О битве на Ранове узнал Евпатий по пути из Чернигова, на ночном привале под Ворголом, от тяжко израненного ратника, уцелевшего при побоище

Уже несколько дней до того встречал полк Евпатия беглецов с Дона. Беглецы шли небольшими кучками; они обходили торные дороги стороной, избегали встречных, и в жилые места их загонял только превеликий холод.

Шесть дней пробивался полк Евпатия сквозь метели и бездорожья с Чернигова на елец. Кони на дорожной наледи скользили и падали. Воины выбивались из сил. Многие из них просили отстать, и Евпатий, торопясь достичь пределов Рязани, отпускал ослабевших и тех, кто потерял коня. Он понимал, что этой силой не помочь Рязани: Вслед ему княжич Ингварь должен был повести большое воинство князя Черниговского, которое стекалось к Чернигову из застав и сторожей восточной границы княжества.

В Ворголе Евпатий дал своим воинам дневной отдых.

Впервые за шесть суток воины сняли с плеч мокрые епанчи из белого войлока и скрипучие кольчуги. Кони жадно прильнули в тихих стойлах к колодам с подогретым ячменем.

И вот, сидя в избе, чуть освещенной лучиной, услышал Евпатий от ратника повесть о гибели рязанских князей и всего их воинства на поле при глубокой речке Ранове.

Ратник был из Пронского полка князя Всеволода. Молодой с лица и статный, ратник был закутан в грязные тряпицы и с трудом передвигал свое могучее тело. У него была посечена татарской саблей голова и плечо пробито каленой стрелой. Но не эти раны валили его с ног: ударил его татарин коротким копьем прямо в грудь. И хоть упал тот татарин разрубленный на двое, но и сам ратник не устоял на ногах, грохнулся на землю и прикрыл своим телом поверженного врага. Его подобрали и увели с поля два воина муромчанина. Сражаясь, они упали, обессиленные, на того ратника, а когда затихла сеча и в татарских шатрах разложили очаги, запах жаренной конины вывел воинов из беспамятства, он поднялись и увели с собою в лес ослабевшего прончанина. Под Дубком два муромских воина отошли в родную сторону, а ратник пристал к обозу беглецов.

При неверном свете лучины Евпатий со своими спутниками долго ужинал. Рядом с ним сидел Замятня, а по другую сторону — Нечай. Два черниговских сотника расположились на скамье.

Из большого горшка валил седой пар. В горшке варилась соленая рыба. Уха была густа, и в ней плавали крупные луковицы.

Когда уха была съедена и от жирных лещей осталась против каждого едока кучка тонких костей, на стол подали сыченный медом пирог, и перед каждым стряпуха поставила долбленый корец с пенной брагой.

Ратник, лежавший на припечке под теплым кафтаном, закончил свой рассказ и слабеющим голосом сказал:

— Понапрасну спешишь ты, воевода. И воинов своих зря маешь, и коней оставишь без ног. Не спасти теперь ни Рязани, ни всей Руси…

Евпатий приказал очистить на скамье место, и Нечай с Замятней помогли ратнику перейти с припечка к столу.

Евпатий придвинул к ратнику корец с брагой и краюху сыченого пирога:

— Освежи уста, добрый молодец, и поешь. Оплошал ты, гляжу я…

Ратник осушил корец, покрутил укутанной в тряпицы головой и склонился на скрещенные руки:

— Не идет мне еда на ум, воевода…

Евпатий помолчал, глядя на могучие плечи ратника, обтянутые пестрядинной рубахой. По виду ратник был ему однолеток, но трудные раны сделали лицо его темным и потушили свет очей.

— А на ранове что приключилось, не слыхал ли? Рязанцы мы исконные, и по всяк день терзает нас печаль о родном городе. Стоит ли он?

Ратник поднял голову, отхлебнул из свежего корца добрый глоток:

— Стоит ли Рязань, мне не ведомо, а что побито войско рязанское, видел я воочию.

Нечай плотно придвинулся грудью к столу и не спускал с темного лица ратника своих горячих глаз. Замятня запустил пятерню в непролазную бороду да так и не ослабил пальцев. В глазах его, больших и круглых, отражались желтые языки лучинного огня.

Ратник опять склонился на скрещенные руки:

— Погибли и наш князь Всеволод, и муромский Давид, и коломенский Глеб. Всех порубили неверные в неравном бою. Дорого заплатили мы за поражение и не спасли Руси…

Он смолк, и темная влага проступила на серой тряпице, покрывавшей его голову.

Переглянувшись с Евпатием, Нечай бережно положил ратника вдоль скамьи и начал разматывать жесткие тряпицы на голове его и на груди.

Евпатий приказал хозяину избы истопить баню. Нечай и замятня от несли в горячую баню впавшего в беспамятство ратника и наложили на его рана травы и наговорные коренья, что возил с собой в дорожной суме конюший для пользования больных коней.

Поиск по сайту: