Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Выражая Вам еще раз свою сердечную благодарность, почтительнейше целую руки Вашей уважаемой маме и супруге. 1 страница



Преданный и благодарный Вам

Адольф Гитлер»

* * *

Участие Гитлера в боях и сражениях, его награды, ранения, пребывания в лазаретах и отпуска отражены в документах:

Г.

 

16.8:

Поступление в 6-й рекрутский запасной батальон 16-го Баварского пехотного полка имени Листа в Мюнхене.

 

1.9:

Перевод в 1-ю роту 16-го Баварского резервного пехотного полка.

 

21.10:

Отправка на фронт.

 

29.10:

Сражение при Изере.

 

30.10 — 24.11:

Сражение при Ипре.

 

1.11:

Присвоение звания ефрейтора.

 

9.11:

Перевод в штаб полка.

 

25.11 — 13.12:

Позиционная война во Фландрии.

 

2.12:

Награждение Железным крестом II степени.

 

14.12 — 24.12:

Декабрьская битва во Французской Фландрии.

 

25.12.1914 — 9.3.1915:

Позиционные бои во Французской Фландрии.

 

 

Г

10 — 14.3:

Сражение при Нев-Шапеле.

 

15.3 — 8.5:

Позиционные бои во Французской Фландрии.

 

9.5 — 23.7:

Сражение при Ла-Бассе и Аррасе.

 

24.7 — 24.9:

Позиционные бои во Французской Фландрии.

 

25.9 — 13.10:

Осеннее сражение при Ла-Бассе и Аррасе.

 

7.10:

Перевод в 3-ю роту 16-го резервного пехотного полка.

 

14.10.1915 — 29.2.1916:

Позиционные бои во Фландрии.

 

 

Г.

 

1.3 — 23.6:

Позиционные бои во Фландрии (Артуа).

 

24.6 — 7.7:

Разведка боем 6-й армии в связи с битвой на Сомме.

 

8 — 18.7:

Позиционные бои во Французской Фландрии.

 

19 — 20.7:

Бой при Фромеле.

 

21.7 — 25.9:

Позиционные бои во Французской Фландрии.

 

26.9 — 5.10:

Битва на Сомме.

 

5.10:

Ранение в левое плечо под Ле-Баргюром.

 

9.10 — 1.12:

Лазарет Красного Креста в Беелитце.

 

3.12:

Перевод в 4-ю роту 1-го запасного батальона 16-го Баварского пехотного полка в Мюнхене.

 

 

Г.

 

5.3:

Служба на передовой в 3-й роте 16-го Баварского резервного пехотного полка.

 

5.3 — 26.4:

Позиционные бои во Французской Фландрии.

 

27.4 — 20.5:

Весеннее сражение при Аррасе.

 

21.5 — 24.6:

Позиционные бои в Артуа.

 

25.6 — 21.7:

Битва во Фландрии, 1-я часть.

 

22.7 — 3.8:

Битва во Фландрии, 2-я часть.

 

4.8 — 10.9:

Позиционные бои в Верхнем Эльзасе.

 

17.9:

Награждение Крестом с мечами за боевые заслуги III степени.

 

30.9 — 17.10:

Отпуск в Шпитале.

 

17.10 — 2.11:

Арьергардные бои южнее Айетта.

 

3.11.1917 — 25.3.1918:

Позиционные бои севернее Айетта.

 

 

Г.

 

26.3 — 6.4:

Большое сражение во Франции.

 

7 — 27.4:

Бои при Авре и Мондидье.

28.4 — 26.5:

Позиционные бои севернее Айетта.

 

9.5:

Награждение полковым дипломом за выдающуюся храбрость при Фонтене.

 

18.5:

Получение знака отличия раненых (черного),

 

27.5 — 13.6:

Сражение при Суассоне и Реймсе.

 

14 — 30.6:

Позиционные бои между Уазой и Марной.

 

5 — 14.7:

Позиционные бои на Марне.

 

15 — 17.7:

Наступательное сражение на Марне и в Шампани.

 

18 — 25.7:

Оборонительное сражение между Суассоном и Реймсом.

 

25 — 29.7:

Мобильная оборона на Марне.

 

4.8:

Награждение Железным крестом I степени.

 

21 — 23.8:

Бой при Монши-Бапоме.

 

23 — 30.8:

Служебный отпуск в Нюрнберге.

 

25.8:

Вручение знака служебного отличия III степени.

 

10.9 — 27.9:

Отпуск в Шпитале.

 

28.9 — 15.10:

Оборонительные бои во Фландрии.

 

15.10:

Отравление газом под Ла-Монтенем. Первая помощь оказана в баварском полевом лазарете Оденаарде.

 

21.10 — 19.11:

Прусский тыловой лазарет в Пазевальке.

 

21.11:

Перевод в 7-ю роту 1-го запасного батальона 2-го Баварского пехотного полка.

 

Документально подтверждено, что Гитлер был осмотрительным и исключительно храбрым солдатом, поддерживал хорошие товарищеские отношения с сослуживцами и неоднократно поощрялся командованием. Тем не менее политические противники во времена Веймарской республики распускали слухи (возродившиеся затем после 1945 г.), что Гитлер незаслуженно получил Железный крест I степени. Сам он никому не рассказывал об обстоятельствах его получения. Совсем по-другому обстоит дело с его награждением Железным крестом II степени, который он получил уже в декабре 1914 г. Он написал Йозефу Поппу с фронта до сих пор нигде не опубликованное письмо на 4 страницах, где, в частности, говорится: «…Мне присвоили ефрейтора, и я словно чудом остался жив, а после трехдневного отдыха все началось сначала. Мы воевали в Мессине, а потом в Витшете. Там мы еще дважды ходили в атаку, но на этот раз было тяжелее. В моей роте осталось 42 человека, а во 2-й — 17. Сейчас пришел транспорт с пополнением, всего 1200 человек. Меня уже после второго боя представили к Железному кресту. Но командира роты в тот же день тяжело ранило, и все спустили на тормозах. Зато я попал ординарцем в штаб. С тех пор я, можно сказать, каждый день рискую жизнью и смотрю смерти в глаза. Подполковник Энгельхардт затем уже сам представил меня к Железному кресту. Но в тот же день и он был тяжело ранен. Это был уже наш второй командир полка, так как первый погиб уже на третий день. На этот раз меня опять представил адъютант Айхельсдёрфер, и вчера, 2 декабря, я все-таки получил Железный крест. Это был самый счастливый день в моей жизни. Почти все мои товарищи, которые тоже заслужили его, погибли. Прошу Вас, дорогой господин Попп, сохранить газету, где написано о награждении. Мне хотелось бы, если Господь Бог оставит меня в живых, сохранить ее на память». В конце письма Гитлер признается: «Я часто вспоминаю о Мюнхене и особенно о Вас, дорогой господин Попп... Иногда я так тоскую по дому. Буду заканчивать письмо и прошу прощения, дорогой господин Попп, что так долго не писал. Всему виной мой Железный крест». Айхельсдёрфер, который не знал об этом письме Гитлера, писал в 1932 г. в своем докладе «Четыре года на Западном фронте. История 16-го резервного пехотного полка им. Листа», что Гитлер был осмотрительным фронтовиком и настойчиво уговаривал Энгельхардта, преемника погибшего уже 31 октября 1914 г. полкового командира Листа, поберечь себя, чтобы не стать жертвой вражеского огня.

Известно, что Гитлер порой сообщал неверные сведения и допускал преувеличения, рассказывая о своих военных приключениях. Так, например, он написал своему мюнхенскому квартирному хозяину, что в его полку за четыре дня боев из 3600 человек остались в живых только 611. Официальный же список потерь полка имени Листа показывает, что 29 октября 1914 г., в день «крещения огнем», в полку погибло 349 человек, а в период с 30 октября по 24 ноября 1914 г. в общей сложности 373 человека. За всю войну в полку погибло 3754 офицера, унтер-офицера и солдата. Трудно определить, были ли сообщения Гитлера сознательными преувеличениями или происходили от недостатка информации. Однако что касается его награждений, то он всегда до мельчайших деталей строго придерживался фактов.

Источником слухов и легенд о награждении Гитлера Железным крестом I степени были главным образом ротный фельдфебель Георг Шнелль и унтер-офицер Ганс Менд. Шнелль заявлял, например «…Гитлер незаслуженно получил Железный крест I степени. 8 августа 1918 г. в полковом приказе было объявлено: "Железным крестом I степени награждается Гитлер Адольф, внештатный ефрейтор 3-й роты". Поскольку со стороны роты представления к его награждению не было, я немедленно связался по телефону с бывшим тогда полковым писарем вице-фельдфебелем Аманном (позднее он стал рейхслейтером НСДАП) и… направил сообщение командиру роты Рудольфу Гессу. Каждый месяц 1-го числа подавались представления к награждению Баварским крестом за заслуги, а по пятым числам представления к Железному кресту. Эти представления направлялись в полк, и там Аманн добавил в список себя и Гитлера. Это было самое подлое жульничество…» [Утверждения Шнелля не подтверждаются фактами. Не соответствует действительности даже то, что Рудольф Гесс был в то время командиром роты в полку им. Листа.]

Ганс Менд, бывший одно время унтер-офицером у Гитлера, сын крестьянина из Ротенбурга, заслуживший себе во время первой мировой войны репутацию отважного конного связного, распространял после войны так называемый «Протокол Менда», в котором содержались крайне отрицательные отзывы о Гитлере как о солдате, основанные якобы на личных впечатлениях. Относительно его награждения Железным крестом I степени он рассказывает следующую историю (подтвержденную свидетелем): «После получения военной подготовки он получил от капитана Година разрешение примкнуть к разведывательной группе из двух человек в порядке тренировки. Сразу же после выхода в разведку один из группы получил ранение и выбыл. Вместе со вторым разведчиком Гитлер обнаружил артиллерийскую воронку, в которой что-то шевелилось. Сразу же после этого выбыл и второй. Гитлер подбежал несколько шагов к воронке и обнаружил там группу съежившихся перепуганных французов. Он приказал им немедленно встать, бросить оружие и следовать с ним. Конвоируя их с винтовкой наизготовку, он в целости доставил их к себе. Капитан Годин, прочитав приукрашенный отчет, был поражен таким героизмом рекрута, у которого не было еще фронтового опыта, и немедленно вручил ему Железный крест I степени» [Журналисту же Вальтеру Клеффелю, который в 1967 г. утверждал, что располагает «Протоколом Менда», Менд рассказывал, что Гитлер получил крест от Штабного врача-еврея.].

Одна только последняя фраза Менда доказывает, что он не был знаком с деталями. Железный крест I степени Гитлер получил, пробыв на фронте уже четыре года и поучаствовав примерно в тридцати боях. Это никак нельзя назвать «отсутствием фронтового опыта».

Утверждения Шнелля и Менда, тайком распространявшиеся и после прихода Гитлера к власти и даже сыгравшие, по данным друзей и знакомых, существенную роль в связи с событиями 20 июля 1944 г., служили исключительно политическим целям и задачам. Гитлера, которого пропаганда превозносила как храброго солдата в первой мировой войне и гениального полководца второй мировой войны, необходимо было выставить в смешном свете перед народом и вызвать к нему недоверие военных кругов. Подобные «воспоминания» Ганса Менда имеют столь же мало общего с фактами, как и воспоминания Ханиша о жизни Гитлера до 1914 г., которые Менд, возможно, слышал в Мюнхене, где после войны работал учителем конной езды и попутно (как и Райнхольд Ханиш до 1914 г. в Вене) подрабатывал продажей картин. В 1931 г. Менд, которого один из его знакомых охарактеризовал как «малосимпатичного наглого франконца, которому свойственны были грубые и беспардонные выражения», писал в своей брошюре, озаглавленной «Адольф Гитлер на фронте, 1914—1918»: «Как однополчанин я часто имел возможность слышать его (Гитлера. — Прим. автора) отзывы о войне, наблюдать его храбрость и познакомиться ближе с его замечательными свойствами характера». В так называемом «Протоколе Менда», составленном после 1933 г., Менд, который в 1931 г. еще называет Гитлера «прирожденным солдатом», уже утверждает, как явствует из записи по памяти его собеседника Шмида-Нёрра: «Вскоре после начала войны ему (Менду. — Прим. автора) определили в качестве денщика добровольца рекрута Адольфа Гитлера… Для начала этого "австрийского бродягу" пришлось "отчистить от вшей"… В Мюнхене он попался на пути наследнику престола Руппрехту и наговорил ему кучу высокопарных фраз, о том, что он убежденный немец и хочет сражаться. Чтобы избавиться от него, кронпринц приказал ординарцу отправить его на ближайший призывной пункт, где он и был зарегистрирован "по прямой рекомендации".

На фронте он вскоре произвел на однополчан впечатление выскочки, у которого не все дома. Все время, не занятое военной подготовкой, он ораторствовал перед солдатами. Образование он получил в результате усердного чтения рекламных газетенок. Попав в окопы, лепил из глины маленьких человечков, расставлял их на бруствере и держал перед ними речь… о победе, изменении общественного порядка и создании свободного народного государства. Солдатам он казался чокнутым болтуном, но никто его особенно всерьез не воспринимал [Каким образом погиб исчезнувший без следа Менд, не установлено. Бывший друг Менда Вальтер Клеффель задал автору 27.1.1967 г. вопрос: «Я прошу только... дать мне хотя бы краткую ориентировку о судьбе Менда, особенно о его возможной смерти. Я хочу знать, жив ли он (во что я не верю, так как иначе обязательно что-нибудь услышал бы о нем), и известно ли Вам что-нибудь о его родных». Шмид-Нёрр 1.4.1967 г. заявил: «Я шел с Мендом по делам, связанным с продажей картин, по Карл-штрассе в Мюнхене. Там нам встретился человек, который подошел к Менду и в моем присутствии попросил его ненадолго пройти с ним куда-то. Я остался стоять, ожидая, что Менд скоро вернется, но он не появился, и больше я его никогда не видел. Я узнал от его домохозяйки в Берге, что гитлеровское гестапо переправило его в Вюрцбург к гауляйтеру. Гауляйтер встретил Менда словами: «Ну вот вы наконец и у нас. Мы уже долго вас ожидаем. Что вы там опять натворили?» Вскоре после этого Менда перевезли в «Коричневый дом» в Мюнхене, а оттуда в неустановленное место на озере Химзее... На Химзее он вскоре был ликвидирован по личному приказу Гитлера». Шмид-Нёрр утверждает, что Менд никогда не был в концентрационном лагере, но был «ликвидирован по личному приказу Гитлера (на Химзее)». Документы же свидетельствуют о том, что Менд до Рождества 1938 г. находился в заключении. В соответствии с направленным в Главный архив НСДАП 23 января 1939 г. докладом уполномоченного министра юстиции о концентрационном лагере в Эмсланде, сотрудники которого пытались получить у Менда некоторые сведения о Гитлере, «заключенный Ганс Менд 24.12.1938 г. выпущен на свободу в соответствии с постановлением о помиловании». В заключение Менд написал отчет о владельцах картин Гитлера, ранее упоминавшийся в книге. Был ли Менд после этого «ликвидирован», как утверждает Шмид-Нёрр, установить не удалось.]».

Весной 1922 г., то есть в то время, когда еще не было нужды особенно восхвалять Гитлера, подполковник фон Люнешлос, бывший командир 16-го резервного пехотного полка генерал-майор Фридрих Петц, полковник Спатни, Макс-Йозеф Риттер, подполковник граф Антон фон Тубеф в один голсс охарактеризовали бывшего посыльного и самокатчика своего полка Адольфа Гитлера как энергичного, готового к самопожертвованию, хладнокровного и бесстрашного человека. Люнешлос заявил: «Гитлер никогда не подводил и особенно подходил для таких поручений, которые были не под силу другим ординарцам». Петц отозвался о нем так: «Гитлер... демонстрировал большую живость ума, физическую ловкость, силу и выносливость. Его отличали энергия и безоглядная смелость, с которой он в сложных ситуациях и в бою шел навстречу опасности». Спатни вспоминал 20 марта 1922 г.: «Очень неспокойный и тяжелый фронт (Северная Франция, Бельгия), где был постоянно задействован полк, предъявлял к каждому военнослужащему самые высокие требования с точки зрения готовности к самопожертвованию и личной храбрости. В этом отношении Гитлер представлял для всех окружающих образец. Его личная энергия, образцовое поведение в любых ситуациях боя оказывали сильное воздействие на товарищей. Поскольку все это сочеталось в нем со скромностью и удивительной неприхотливостью, он пользовался глубоким уважением командиров и солдат». Так же характеризовал Гитлера и Тубеф, который в 1918 г. вручил ему Железный крест I степени. «Он был неутомимым в службе и всегда был готов прийти на помощь, — писал он.— Не было такой ситуации, чтобы он не вызвался добровольцем на самое трудное и опасное дело, демонстрируя постоянную готовность пожертвовать своей жизнью ради других и ради покоя родины. Чисто по-человечески он был мне ближе всех среди солдат, и в личных беседах я восхищался его беспримерной любовью к родине, порядочностью и честностью во взглядах». В представлении о награждении, подписанном подполковником фон Годином 31 июля 1918 г. и направленном в 12-ю Баварскую резервную пехотную бригаду, говорилось: «Будучи посыльным, он проявлял в условиях и позиционной, и маневренной войны пример хладнокровия и мужества и всегда вызывался добровольцем, чтобы в самых тяжелых ситуациях с величайшей опасностью для жизни доставить необходимые распоряжения. Когда в тяжелых боях обрывались все линии связи, важнейшие сообщения, несмотря на все сложности, доставлялись по назначению благодаря неутомимой и мужественной деятельности Гитлера. Гитлер награжден Железным крестом II степени за бой при Витшете 2.12.14 г. Я считаю, что он абсолютно достоин награждения Железным крестом I степени».

К возникновению и распространению негативных слухов о награждении Гитлера в значительной степени приложили руку и сами национал-социалисты. Они не хотели признать (или были просто не осведомлены), что Гитлер получил эту награду, которую он гордо носил до самой смерти, по представлению адъютанта полка еврея Гуго Гутмана, после того как в тяжелых боевых условиях пробрался с сообщением в расположении немецкой артиллерии и тем самым предотвратил открытие огня по своей пехоте, вырвавшейся вперед [Полковой адъютант Фриц Видеман в ходе допроса 7.9.1948 г., проводимого Робертом Кемпнером, ответил об обстоятельствах получения Гитлером Железного креста I степени: «Он получил его по праву. Я сам составлял первое представление».].

 

 

* * *

 

В качестве посыльного при штабе полка Гитлер постоянно находился в окружении неоднократно сменявшихся командиров и штабных офицеров и видел и слышал больше, чем офицеры батальонного, ротного и взводного звена. Те из них, кто случайно встречался с ним, сразу обращали на него внимание. Одному из них, командиру 9-й роты, он 17 июля 1918 г. спас жизнь. После боя южнее Куртьези он нашел его, тяжело раненного американским снарядом, и дотащил до своих. Спустя две недели он был награжден Железным крестом I степени. Еще через три недели он поехал в служебный отпуск в Нюрнберг, 25 августа получил знак служебного отличия III степени и 10 сентября выехал в отпуск в Шпиталь, «родовую деревню» семейства Гитлеров.

В течение четырех лет боев за Ипр [В ноябре 1980 г. на лондонском аукционе «Сотби» был продан за 70 тысяч марок Крест Виктории, принадлежавший бывшему английскому ефрейтору Генри Тенди, который утверждал, что из жалости сохранил Гитлеру жизнь в октябре 1918 г. в Ипре во время рукопашной в траншеях, потому что «он шел, спотыкаясь, полуслепой после отравления горчичным газом». Поскольку Гитлер получил отравление газом 15 октября 1918 г. под Ла-Монтенем (под Ипром он был в ноябре 1914 г.), фантастическая история Тенди уже только поэтому не может быть правдоподобной. Но даже если бы все обстояло и так, то слишком невероятно, чтобы он спустя десятилетия точно вспомнил лицо человека, которого (если верить описанию Тенди) видел всего несколько мгновений в пылу боя, в каске и, кроме того, выпачканного в грязи.], Фромель, Мессин, Витшете, на Сомме, в Артуа, под Ла-Бассе, Аррасом, Шемен де Дамом, на Марне и под Ла-Монтенем он имел возможность понаблюдать за действиями командования полка и накопить такой опыт, который невозможен даже для офицера Генерального штаба в мирное время. Позднее, во время второй мировой войны, он был в этом отношении на голову выше многих из своих генералов. Но несмотря на свои удивительные идеи, интуицию и смелые решения, он всю свою жизнь в принципе оставался как полководец и стратег на уровне командира полка, которому все необходимо знать в деталях, все слышать, видеть и самому принимать решения по любым мелочам.

Приказы, которые Гитлер отдавал в качестве верховного главнокомандующего вермахта, и обоснования, которые он находил для своих решений, нередко отражали его личный опыт времен первой мировой войны. Так, например, при обсуждении ситуации вечером 18 июня 1944 г. он высказался по поводу воздушной войны в Италии следующим образом: «Во время мировой войны у нас нигде не было таких слабых позиций в воздухе. Это я точно знаю. Например, во время нашего большого наступления во Франции мы полностью смели англичан с театра войны. Такого ужасного положения у нас в мировую войну не было. Еще в 1917 г. ситуация складывалась так, что в битве под Аррасом экскадрильи Рихтгофена полностью очистили все небо. Английские эскадрильи не могли пробиться и повсюду натыкались на плотную оборону. Я сам видел, как были сбиты последние 10 самолетов. Потом у нас была полная свобода. И в битве за Фландрию, где состоялись первые крупные воздушные бои того времени, где в дело вводилось от 70 до 100 самолетов с каждой стороны, — там тоже была такая мясорубка. Но чтобы противник один господствовал в воздухе и летал где хотел, такого никогда не было. Правда потом они уже обнаглели совсем, а в 1918 г. стало еще хуже». А 29 декабря 1944 г., выслушав критические замечания по поводу действий отдельных частей в связи с поступлением пополнений, он делится своими воспоминаниями о мировой войне, которые у него всегда наготове: «Мне тут как раз пришло в голову насчет того, что люди жалуются, будто пополнение к ним приходит слишком поздно. В 1918 г., когда начиналось второе наступление, мы вышли 25-го вечером, 26-го заночевали в лесу, а 27-го вышли на позицию. Мы вышли в 5 часов вечера, а пополнение для крупного наступления в районе Шемен де Дам получили только после обеда накануне».

Время от времени он с позиций верховного главнокомандующего оправдывает свои решения, объясняя их опытом, полученным между 1914 и 1918 гг. «Такое случается, — рассказывал он в конце 1944 г. — Я это сам испытал, когда был посыльным. Например, командир на передовой получил открытку из дома, так было в нашем полку даже еще в 1915 и в 1916 гг., до тех пор пока у нас не появился толковый командира полка, кто-то должен был бежать среди бела дня, чтобы доставить ему эту открытку, о которой он узнал по телефону. Порой это стоило человеку жизни, да и для штабов возникала опасность, потому что днем сверху видно, кто куда идет. Просто идиотизм! Но только когда надавили сверху, это безобразие постепенно прекратилось. Точно так же было и с лошадьми. Тогда, например, чтобы привезти фунт масла, посылали подводу из Мессина в Фурн. Это, конечно, никуда не годится. Мне такое и в экономике приходилось встречать: машина грузоподьъемностью 4,5 тонны едет, чтобы привезти какую-то штуковину весом 12 килограммов. Постепенно мы все это прекратили».

Запрет Гитлера покидать раньше времени позиции, которые уже невозможно было удержать, и его (за немногими исключениями) упрямое нежелание принимать советы ведущих военачальников по заблаговременной подготовке и строительству запасных линий обороны тоже основывались в принципе на опыте, полученном им более чем 25 лет назад. Весной 1917 г. после возвращения на фронт из прусского лазарета в Беелитце под Штеттином он узнал, что при сокращении линии фронта между Аррасом и Суассоном отход немецких войск на «Личию Зигфрида» происходил быстрее, чем запланировано командованием. С тех пор он был убежден, что войска, имея в тылу заранее подготовленные позиции и укрепления, теряли уверенность в себе и их тянуло к этим укреплениям как магнитом. Однако его отказ от оперативного руководства войсками во второй половине второй мировой войны, когда такие меры во многих случаях наверняка принесли бы существенную пользу, нельзя отнести исключительно на счет его опыта, полученного во время первой мировой войны. Примерно такое же место занимали и пропагандистские мотивы, заключавшиеся в том, что даже во время войны необходимо обращать внимание на «мнение мировой общественности» и проводить важные военные мероприятия с его учетом. Это убеждение также возникло во время первой мировой войны. «К каким колоссальным успехам может привести… правильно проведенная пропагандистская работа, — признавался Гитлер в "Майн кампф", — можно было понять только во время войны… Враг преподносил нам… практические уроки… Все, что мы упускали, противник очень ловко подхватывал и использовал с гениальным расчетом. Я очень многому научился… изучая эту военную пропаганду [«В 1915 г. у нас впервые появилась вражеская пропаганда, — пишет Гитлер. — С 1916 г. она становилась все интенсивнее, а… к началу 1918 г. приобрела характер форменного потопа. На каждом шагу стали проявляться последствия этой охоты за душами. Армия постепенно начала думать так, как того хотел враг».]». К одному из важнейших таких уроков Гитлер относил то, что пропаганда в войне, где нет места гуманности, должна «исходить из собственного тыла» и служить исключительно «средством для достижения цели», которой должно быть подчинено все остальное.

Насколько мастерски Гитлер сумел подвергнуть во время второй мировой войны влиянию пропаганды вермахт и немецкий народ, настолько же неудачны были его попытки оказать влияние на противника и все «мировое общественное мнение» и осуществлять собственные военные решения и мероприятия с учетом этого мнения. Неоднократно наблюдавшаяся привычка Гитлера возводить собственный опыт в ранг закона природы, неминуемо должна была привести к катастрофическим последствиям.

Так как Гитлер после прихода к власти стал не только «фюрером и рейхсканцлером», но и верховным главнокомандующим вермахтом, а также, по сути, министром иностранных дел и пропаганды и использовал военных, Риббентропа и Геббельса только в качестве исполнительных органов, он тесно увязывает политические, военные и пропагандистские меры и во второй фазе войны принимает важные военные решения с учетом их пропагандистского влияния. Конечно, такая война требовала, чтобы он как верховный главнокомандующий включал в свою стратегию политические, экономические и пропагандистские соображения, но он заходил в этом настолько далеко, что пропорции в недопустимой степени смещались в пользу пропаганды. Так, например, во время битвы за Сталинград и Крым он не отдал приказа об отступлении, хотя с военной точки зрения это было совершенно необходимо. Отступление, которое, с его точки зрения, может иметь негативные пропагандистские последствия, не дает ему начиная с 1942 г. возможности в решающих ситуациях осуществлять долгосрочное планирование военных мероприятий и осуществлять оперативное руководство ими. В 1944 г. он отдал приказ удерживать Крым, потому что боялся, что сдача полуострова побудит Турцию отказаться от нейтралитета и вследствие растущего советского давления в черноморском регионе выступить на стороне союзников. В конечном итоге его стратегия свелась к тому, чтобы руководить военным потенциалом главным образом с учётом пропагандистского эффекта. Ради мнимых пропагандистских успехов он отказывался от подлинной стратегической выгоды только затем, чтобы повлиять, хотя бы на короткое время, на «мировое общественное мнение». Эта преувеличенная оценка пропагандистских эффектов не могла позволить ему принимать такие, например, стратегические решения, как сокращение фронтов, поскольку реализация этих решений на первый взгляд очень похожа на поражение. Совершенно очевидно, что такая стратегия престижа, несмотря на все громадные достижения армии и тыла, была наихудшей среди всех возможных альтернатив. «В военной области нельзя постоянно блефовать, а если такие попытки делаются, то борьба не только вскроет реальное соотношение сил, но и неизбежно приведет к ответному удару, который при стратегическом подходе к делу можно было бы упредить заранее: Фридриху Великому удалось пережить Колин, Хохкирх и Кунерсдорф».

Под Фромелем, руины которого стали мотивом картин не только для Гитлера, но и для уже известных художников Отто Аманна и Макса Мертенса, тоже служивших наряду со своими коллегами Бирком и Хеннигом [Самым известным из них после 1933 г. был Хенниг.] в полку имени Листа, Гитлер в начале 1915 г. стал свидетелем участия в боях индийских войск на стороне англичан. Он заметил, что они одеты не как «англичане», а как «индийцы» и мало пригодны для фронта. Тридцать лет спустя, 27 января 1945 г., он рассказывает: «Англичанину и в голову не приходит одеть индийцев по-английски... Они заставляют их бегать как аборигенов». А 23 марта 1945 г. говорит у себя на квартире в Берлине: «Есть индийцы, которые даже вошь убить не могут, они скорее позволят себя съесть... Я думаю, что если использовать индийцев для того, чтобы крутить молитвенные колеса или еще что-нибудь в этом роде, то из них получатся самые неутомимые солдаты в мире. Но использовать их в кровавом бою — это просто смешно».

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.