ИНДИВИДУУМ КАК ИНТЕГРИРОВАННОЕ ЦЕЛОЕ

Первое положение теории мотивации гласит: индивидуум - это

интегрированное, организованное целое. Данное теоретическое положение не

содержит в себе ничего нового, это "Отче наш" психологии, первая заповедь

любого психолога, которую мы, греховодники, так часто забываем, проводя

экспериментальные исследования. Пора, наконец, четко уяснить, что пока мы не

осознаем экспериментальную и теоретическую значимость данного положения, мы

не сможем приблизиться к построению теории мотивации, и все наши

эксперименты будут бесполезны. В рамках теории мотивации это общее положение

влечет за собой множество специфических последствий. Так, например, соглашаясь с ним, мы предполагаем также, что мотивация соотносится не с

какой-то частью индивидуума, а со всем индивидуумом как таковым. Такие

словосочетания, как "потребность желудка" или "генитальная потребность" в

хорошей теории мотивации неуместны. Потребность - это всегда потребность

индивидуума. Потребность в еде испытывает Джон Смит, а не желудок Джона

Смита. Удовлетворение потребности приносит удовлетворение индивидууму, а не

какому-то его органу. Пища утоляет голод Джона Смита, а не голод его

желудка.

Зачастую те из экспериментаторов, которые рассматривают голод Джона

Смита как функцию пищеварительного тракта Джона Смита, упускают из вида тот

факт, что голод воздействует не только на пищеварительную функцию

индивидуума, но и на другие, а возможно даже, на большинство его функций.

Трансформируется его восприятие (голодный человек совсем по-другому

воспринимает пищу), иначе функционирует его память (его преследуют

воспоминания о вкусной пище), изменяются эмоции (он становится напряженным и

нервозным). Ход и содержание мыслительных процессов также становятся иными

(голодного человека вряд ли увлечет решение алгебраической задачи, скорее, он будет думать о том, где бы ему поесть). Этот перечень можно продолжать до

бесконечности, пока не будут перечислены практически все функции человека, как физиологические, так и психические. Проще говоря, если уж Джон Смит

голоден, то он голоден весь, перед нами уже не тот человек, каким был Джон Смит полчаса назад.

ГОЛОД КАК ПАРАДИГМА

Рассмотрение голода в качестве парадигмы, в качестве модели прочих

мотивационных состояний в корне неверно как с точки зрения теории, так и в

практическом смысле. Стоит задуматься поглубже, и становится очевидно, что

голод - скорее специфический, нежели общий, тип мотивации. По сравнению с

другими мотивациями голод более "изолирован" (я употребляю это слово в том

же значении, в каком его употребляли гештальт-психологи и гольдштейнианцы); он не столь генерализован, как другие мотивации; и наконец, в отличие от

других мотиваций, он имеет под собой всем известную соматическую основу, что

вообще-то достаточно необычно для мотивации. Какие мотивы чаще всего движут

человеком? Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить какой-нибудь

день из своей жизни, восстановить в памяти мысли, одолевавшие вас. и

желания, руководившие вами на протяжении этого дня. Скорее всего, в

результате подобного интроспективного анализа вы придете к выводу, что

большинство ваших желаний было связано с приобретением одежды или нового

автомобиля, с потребностью в дружеском участии, в компании, похвале, престиже и тому подобных вещах. Обычно мы относим эти потребности к разряду

вторичных, или культуральных, в отличие от "истинных", или первичных

потребностей, которые мы называем физиологическими нуждами. Но на самом-то

деле именно эти потребности более существенны для нас, более естественны.

Поэтому в поисках парадигмы логичнее было бы обратиться не к голоду, а к

какой-нибудь из этих потребностей.

Долгое время бытовало мнение, что все потребности построены по образцу

первичных нужд, что культуральные потребности ведут себя точно так же, как

физиологические. Но сегодня мы можем с полной уверенностью утверждать, что

это не так. Большую часть человеческих потребностей невозможно изолировать, подавляющее большинство из них не; имеет локальной соматической основы.

Практически ни одна из потребностей не возникает обособленно, в отрыве от

других. (Если человек хочет заработать денег, это вовсе не означает, что его

радует шорох купюр и звон монет.) Почему бы нам не взять за образец

мотивации потребность такого рода, хотя бы ту же потребность в деньгах?

Вместо того, чтобы исследовать "чистое" физиологическое состояние или, вернее, некую парциальную потребность, например, голод, было бы правильнее

углубиться в изучение потребностей более фундаментальных, вроде потребности

в любви. Сегодня, основываясь на имеющихся данных, я могу со всей

уверенностью заявить, что, сколь бы велики ни были наши знания о голоде, они

нисколько не помогут нам в понимании стремления к любви. Я возьму на себя

смелость утверждать, что глубокое познание потребности в любви может дать

нам гораздо больше для понимания мотивации как таковой (и в том числе

потребности в пище), чем непосредственное изучение голода.

В данной связи уместно вспомнить критическое отношение

гештальт-психологии к понятию простоты. Потребность в пище, на первый взгляд

куда как более простая, чем потребность в любви, на самом деле не столь

проста (160). Иллюзия простоты возникает при выборочном рассмотрении

отдельных, изолированных, относительно самостоятельных проявлений и

процессов. Но даже и в таком случае рано или поздно мы обнаружим, что

по-настоящему важные процессы в обязательном порядке динамически

взаимосвязаны со всем тем, что важно для человека в целом. Однако, если так, то имеет ли смысл принимать за образцы потребности, столь далекие от

комплексного отражения целостности индивидуума? Может быть, причина столь

большого интереса науки к потребности в пище состоит в том, что эта

потребность легче других поддается исследованию с помощью знакомых

инструментов, традиционных (но не обязательно точных) методик, которые

изолируют, редуцируют, обособляют ее? И все-таки, если уж выбирать, какие

проблемы подлежат исследованию в первую очередь - тривиальные, но легко

разрешаемые, или же сложно постижимые, но чрезвычайно важные, - то я бы

отдал предпочтение последним.

32.

ЦЕЛЬ И СРЕДСТВО

Если проанализировать наши обычные желания, то мы обнаружим, по Меньшей

мере. одну общую, объединяющую их характеристику. Я говорю здесь о том, что

эти желания предстают перед нами не как цель, но скорее как средство

достижения некой цели. Человек желает заработать побольше денег, чтобы

купить новый автомобиль. В свою очередь, автомобиль он хочет купить для

того, чтобы не чувствовать себя "хуже" соседа, который недавно купил новый

автомобиль, то есть для того, чтобы сохранить самоуважение, уважение и

любовь окружающих. Взявшись за анализ человеческих желаний (я имею в виду

осознанные желания), мы очень скоро обнаружим, что за каждым из них стоит

какое-то другое, более фундаментальное желание, которое правильнее было бы

назвать целью или ценностью. Другими словами, при анализе человеческих

желаний мы сталкиваемся с той же ситуацией, что и при анализе

психопатологической симптоматики. Изучение симптомов - крайне полезное

занятие, но всегда следует помнить, что нас интересует не симптом сам по

себе, а его значение, его причины и последствия. Изучение отдельного

симптома почти бессмысленно, но анализ общей динамики симптомов полезен и

плодотворен, потому что только на основании такого анализа мы можем

поставить правильный диагноз и назначить курс лечения. Так же и отдельно

взятое желание интересно нам не само по себе, а только в связи с конечной

целью, проявляющейся в нем, в связи с его потаенным смыслом, подоплекой, вскрываемыми только посредством глубинного анализа.

Глубинный анализ тем и хорош, что всегда подразумевает существование

некой личностной цели, или потребности, глубже которых уже ничего нет, удовлетворение которых само по себе является целью. Характерная особенность

этих потребностей состоит в том, что они, как правило, не обнаруживают себя

непосредственно, а выступают скорее как своеобразный концептуальный источник

множества специфических, осознаваемых желаний. Другими словами, именно эти

базовые цели и стремления должны быть главным предметом исследования

человеческой мотивации.

Все вышеизложенное заставляет нас сформулировать одно очень важное

требование, которое необходимо учитывать при построении мотивационной

теории. Поскольку базовые цели не всегда представлены в сознании, то нам

придется иметь дело с очень сложной проблемой - с проблемой

бессознательного. Изучение только сознательной мотивации, даже самое

тщательное, оставляет за рамками рассмотрения очень многие человеческие

мотивы, которые не менее, а, быть может, и более важны, чем те, что

представлены в сознании. Психоанализ неоднократно демонстрировал нам, что

связь между осознаваемым желанием и лежащей в его основе базовой

неосознаваемой целью не обязательно прямолинейна. Эта взаимосвязь может быть

даже отрицательной, как это бывает в случае реактивных образований. Таким

образом, мы должны признать, что отрицание роли бессознательного делает

невозможным построение теории мотивации.

ЖЕЛАНИЯ И КУЛЬТУРА

В нашем распоряжении имеется достаточно антропологических данных, указывающих на то, что люди гораздо меньше отличаются друг от друга в своих

фундаментальных потребностях, нежели в повседневных, осознаваемых желаниях.

В пользу этого утверждения говорит тот факт, что представители разных

культур прибегают к разным, порой совершенно противоположным способам

удовлетворения одной и той же потребности, например, потребности в

самоуважении. В одной культуре для удовлетворения этой потребности человеку

нужно стать удачливым охотником, в другой - хорошим врачом, в третьей -

33.

отважным воином, в четвертой - быть эмоционально сдержанным человеком и т.д.

и т.п. Очевидно, что стремление стать удачливым охотником и стремление стать

хорошим врачом служат достижению одной и той же фундаментальной, конечной

цели. Поэтому при классификации эти два несоизмеримых на первый взгляд

желания логичнее было бы объединить в рамках одной категории, игнорируя

крайнюю несхожесть их поведенческих проявлений. Очевидно, что цель гораздо

более универсальна, чем средства достижения этой цели, потому что средства

обязательно подвержены влияниям конкретных особенностей культуры, традиций и

стереотипов.

МНОЖЕСТВЕННЫЕ МОТИВАЦИИ

Опыт исследования психопатологии еще раз доказывает нам, что с помощью

осознанного желания, посредством поведенческих актов, мотивированных этим

желанием, человек может реализовывать и выражать совсем иные, неосознаваемые

им желания. Поясним нашу мысль. Известно, что осознанное сексуальное

влечение и сексуальное поведение, продиктованное им, - чрезвычайно сложные

феномены, и сложны они именно потому, что за ними могут стоять различные

неосознаваемые желания. Если у одного человека сексуальное влечение может

быть обусловлено потребностью в самоутверждении, то у другого - стремлением

произвести впечатление, у третьего - потребностью в эмоциональной близости, в дружбе, безопасности и любви, у четвертого - комбинацией нескольких или

всех перечисленных потребностей. Разные люди могут совершенно одинаково

интерпретировать свое сексуальное влечение; очевидно, что почти любой

человек скажет сам себе, что ищет сексуального удовлетворения. Но мы-то

знаем, что все далеко не так просто, знаем, что слишком часто толкование

человеком своих желаний и поступков бывает ложным, и будем стремиться к

тому, чтобы постичь те фундаментальные потребности, которые стоят за

осознанными желаниями и внешними проявлениями этих желаний. (Все

вышесказанное верно и в отношении консумматорных реакций.)

В подтверждение этого тезиса можно привести еще один аргумент.

Как известно, за одним и тем же психопатологическим симптомом у разных

людей могут стоять разные, порой диаметрально противоположные желания. Так, например, истерический парез может быть вызван и стремлением к мести, и

потребностью в жалости, и жаждой любви, и потребностью в уважении. Анализ

осознаваемых желаний и психопатологических симптомов только с поведенческих

позиций равносилен добровольному отказу от понимания мотивации поведения.

Хочу подчеркнуть - сам по себе факт, что один и тот же поведенческий акт, одно и то же осознанное желание могут иметь в своей основе разные мотивы, достаточно необычен.

МОТИВАЦИОННЫЕ СОСТОЯНИЯ

Любое психологическое или физиологическое состояние, любое изменение

организма в какой-то мере связано с мотивацией, в каком-то смысле является

мотивационным состоянием. Если мы говорим, что человек чувствует себя

отверженным, то что это означает? Статическая психология спешит после этого

заявления поставить точку, в то время как динамическая психология поставит

двоеточие, ибо это заявление неизбежно влечет за собой множество других, каждое из которых требует эмпирической проверки. Чувство отверженности

охватывает всего человека, оно сказывается на его соматическом и психическом

состоянии. В частности, мы можем сказать, что человек, чувствующий себя

отверженным, напряжен, что он несчастен. Его чувство воздействует не только

на его физическое состояние, оно автоматически и неизбежно пробуждает к

жизни иные чувства и желания самой разнообразной окраски, такие, например, как неотступное желание завоевать любовь окружающих, всевозможные защитные

реакции, нарастающее чувство враждебности и т.п.

34.

Следовательно, подлинное понимание состояния, которое мы описали

словами "он чувствует себя отверженным", возможно только в том случае, если

мы расширим его длинным рядом прочих заявлений, каждое из которых обрисует

отдельный аспект состояния отверженного индивидуума. Говоря иначе, уже само

чувство отверженности мы должны понимать как мртивационное состояние. У меня

складывается впечатление, что современные теории мотивации исходят, как

правило, из ошибочной трактовки мотивационного состояния как особого, специфического, обособленного от процессов, происходящих на соматическом и

личностном уровнях. А между тем любая претендующая на убедительность теория

мотивации должна исходить из противоположного допущения, должна

предполагать, что мотивация непрерывна, бесконечна и изменчива, что она

является универсальной характеристикой практически любого организмического

состояния.

ВЗАИМОСВЯЗЬ МОТИВАЦИЙ

Человек - существо желающее. Человек крайне редко бывает полностью

удовлетворен, а если и бывает, то очень недолго. Стоит ему удовлетворить

одно желание, на его месте тут же возникает другое, затем третье, четвертое, и так до бесконечности. Желание непрекращающееся и неизбывное является

характерной особенностью человека, оно сопровождает его на протяжении всей

жизни. Назрела необходимость изучения взаимосвязей между различными

мотивациями. Устремившись к глубокому и широкому пониманию этих

взаимосвязей, мы вынуждены будем отказаться от пагубной склонности

изолировать одни мотивационные единицы от других. До тех пор, пока мы будем

изучать лишь внешние проявления потребности или желания, поступка, совершенного под действием потребности или желания, удовлетворения, полученного от достижения желанной цели, - до тех пор наше представление о

мотиве будет изолированным, единичным, частным, искусственно выдернутым из

общей картины моти-вационной жизни индивидуума. Внешнее проявление частного

мотива практически всегда зависит от общего уровня удовлетворенности или

неудовлетворенности потребностей организма, то есть от того, насколько

удовлетворены прочие потребности, более фундаментальные, препотентные

рассматриваемому. Очевидно, что если бы ваш желудок постоянно был пуст, если

бы вы все время изнывали от жажды, если бы вам каждодневно угрожали

землетрясения и наводнения, если бы вы все время ощущали на себе ненависть

окружающих, то у вас никогда не возникало бы желания написать ноктюрн, доказать теорему, украсить свой дом, красиво одеться.

До сих пор теории мотивации незаслуженно обходили своим вниманием два

чрезвычайно важных момента. Во-первых, человек крайне редко бывает

удовлетворен абсолютно, а если и бывает, то очень недолго, чаще всего он

бывает лишь более или менее удовлетворен; а во-вторых, существует своего

рода иерархия желаний, в которой одно желание препотентно другому.

Поиск по сайту: