НЕ БУДЬТЕ МИССИОНЕРОМ, 8 страница

Вот так и получилось прекрасное утешение... и прекрасная защита — рациональная — для нашей системы морали.

Но все это — надувательство.

Правда в том, что человек достигает успеха благодаря нечестности, а не благодаря судьбе. Успех достигается благодаря аморальности, успех достигается благодаря неразборчивости в средствах.

Существование дарит вам жизнь как tabula rasa, чистый лист бумаги. Никакой судьбы вам не предначертано; нет никакого рока, заставляющего вас делать то, что предопределено.

Существование — это свобода. Судьба — рабство.

Свобода означает, что вам надо самому решать, что будет происходить.

Судьба — это гипотеза, придуманная мошенниками.

Но доверие — это нечто совершенно иное.

Доверие — не фатализм. Доверие просто означает: «Что бы ни случилось, я — часть Существования, и Существование не Может быть намеренно враждебным ко мне. Если иногда кажется, что оно враждебно, то это, должно быть, из-за того, что я что-то недопонимаю».

Я люблю вспоминать суфийского мастера Джунайда. Он был учителем Мансура аль-Халладжа. У него была такая Привычка: после каждой молитвы... а мусульмане молятся Пять раз в день. После каждой молитвы он говорил, обращаясь к небу: «Велико твое сострадание! Как прекрасно ты заботишься о нас, а мы этого не заслуживаем! У меня даже нет слов, Чтобы выразить мою благодарность, но я надеюсь, что ты Поймешь невыразимую благодарность моего сердца».

Однажды Джунайд и его ученики совершили паломничество, и случилось так, что три дня они проходили через деревни, где ортодоксальные мусульмане не позволяли им останавливаться на ночлег, а о том, чтобы получить у них еду и воду, и речи не могло быть-.

Три дня без еды, без воды, без сна — они очень устали, выбились из сил... У учеников не укладывалось в голове, что и теперь их мастер Джунайд по-прежнему продолжает говорить то же самое после каждой молитвы. Раньше это еще можно было понять, — но он и теперь продолжал говорить: «Ты велик, ты сострадателен, и у меня нет слов, чтобы выразить мою благодарность».

На третий день вечером, когда он завершил свою молитву, его ученики сказали: «Сейчас пришло время для объяснений. Три дня мы голодаем, у нас не было воды, мы не спали, нас постоянно оскорбляли, нас не пускали на ночлег. По крайней мере сегодня вам не следовало бы говорить: "Ты велик, ты сострадателен". За что вы благодарите?»

Джунайд рассмеялся. Он сказал: «Мое доверие к Существованию безусловно. Дело обстоит не так, что я благодарен потому, что Существование обеспечивает мне то-то и то-то. Я есть — этого достаточно. Существование принимает меня -этого достаточно. Я не заслужил и этого. Более того, эти три дня были потрясающе прекрасны, ибо у меня была возможность понаблюдать, возникнет ли во мне гнев, и гнев не возник... стану ли я чувствовать, что Бог оставил меня, и эта идея не возникла. В моем отношении к Существованию не произошло перемены. Моя благодарность осталась неизменной, и это наполнило меня еще большей благодарностью. Это было испытание огнем, и я вышел из него необожженным. Чего же еще вы хотите? Я буду доверять Существованию в моей жизни и буду доверять Существованию в моей смерти. Такова история моей любви. Дело не в том, что кто-то богат, а кто-то беден... кто-то преуспевает, а кого-то преследуют неудачи. Другие тут ни при чем. Это мой личный, интимный контакт с реальностью. И в этом великая гармония. Я чувствую себя дома».

Доверие — это результат глубокой медитации.

Вера в судьбу — это результат ваших неудач и утешения ума.

Они совершенно различны.

Возлюбленный Бхагаван,

почему мне так нравится критиковать людей и жаловаться на жизнь?

Это всем нравится.

Критиковать людей, жаловаться на людей — это дает тебе хорошее самочувствие. Критикуя других, ты чувствуешь, что ты выше; жалуясь на других, ты чувствуешь, что ты лучше. Это очень большое удовлетворение для эго.

И я говорю, что почти каждый делает это.

Некоторые люди делают это открыто, некоторые люди делают это про себя, но наслаждение — одно и то же.

Лишь изредка встречаются люди, которые не критикуют и не жалуются, — это люди, которые отбросили свое эго. Ведь тогда нет смысла критиковать и жаловаться — зачем вам беспокоиться об этом? Это не ваше дело, это вам больше ничего не дает. Это было поддержкой и питанием для эго.

Поэтому я делаю упор на отказе от эго. Отбросив эго, вы обнаружите, что почти весь мир исчезает. Весь мир, который был сплетен вокруг эго, полностью отпадает, и вы начинаете видеть людей в новом свете. Возможно, тот же самый человек, которого вы критиковали, в такой же ситуации вызовет у вас не критику, а чувство сострадания к нему, любовь, глубокое желание помочь. Тот же самый человек и та же самая ситуация, — но теперь у вас иное видение, вы видите вещи по-иному. Может быть, вы увидите, что на его месте в такой же ситуации вы бы действовали таким же образом и здесь не на что жаловаться.

Ваше видение станет более человеческим, более дружелюбным... глубокое приятие людей такими, какие они есть.

Вы знаете только какую-то часть их жизни, вы не знаете всю их жизнь. И нехорошо на основании маленького фрагмента судить обо всем человеке. Этот маленький фрагмент может быть абсолютно уместным и подходящим во всем контексте.

Но ситуация такова, что критиковать очень легко, для этого не надо большого ума.

Я часто пересказываю рассказ Тургенева Дурак.

В одной деревне жил юноша, который очень тяжело переживал то, что вся деревня считала его идиотом.

Через деревню проходил некий мудрый человек, и юноша обратился к нему за советом. Он сказал: «Помоги мне! Целый День меня ругают; что бы я ни делал, меня ругают. Если я ничего не делаю, меня ругают. Если я говорю, меня ругают. Если я молчу, меня ругают. Я не знаю, как мне быть».

Мудрец сказал: «Не беспокойся...» Он прошептал ему на ухо некий секрет и сказал: «Через месяц я вернусь. Мы встретимся, и ты расскажешь, как идут твои дела».

Юноша отправился на рынок и стал работать по формуле, которую ему сообщил мудрец.

Кто-то сказал: «Какой прекрасный закат!»

А юноша сказал: «Что в нем прекрасного? Докажи, что закат прекрасен!»

Человек, который сказал, что закат был прекрасен, был поражен. Закат действительно был прекрасен, но как это доказать? Есть ли вообще какие-либо доказательства этому? Вы знаете, что такое красота? Каждый знает, но никто не может доказать ее.

Тот человек промолчал. Все засмеялись и стали говорить: «Странно! Мы думали, что этот парень — идиот. А он большой разумник».

Формула, которую ему дал старик, была такова: критиковать все, просто ходить по деревне и каждый раз, когда кто-то что-нибудь скажет или сделает, критиковать это. И особенно критиковать те вещи, которые воспринимаются как нечто само собой разумеющееся и не вызывают вопросов. Кто-то употребляет слово «Бог» — надо сразу же вцепиться в него: «Где Бог? Что за чушь ты несешь? » Кто-то говорит о любви — надо насесть на него: «Что такое любовь? Где она, любовь? Покажи ее всем!»

Если человек отвечал: «Любовь пребывает в сердце», юноша говорил: «Нет, в сердце ничего нет. Можешь пойти и спросить у любого хирурга — в сердце нет ничего похожего на любовь. Есть только система кровообращения, которая перекачивает кровь и очищает ее. Какое отношение это имеет к любви?»

Через месяц старик вернулся. К тому времени идиот стал мудрецом. Он поклонился старику в ноги и сказал: «Ты великий мудрец! Этот прием сработал, теперь вся деревня считает меня мудрым человеком».

Старик сказал: «Запомни только одно: ничего не утверждай со своей стороны, чтобы никто не мог критиковать тебя. Пусть другие что-то утверждают, а ты только критикуй. И всегда будь агрессивным, никогда не защищайся. Не занимай оборонительную позицию. Атакуй, будь агрессивным, критикуй всех и каждого, и они будут поклоняться тебе!»

И идиот стал мудрецом.

Чтобы критиковать или жаловаться, нет необходимости быть очень разумным. И без особых хлопот можно стать мудрецом, можно прослыть очень разумным.

Один из моих профессоров... Он преподавал логику. Через несколько дней я обнаружил, что если я упоминал название несуществующей книги вымышленного мной автора, он сразу же начинал критиковать ее: «Я читал эту книгу, в ней ничего нет».

Я пошел к ректору и все ему рассказал. Я сказал: «Это же чистый обман. Сперва он критиковал людей, действительно написавших книги. И видя его позицию — что он критикует всех, — я заподозрил, что он не читал их, а просто пытается выдавать себя за эрудированного, мудрого человека. Поэтому я подбросил ему несколько вымышленных мною названий, а он стал критиковать и их тоже. Он сказал: "В этих книгах нет ничего интересного. Их авторы ничего не знают". А этих авторов вообще не существует. Этих книг не существует!»

Ректор сказал: «Это странно. Я думал, что он ответственный человек».

Я сказал: «Вызовите его, а я зайду сюда как бы случайно». Я написал на листке бумаги три или четыре названия книг, которые никогда не существовали и не будут существовать.

Я отдал листок ректору и сказал: «Я зайду, когда он будет здесь, и мы побеседуем. А вы как бы между прочим упомяните эти названия и посмотрите, какой будет его реакция».

Ректор так и сделал; как только он упомянул эти названия, профессор сказал: «Не тратьте понапрасну время. Это посредственные авторы, в их книгах нет ничего оригинального».

Ректор не мог поверить своим ушам. Он сказал: «А вы знаете, что этих четырех книг вообще не существует? И этих четырех авторов тоже никогда не существовало. Зачем вы критикуете их?»

В присутствии ректора профессор перепугался. Он сказал: «Никогда не существовали? Как же это у меня возникла идея, что...»

Я сказал: «Не пытайтесь одурачить нас, ведь я спрашивал и о других несуществующих книгах. Это было всего лишь Доказательством. Я хотел показать ректору, что преподаватель По крайней мере должен быть искренним и признавать, что он не читал какой-то книги».

Я сказал ректору: «На какое уважение с нашей стороны

рассчитывает этот человек? Мне кажется, что он вообще ничего не читал, он просто прочитал рассказ Тургенева Дурак.

У меня была с собой книга Тургенева, и я прочитал этот рассказ ректору.

И я сказал: «Этот человек действует, как тот идиот из рассказа. Вам следует заставить его осознать, что если подобное случится еще раз, мы объявим ему бойкот. Или он должен будет найти книгу и доказать... Он же никогда не ходит в библиотеку!»

Прежде чем пойти к ректору, я навел справки в библиотеке. Этот профессор никогда там не был. На его имя, — а он проработал в университете около десяти лет, — не было выдано ни одной книги. И этот человек был готов критиковать кого угодно.

Я сказал: «Мудрый человек, разумный человек всегда скромен».

Твой вопрос о том, почему мы так любим критиковать и жаловаться, очень прост. Психологические причины этого заключаются в том, что это — самый простой, самый дешевый способ доказать, что ты какой-то особенный, что ты знаешь больше других. Но на самом деле ты просто доказываешь, что ты — идиот из рассказа Тургенева, и ничего больше.

В мире мудрости надо быть скромным.

Прежде чем критиковать кого-то, надо рассмотреть факт со всех сторон, под всеми углами, со всех точек зрения, и ты будешь удивлен: критиковать-то особенно нечего и жаловаться в общем-то не на что. И если ты будешь уделять должное внимание, то твою критику будут воспринимать с благодарностью, ибо критикуешь не для того, чтобы удовлетворить свое эго, а только для того, чтобы помочь другому человеку на его пути. Но для этого ты должен проделать большую работу.

Один из моих преподавателей написал докторскую диссертацию о Шанкаре и Брэдли. Я сказал ему: «Я прочитал вашу диссертацию, но прежде чем сказать что-либо о ней, я хочу изучить все, что связано с Шанкарой и Брэдли».

Он сказал: «Это странно. Я давал свою диссертацию многим профессорам, и все они высказали свое мнение о ней».

Я сказал: «Я не могу так запросто высказать вам мое мнение. Я изучу все источники, с которыми вы работали». И мне потребовалось почти полгода, чтобы изучить Шанкару и Брэдли.

Когда я высказал ему свое мнение, он сказал: «Боже мой! Хорошо, что ты не входишь в ученый совет, иначе я никогда бы не получил докторской степени. Я работал над диссертацией шесть лет, а ты за шесть месяцев изучил все первоисточники, к которым я обращался. Ты изучил и другие источники, о которых я даже не слышал...»

Я сказал: «Ваша диссертация — плод незрелого ума, она написана дилетантом. Шанкара и Брэдли — это два очень зрелых философа Востока и Запада. Вы не воздали должного этим двум гениям. Вы проделали канцелярскую работу. Вы просмотрели несколько книг Шанкары, несколько книг Брэдли, вырвали несколько кусков отсюда и оттуда — и диссертация готова. В вашей диссертации нет ни одной оригинальной мысли. А если в диссертации нет ни одной оригинальной мысли, за нее нельзя присуждать докторскую степень; самое большее, ее можно считать хорошим эссе. Вы можете опубликовать ее как книгу, но не выдвигать на соискание докторской степени».

Но он был скромным человеком, он принял мою критику. Он сказал: «Ты прав. Я сам чувствовал, что не воздаю им должное. Шести лет было недостаточно для того, чтобы охватить всю жизнь Шанкары и всю жизнь Брэдли. Эти двое — высочайшие вершины человеческого гения, шести лет недостаточно. Но никто не указал мне на это, даже члены ученого совета. Они не сделали этого потому, что для этого надо было бы прочитать диссертацию, глубоко изучить весь этот вопрос. А кому это надо? Может быть, члены ученого совета сами даже не заглядывали в мою диссертацию, а дали ее на рецензирование кому-нибудь из своих студентов».

Никто не заинтересован в том, чтобы хвалить кого-то, находить те качества, которые есть у каждого... Никто не хочет помогать этим качествам расти; каждый боится: если другие будут расти, то что же будет с ним самим? Каждого заботит только то, чтобы его эго продолжало становиться все сильнее, и самый лучший способ — это критиковать всех, на все жаловаться, быть отрицающим, сделать отрицание своим единственным подходом ко всему. А для этого не надо быть разумным, любой идиот может делать это.

Чтобы критиковать по-настоящему, надо быть очень сострадательным, очень любящим. И надо быть готовым отдавать этому время, энергию и свои умственные силы. Тогда это не критиканство, в этом нет ничего враждебного, антагонистического; это просто дружеский совет, сочувственный Подход.

Здесь каждый должен научиться быть сочувствующим.

Ваша медитация должна помогать вам оценивать людей по достоинству, а не критиковать их. И если вы достаточно разумны, вы сможете оценивать все таким образом, что все, что вы хотите подвергнуть критике, будет понято без слов.

Возлюбленный Бхагаван,

будда во мне осуждает зорбу, а зорба завидует будде. Как могут эти двое возлюбленных во мне стать друзьями?

Пусть они еще один денек повоюют. Завтра мы с этим разберемся!

Беседа 20

ВСЕПРИЯТИЕ...

ЛЕКАРСТВО ОТ

СТРЕМЛЕНИЯ

ЧЕМ-ТО СТАТЬ

22 октября 1986 г., Бомбей

Сперва я должен ответить на вопрос, который получил вчера.

Этот вопрос важен.

Я никогда не откладываю вопрос, ибо никогда не знаешь, что случится завтра. Может быть, я буду здесь, чтобы ответить на него, а может — нет. Может быть, вы будете здесь, чтобы выслушать ответ, а может — нет.

Но мне пришлось отложить этот вопрос, поскольку он был важным, а время было уже девять тридцать.

Я не люблю делать работу плохо, поэтому я пошел на риск. Я понадеялся на лучшее, — что мы встретимся на следующий день, — и случайно так и получилось.

Человек, задавший этот вопрос, говорит, что в его личности будда и зорба находятся в постоянном конфликте.

Вся моя философия направлена на то, чтобы установить гармоническое единство между буддой и зорбой в каждом человеческом существе. Но спрашивающий задает свой вопрос, исходя только от ума.

На самом же деле, в действительном переживании, будда и зорба никогда не могут быть в конфликте. Это надо подчеркнуть — ибо в действительности зорба полностью погружен в сон, он ничего не знает о будде, а с тем, чего не знаешь, бороться нельзя. Зорба даже не подозревает, что в жизни есть нечто большее, чем просто есть, пить и веселиться.

Это — вся его жизненная философия, за ней больше ничего нет. Как он может быть в конфликте с буддой? Чтобы быть конфликту, необходимо одновременное присутствие обоих. Это же простая арифметика.

Если в тебе проснулся будда, если это пробуждение случилось в тебе, то зорба исчезает.

Это все равно, что раньше ты спал, а сейчас — бодрствуешь. Когда ты бодрствуешь, сна больше нет. Зорба — это имя твоего духовного сна. Будда и зорба не могут сосуществовать. Как только ты становишься сознательным, бдительным, бодрствующим, тьма бессознательного исчезает. Либо есть зорба, а будда спит... Когда есть зорба, будда — это всего лишь семя... это то, чего еще нет. Когда же будда расцветает, зорба исчезает, точно так же, как исчезает тьма, когда вносят свет.

Тьма и свет не могут существовать одновременно.

Мне всегда нравилась одна древняя история.

Бог сотворил мир, и с того дня солнце стало преследовать тьму. И тьма не могла понять: она же не причинила солнцу никакого вреда, она даже никогда не разговаривала с солнцем, они даже не встречались — и тем не менее солнце постоянно 'преследует ее и не дает ей покоя.

Через миллионы лет постоянного беспокойства тьме в конце концов все это надоело и она обратилась к Богу: «С моей стороны было бы неблагодарностью жаловаться, но всему же есть предел. Миллионы лет солнце не дает мне покоя, а я даже представить себе не могу, что плохого я сделала. Солнце гонит меня отовсюду. Даже отдохнуть спокойно невозможно — вот-вот появится солнце, близится рассвет. Я не спала миллионы лет — тревога не дает мне заснуть. Солнце устроило мне почти непрерывную пытку, и без всяких на то оснований. Я просто 'хочу знать: что дурного я сделала?»

Бог сказала: «Тебе следовало бы прийти раньше. Не было нужды ждать так долго. Это очень неблагородно со стороны солнца. Позвать сюда солнце!»

Послали за солнцем. Солнце спросило у посланника: «В чем дело? Ведь я никогда не делало ничего дурного. Я просто продолжаю ходить каждый день по одному и тому же маршруту. С тех пор как Бог сотворил меня, я не делаю ничего другого».

Но посланник сказал: «Бог в великом гневе. Ты совсем замучило эту бедную женщину — тьму».

Солнце сказало: «Боже! Да я никогда не слыхало о ней. Я ее никогда не встречало. Меня женщины вообще не интересуют — я от рождения такое. Я пойду, я хочу посмотреть, кто такая эта женщина».

Но когда солнце приблизилось к дому Бога, тьма исчезла.

Бог сказал: «Куда девалась эта женщина?» Стали повсюду искать, но тьму не нашли.

Прошли еще миллионы лет, и однажды эта женщина снова появилась перед Богом и сказала: «Ты так ничего и не сделал; все продолжается по-прежнему, та же самая пытка».

Бог сказал: «Ты ведешь себя странно. Когда солнце пришло сюда, куда ты подевалась?»

Она сказала: «Ты рассуждаешь, как какой-нибудь простак. Если солнце здесь, я не могу быть здесь; если я здесь, оно не может быть здесь. Мы не переносим друг друга. Тебе придется выслушать нас по отдельности, а затем принять решение».

Бог сказал: «Это не в моих правилах. Вы оба должны присутствовать здесь, чтобы я мог удостовериться, что никто из вас не лжет».

Женщина сказала: «Тогда я лучше заберу свою жалобу назад».

С тех пор эта женщина больше не появлялась. Солнце же время от времени приходило к Богу, чтобы спросить: «Что случилось с той женщиной? Я хочу, чтобы это дело прояснилось до конца. Меня беспокоит то, что я, может быть, причиняю кому-то вред, само того не зная».

И однажды Бог сказал: «Тебе не надо беспокоиться. Эта проблема не может быть решена. Я не могу принять какое-то решение, пока вы вдвоем не предстанете перед моим судом и я не выслушаю обе стороны в присутствии друг друга. Но в силу самой природы вещей вы не можете предстать передо мной одновременно. Та женщина — это твое отсутствие. Оставь свои тревоги. Ты отлично справляешься со своим делом, и эта женщина больше не будет подавать на тебя жалобу. Это дело закрыто».

Точно так же обстоит дело с зорбой и буддой.

Как только приходит будда со всем своим светом и красотой, со всей своей осознанностью, со всей своей радостью - зорба исчезает, растворяется. Конфликт невозможен.

Конфликт возможен только в твоем уме.

Ты слушал меня, поэтому ты создал себе концепцию зорбы и концепцию будды, но ты не жил зорбой и не жил буддой. Это всего лишь слова в твоем уме.

Тогда конфликт возникает очень легко, тогда ты можешь продолжать вести спор в своем уме: «Как же могут зорба и будда стать единым целым? Они же так антагонистичны, они - враги, гармония невозможна».

Да, в уме она невозможна.

Вот почему я постоянно говорю вам, что надо выйти за пределы ума — туда, где гармония возможна... и не только возможна, она уже есть.

За пределами ума зорба есть будда, нет никакой линии раздела. И все, что есть прекрасного у зорбы, с приходом будды становится еще более прекрасным — все становится в тысячу раз более великолепным. А все, что в зорбе есть дурного и отвратительного, исчезает, как тьма. То, что можно усвоить, усваивается, а то, чего усваивать не стоит, растворяется.

Но не делай из этого умственную проблему.

Мой подход не от ума, мой подход от медитации. Это -экзистенциальный подход.

Зорба любит петь, играть на музыкальных инструментах, танцевать.

Будда сделает все это совершенным, абсолютным. Даже тишина станет песней, даже камни станут проповедями и все, чего ты будешь касаться, будет становиться музыкальным инструментом, ибо теперь в руках твоих будет магия всего Существования — в них будет грация, красота, поэзия...

Твоя жизнь будет не борьбой между зорбой и буддой, а любовью — настолько глубокой, что двое возлюбленных исчезнут друг в друге, чтобы никогда больше не разлучаться. Этот союз, эта гармония, это согласие будет вечным.

Но не связывайся с умом.

Ум знает только конфликт. Даже там, где нет никакого конфликта, ум его создает; даже там, где нет никакой проблемы, ум ее создает.

Ум не может существовать без проблем, проблемы — это пища для ума. Конфликт, борьба, дисгармония — и ум чувствует себя отлично. Тишина, гармония — и уму становится не по себе, ибо гармония, тишина и покой есть не что иное, как смерть для ума.

Поэтому просто выкинь из головы свою проблему. Начинай жить. А со мной это легко, ибо я не призываю тебя отречься от зорбы, я призываю тебя жить зорбой в полную силу. Нечего бояться. Только надо добавить одну вещь — медитацию.

Медитация — это мост между зорбой и буддой. Как только мост будет завершен и по нему снизойдет будда, в твоем зорбе произойдет огромная перемена — все уродливое исчезнет, а все прекрасное станет неизмеримо более прекрасным.

Зорба ничего не потеряет. Без будды зорба — это всего лишь мирское существование. Без зорбы у будды нет корней — только цветы. Но как долго могут цветы прожить без корней? Корни некрасивы, вот почему они остаются скрытыми под землей, — но они есть источник жизни. Прекрасные цветы не могут существовать без уродливых корней под землей: эти корни питают их, дают им жизнь.

И это чудо происходит повсюду. Но мы так слепы, что не видим его.

Когда ты видишь розу, ты не видишь, что в этой розе скрыта вся философия жизни — ни листья, ни шипы, ни корни не являются красными. И все же из этой зеленой листвы появляется чудесная красная роза. Она получает питание отовсюду: из корней, из листьев — так как листья постоянно дышат, иначе роза погибла бы. Стебли постоянно совершают чудо — поднимают сок и воду из глубины земли вверх, против гравитации. И нет никакой насосной системы.

Сначала ученые были озадачены тем, как деревья высотой в сто пятьдесят футов умудряются сохранять свои листья зелеными — сочная зелень на высоте ста пятидесяти футов. Вода поднимается против гравитации без какого-либо видимого механизма.

Чудеса происходят повсюду, надо только иметь чувствительное сердце, восприимчивый глаз — и ты увидишь, что материя и дух повсюду танцуют вместе.

Зорба и будда неразделимы. Есть только одна возможность: будда может спать, тогда зорбе приходится вести мирскую жизнь. Или, под дурным влиянием прошлого, ты можешь отречься от своего тела, стать разрушителем по отношению к собственному телу и попытаться достичь невозможного — жить как будда, не имея ничего общего с зорбой.

Тысячи святых поступали так, но ты не найдешь в их жизни цветущих роз, ты не найдешь в их жизни сочной зелени Существования, ты не найдешь в их жизни танцев и песен. Они - живые мертвецы.

Я сражаюсь против всего этого прошлого. Я хочу, чтобы ты был зорбой и буддой одновременно; тогда все, что есть у зорбы уродливого, исчезнет само по себе — тебе не надо отрекаться от него. А все прекрасное будет усвоено в новом сознании, в новом пробуждении.

Но не делай из этого умственную проблему.

Возлюбленный Бхагаван,

до того как el 980 году я встретил Вас и принял санньясу, я достигал всех целей, которые ставил перед собой. Но с тех пор я отдыхаю на платформе, ожидая свистка подходящего поезда. Расслабление и ожидание дошли до такой степени, что иногда во время Ваших бесед я вздрагиваю от звука собственного храпа, и "мне кажется, что поезд пришел, — но поезд никогда не приходит.

Возлюбленный Учитель, что дальше?

Сурадж Пракаш, научись храпеть тотально.

Это плохо, что твой собственный храп будит тебя. Храпи по-настоящему — чтобы твой храп будил всех, но не тебя.

Храп — это искусство.

А что касается платформы, то ты находишься не на платформе. Ты спишь в поезде. Так что нет нужды беспокоиться. Поезд уносит тебя, вот почему ты не слышишь свистков прибывающих поездов. Храпи в полную силу, спи крепко, поезд мчится быстро.

Это одна из проблем для тех, кто всегда достигает поставленных целей, — любая цель им по плечу.

Но просветление — это не цель.

Бог — это не достижение.

Бог — это сама твоя реальность.

Все, что тебе нужно, — это полностью расслабиться.

Вот почему я говорю, что тебе надо храпеть в полную силу. Это постоянное вскакивание и высматривание поезда — пришел он или нет — без нужды нарушает твой сон, нарушает твое расслабление.

Мои санньясины не ориентированы на какую-то цель.

Весь мой подход — это подход раскрепощения, это не подход усилия. Надо просто расслабиться и наслаждаться. Даже во время беседы не запрещено спать и храпеть.

Только храпи немного более музыкально, чтобы все могли наслаждаться твоим храпом.

Ты ничего не хочешь делать — так не спрашивай, что дальше. Тебе надо просто расслабиться настолько тотально, чтобы ты мог почувствовать свое существо в его абсолютном великолепии, блаженстве и благословении.

Я говорю тебе, что ты уже пребываешь там, где тебе хочется быть, ты уже есть то, чем ты думаешь стать.

Стремление стать чем-то — это болезнь.

Ты — существо. Тебе ничем другим становиться не надо. Но поскольку всю свою жизнь ты упорно работал, достигая всего, чего ты хотел, то по старой привычке ты и из медитации Делаешь усилие, из просветления — цель, из Бога — нечто далекое.

Почему в этом огромном мире так много людей все время упускают?

И почему лишь очень немногие люди постигают истину, красоту и блаженство? Причина проста: все думают в терминах целей. А те, кто думает в терминах целей, непременно терпят неудачу — ибо это не цель. Это уже внутри тебя. Поэтому, чем больше ты бежишь, чтобы достичь этого, тем больше ты от этого удаляешься.

Прийти к самому себе — это не путешествие, это просто отказ от всех усилий, от всех целей, от всего становления. Просто начинай наслаждаться, где бы ты ни был и что бы ты ни делал. Это самая простая вещь, но она кажется очень трудной, так как нас научили стремиться к целям.

Тебе ничего не надо делать.

Все, что тебе нужно, — это безмолвно сидеть, ничего не делая... приходит весна, и трава растет сама по себе.

Естественно, трава никогда не дает тебе никаких свистков - она просто растет; это — не железнодорожная станция.

И трава действительно растет.

Но если ты видишь ее каждый день, ты не замечаешь, что она растет.

Ты тоже растешь. Ты осознаешь это только тогда, когда рост станет таким взрывом, что ты представить себе не сможешь, что это возможно без роста. Ты растешь каждый день — из ребенка ты становишься юношей, из юноши ты становишься стариком, но ты не можешь найти ту точку, в которой ты начал становиться юношей... ту точку, в которой ты начал становиться стариком, — ибо ты так близок к своему росту и рост происходит каждый день.

Находясь .рядом со мной, ты не осознаешь того факта, что ты больше не часть того мира, в котором ты живешь.

На первый взгляд ты живешь в том же самом мире, но если вглядеться поглубже, то со мной ты вступил в иной мир - в мир без усилий, без целей, без деяний, в мир естьности, в мир здесь и сейчас.

Возлюбленный Бхагаван,

почему я чувствую, что потерпел неудачу? Не потому ли, что я все еще стремлюсь быть совершенным, сверхчеловеком, чем-то особенным? Бхагаван, пожалуйста, не щадите меня!

Поиск по сайту: