Арто — атеист. Вместе с тем он основывается на гармоническом, изначально разумном смысле Вселенной. Так же как Ницше, он отрицает христианство и всей душой принимает личность Христа. Отрицая религию, Арто, выросший в религиоз­ной семье, уделял большое внимание ритуалу и магии.

В развитии европейской культуры Арто выделяет последнее тысячелетие, которое, по его мнению, исказило подлинное пред­назначение человека. В предисловии Арто к изданию «Двенадцати песен» М. Метерлинка, написанном в декабре 1922 года, он уточ­няет хронологические границы «отступления» культуры (в данном случае — поэзии) от естественного развития и поясняет, в чем это выразилось: «Метерлинк первым ввел в литературу многогранное богатство сверхсознания. Образы его поэм организуются согласно принципу, не являющемуся принципом нормального сознания. Однако в поэзии Метерлинка предмет не восстановил еще своего сущего состояния — состояния предмета, ощутимого настоящими руками. Сенсация осталась литературной. Это возмездие двенад­цати веков французской поэзии. Впрочем, современные писатели восстановили пошатнувшееся положение» (Artaud A. (Euvres completes. Т. 1. Paris, 1956. Р. 217). Таким образом, по мнению Арто, вся французская поэзия, начиная с ее истоков — со средне­вековья, — метафорическая,поверхностная.

6 В этой фразе кратко сформулирована концепция крюоти-ческого театра. Театр способен реализовать «подавленные жела­ния» — нереализованные в повседневной жизни естественные стремления. Под действием обнажения вещи, можно сказать — жесткого обращения с вещью, а в художественном смысле — пря­мого ее названия, отождествления означаемого и означающего, под действием этого обнажения течение жизни изменяется, прихо­дит в соответствие с естественной структурой развития. Это по­зволяет человеку реализоваться, преодолевая «страх перед жиз­нью». Театр создан для того, чтобы сохранить «жизненную энергию» и раскрыть неисчерпаемые возможности человеческого духа (в условиях «действенной культуры»).

7 На протяжении всей своей книги Арто обращается к поняти­ям магия и магический в конкретном значении этих слов. «Магическое мышление, — пишет английский этнолог Джеймс Фрэзер, — основывается на двух принципах. Первый из них гла­сит: подобное производит подобное или следствие, похожее на свою причину. Согласно второму принципу, вещи, которые раз пришли в соприкосновение друг с другом, продолжают взаимодей­ствовать на расстоянии после прекращения прямого контакта. Первый принцип может быть назван законом подобия, а второй — законом соприкосновения или заражения. Из первого принципа, а именно из закона подобия, маг делает вывод, что он может про­извести любое желаемое действие путем простого подражания ему. На основе второго принципа он делает вывод, что все то, что он проделывает с предметом, окажет воздействие и на личность, которая однажды была с этим предметом в соприкосновении (как часть его тела или иначе)» (Фрэзер Д. Д. Золотая ветвь. М., 1984. С. 19). Для Арто одинаково значим и гомеопатический принцип (закон подобия), и контагиозный (закон соприкосновения).

8 Аналогия болезни и театра проведена в статье Арто «Театр и чума». Здесь же Арто связывает утрату культуры с непонимани­ем современным человеком ирреальных связей.

9 Действенная культура (культура протеста) определяется Арто как вечноразвивающаяся форма — в противовес музейному пониманию культуры как чего-то застывшего, раз и навсегда за­фиксированного. Действенная культура — это высшая форма жиз­ни, и, наоборот, действительная жизнь — это и есть «истинная культура».

10 Здесь Арто впервые заговаривает об архетипической структуре театра. «Всякая истинная культура ищет опору в варварских примитивных средствах тотемизма...» Создание тотема на ритуальной стадии развития культуры способствует формированию общечеловеческих архетипов. В сценическом пла­не языком выражения архетипа является иероглиф.

Отсюда легко вывести требования, предъявляемые к актеру крюотического театра. Это человек, не утративший связи с при­родой (с «дикой жизнью»), т. е. способный отдаться скрытым в его сознании архетипам. Актер устанавливает на этом уровне контакт со зрителем, вскрывая духовные силы и природные стихии. Устой­чивые архетипы вытеснены глубоко в подсознание, и раскрытие их сближает художественный акт с психоаналитическим сеансом. Зато способность отдаться архетипической стихии означает реали­зацию человеческого предназначения и знаменует переход от «рассуждений о мыслимых вариантах» наших поступков к «под­чинению им» (см. примечание 4). «Свободная жизнь», по Арто, в способности подчиниться самому себе, своим внутренним си­лам, не имеющим индивидуальной окраски, т. е. архетипическим.

11 Кецалькоатль—верховный бог индейцев Центральной Америки, создатель мира и людей. Изображался обычно в виде змея, покрытого зелеными перьями, что соответствует его имени.

Далее Арто использует имена и изображения некоторых богов американских индейцев, художественно преобразуя эти образы.

12 Тлалок («заставляющий расти») — бог дождя и грома у ац­теков, повелитель растений. Обитает на вершинах гор в Тлалока-не. Во II в. до н. э. культ Тлалока вытеснен культом Кецалькоатля.

13 Соляные столпы — библейский образ. Ангелы сообщают праведнику Лоту, что город Содом будет подвергнут каре и ему следует уйти из города вместе с женой и детьми. При этом постав­лено условие — «не оглядываться назад». «Жена же Лотова огля­нулась позади его и стала соляным столпом» (Бытие, 19: 26). Исто­рия Лота и его дочерей использована Арто в статье «Постановка и метафизика».

Каменные столпы, представляющие собой окаменевшие чело­веческие фигуры, можно считать примером архетипа. Подобные сюжеты имеются почти во всех мифологиях. Наиболее известен античный сюжет об Эвридике, окаменевшей вследствие наруше­ния запрета оборачиваться на пути из Аида. Мотив превращения в камень всегда связан с нарушением запрета. Так, например, в фольклоре саамов шаман (нойда) нарушает условие тишины (запрет шума) и превращается в камень.

Для Арто подобный архетип имеет два значения. Во-первых: камень, в котором заключена жизнь (способность вещи ожить). Во-вторых: опасность оборачивания назад, сформированная дан­ным архетипом. Задача состоит в преодолении страха. Ведь сзади находится тот самый Двойник, который руководит пляской богов. Встать с ним лицом к лицу, отождествиться с ним — предназначе­ние человека, реализовать которое мешает страх.

Архетип соляного столпа используется Ежи Гротовским, ко­торый сравнивает состояние зрителя в театре с необходимостью обернуться, невзирая на опасность превратиться в камень: «все наши поступки в жизни служат утаиванию правды, не только от других, но также от самих себя. Мы убегаем от правды о себе, а тут нам предлагают остановиться и смотреть. Нас охваты­вает страх перед превращением в соляной столб наподобие жены Лота, когда мы повернемся, чтобы разглядеть правду» (Гротовский Е. Оголенный актер // Актер в современном театре. Л.: ЛГИТМиК,1989.С. 132).

14 Если культуру (или «подлинную культуру») Арто рассматри­вает как совокупность непреходящих ценностей, то «искусством» он обозначает тот этап, на котором находится европейская культу­ра и который в XX веке начинает свое завершение. Это не значит, что «современные поэты» возвращаются назад. Это значит, что пройден определенный период, когда художественное произведе­ние обособилось, стало противопоставляться обыденной жизни. Возникли как бы две системы ценностей. Крюотический театр должен вывести человека один на один с реальностью, заменив художественный образ иероглифом. Культура американских ин­дейцев оказывается ближе к архетипическому, так как она нахо­дится на мифологической стадии развития. Вместо вычлененного художественного образа она использует мифологему.

Современная латиноамериканская культура оказалась способ­ной стать одной из передовых в силу неразрывной связи с мифоло­гическим слоем и активного использования достижений европей­ского искусства. Арто в конкретных своих оценках и в прак­тической деятельности предусматривал синтез мифологической структуры и композиции художественного произведения с исполь­зованием также ритуальных основ. В этом смысле он продолжил движение к произведению искусства будущего.

15 «Мексиканцы улавливают Манас...» —Арто употребляет применительно к культуре индейцев понятие древнеиндийской философии манас — «ум» (санскр.). Манас — это тотальная спо­собность к пониманию, восприятию, осмыслению и познанию. Арто говорит здесь о необходимости отождествления идеи и фор­мы, так как манас, способный воздействовать на душу, принадле­жит телу (является частью «тонкого тела»). Арто, вероятно, трак­тует это понятие таким образом, что манас уничтожается, отождествляясь с формой. Существенно, что Арто выбирает поня­тие, характеризующее сверхреальную («тонкую») материю.

16 Вероятно, под идеей незаинтересованного действия подра­зумевается тенденция развития европейской культуры рубежа XIX—XX веков, выраженная, в частности, в концепции «статич­ного театра» М. Метерлинка. Арто, типологически связанный с французским символизмом, глубоко воспринял принципы этого художественного направления: отказ от внешнего действия спо­собствует раскрытию крайне напряженного действия внутреннего, объектом внимания оказываются не внешние факты, а событий­ный ряд глубинного трагического конфликта.

«Действие является принципом самой жизни, — писал Арто в предисловии к метерлинковским «Двенадцати песням»,— Метерлинк соблазнился оживить эти формы — состояния чистой мысли. Пелеас, Тентажиль, Мелисанда — это зримые фигуры таких необыденных чувств» (Artaud A. CEuvres completes. Т. 1. Paris, 1956. Р.217).

17 Использованный здесь образ тени связан с мотивами фило­софии Ф. Ницше. И не столько с образом «странника и его тени», сколько с идеей сверхчеловека, оказавшей разнообразное влияние на театр и тесно связанной с периодом становления режиссер­ского театра в целом (например, крэговская идея сверхмарионет­ки). В театральной концепции Арто тень — это Двойник, возни­кающий за спиной подлинного актера, персонифицированное архетипическое. Тень обезличена, как и подобает художественно­му началу.

Идея Двойника пронизывает всю книгу Арто, хотя нигде она не формулируется определенно. Таков метод Арто: в сочинении, ко­торое он считал теоретическим, «сказать определеннее — значит испортить поэзию вещи». В практической деятельности Арто стре­мился к обратному. Это одно из основных противоречий книги.

18 В театре Арто каждый жест, каждое действие рождается заново, и они неповторимы. В этом смысле актер не придает значе­ния создаваемой форме. Но по объективным законам создания художественного произведения возникает форма, имеющая стро­гую композицию. Творческий акт можно рассматривать как раз­рушение формы, преодоление ее в развязке, обеспечивающее катартическое воздействие на зрителя. Арто, определяя принци­пы своего театра, постоянно соотносит их с общими нормами катартического произведения. Далее Арто рассматривает процесс преодоления формы в плане разрушения отдельных языковых уровней.

19 Последнюю фразу в достаточно вольном переложении при­водит Ежи Гротовский в своей знаменитой статье об Арто «Он не был полностью самим собой, или О Театре Жестокости». У Гротовского она звучит так: «Актеры должны быть подобны мученикам, сжигаемым на кострах, — они еще подают нам знаки со своих пылающих столбов» (Театральная жизнь. 1988. № 12. С. 29). Здесь происходит смещение акцента. У Арто творческий акт направлен на самого себя, хотя и включен в катартическую струк­туру восприятия. У Гротовского важен не сам процесс сжигания, а подаваемый нам знак, рассчитанный на восприятие. Арто по­лагал, что естество «сжигаемого» само родит архетипический иероглиф.

Театр и чума

Le Theatre et la peste

20 «Театр и чума» — название лекции, прочитанной Арто 6 ап­реля 1933 года в Сорбонне. В виде статьи лекция была опубликова­на 1 октября 1934 года в «Нувель Ревю Франсез», затем перерабо­тана для сборника «Театр и его Двойник». Арто решает поместить статью на первое место после предисловия, так как именно здесь сформулирована его театральная концепция, причем в самой до­ступной форме — через сравнение с процессом распространения чумы.

Почти все исследователи творчества Арто иллюстрируют этим сравнением экзотичность театральных взглядов режиссера. Одна­ко здесь велика опасность впасть в прямолинейность трактовки, сводящейся к мысли об эпатаже и провоцировании читателя. По­добный мотив имеет место в эстетике Арто, но не он главный. Так же как не первостепенно восприятие болезни в качестве метафоры актерской игры.

Пожалуй, главное в сравнении Арто — это констатация неких духовных связей, возникающих между актером и зрителем. Эти связи столь же реальны, как и тонкие связи в распространении чумы. И те и другие внешне хаотичны, но управляемы неким выс­шим смыслом.

21 Арто устанавливает как бы две стадии погружения в невиди­мые духовные связи. Первая — восприятие явлений во сне, вто­рая — реальное включение в происходящие где-то процессы. Во­ображение актера вызывает реальный процесс (в данном случае — болезнь). Вице-король Сен-Реми, не будучи актером, способен лишь увидеть образ чумы. Актер же способен ее воспри­нять на любом расстоянии: не воссоздать чуму, а заразиться ею. Отсюда выводятся критерии актерского искусства. Жизнь актера на сцене реальна, более того, безусловна. В идеале этот процесс является архетипическим, воздействующим на подсознание зрите­ля и заставляющим катартически переживать творческий акт.

Невидимые связи имеют и обратное направление. Способность заразиться обращается способностью воздействовать на внешние процессы. Эта идея воспринята Арто из каббалистического уче­ния, провозглашающего способность человека влиять через ритуал на божественные процессы.

22 Перикл (490—429 гг. до н. э.) — афинский стратег (444—431 и 429 гг.). «Век Перикла» (40—30-е гг. V в.) — период наивысшего расцвета афинской культуры. Перикл умер во время эпидемии чумы, послужившей, кстати, основой для описания мора в «Царе Эдипе» Софокла. В современной медицине существует мнение, что в Афинах свирепствовала не чума, а одна из разновидностей тифа, отчего Перикл и умер. Арто объединяет здесь две эпиде­мии — афинскую и эпидемию чумы в коринфском войске, осаж­давшем Сиракузы в 405 году до н. э.

23 Гиппократ (ок. 460—ок. 370 гг. до н. э.) — древнегрече­ский врач. Годы начала его деятельности хронологически совпада­ют с «веком Перикла».

24 Нострадамус (Мишель де Нотр-Дам, 1503—1566)— аст­ролог, врач короля Карла IX, автор книги предсказаний. В 1502 году не мог проявить себя как «целитель», но эта дата могла стать от­правной точкой для его астрологических расчетов.

25 Период XV—XVI веков отмечен во Франции бурными поли­тическими событиями, связанными с утверждением абсолютизма, объединением Франции, борьбой с Англией. Библейское выраже­ние «исход евреев» (из Египта) применено Арто в метафорическом смысле. «Исход евреев» в XVI веке выразился не только в национа­листических гонениях, но и в религиозных, направленных против протестантов. Эти гонения привели к оттоку из Франции купцов и ремесленников, что нанесло в итоге непоправимый ущерб эконо­мике Франции.

26 Обсидиан — вулканическое стекло, образующееся при за­стывании лавы. Легко поддается обработке. Индейцы Централь­ной Америки изготавливали из обсидиана ювелирные и ритуаль­ные изделия, в частности жертвенные ножи.

27 Описанные Арто два типа чумы соответствуют научным опи­саниям болезни. Первый тип: бубонная чума, характеризуется острой лихорадкой и увеличением лимфатических узлов (чумные бубоны). Второй: легочная форма чумы, отличается скоротечно­стью. Больной, почувствовавший резкое повышение температуры и слабость, умирает в течение двух-трех дней. Первая форма чумы передается через насекомых. Вторая — наиболее опасная — через воздух, распространяется дыханием больного.

28 Мозг и легкие — два основных инструмента актера. Пер­вый управляет «опорными точками» (см. статью Арто «Чувствен­ный атлетизм»). Речь идет не только о сознательном, осмысленном управлении, но и о процессах бессознательных, опирающихся на систему рефлексов. Легкие — аппарат дыхания, который является основой жизни, а для актера — основой существования и взаимо­действия на сцене, основой крика, в котором получает завершение очистительный процесс выдавливания из себя всего личностного, несущностного (см, статью «Театр Серафена»). Управление типами дыхания в театре Арто, пожалуй, наиболее сознательный актер­ский процесс.

29 Речь идет об открытии в 1894 году возбудителя чумы — чум­ного микроба, который обнаружили французский врач Александр Йерсен (1863—1943) в Гонконге и японский микробиолог Ширасабуро Китазато (1856—1931) в Токио.

30 Слово mal имеет во французском языке два основных значе­ния: «болезнь» и «зло». В статье Арто оба значения соединяются в одно понятие. Таким образом, «зло» становится важной духов­ной силой, позволяющей человеку реализоваться. Характерно, од­нако, что речь идет не об абстрактном «зле», а именно о «болезни». Если говорить о типологии артодианского понятия, можно вспом­нить тему зла у Шарля Бодлера («Цветы зла») и у других «прокля­тых поэтов». Но наиболее близки взгляды Арто концепции Ницше, для которого «добро» и «зло» превратились в бессмысленные атри­буты старого гуманизма, неприемлемые накануне XX века, когда рождались более тонкая система отношений и менее однозначные критерии явлений.

31 Мехмет-Али (правильнее — Мухаммед Али, 1769—1849) — паша Египта с 1805 года, добился независимости Египта от турец­кого султана, создал регулярную армию, развивал экономические связи с Европой, привлек европейских специалистов (главным образом французских) к работе в Египте. Арто относит его дея­тельность к более позднему времени.

32 Тотальная личность — еще одно важнейшее понятие крюотического театра, которое, однако, специально не формулируется и упоминается крайне редко. Основная идея крюотического театра (не как театральной системы, а как пути реализации человеческо­го предназначения) заключается в снятии субъективной индиви­дуальности, т. е. в переходе от произвольного субъективизма к высшей, безличной объективности. Такая направленность содер­жится, собственно, уже в аристотелевской теории катарсиса: пе­реход от частного к общему, от индивидуального к сверхличност­ному. В XX веке проблема личности стала во главу угла. Ницше поставил вопрос об утрате человеческих идеалов, утрате человека как такового и о тенденции развития общества к сверхчеловеку, а сознания — к сверхсознанию. Новые духовные связи, обнаружение неизвестных психических ресурсов и преодоление личностного становится возможным не только в творческом акте, но и в обы­денной жизни (ср. с теорией М. Метерлинка). В этом смысле Арто стремится создать практическую программу для реализации тен­денций, теоретически обозначенных Ницше.

33 В основе крюотического театра лежит замкнутый катартический процесс. Арто ориентируется на принципы, сформулиро­ванные Аристотелем на материале трагедии и содержащие точные критерии художественности. В этом значительное отличие Арто от множества его последователей, в работах которых сделан упор на стирание границы между художественным и «повседневным», а точнее — игнорируется художественная структура.

Итак, ярость убийцы расходуется без остатка в момент реали­зации преступления. Индивидуальная энергия художника исчер­пывается в результате творческого акта, преобразуясь в качествен­но новую энергию — энергию космическую, внеличностную, когда все разбуженные противоречия сняты. В обыденной жизни ина­че — любая акция провоцирует ответную акцию (преступление — наказание, око за око и т. д.). В этом состоит глобальное отличие двух реальностей. Для Арто реальность одна — «художествен­ная». Форма отрицает себя. Творческий акт — это создание фор­мы, но момент создания формы — это отрицание формы. Она со­здается только для того, чтобы умереть. Таков общий закон творчества.

34 Аврелий Августин Блаженный (354—430) — философ, христианский теолог, епископ Гиппона (Сев. Африка). В основном сочинении — «Граде Божьем», написанном под впечатлением взятия Рима в 410 году, критикует позднеантичную цивилизацию за насилие, бездумность и бездуховность. В «Граде Божьем» противопоставляются два вида человеческой общности: духовная общность «града Божьего», построенного на любви к Богу, и госу­дарственная общность «града земного», построенного на себя­любии.

35 Сципион Носика — вероятно, имеется в виду Публий Кор­нелий Сципион Насика, прозванный Corculum (Разумный), из­бранный в 159 году до н. э. цензором, а в 155 году консулом Римской республики. Приблизительно в 154 году было начато строительство первого в Риме театрального здания. Но по настоя­нию сената недостроенный театр был разрушен как «вредный для римских нравов». Появление первого театра в Риме было отложе­но на целый век.

36 Августин пишет об осаде Рима варварами под предводитель­ством Алариха в 410 году, закончившейся взятием столицы Импе­рии. Окончательное падение Рима относится к 476 году. К этому времени негативное отношение отцов Христианской Церкви к античному театру определялось многими причинами. Следует по­мнить, что классические театральные жанры фактически прекра­тили свое существование еще в I веке н. э., уступив место зрели­щам, с которыми активно боролась новая религия.

Приводимый Арто текст Августина (32-я глава первой книги) существенно отличается от русских переводов «Града Божьего» (см.: Блаженный Августин. Творения. СПб.; Киев, 1998. Т. 3. С. 49.

37 Речь идет об отрицании социальной структуры, подлежащей уничтожению (сюрреалистическая тенденция). Однако Арто не подразумевает какой-либо конкретный социальный результат ху­дожественного воздействия. Воздействие сводится к пробуждению в зрителе внутренних сил, перерождающих его. Всколыхнув в че­ловеке сокровенное, Арто возвращает его к гармонии через очи­щение (катарсис). Человек несвободен (для Арто существенна тема рока), поэтому стремление преодолеть самого себя связано со «стихийным пожаром» и активным внешним действием.

38 Арто дает свой термин для обозначения того, что является материалом спектакля, — символы-типы (типические символы). Символ-тип имеет бесспорное родство с юнговским архетипом, однако Арто, не претендуя на научность, нигде не использует пси­хоаналитических и других терминов. Кроме того, нет уверенности, что Арто в данном случае подразумевал именно юнговское по­нятие, так как концепция архетипа не была еще окончательно сформулирована ко времени написания статьи. Понятие «архетип» возникает в книге К. Г. Юнга «Психологические типы», опублико­ванной впервые в 1912 году, но оно не является здесь ключевым. Вместе с тем именно в 1930-е годы термин «архетип» начинает применяться в эстетике (см.: Bodkin M. Archetypal Patterns in Poetry. Oxford, 1934).

Артодианское symbol-type опирается, вероятно, на юнговское понятие «тип»: крайние типы человеческой психики — интравертный и экстравертный. Юнг в свое время вывел из теории типов психики учение об архетипах, фиксирующих непреходящие обра­зы коллективного бессознательного, так же и Арто (восприняв и аналитическую психологию Юнга, и ностальгию по сверхчелове­ческому у Ницше, и восточные эзотерические тексты) вывел поня­тие символа-типа — глубинного, общепонятного знака, свойствен­ного определенному типу.

Отдельный вопрос: что конкретно является архетипом в теат­ре? Сам Арто не дает на него ответа. Ежи Гротовский, занимаю­щийся поиском «архетипических образов (...) в значении мифоло­гического образа вещей» (Гротовский Е. Театр и ритуал // Театр. 1988. № 10. С. 64), приводит следующие примеры архетипов: при­несение личности в жертву ради общества, крестный путь Христа. Юнг, не касающийся театра, дает такое определение: «архетип есть фигура — будь то демона, человека или события, — повторя­ющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия» (Юнг К. Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству // Зарубеж­ная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. M., 1987. С. 229), например: отечество в образе матери.

Не вдаваясь в анализ этих примеров, можно сказать, что архе­типом в спектакле «Семья Ченчи» являлось колесование Беатриче. Однако в теории Арто ориентировался на более тонкие и еще более широкие обобщения. Архетипы в театре — не некие застыв­шие символы, а постоянно движущиеся, формирующиеся иерогли­фы. Спектакль близок каллиграфии, с ее многозначностью, запечатленностью процесса создания и конечной гармонией.

39 Пьеса английского драматурга-елизаветинца Джона Форда «Как жаль ее развратницей назвать» (1633) известна во Франции под названием «Аннабелла». Она была переведена на французский язык в 1895 году M. Метерлинком для постановки в театре Эвр ре­жиссером О.-М. Люнье-По. Следующий перевод, выполненный Жоржем Пийменом, был издан только в 1947 году.

Метерлинк акцентировал в пьесе мотив ожидания смерти, столь близкий его творчеству, и преображения человека в траги­ческой ситуации. Арто, типологически продолжающий символизм, акцентирует в пьесе другие моменты — проявление нескольких типов жестокости, в частности жестокости как «акции протеста». Джованни, главный герой пьесы, любящий непреодолимой взаим­ной любовью свою сестру Аннабеллу, становится для Арто вопло­щением героического (и жестокого), оправдывающего любые дей­ствия против лживого мира. Кроме того, важен мотив слияния преступления и благодеяния, извращения и подвига. Преступле­ние, совершаемое Джованни и Аннабеллой, становится основой страсти, страсти очищающей. Для пьесы характерно противопо­ставление обыденной реальности с ее кровавостью миру людей, живущих по иным законам, сметающих любые преграды на пути очищающей страсти.

40 Цитата из одной из финальных сцен трагедии, где герои, зная о своем разоблачении, идут на смерть, не желая жить в окружающем их мире. Не позволяя другим убить себя, они кон­чают жизнь самоубийством. Арто определяет далее уникальное место пьесы Форда среди елизаветинской драматургии: изначаль­ная порочность и лживость ситуации (любовь брата и сестры, вступление Аннабеллы в брак, чтобы скрыть рождение внебрач­ного ребенка) оборачиваются утверждением высшей духовности. В финальных сценах, где любовники разоблачены, развязка конф­ликта очевидна, но герои делают все, чтобы усугубить трагическую развязку и свои страдания. Через кровавые события развязки, че­рез самоуничтожение героев искупается изначальная порочность мира.

41 Элевсинские мистерии. — таинственные обряды, устраи­ваемые во время земледельческих праздников древних греков в городе Элевсине в Аттике. Элевсинии посвящались культу Деметры. Во время многодневного праздника разыгрывалось брако­сочетание Зевса и Деметры, похищение их дочери Персефоны Аидом, поиски Деметрой Персефоны (факельные шествия), воз­вращение Персефоны на землю и неизбежное возвращение ее в подземный мир — обусловливающие смену времен года. Помимо массовых празднеств устраивались тайные обряды для посвящен­ных. В Элевсиниях, существовавших несколько сотен лет, сформи­ровались темы будущих древнегреческих трагедий — тема бес­смертия и тема рока.

42 Переболев сюрреалистической верой в абсолютную спра­ведливость индивидуального бунта, Арто приходит к мысли о сложности и «черноте» человеческого естества. Чума — это осво­бождение «черных сил». Любая свобода высвобождает в человеке неизбежное сумрачное. Но только через свободу можно пре­одолеть этот сумрак (личностное). В процессе спектакля творится новый человек — двойник человека, очищенный от сумрачного, но и утративший свое поверхностно-личное.

Зло является той силой, которая устанавливает духовные свя­зи. «Чернота» — это естественная данность, через которую чело­век очищается.

43 Либидо — одно из основных понятий психоанализа. В узком смысле — сексуальное влечение, психическая энергия, лежащая в основе различных проявлений индивидуума. В более широком — влечение к жизни (Эрос), противостоящее влечению к смерти. Ввиду того что Эрос выступает у психоаналитиков тоже как поня­тие, возникает столь частая у Арто игра двух смыслов одного поня­тия.

44 Концепция зла как пути к добру соответствует катартиче-скому пониманию искусства. Через зло, через стремление к смер­ти (волю к смерти) происходит очищение.

Театр — переходный путь. Как человек, по выражению Ниц­ше, это канат, натянутый над бездной между животным и сверхче­ловеком, так театр следует рассматривать как путь от обыденной, «банальной» жизни, полной извращения и страстей, к жизни под­линно духовной, лишенной противоречий, внутренних конфликтов и, следовательно, театра. Катартическое очищение приводит чело­века с его страстями и мир с его хаосом к гармоническому равно­весию.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.