Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Я ЗАНИМАЮСЬ ЛЮБИТЕЛЬСКИМ ШОКОЛАДОМ; ПОЛУЧАЮ ПАРУ ЗАМЕЧАНИЙ И ПАКЕТ



В этот день мистер Киплинг был со мной на вечеринке по случаю удаления датчика слежения в полицейском участке на Восточной Девяносто Третьей улице. Касательно полицейского участка у меня имелись сентиментальные ассоциации, так как он оказался тем же самым, где меня задержали за отравление Гейбла Арсли. Что насчет датчика? Говорили, что процедура извлечения не будет болезненной, но больно было. Офицер сказал навестить доктора, чтобы он проверил и исключил возможность заражения.

– Эти мелкие хреновины необходимо выбросить, но, – он извинился, – однажды мы использовали их раза два. Бюджет сокращают, ты знаешь.

Когда я уезжала, другой полицейский передал мне записку:

«Поздравляю тебя с освобождением. Пожалуйста, навести меня в Рикерсе. У меня есть информация для тебя.

С нежностью,

Твой кузен»

Я предположила, что она от Якова, хотя… давайте посмотрим фактам в лицо, в тюрьме у меня гораздо больше кузенов.

Снаружи растаял снег, день казался немного тропическим для конца февраля в Нью-Йорке.

– Так что будем делать? – спросил мистер Киплинг меня.

Я лежала без сна в своей постели до вечера, думая о вещах, которые должна сделать, как только освобожусь. Список получился очень длинным, так что мне необходимо было встать, чтобы записать его на своем планшете.

1.Найти заграничную школу для Нетти.

2.Найти школу для меня.

3.Выяснить, кто убил брата и Имоджен.

4.Отомстить за смерть моего брата.

5.Выяснить, как доставить пепел брата из Японии.

6.Выяснить, как поступить с своей жизнью после школы (то есть, в случае, если мне доведется ее закончить.)

7.Позвонить в Гранья-Манана узнать, как дела у Тео (конечно, не по отслеживаемой линии.)

8.Подстричься.

9.Разобраться с вещами Имоджен.

10.Купить подарок на день рождения Вину (на субботнем рынке?)

Но выполнять хоть что-то из списка мне сейчас не хотелось.

– Мистер Киплинг, – сказала я, – будет правильным прямо сейчас прогуляться вокруг совсем ненадолго?

Мы прошли долгий путь, идя с запада на Пятую, прошли мимо «Маленького Египта». «Маленький Египет» выглядел дряхло как никогда.

– Когда я был ребенком, – сказал мистер Киплинг, – я думал, что это самое холодное место в мире. Я любил мумии.

– Что произошло? – спросила я.

– Как все и вся, разорился. Никто не считал мумий достойными спасения, так я думаю. – Мистер Киплинг помолчал. – А сейчас это дурацкий ночной клуб.

Я знала его хорошо.

Перед «Маленьким Египтом» я обнаружила черный рынок продуктов, торговавший более открыто, чем в бытность прокурором Чарльза Делакруа. Я прошла мимо шоколадного дилера. Вы бы не узнали, что торговал он шоколадом, так как товара не было и в помине. Стол был накрыт темно-синей бархатной тканью, а на нем восседали около сотни матрешек. Что означала матрешка, знал каждый. Я подошла к столу. Мистер Киплинг спросил меня, уверена ли я в том, что собираюсь сделать.

– Вдруг за нами наблюдают?

Мы откупились от Берты Синклер, поэтому я полагала, что стала довольно-таки чиста.

– У вас есть «Особый Темный Баланчина»? – поинтересовалась я у поставщика.

Поставщик кивнул. Он сунул руку под стол и достал одну плитку. Сказать, что под оберткой, было нереально. Цвета блеклые, бумага непривлекательна и матовая. Вероятно, дешевая подделка с однопроцентным какао под оберткой Баланчина. Так или иначе, плитку я купила. Забавно, продавец требовал за него десять долларов.

– Вы серьезно? – спросила я. Плитка «Особого Темного» стоила обычно три-четыре доллара максимум.

– Поставка была малой, – отвечал продавец.

–Ты и я оба знаем, что это даже не шоколад Баланчина, – сказала я.

– Кто ты такая? Эксперт? Бери или уходи.

Я выложила деньги на стол. Несмотря на стоимость, мне было любопытно узнать, что продается под прикрытием именем моего отца.

Пока я совершала сделку, мистер Киплинг стоял поодаль. Полагаю, не хотел лишиться звания адвоката.

Я кинула шоколад в сумку, мистер Киплинг проводил меня до дома.

– Нужно ли нам поговорить о школе? – спросил мистер Киплинг.

А что тут говорить?

– На данный момент, обучение на дому – единственный вариант. Буду учиться и попробую получить аттестат до лета.

– И что после? Колледж?

Я посмотрела на мистера Киплинга.

– Я думаю, что мы оба знаем – я больше не пригодный материал для колледжа.

– Не правда! – заспорил он со мной, но я не обратила на это внимания. – Аня, твой отец хотел, чтобы ты отправилась в колледж.

Если бы был жив.

– А Нетти пойдет, – ответила я.

– А ты? Чем займешься вместо него?

В ближайших планах у меня выяснить, кто убил Лео и приказал напасть на остальную мою семью. А в долгосрочных? Все вдруг стало казаться мне бессмысленным.

– Мистер Киплинг, у меня мало свободного времени, – сказала я беспечно. – Поприсутствовать на похоронах дяди, навестить кузена в тюрьме и день рождения Вина в следующую субботу. Единственное, что меня волнует, это время на школу.

Нашла прогулка подошла к концу и мистер Киплинг сделал раздосадованное лицо.

– Хорошо, моя дорогая. Я договорюсь и найму репетитора.

Перед входной дверью моей квартиры кто-то оставил коробку средних размеров и конверт. Я занесла их домой и поставила на кухонный стол.

Записка гласила:

«Дорогая Аня,

Ты еще помнишь меня? Я Сильвио Фриман. Сил. Мне выпала возможность познакомиться с тобой осенью прошлого года, когда мы беседовали в школе. Я в курсе, что ты вернулась в город, и что, по крайней мере, на данный момент, твои юридические трудности позади. Надеюсь, могу сказать, что в «Какао сегодня» совещаются о вашем опыте. Если тебя это устраивает, пожалуйста, приходи...»

Я бросила записку в сторону, не потрудившись даже дочитать ее и повернулась к коробке. Почтовый штемпель указывал на Японию, обратным адресом стояла «Компания Сладостей Оно», которая, конечно же, синоним самого Юджи Оно. Коробка была на удивление тяжелой. Я сомневалась, открывать ее или нет. Внутри могла оказаться бомба.

И все же я сомневалась, ведь если Юджи Оно хотел бы прикончить меня, он вряд ли бы послал пакет с собственным обратным адресом на нем.

Я достала мачете из-под матраса и разрезала коробку, чтобы открыть ее. Внутри лежали пластиковый пакет с пылью, объемом с галлон, и маленькая белая карточка.

Лео.

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

«Дорогая Аня,

жаль, что я не смог приехать в Нью-Йорк, чтобы доставить это сам. Меня задержали дела в бизнесе и плохое здоровье. Мне также жаль, что эта вещь доставлена таким образом. Времени было очень мало. Когда-нибудь, я надеюсь, у меня будет возможность лучше объяснить мое поведение. Как ты знаешь, у меня была возможность увидеть тело Лео перед кремацией, но от его него осталось очень мало. Я верю, что тело его. Тело его девушки, Норико, опознали, а Лео с того временил в Японии не видели.

Ты все еще в моих мыслях,

ЮДЖИ ОНО»

 

 

Ох, Лео

Частичка моего сердца, я полагаю, надеялась, что смерть Лео была ошибкой, но я знала, что это было не так. Мозг не может отрицать доказательства. Лео умер.

Я была рада, что Нетти в школе, потому что не знала, что еще сказать ей.

Я поставила пепел на кофейный столик в гостиной и подумала над тем, что буду делать дальше. Лео нужны похороны, но если я похороню его на участке в Бруклине, меня могут потенциально привлечь за побег. Я не придерживалась идеи пятого пребывания в Свободе. Посему служба по Лео может быть неформальной – пепел, развеянный на ветру в парке в солнечный день, Нетти прочитает стихотворение и так далее. Разве так важно, чтобы останки Лео делили пространство с родителями? В любом случае, все они мертвы.

Из-за Лео мне хотелось плакать. Глаза защипало, а в груди стало тяжелее, но слезы не появились.

Чем дольше я смотрела на пепел Лео, тем больше чувствовала, как ни странно, неловкость. Шаги, которые я предприняла, чтобы спасти Лео, были попросту неверными. Посмотрите на результат! Мой отец, где бы он ни был, стыдится меня.

Я не двигалась в течение нескольких часов, до тех пор, пока из школы не вернулась Нетти. Она переводила взгляд с меня на пакет и снова на меня.

– Бедный Лео, – сказала Нетти и села на диван.

Нетти склонилась над кофейным столиком и взяла пакет за один угол, как будто хотела прикасаться к нему как можно меньше. – Кажется, так достаточно высоко? Лео был очень высоким. – Она поставила пепел обратно на стол. – Он приснился мне прошлой ночью.

– Я не слышала, как ты кричала.

– Я больше не ребенок, Аня. – Она закатила глаза.– Кроме того, это не кошмар. Лео был целым и невредимым, – она остановилась. – Думаю, нам не нужно хоронить. Лео не понравилось бы. Он любил бывать дома с нами. Ему нравилось быть здесь.

Я сказала ей, что выберу на следующей неделе урну и пошла в свою спальню. Я достала плитку шоколада из сумки и положила на комод.

Плитка выглядела так сладко и безвредно. По крайней мере, она не смертельная.

 

***

В субботу я надела свое верное черное платье, носить которое было просто больно, и отправилась на похороны дяди Юрия, происходившие не в моей церкви, а в православной, коей веры придерживались остальные члены нашей семьи. Я долго думала, брать ли Нетти, но воздержалась. Нетти знала дядю Юрия хуже меня, и я не хотела держать ее рядом с нашими дорогими близкими родственниками. Подумывала прихватить с собой мачете, но решила, что это слишком. В этом не было смысла, потому что меня обыскивали. Я взяла одного из нанятых мистером Киплингом телохранителей охранять снаружи наш дом – кирпичную стену по имени Дейзи Гоголь, шести футов роста, с руками толщиной с мою ногу, и нуждавшуюся в бровях и блеске для губ. Она наша с Нетти любимица. У нее был мелодичный голос. Я как-то упомянула об этом и узнала, что она училась на оперную певицу, прежде чем перешла в прибыльную сферу безопасности. Нетти сообщила, что Дейзи Гоголь кормила на нашем балконе птичек.

Похоронная служба была утомительной, ведь я ничего не чувствовала по поводу смерти Юрия Баланчина. Дейзи, однако, горько заплакала. Я спросила, знала ли она Юрия. Она не знала, но ее сподвигло чтение Экклезиаста. Она сжала мою руку в своей мясистой лапище.

С ночи тройного нападения я не находилась в комнате с кем-то из семьи. На передней скамье сидел Микки с женой Софией. Толстый на два ряда позади них. Остальное церковное пространство было заполнено сотрудниками шоколада Баланчина, некоторые были близкими, но я их знала плохо (но не нашла потребности упомянуть их в повествовании). Мне подумалось, что любой из них может нести ответственность, или же никто. Мир огромен, и в том возрасте я верила, что наполнен он потенциальными злодеями.

Когда подошла моя очередь взглянуть на тело Юрия, я склонилась над гробом и перекрестилась. Похоронному бюро удалось стереть последствия инсульта, лицо Юрия выглядело симметричнее, чем в нашу последнюю встречу. Губы его окрасились в неестественный фиолетовый оттенок, и мне стало интересно, что пытался он сказать в тот сентябрьский день. Я думала о его сыне Якове. Его не выпустили из тюрьмы, но Юрий был и его отцом тоже. И несмотря на то, чего Яков делал или не делал, я была в состоянии управлять частичками жалости к моему бедному кузену.

Я подошла к Микки и Софии, чтобы отдать дань уважения. На Микки был надет черный костюм, как и следовало ожидать. София была одета в бесформенное бардовое платье, которое выглядело на ней как тога. Странный выбор для похорон.

Глаза Микки покраснели. Он взял мою руку и поблагодарил за то, что я пришла.

София улыбнулась мне, но ее улыбка была ненастоящей.

– Как ты, Аня? – Она расцеловала меня в обе щеки. Ее щеки немного кололи мои. – Мы хотели приехать и увидеть тебя с того момента, как ты приехала, но были очень заняты Юрием. Как ты провела время за границей?

София понизила свой голос.

– С моими кузенами?

– Я полюбила их, – ответила я. – Спасибо вам.

– Нам с тобой многое нужно нагнать, – сказала София. – Многое произошло за эти месяцы.

Когда я уходила, меня остановил Толстый.

– Анни, – сказал он. – Ты не посещала мое заведение с самого возвращения.

– Нет, не приходила.

– Ты не должна бояться меня, – настаивал Толстяк. – Я не участвовал в нападениях.

– Все, кого я знаю, говорят, что они не участвовали, – сказала я. – Но все же нападения были, так?

– Послушай, Анни. Мне очень жаль по поводу Лео, но мой интерес связан с бизнесом. Микки сведет «Шоколад Баланчиных» в могилу. Он не плохой малый, но не знает, как улучшить дело, в отличие от своего отца. Я работаю со многими ребятами, которые на самом деле сбывают продукцию. И им необходимо знать, что продукция прибудет вовремя и в хорошем состоянии. С Микки продукция пропадает и никто нам не верит. Он потерял их доверие.

– Толстый, я не могу думать ни о чем, пока не узнаю, кто ответственен за...

– Послушай меня, Анни! – Я раньше не слышала, чтобы Толстый поднимал свой голос. –Вот что я пытаюсь тебе сказать. Неважно, кто это сделал. У тебя нет времени искать людей, которые участвовали в этом. Кто-то должен вмешаться и организовать «Шоколад Баланчиных», и я думаю, что этим человеком должен быть я.

Я ничего не сказала.

– Я бы хотел, чтобы ты поддержала меня. Твоя поддержка многое значит.

Я тщательно подобрала слова.

– С моей позиции кажется, что ты пытаешь убить Нетти, Лео и меня, и взять все под контроль.

Толстый покачал головой.

– Нет. Все не так.

– Тогда кто это сделал? Скажи, если знаешь.

– Ребенок, я сказал тебе, что это не я. Я хотел бы знать. Но я думал над этим и решил, что кто-то изнутри хотел ввергнуть предприятие в хаос. Как и тем отравлением в прошлом году.

– Ты имеешь в виду Юджи Оно?

– Анни, я не знаю. Может быть.

– Почему я должна позволить тебе управлять «Шоколадом Баланчина», если ты знаешь так мало?

– Все верно... Есть у меня одна мыслишка. – Он понизил свой голос и посмотрел через комнату на Софию. – Что, если она участвовала? Ее девичья фамилия Биттер, а Биттеры постоянные торговые посредники в Германии.

Я посмотрела через комнату на Софию Баланчину. Казалось маловероятным, что она послала меня спрятаться в Мексику и подвергнуть семью ее матери опасности. В этот момент казалось, что Толстый укажет пальцем на любого, лишь бы я прекратила указывать на него.

Дейзи Гоголь положила ладонь мне на плечо.

– Тебе лучше, Аня?

Я кивнула и сказала ей, что готова пойти.

Толстый схватил меня за руку.

– Я помню день твоего рождения. Твой отец принес фотографию нам в Бассейн, чтобы мы посмотрели. Я бы никогда не навредил тебе, твоему брату и сестре. Ты должна знать.

Единственное, что я знала наверняка – это то, что я ничего не знаю.

 


 

ГЛАВА 14

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.