Понятие объекта преступления

Объект преступления – это то, на что приходится удар, нанесенный субъектом преступления, то, чему причиняется вред его преступным деянием. Именно объект преступления определяет характер совершенного посягательства, его общественную опасность. Значение объекта преступления определяется и тем, что он очерчивает границы преступного, служит средством разграничения сходных между собой преступлений и их квалификации. Проблема объекта преступления сложна и дискуссионна. Сложность проблемы предопределена тем, что преступления вызывают целый комплекс социальных последствий: гибнут и страдают люди, огромны материальные потери, подрывается вера людей в справедливость, разрушается правопорядок, подрывается авторитет государственной власти и т.д. Каким общим интегративным качеством (свойством) должен обладать объект преступления, чтобы он вместил в себя все: и горе униженного преступлением отдельного человека, и суверенитет государства, и украденную пенсию, и обороноспособность страны? С кем вступает в конфликт преступник, кто ему противостоит в этом конфликте? Это главный вопрос в понимании объекта преступления. Производен от него и другой вопрос – каков механизм причинения вреда объекту преступления.

В общем виде объект преступления можно определить как сложившийся в обществе порядок отношения между людьми в различных сферах их жизнедеятельности. Иными словами, <quest1< font="">объект преступления – это общественные отношения. Общественные отношения – сложное образование – предмет исследования наук об обществе. Ограничимся констатацией тех свойств и качеств общественных отношений, которые достаточны для ответа на вопрос: могут ли они рассматриваться в качестве объекта преступления.</quest1<>

<quest3< font="">Общественные отношения – это частное проявление общей взаимосвязи явлений окружающего нас мира. Общественные отношения – это человеческие отношения, отношения между людьми, в каких бы сложных и обезличенных на первый взгляд формах они ни проявлялись. Общественные отношения структуризируют общество, существуют в масштабах общества и выступают как связи между людьми, складывающиеся в процессе их деятельности.</quest3<>

Людьми в их практической деятельности движут интересы. Интерес выражает отношение личности к судьбе тех или иных ценностей или благ. Люди, объединенные интересами, вступают в разнообразные связи по поводу указанных ценностей. В рамках общественных отношений люди обретают качество субъектов отношений, интересы становятся общественными, ценности – социальными.

Таким образом, общественные отношения – это упорядоченная система связей между людьми по поводу социальных ценностей, определяющая их взаимное положение в обществе, выражающаяся в их действиях (деяниях) и проявляющаяся в качестве интересов.

Совместная деятельность людей – это деятельность упорядоченная, она объективно требует согласования усилий и поэтому сама по своей природе диктует то, что можно делать, а что – нельзя. Упорядоченность общественных отношений проявляется как тенденция, преодолевающая отклонения от должного в поведении отдельных людей – участников общественных отношений. Именно поэтому они поддаются нормативному регулированию, более того – требуют его. Порядок, в частности правопорядок, - форма существования общественных отношений.

Механизм причинения вреда объекту преступления предопределен структурой общественных отношений, взаимосвязью их элементов. Люди – субъекты отношений, их поведение образует субстанцию – ткань самих отношений. Это первый элемент общественных отношений. Взаимосвязь между субъектами образует само отношение (общественное отношение в собственном смысле). Это – второй элемент. Наконец, поскольку людям незачем вступать в пустые беспредметные отношения, общественные отношения всегда предполагают существование предмета (объекта) отношения – той социальной ценности, существование которой связывает людей друг с другом.

Совершить преступление может только человек – участник общественного отношения. Только действия людей воспроизводят общественные отношения и только действия (деяния, говоря уголовно-правовым языком) их могут нарушать. Именно на этом основано известное положение о том, что помимо своих действий человек не существует для закона, а намерения и помыслы какими бы предосудительными они ни были, не могут рассматриваться в качестве преступления. Люди становятся участниками общественных отношений либо в силу факта своего рождения, либо по достижению определенного возраста, либо в результате того, что занимают определенное место в общественной жизни, словом, тогда, когда включаются по любым причинам в силовое поле общественных отношений, тех отношений, которые оберегают их и обязывают не нарушать естественные связи с другими людьми. Это значит, что любое лицо, вменяемое и достигшее установленного в законе возраста (гражданин РФ, иностранец или лицо без гражданства), не должно красть или убивать, это значит, что иностранец, совершивший за границей деяние, направленное против интересов Российской Федерации, нарушает наши общественные отношения, это значит, что в силу международной солидарности, посягательство на интересы иностранного государства, когда речь идет о конвенционных преступлениях (универсальный принцип действия уголовного закона в пространстве), приравнивается по своему значению к посягательству, нарушающему отечественное законодательство.

<quest4< font="">Действие человека лежит не вне общественных отношений, а принадлежит им, а сам человек, принадлежит к их субъектному составу. Поэтому только гражданин России может совершить государственную измену, только должностное лицо может получить взятку, только четырнадцатилетний украсть, - деяние органически связано с объектом.</quest4<>

Предмет (объект) общественных отношений – это социальная ценность, вокруг которой и по поводу которой устанавливаются сами отношения, т.е. связи между людьми. Из всего многообразия общественных отношений и, следовательно, социальных ценностей, под уголовно-правовую охрану берутся лишь те из них, которые жизненно важны для общества. <quest2< font="">Запрет нарушать требования закона превращает их в объект уголовно-правовой охраны. Их обобщенный перечень дан в ч. 1 ст. 2 УК РФ, говорящей о задачах Уголовного кодекса Российской Федерации. Это: права и свободы человека и гражданина, собственность, общественный порядок и общественная безопасность, окружающая среда, конституционный строй Российской Федерации, мир и безопасность человечества. Исчерпывающий перечень социальных ценностей может быть составлен лишь путем анализа всего законодательного материала Особенной части Уголовного кодекса. Объект уголовно-правовой охраны, подвергшийся посягательству, становится объектом преступления.</quest2<>

Конкретное преступление предстает перед нами в своей непосредственно воспринимаемой внешней реальности: убит этот определенный человек, утрачено имущество, имеющее определенную стоимость, унижено достоинство индивидуально определенного лица и т.д. Что стоит всякий раз за этой картиной событий? Да, каждая утрата ценностей наносит вред, но сводится ли этот локальный ущерб к ущербу объекту преступления? Нет, есть и иное, скрытое за внешней картиной события, неизменно присутствующее, принадлежащее каждому посягательству свойство, - оно нарушает нормальное функционирование определенной области общественной жизни, разрывает, иначе говоря, живую связь субъекта преступления с другими людьми. Так происходит эрозия общественных отношений, и чем больше совершается преступлений, тем разрушительней она протекает. Говоря образно, конкретное преступление – песчинка в общественном механизме, но оно же и песок, разрушающий этот механизм. Если воспользоваться известной аналогией между обществом и организмом, то конкретное преступление можно сравнить с раковой клеткой, внедрившейся в живую ткань какого-либо органа, клеткой, некогда исправно выполнявшую свою роль, но «взбесившейся» и, если не остановить ее воспроизводство, способной разрушать организм.

<quest5< font="">Не существует преступлений, не причиняющих ущерба своим объектам. Каждое преступление независимо от его законодательной конструкции, независимо от того, удалось ли преступнику довести его до конца или его деяние было прервано на предварительной стадии, заключалось ли оно в непосредственном исполнении запрещенных действий или было соучастием в преступлении, дезорганизует общественные отношения, разрывают связь его субъекта с людьми в конкретной области общественной жизни. Этот разрыв и есть нарушение порядка как способа существования людей в обществе. Именно в этом заключается универсальный механизм воздействия преступного деяния на его объект. Что совершает и за что, следовательно, отвечает тот, кто сделал все, чтобы достичь желаемого общественно опасного результата, если ему это не удалось? За то, что «взрастил в себе преступный умысел?» За то, что продемонстрировал свою опасность? За то, что вновь может совершить преступление? Он отвечает за то, что и в этом случае нарушил своими действиями естественный порядок отношений между людьми, ту универсальную связь, которая объединяет людей в гражданское общество.</quest5<>

Объект преступления – это общественные отношения. Только при таком понимании объекта преступления находят свое естественное место и человек, и интересы, и ценности, и правовые блага, и правопорядок.

В теории уголовного права концепция объект – общественные отношения, охраняемые уголовным законом, сложилась начиная с Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. Руководящие начала определяли преступление как «нарушение порядка общественных отношений, охраняемых уголовным законом». С тех пор такое понимание объекта преступления до недавнего времени не оспаривалось, хотя интерпретировалось разными авторами по-разному и не всегда последовательно. <quest6< font="">В основе расхождения мнений лежало стремление найти и показать содержание первоначального, простого и понятного объекта преступления в отличие от «абстрактных» общественных отношений. Так, А.А. Пионтковский, хотя и утверждал, что объект – общественные отношения, подчеркивая, что такое понимание объекта тесно связано с материальным понятием преступления, но вместе с тем полагал, что непосредственным объектом преступления могут быть не сами общественные отношения, а их элементы, что непосредственный объект, и есть «тот предмет, на который воздействуют»¹. В имущественных преступлениях на роль объекта предлагались вещи или материальные ценности. По мнению Е. Каиржанова, таким непосредственным объектом является даже не все имущество, а «драповое пальто, принадлежащее Иванову Ивану Ивановичу»². Хрест. 8. Для Н.И. Коржанского, непосредственный объект преступления – «жизнь П.П. Данилова, здоровье И.С. Захарова, собственность колхоза им. Чапаева»³. Разумеется, нарушить отношения собственности можно похищая конкретную вещь, а нарушить неприкосновенность личности, посягая на индивидуально отдельного человека, но за этими благами и ценностями стоит общество с его порядком отношений между людьми. Преступление с его объектами, как его понимают названные авторы, сводится к нарушению отдельного, частного интереса, к локализации вреда таким образом понимаемому объекту. Этот же упрек может быть обращен к концепции, согласно которой общественным отношением признается – и, которое нарушается – конкретная взаимосвязь, по крайней мере, двух людей⁴.</quest6<>

Общественные отношения – массовые связи членов общества, функционирующие в масштабах общества. В конфликте с преступником они представляют общество. Поэтому чтобы ни предлагалось в качестве непосредственного объекта: индивидуальная связь, вещи, интересы конкретного лица или любые другие социальные ценности и т.п., ничто не может служить в качестве «раскрывающего» или «уточняющего» эту категорию понятия.

Существует и иное мнение. А.В. Наумов полагает, что «во многих случаях трактовка объекта преступления как определенных общественных отношений вполне справедлива, например, в случаях признания объектом преступления отношений собственности при краже, грабеже и других хищениях имущества … Однако в ряде других случаев, теория объекта преступления как общественного отношения «не срабатывает». Особенно это относится к преступлениям против личности, в первую очередь к убийству … Теория объекта преступления как общественных отношений, охраняемых уголовным законом, не может быть признана общей универсальной теорией. Представляется, - продолжает автор, - возможным возвращение к теории объекта как правового блага, созданной еще в конце прошлого века в рамках классической и социологической школ уголовного права»⁵. Предлагает вернуться назад и А.В. Пашковская, по мнению которой позиция Н.С. Таганцева о правовом благе как объекте преступления «представляется наиболее верной и сохраняющей свое значение»⁶. А.Н. Игнатов полагает, что «для отражения значимых в уголовном праве признаков объекта преступления разумнее использовать нейтральное понятие «правовое благо» либо «защищаемый интерес». Понятие правового блага, по автору, конкретно, «не несет в себе ложного идеологического заряда», характеризуется как объект права, обладает общественной ценностью и имеет «вещную, предметную материальную природу»⁷. Наконец, следует упомянуть о своеобразной попытке решить проблему объекта преступления, предпринятую Г.П. Новоселовым. Он полагает, что объект преступления – не само общественное отношение, а лишь одна его сторона. Сторона эта – «всегда люди (отдельное лицо или группа лиц), и только они»⁸, а именно «тот, против которого направлены действия активной стороны отношения, его субъекта». Эти лица (или лицо) – обладатели ценностей (материальных или нематериальных). На ценности осуществляется преступное воздействие, «в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинении вреда⁹.

Итак, теория объекта преступления как общественных отношений отвергается в качестве общей универсальной теории в частности потому, что, якобы, принижает, а то и вообще теряет человека, выдвигая вместо него некую совокупность общественных отношений, которая и образует личность. Подобного рода опасения высказывались неоднократно. По мнению одних авторов, например, при убийстве, в качестве объекта преступления должны рассматриваться и общественные отношения, и «сам человек»¹⁰ по мнению других, тезисом, по «нормами уголовного права охраняется не сам человек, а общественные отношения»¹¹, утверждалось, что жизнь человека ставится под охрану уголовного закона с позиций его социальных функций и как следствие – отрицание «абсолютной ценности» личности и утверждение оценочного отношения к личности в зависимости от ее социальной функции¹². Наконец, нужно отметить мнение тех авторов, которые считают, что при убийстве объектом преступления выступают не общественные отношения, а «живой человек»: «закон ставит под уголовно-правовую защиту не общественные отношения, подвергшиеся посягательству, а жизнь и здоровье человека»¹³.

Для противопоставления общественных отношений и жизни человека как объекта преступления нет оснований. Каждый человек - это абсолютная ценность или, что то же самое - правовое благо. Трудно понять, почему это понятие нейтрально, а понятие общественных отношений имеет ложный идеологический заряд. Благо оценивается, а общественные отношения, возникающие как общественно-необходимые связи, были осознаны задолго до того, когда они стали «социалистическими общественными отношениями».

Обращение к авторитетам прошлого в поисках действительного объекта преступления показывает, что концепция объекта преступления развивалась в отечественной науке в направлении все более четкого понимания, что преступление – не только ущемление частного интереса, посягательство на то или иное благо и т.п., но, что за конкретным преступлением стоит нечто скрытое от чувственного восприятия – общество. Автор первого учебника русского уголовного права, заметим, учебника для своего времени замечательного, В.Д. Спасович писал: человек «не может быть выделен из общества; общество есть его естественное состояние … Внутри же общества каждый отдельный человек есть один из составных атомов общества, одна из рабочих сил в экономии общественной, один из членов общественному организму подчиненный, от него зависящий, для него действующий»¹⁴. Поэтому по В.Д. Спасовичу, «правонарушения затрагивают отдельные личности и целые группы в более важных их правах, при попрании коих не возможен никакой быть и порядок общественный. Это преступления общественные или уголовные»¹⁵. И далее: «Преступление несовместимо с общественным порядком»¹⁶, «характеристику уголовных преступлений составляет то, что содержат в себе посягательство на целый общественный порядок, они преследуются обществом независимо от воли пострадавших от них лиц»¹⁷. И, наконец: «Преступное деяние должно содержать в себе посягательство на известные общественные отношения»¹⁸. Преступление и общество в целом постоянно остаются в поле зрения исследователей и тогда, когда они говорят о посягательстве на личность, ее интересы, блага, о нарушении преступлением правовых запретов.

«Государство, - писал А. Лохвицкий, - требует от человека отказа от таких деяний, которые вредят правам других, следственно ведут к анархии, распадению общества»¹⁹. Поэтому и для него «закон под страхом наказания вообще воспрещает деяния, соединяющие два признака: безнравственность … и во-вторых, опасность действия для общества»²⁰.

Н.С. Таганцев считал «неверным по форме и односторонним по существу» взгляд, согласно которому «преступное деяние заключается или в уничтожении чьего-либо права, или в препятствовании к использованию им или в не исполнении чьих либо законных требований»²¹, «посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство», - продолжал автор. «Жизнь общественная в индивидуальных и общественных проявлениях творит интересы и вызывает их правоохрану, в силу чего эти интересы получают особое значение и структуру, облекаются в значение юридических благ и, как таковые, дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлениям, образуя своею совокупностью жизненное проявление правопорядка»²². Для Н.С. Таганцева, объект преступления не уголовно-правовая норма, а норма в ее реальном бытии. В каком правовом пространстве протекает это реальное бытие нормы? В масштабе общества. Что значит для нормы реальность ее бытия? В идеале – нерушимость, в реальности – соблюдение ее требований вопреки возможным нарушениям. «Реальное бытие нормы – это правоохраняемый интерес»²³. «Правоохраняемый интерес и есть реальный объект преступного деяния, без которого немыслимо самое его бытие»²⁴. На наш взгляд, вернуться к концепции Н.С. Таганцева, это значит не просто увидеть и назвать в качестве объектов интересы, блага и их владельцев, которые, конечно, существовали во все времена, а понять, говоря словами Н.С. Таганцева, что творит интересы общественная жизнь, что блага дают содержание юридическим нормам, что правопорядок – это норма в ее реальном бытие.

Эта же мысль еще более четко была выражена Н.Д. Сергеевским: «Всякое преступное деяние, являясь нарушением норм закона и, следовательно посягательством на интерес всего общежития,… в конкретной своей форме всегда заключает вред или опасность известным благам или интересам … Так, каждая из норм закона, охраняющих неприкосновенность жизни человека, может быть нарушена лишь в форме действия, посягающего на жизнь известного определенного лица»²⁵. И вывод: «Таким образом, возникает как бы двойственность объекта преступных деяний: во-первых, в качестве объекта представляется, ближайшим образом, непосредственный объект посягательства, а затем, во-вторых, отвлеченный интерес всего общежития, нарушенный неисполнением соответствующего предписания закона. Только соединение обоих моментов образует понятие объекта»²⁶. Во вступительном очерке к переизданной в 1994 году книге Н.С. Таганцева «Русское уголовное право»²⁷ Н.И. Загородников верно отметил: «При анализе преступления, может быть и не совсем в точных выражениях, Таганцев подметил, что преступление – это нарушение уклада общественных отношений и что это определяющий его признак»²⁸. Сказанное можно отнести и к трудам других наших соотечественников. Советская, а затем и российская наука уголовного права возникли не на пустом месте, а продолжили сложившиеся традиции, не пренебрегая богатством отечественной правовой мысли. Преступление было и остается посягательством на общество. Меняется общественное устройство, переоцениваются ценности, возникают новые блага и интересы, остается неизменной объективная необходимость сохранить общество как целое – упорядоченную систему связей между людьми.

Только такой взгляд обнаруживает действительную природу объекта преступления, т.е. показывает истинную ценность того, на что посягнул преступник. Действительно ли, что теория объекта – общественные отношения не срабатывает при решении традиционно дискуссионного вопроса – что является объектом при убийстве? Нет, это не так. Критический анализ имеющихся по этому поводу позиций обнаруживает лишь, что в решении проблемы: человек – общественные отношения были ошибки. Неверно, конечно, что коль скоро сущность человека составляют общественные отношения (именно сущность – В.П.), то личность человека само по себе якобы есть совокупность всех общественных отношений; неверно, что закон охраняет не самого человека, а его общественные отношения, и гибель человека иллюстрирует крах отношений, носителем которых он является²⁹. Неверно, конечно, что человек охраняется законом в зависимости от его социальных функций. Социальные функции – государственный деятель, работник правоохранительных органов и т.п. -действительно имеют значение для определения объекта посягательства, но и полное отсутствие каких либо функций ничего не меняет в природе посягательства на его жизнь. Жизнь каждого человека священна и неприкосновенна. Не функции человека охраняет закон, а человека во всех его функциях. Кто бы ни был человек – новорожденный, делающим первый вздох, подающий большие надежды студент или смертельно больной человек, дни которого сочтены, - все они имеют равное право на жизнь, равную социальную ценностью.

Неверно, что при убийстве объектом преступления является «живой человек», «конкретная личность», «Иванов Иван Иванович». При всей внешней привлекательности требования рассматривать в качестве объекта преступления жизнь конкретного человека оно неверно, т.к. уводит от познания действительной сущности этого преступления. Эта суть заключается в том, что каждый из нас включен в защитную оболочку таких человеческих связей и отношений, для которых человек – абсолютная ценность именно потому, что он Человек. Поэтому закон охраняет жизнь каждого и всех, - и его нерушимость единственно возможный порядок жизни общества. Если объект преступления – конкретный человек, он и только он противостоит преступлению, ущерб, равен утрате одной человеческой жизни. Если объект преступления – такой порядок отношений между людьми, который обеспечивает каждому его право жить, если убийство совершено, то убит «один из нас». Помните, читатель, сказано: не спрашивай по кому звонит колокол, он звонит по тебе.

Поэтому формула: при убийстве объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие и гарантирующие жизнь каждому человеку, не «теряет» человека, а показывает его действительную, измеренную в масштабах общества ценность. Если посягательство на указанный объект имело место, но смерть не наступила (промах, выстрел в труп), ответственность наступает потому, что для того, чтобы «добраться» до правового блага – жизни другого человека, преступник должен « протянуть руку» к этому благу и уже тем самым разорвать свою связь с нами. Если человек окажется или сам поставит себя вне круга отношений, обеспечивающих неприкосновенность его жизни, его умерщвление преступлением не является. Таково в современных условиях лишение жизни нападавшего при необходимой обороне. Такова помощь при определенных условиях самоубийце. Возможно, таковой станет эвтаназия. Таким образом, преступление всегда посягает на то или иное конкретное правовое благо, оцененное обществом и включенное в систему уголовно-правовой охраны. В упомянутой ранее конструкции объекта преступления, предлагаемой Г.П. Новоселовым, общество исчезает. Для него объект – это «тот, против кого оно совершается», в частности, отдельное лицо с принадлежащими ему материальными или нематериальными ценностями. При таком понимании объекта преступления вместо общества появляется хаотическое движение многих людей, и каждый из них остается один на один вместе со своими ценностями и посягающим на них преступником. Такая схема события едва ли может быть признанной правильной. Соглашаясь с пониманием структуры общественных отношений, но, отрицая за ним роль объекта преступления, автор стремится избежать, как он полагает, парадоксальный ситуации: субъект – как элемент состава преступления существует наряду с другим элементом – объектом, в рамках же объекта преступления – общественного отношения – он становится участником общественного отношения, его «внутренним образованием».

Парадокс, таким образом, заключается якобы в том, что субъект преступления оказывается то за пределами объекта, то внутри его. Парадокс исчезает, если четко представлять себе, что конкретный состав преступления – это законодательное описание преступления в законе, т.е. совокупность признаков, характеризующих все четыре элемента состава преступления: объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона. Состав преступления описывает преступление как определенный юридический факт, поэтому описание не сводится к характеристике преступления как деяния, обладающими указанными в ст. 14 УК РФ признаками, а используют и другие юридически значимые обстоятельства: те, что лежат за пределами деяния, но характеризует его. Субъект преступления – элемент состава, человек – участник общественных отношений.

Общественные отношения функционируют в качестве упорядоченной системы. Правовые нормы, и уголовно-правовые нормы в частности, охраняют, сохраняют, обеспечивают состояние порядка, упорядоченности общественных отношений. Порядок, закрепленный нормами права и поддерживаемый при их помощи, становится правопорядком – правовой формой общественных отношений. Посягательство на защищенные уголовным правом общественные отношения поэтому есть одновременно посягательство на правопорядок, а деяние не только общественно опасно, но и уголовно противоправно. Объект, таким образом, имеет свою правовую форму – по выражению, Н.В. Кудрявцева, - «правовую оболочку»³⁰. Если видеть в правовой оболочке не нечто внешнее, механически одетое на общественные отношения, а их субстанционное проявление, то правонарушение и нарушение общественного отношения – синонимы. Не следует забывать только, что правопорядок как объект преступления, не второй, дополнительный объект, а внешнее проявление его собственного содержания. Возможное расхождение между содержанием и формой исключает преступность деяния (ч. 2 ст. 14 УК РФ).

Как известно, в 18 веке в период становления современного уголовного права ведущая позиция принадлежала нормативистской теории, согласно которой преступление - это нарушение уголовно-правовой нормы и, следовательно, норма права – ее объект. <quest7< font="">Нормы уголовного права не могут быть признаны объектом преступления потому, что, как правильно отметил А.В. Наумов, рассматривать норму в качестве объекта, значит отвлекаться от реального содержания тех благ (интересов), которые охраняются уголовно-правовой нормой от преступных посягательств³¹. Однако господствующее мнение не ограничиваться констатацией указанного обстоятельства. Норма, как утверждается, «не терпит и не может терпеть ущерба от преступления»³² «она не испытывает какого либо вредоносного воздействия»³³. «Наоборот, то обстоятельство, что преступник осуждается по определенной норме уголовного права, свидетельствует о незыблемости нормы»³⁴. Более того, осуждение преступника свидетельствует о «победе» этой нормы под лицом, нарушившим уголовно-правовой запрет»³⁵. Заметим, что прежде чем одержать указанную «победу», норма потерпела «поражение», ее требование не было выполнено, запрет нарушен, а осужденный – лишь один из многих, кто избежал ответственности. Если сказать, что нормативное требование: красть нельзя, остается неизменным, даже если кража совершена, незыблемость нормы очевидна. Но столь же очевидно, что каждое нарушение нормы (нормы, а не ее текста), и чем чаще оно совершается, тем в большей мере, разрушает ее нормативность: норма говорит: «нельзя», преступление – «можно». Преступление способно к воспроизведению, т.е. несет в себе то, что П.А. Фефелов назвал «антиобщественной ценностной ориентацией»³⁶, иначе говоря, норме противоречит анти-норма. Практика показывает, что при определенных условиях «преступность начинает ходить с гордо поднятой головой», авторитет нормы умаляется, а то и вообще голос ее не слышен. Итак, нарушение уголовно-правового запрета – это и есть тот ущерб, который нанесен норме. Нарушение нормы – нарушение правопорядка. За правопорядком, как за щитом, находятся объекты уголовно-правовой защиты – общественные отношения. Преступление, разрывая защиту, нарушает нормальный естественный порядок отношений между людьми – действительный объект преступления.</quest7<>

Поиск по сайту: