Десять горьких гроздов пьянства

Знаменитый у древних эллинов мудрец Анахарсис говорил, что виноградная лоза приносит три грозда: первый грозд услаждения, второй упоения, а третий печали. Философ сие толковал так: умеренное потребление вина служит человеку в удовольствие и во здравие, ибо и жажду утоляет, и желудок укрепляет, и сердце веселит; неумеренное же порождает ссоры, возжигает гнев, возбуждает на брань и побои, затем следует обыкновенно немало скорбей. А мы, если захотим внимательно рассмотреть силу пьянства, если назовем его виноградной лозою, то найдем на ней не три нравственных грозда, приносящих человеку вред и печаль, но гораздо более, а именно десять.

Первый грозд его есть помрачение ума, потемнение рассудка, потеря сознания, ибо от желудка, переполненного вином, винные пары поднимаются в голову, действуют на мозг и возмущают ум. Поэтому многие в состоянии опьянения не помнят себя, сами не знают, что делают и что говорят, точно безумные, и какое бы не случилось с ними зло, бесчестие ли, побои, на завтра они ничего не помнят. Над таковыми исполняется писанное в Притчах: «бита мя, и не поболех, и поругашася ми, аз же не разумех» (Притч. 23; 35).

Второй грозд есть бесстыдство: пьяный никого не стыдится, потеряв совесть, произносит скверные, хульные, нелепые, оскорбительные для целомудренного слуха речи; уста его бывают подобны стоялищу скотскому, наполненному смрадной нечистотой, а язык — лопате, которой выбрасывают эту нечистоту... Что же иное сердце такого человека, как не вместилище многих зол, из которого не может ничего выходить, кроме зла, по слову Евангелия: «злый человек от злаго сокровища сердца своего износит злое: от избытка бо сердца глаголют уста его» (Лк. 6; 45)?

Третий грозд от лозы пьянства есть несоблюдение тайны. Пьяный откровенно рассказывает всем и каждому все те тайны, свои или чужие, которые тщательно сокрывал в глубине своей души, сохраняя их в молчании, когда был трезв. Этого мало: что давно уже прошло и предано забвению, и то он припоминает, а как мертвеца воскрешает от гроба. И как обычно пьяному извергать пищу из желудка, так же обычно и тайны открывать; и то, и другое: и пища, и тайны — в пьяном не держатся.

Четвертый грозд содомской лозы пьянства есть возбуждение плотской Похоти, почему и увещевает Апостол: «не упивайтеся вином, в нем же есть блуд» (Еф. 5; 18).

Пятый грозд, полный яда змеиного, есть ярость, гнев, вражда, ссоры, брань и кровопролития. Упившись вином, люди восстают с яростью друг против друга. Вот почему и говорится с укоризной: «...кому горе? кому молва? кому судове? кому горести и свары? кому сокрушения вотще? кому сини очи? Не пребывающим ли в вине? и не назирающим ли, где пирове бывают?» (Притч. 23; 29-30). И премудрый сын Сирахов увещевает: «...в вине не мужайся, многих бо погуби вино. Полезно вино живому человечу, аще пиеши е в меру его: но — горесть души вино пиемо много, в распри и клевете» (Сир. 31; 29,31,34).

Шестой желчный грозд с лозы пьянства есть повреждение здоровья, изнеможение телесных сил, дрожание рук, головная боль, ослабление зрения, страдание желудка, стоны, немощи, преждевременная старость, умаление лет жизни и несчастная смерть.

Седьмой грозд — расточение имущества, потеря богатства, лишение выгод: «делатель пияневый, - говорит сын Сирахов, не будет богат» (Сир. 19; 1). Как много людей, которые из-за пьянства от большего богатства пришли в последнюю нищету! Пример сему — блудный сын, описанный в Евангельской притче.

Восьмой горький грозд — утрата спасения. Как вещественное богатство, так и духовные сокровища расточаются от пьянства, потому что пьяный имеет дерзость на все грехи. Какого греха трезвый гнушается, боится или стыдится, того самого греха не стыдится делать, не боится, не гнушается, когда бывает пьян. Есть повесть в книге "Отечник" (или "Патерик") об одном египетском пустынножителе, которому бес обещал, что не будет более' тревожить его никакими искушениями, если он однажды сделает который - нибудь из трех грехов, и предлагал на выбор: убийство, блуд и пьянство. "Один какой-нибудь из них сделай, — говорил бес, — или убей человека, или соблуди, или упейся однажды, и будешь после того жить в мире, я уже не буду искушать тебя никакими соблазнами". И рассуждал сам с собою пустынник тот: "Человека убить страшно, ибо это —большое зло, и за него угрожает казнь смертная и по Божию, и по человеческому суду. Сотворить блуд — стыдно, да и жаль осквернить хранимую дотоле чистоту телесную; мерзко оскверниться Человеку, когда он еще не познал этой скверны. А напиться однажды, кажется, небольшой грех — ведь человек скоро сном отрезвляется. Пойду — напьюсь, чтобы бес не докучал мне больше, и чтобы после спокойно было жить в пустыне". И вот, взял он свое рукоделие, пошел в город, продал его, вошел в корчму и стал пить, и напился; по действию сатаны, пришлось ему разговаривать с одною безстыдною женщиной, и он прельстился и согрешил с нею... Вдруг приходит муж сей женщины и, застав пустынника в грехе с нею, стал бить его, а он, в свою очередь, схватился с ним, одолел его и убил... И сделал пустынник тот все три греха: блуд и убийство, а начал с пьянства! И те грехи, коих боялся и гнушался трезвый, — теперь без страха совершил, будучи пьян, и погубил многолетние труды свои... Так пьянство дерзает на все грехи, и лишает спасения, погубляя добродетель. Хорошо об этом говорит святитель Златоуст: "Если в ком пьянство найдет и целомудрие, и стыдливость, и благоразумие, и кротость, и смиренномудрие — оно все повергает в пучину законопреступления!" А человек, который чрез пьянство лишился всех добродетелей, разве не лишает себя спасения и не отчуждает себя от Небесного наследия? Справедливо говорит Апостол: «пияницы... царствия Божия не наследят» (1 Кор. 6; 10).

Девятый желчный грозд — гнев Божий: пьяница, преступая заповеди Божии, возбуждает на гнев Самого Бога своими грехами. Вот почему вопиет Исаия пророк: «горе востающим заутра, и сикер гонящим, пиющим до вечера: вино бо сожжет я» (Ис. 5; 11).

Десятый, самый горький плод пьянства, есть всеконечная погибель души. Другие грешники, когда настанет их смертный час, могут каяться и сожалеть о грехах своих, потому что их ум трезв; умирающий пьяница как может покаяться, когда он не помнит себя, когда он не сознает, что наступает его смерть, которой он вовсе не ожидал? А для умирающего без покаяния геенна неизбежна. Вот каковы нравственные грозды сего содомского винограда, то есть пьянства; хотя на вкус они и кажутся вначале сладкими, но потом эта сладость превращается в горечь желчи, в яд змиев и аспидов!

Справедливо святитель Златоуст считает пьяниц хуже псов и других бессловесных животных: "Никакое животное не ест и не пьет более того, сколько нужно, и никто не может его принудить есть и пить более, чем сколько требует его природа. А пьяница и без принуждения все больше и больше наполняет свое чрево, пока не повредит сам себе".

(Из сочинений святителя Димитрия, митрополита Ростовского)

—Никто так не угоден диаволу, как в "пьянстве пребывающий, потому что никто так не исполняет его воли, как пьяница" (святитель Тихон Задонский).

— Слово Божие отсылает ленивых к муравью, чтобы научиться их трудолюбию, а пьяниц нужно отсылать к скотам, чтобы научиться их воздержанию. Увещевая грешников, Церковь указывает им на пример Иисуса Христа и святых; а пьянице приходится указывать на пример скотов: какой позор! (протоиерей И.Толмачев).

— Пьяница ни к чему не годен, кроме ада. Пьяного человека и в дом порядочный не пускают, не только что в Царство Небесное.

(Из "Цветники духовного")

Матерь милосердия

«Кающагося Бог готов прощати, но на сие Его умоляет Мати».

Один грешник положил себе за правило — каждый день по несколько раз молиться ко Пресвятой Богородице, повторяя слова Архангельского приветствия: «радуйся, Благодатная!» Однажды, собираясь идти на грешное дело, он обратился к образу Пресвятой Богородицы, чтобы прежде помолиться по своему обыкновению, а потом уже идти на задуманное недоброе дело. И вот, когда он по обычаю молился, вдруг напал на него страх, и он — вне себя — видит, что изображение на иконе движется, и Пресвятая Богородица представляется ему живой с Своим Сыном, держимым на Ее Пречистых руках... У Богомладенца открываются язвы на руках, ногах и в боку, и из язв потоками струится Кровь, точно на Кресте...

Увидев сие, грешник упал от страха и воскликнул: "О Госпоже! Кто это сделал?" — Богоматерь отвечала: "Ты и прочие грешники, вы снова распинаете Сына Моего вашими грехами, как иудеи". — Тогда грешник зарыдал и сказал: "Помилуй меня, о Мати милосердия!" — А Она отвечала: "Вы называете Меня Материю милосердия, а сами оскорбляете и преогорчеваете Меня своими делами".

— Нет, Владычице! — воскликнул грешник, — да не будет сего! да не преодолеет злоба моя неизреченной благости и милосердия Твоего! Ты Одна — надежда и прибежище всем грешникам! Преклонись на милость, Благая Мати! Умоли за меня Сына Твоего и Творца моего!"

Тогда Премилосердная Матерь стала умолять Сына Своего, говоря: "Благоутробне Сыне Мой! Любве ради Моея, помилуй сего грешника!" — А Сын отвечал: "Не прогневайся, Мати Моя, что Я не послушаю Тебя; и Я молил Отца, да мимо идет от Мене чаша страданий, и Он не послушал Меня".

Сказала Богоматерь: "Воспомяни, Сыне, сосцы, которыми Я воскормила Тебя, и прости его!" — Но Сын отвечал: "И вторицею Я молил Отца о чаше, и Он не послушал Меня".

Богоматерь опять сказала: "Воспомяни болезни Мои, которые Я претерпела с Тобою, когда Ты на Кресте телом, а Я под Крестом — сердцем была уязвлена, когда оружие проходило душу Мою!" — А Сын отвечал: "Третицею молился Я Отцу, да мимо несет чащу, но Он не благоволил услышать".

Тогда Матерь встала, посадила Сына и хотела броситься к ногам Его...

— Что хочешь Ты делать, о Мати Моя? — воскликнул Сын.

— Пребуду, —отвечала Она, —лежащи у ног Твоих вместе с сим грешником, пока не простишь ему грехи!

Тогда Сын изрек: "Закон повелевает всякому сыну почитать свою мать; а справедливость требует, чтобы Законодатель был и законоисполнитель. Я —Сын Твой, Ты —Мать Моя, Я должен Тебя почитать, исполняя то, о чем Ты умоляешь: буди же по Твоему желанию! Ныне прощаются сему человеку грехи Тебе ради! А в знамение прощения — да облобызает Мои язвы!"

Встал трепещущий грешник, радостно коснулся устами Пречистых язв Его и тогда же пришел в себя. Когда окончилось видение, он ощутил в сердце своем и страх, и радость. Припадая к образу Владычицы, он благодарил Ее и молил, чтобы, как он видел в видении прощающую благость Господню, так и в будущем не лишиться ему сей милости. И с того времени он исправил жизнь свою и стал жить богоугодно (Рассказанное здесь событие изображается на иконе Пресвятой Богородицы, именуемой "Нечаянная Радость").

Смотри, заключает этот рассказ святитель Димитрий Ростовский, каково попечение Ходатаицы нашей о прощении наших согрешений! Слава милосердию Ее, слава неизреченному благоутробию Ее, слава богатству щедрот Ее, ныне и присно и во веки веков! Аминь.

(Из книги "Руно орошенное")

Страж неусыпный

В давнее время раз шайка разбойников подступила к святой горе Афонской с намерением на рассвете дня, как только растворятся ворота одного из лучших монастырей — Ватопедского, ворваться внутрь, избить монашествующих и разграбить сокровища монастырские. Разбойники, выступив вечером на берег, скрылись до утра в прилежащих монастырю кустарниках. Но неусыпный Страж всей святой горы, Пресвятая Дева Богородица, не допустила совершиться замыслу безбожников. На следующий день по отходе утрени, когда все братия разошлись по своим келлиям на отдых, игумен, оставшись в церкви, занялся совершением своего утреннего правила; только вдруг он слышит голос от иконы Пресвятой Богородицы: "Не отверзайте сегодня врат обители, но взойдите на стены монастырские и разжените разбойников".

Смутившийся игумен устремил свой взор на икону Богоматери, от которой слышался этот голос, и — он видит, что лик Богоматери оживился, равно как и держимого Ею Младенца Иисуса... Предвечный Младенец, простерши Свою десницу и закрывая ею уста Своей Божественной Матери, обратил к Ней лице Свое и сказал: "Нет, Мати Моя, не говори им этого: пусть они накажутся!"

Но Богоматерь, стараясь удержать Своею рукою руку Своего Сына и Господа и уклоняясь лицом от Него направо, снова произнесла двукратно те же самые слова.

Пораженный ужасом от этого страшного чуда, игумен тогда же собрал всю братию и рассказал им случившееся, и все заметили с крайним изумлением, что лица Богоматери и Господа Иисуса, и вообще очертание той иконы сделались в другом положении против прежнего своего вида. В чувствах живой благодарности они прославили заступление и Промысл о них Пресвятой Богородицы и Ее ради милующего их Господа, взошли на стены монастырские и имевшимися там орудиями отразили разбойников. С той поры и доселе эта чудотворная икона Богоматери известна там под именем "Отрады" или "Утешения", и положение лиц Богоматери и Иисуса Христа осталось в том самом виде, в каком они сделались при троекратном голосе, слышанном игуменом. Лицо Богоматери полно сострадальной любви, взор Ее дышит кротостью и милосердием, на устах покоится тихая улыбка привета и утешения... Она старается отвлечь Своею рукою руку Своего Предвечного Младенца от уст Своих. Лицо Спасителя не таково: оно грозно, движение гнева заметно во всех чертах, взор полон строгости и неумолимого Суда.

(Из книги "Вышний Покров над Афоном")

Тропари Богоматери:

К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смиреннии, и припадем, в покаянии зовуще из глубины души: Владычице, помози, на ны милосердовавши, потщися, погибаем от множества прегрешений! Не отврати Твоя рабы тщи (ни с чем), Тя бо и едину надежду имамы!

Не умолчим никогда, Богородице, силы Твоя глаголати, недостойнии: аще бо Ты не бы предстояла, молящи, кто бы нас избавил от толиких бед? Кто же бы сохранил до ныне свободны? Не отступим, Владычице, от Тебе: Твоя бо рабы спасаеши присно от всяких лютых!

Милость за милость

«Блажени милостивии, яко тии помиловани будут» (Мф.5;7).

Одна знатная женщина по смерти своего мужа, приведя себе на память все свои грехи и воспомянув час смертный и Страшный Суд Божий, пошла к преподобному Нифонту и, поклонившись ему, сказала: "По вере пришла я к твоей святыне, честный отче, я хочу исповедать пред тобою все грехи мои". Когда же старец не согласился на сие и говорил: "Мне (как монаху) не следует слушать о женских делах, дитя мое", — женщина сказала: "Отче святый! Господь Иисус Христос, истинный Бог наш, облекшийся в наш образ, не отринул пришедшей к Нему блудницы, которая со слезами лобызала честные Его ноги и исповедовала Ему свои грехи, а ты, отче, отгоняешь меня в то время, когда я хочу покаяться и спастись!"

Выслушав сие, старец сказал ей в ответ: "Если так, чадо, и если ты по вере пришла к моему недостоинству, то пойдем в церковь: исповедуй там с сердечным сокрушением Многомилостивому Человеколюбцу Богу деяния твои, причем и я, грешный старец, услышу их". Они оба пришли в церковь, и женщина, сделав поклон, стала молча.

— Что с тобою, чадо? — сказал ей старец, — с раннего утра ты понуждала смирение мое, чтобы принять тебя на исповедь, а теперь ничего не говоришь?

— Не смею высказать, честный отче, — отвечала женщина, меня смущает непристойный помысл.

— В таком случае напиши мне его на бумаге, — сказал он, — а я прочту его пред лицом Господа Бога, прощающего по Своей великой милости наши согрешения.

— И этого сделать я не в силах, — так велики мои грехопадения, — отвечала грешница.

— Если и сего не можешь сделать, — продолжал старец, — то я вот что сделаю: буду напоминать тебе по одному все грехи, какие бывают в жизни людей, — и он стал ее спрашивать: "Не сделала ли ты то и то?" — Но женщина на все его вопросы отвечала: "По милости Божией и за твои святые молитвы я ничего такого не сделала, мои грехи вовсе не те".

Тогда старец сказал ей: "Если не те, то я — не сердцеведец: не знаю таин человеческих". И несчастная женщина, не умиривши своей совести покаянием, сказала только: "Молись о мне, отче", — и ушла.

Проходя по улице, она увидела одного расслабленного старого чернеца, который весь в ранах лежал на земле, всеми пренебрегаемый, и сказал ему: "Хочешь ли, я возьму тебя к себе в дом и успокою тебя, а ты умолишь Бога о моем недостоинстве?"

— Да, госпожа моя, — отвечал страдалец, — я желал бы, чтобы ты оказала такую милость мне, окаянному!

Тогда женщина поспешила домой, приготовила постель, послала купить монашеские одежды и приказала служителям взять с улицы расслабленного монаха, отнести в баню, омыть его, одеть в новые одежды, принести к ней в дом и положить на приготовленной постели. Когда все сие было исполнено, она сама стала прислуживать ему, помазывая его струпы и прилагая все старание об его уврачевании.

Спустя несколько времени, наступал Великий Четверток спасительных Страстей Христовых, и женщина сказала болящему старцу: "Отче, хочу я нечто сделать с тобою, только ты молчи и не препятствуй мне".

— Как повелишь, госпожа моя, так и сделаю, — отвечал он.

Настало время Божественной службы, священнослужитель совершал в ее домовой церкви литургию, и лишь только он начал читать Евангелие и произнес сии слова: «Иисусу бывшу в Вифании, в дому Симона прокаженного, приступи к Нему жена блудница, имущи сткляницу мира многоценна» (Мф. 26; 7-11), — женщина, взявши сосуд с миром, подошла к чернецу, возлила оное на ноги его и, лобызая их, омочила слезами; потом отерла их своими волосами и тут же исповедала все тайные и явные грехи свои...

И вот, когда она поступила так, сделалось страшное сотрясение — не во всем городе, а только в одном ее доме, — и вслед затем слышан был глас: "Оставляются тебе грехи твои!" — А когда пришел сей Божественный глас, болящий инок вдруг встал совершенно здравым, не имея на себе ни одного струпа, ни одной язвы, и прославлял Господа нашего Иисуса Христа, творящего страшные и великие чудеса. А оная блаженная жена, получив прощение своих грехов от неисследимого и неизреченного милосердия Божия, провела остальное время жизни своей в покаянии и преставилась к Богу, оставивши образ для всех, кто хочет придти к покаянию.

(Из книги "Руно орошенное")

Поиск по сайту: