Мужчина и Женщина. За порогом Рая 8 страница

Лю­ди жизнь кла­дут на пре­сло­ву­тое «вы­яс­не­ние от­но­ше­ний». «Лю­бит — не лю­бит, плю­нет — по­це­лу­ет, к серд­цу при­жмет — к чер­ту по­шлет». Се­риа­лы раз­дра­жа­ют, тра­ге­дии воз­выша­ют, ко­ме­дии ве­се­лят, но все они об од­ном. Об от­но­ше­ни­ях. О люб­ви, в кон­це-то кон­цов, все о ней.

Почему же все о ней? Разве мало других отношений? Других ведь гораздо больше… Так обернешься любовь ушла в сериалы, осталось только «другое». Где любовь-то?

Ты по­ла­га­ешь, что и здесь мож­но вне­сти внят­ность, в этих горь­ко-слад­ких деб­рях?!

Да­вай по­смот­рим на лю­бовь. Лю­бовь в об­щем ви­де — это удов­ле­тво­ре­ние ка­кой-то по­треб­но­сти, ко­то­рая на­хо­дит­ся на гра­ни со­ци­аль­ных и био­ло­ги­че­ских, на сты­ке двух об­лас­тей на­ше­го су­ще­ст­во­ва­ния. Очень ред­ко на это на­слаи­ва­ет­ся еще и иде­аль­ная лю­бовь. Лю­бовь как взаи­мо­по­зна­ние, взаи­мо­про­ник­но­ве­ние, по­то­му что для это­го нуж­но иметь как ми­ни­мум ис­сле­до­ва­тель­скую мо­ти­ва­цию.

Ага, значит, нам осталась любовь как взаимо-обнимание и взаимо-понимание, ну еще взаимо-утешение? А как же любовь как то самое, что сверкает на вершине снегом под солнцем? Любовь, которая все побеждает, все оживляет, все решает? Та что с первого взгляда и до «счастливо умерли в один день»? Не могли же люди ее просто выдумать?

А то о чем вы говорите и не любовь вовсе…

Итак, по­треб­но­сти

Ес­те­ст­вен­но, что, с од­ной сто­ро­ны, под­пи­ра­ет по­треб­ность в про­дол­же­нии ро­да, вся­че­ски под­кре­п­ляе­мая со­циу­мом. Со­ци­аль­ное дав­ле­ние в этом мес­те мак­си­маль­ное. Ос­ла­бе­вать это дав­ле­ние на­ча­ло с раз­ви­ти­ем ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва. По­то­му что са­мо раз­ви­тие это­го об­ще­ст­ва по­ро­ди­ло кон­фликт ме­ж­ду не­об­хо­ди­мо­стью вос­про­из­вод­ст­ва лю­дей и не­об­хо­ди­мо­стью при­влечь в про­из­вод­ст­во и жен­щин. Вот тут-то и на­ча­лись все про­бле­мы с ро­ж­дае­мо­стью. Что по­де­лаешь — или ро­ж­дае­мость, или ин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во.

Вы думаете эта потребность еще не отмерла?

С дру­гой сто­ро­ны, че­ло­ве­ком дви­жет по­треб­ность в эмо­цио­наль­ном кон­так­те, то есть в про­дол­же­нии дет­ст­ва, по­ис­ке ма­мы, по­ис­ке, к ко­му бы при­жать­ся и по­мур­лы­кать. В со­ци­аль­ной жиз­ни удов­ле­тво­рить эту по­треб­ность не­ве­ро­ят­но труд­но. Об­ще­ст­во все­гда по­ла­га­лось в этом мес­те на се­мью. Имен­но се­мья долж­на бы­ла быть тем ме­стом, где эта по­треб­ность удов­ле­тво­ря­ет­ся. Но не пред­по­ла­гал со­ци­ум, что се­мьи, пре­вра­тив­шись в ячей­ки об­ще­ст­ва, мо­гут из­ме­нить сво­им са­мым глав­ным функ­ци­ям: и про­дол­же­ния ро­да, и удов­ле­тво­ре­ния по­треб­но­сти в эмо­цио­наль­ном кон­так­те.

А вот скажите, с какого момента семья превратилась в ячейку общества? И как собственно эта «ячеистость» мешает «прижаться и помурлыкать»? И еще эмоциональный контакт он физический да?

По­зво­лю се­бе за­ме­тить, что ты ве­рен се­бе, и мы на­чи­на­ем с ве­щей фун­да­мен­таль­ных. И, рас­ко­лов этот орех и до­б­рав­шись до яд­ра, мы об­на­ру­жи­ва­ем, что оно из двух по­ло­ви­нок — из по­треб­но­сти иметь де­тей и из не­вы­но­си­мо­сти оди­но­че­ст­ва. И что, все, что лю­ди на­зы­ва­ют лю­бо­вью, рас­тет из это­го?

А как это называете вы? Неужели так и отмечаете про себя: вот тут хочу иметь детей, а здесь эмоциональный контакт себе организую да еще с мурлыканием? Можно ли жить постоянно отдавая себе отчет в том, какая потребность вдруг взыграла, а какая ее подгоняет?

Уви­дим. Итак, ес­ли че­ло­век влю­бил­ся, это еще ни о чем не го­во­рит, кро­ме то­го, что у не­го под­нял­ся гор­мо­наль­ный фон и за­пах­ло. Хо­тя, ко­неч­но, от лю­дей пах­нет мень­ше, чем от жи­вот­ных в их брач­ный пе­ри­од.

Дру­гое де­ло, ес­ли че­ло­век по­лю­бил. Про­изо­ш­ла с ним эта за­га­доч­ная шту­ко­ви­на под на­зва­ни­ем лю­бовь.

Так она все-таки происходит? Ее можно найти, встретить? А то судя по сказанному ранее, ее можно только заработать день и ночь рефлексируя свои потребности?..

Глав­ное, что нуж­но сде­лать, что­бы лю­бовь жи­ла, — убе­речь эмо­цио­наль­ный кон­так­т.Уми­ра­ет она имен­но то­гда, ко­гда уже не хо­чет­ся при­жать­ся и мур­лы­кать. Ес­ли это уш­ло, то все и кон­чи­лось. Даль­ше на­чи­на­ет­ся бит­ва по­лов, со­ци­аль­ные бит­вы, жизнь как бес­ко­неч­ное «вы­яс­не­ние от­но­ше­ний».

Ну-уу а как же знаменитый итальянский сценарий? Довыясняться до летающих сковородок ― такая вот безумная любовь… А потом так же бурно мириться… И вообще как насчет безумной и ослепляющей, все затмевающей любви? Или это вовсе не любовь?

Все так без­на­деж­но. Раз­ла­дил­ся эмо­цио­наль­ный кон­такт и все? Его же в прин­ци­пе мож­но вос­ста­но­вить при обо­юд­ном же­ла­нии и со­вме­ст­ных уси­ли­ях. Долж­но же быть что-то, чем под­кор­мить эмо­цио­наль­ную сфе­ру в труд­ный мо­мент.

Един­ст­вен­ная стра­хов­ка в этой об­лас­ти — это ин­тим, по­то­му что в нем кро­ме пря­мой чув­ст­вен­но­сти при­сут­ст­ву­ет и удов­ле­тво­ре­ние по­треб­но­сти в эмо­цио­наль­ном кон­так­те. Соб­ст­вен­но го­во­ря, сек­су­аль­ная по­треб­ность от­со­еди­ни­лась от по­треб­но­сти в про­дол­же­нии ро­да имен­но за счет то­го, что со­еди­ни­лись в од­ном мес­те: по­треб­ность в чув­ст­вен­ном удо­воль­ст­вии и по­треб­ность в эмо­цио­наль­ном кон­так­те.

Это как ― «ночь все спишет»?

Ес­те­ст­вен­но, это ог­ром­ный приз,

Какой приз? Это интим ― приз? Неужели вот такая сильная штука?

а раз это огром­ный приз, то, ес­те­ст­вен­но, со­ци­ум свою лапу тут же и за­пус­тил в это ме­сто и на­чал эту сфе­ру ис­поль­зо­вать как сред­ст­во для управ­ле­ния со­ци­аль­ным по­ве­де­ни­ем.

А как он через это управляет?

Так что «клуб­нич­ка» у нас рас­тет на на­во­зе, как и все ос­таль­ное, в почве рас­тет. Без поч­вы ни­че­го не бы­ва­ет, кро­ме че­ло­ве­че­ских ил­лю­зий. Вот они-то со­вер­шен­но бес­поч­вен­ны. Ка­кая про­за — эта ва­ша зем­ля, кор­ни, удоб­ре­ния. Ка­кая про­за! У нас сра­зу цве­точ­ки. Ви­сят в воз­ду­хе, и все. От­ку­да они там взя­лись?

Но по­смот­ри, с са­мо­го ран­не­го дет­ст­ва и до глу­бо­кой ста­рос­ти, в сказ­ках и в Биб­лии, в лю­бой куль­ту­ре ле­ген­ды о люб­ви, ска­за­ния о люб­ви, меч­та о люб­ви, ожи­да­ние люб­ви. Все про­ни­за­но этим. Су­ще­ст­ву­ет не­кий уго­вор «по умол­ча­нию», что, как бы удач­лив ни был че­ло­век, ка­ких бы ус­пе­хов он ни до­бил­ся, ес­ли не бы­ло в его жиз­ни люб­ви, зна­чит, не бы­ло че­го-то на­столь­ко важ­но­го, что и счи­тать свою жизнь сча­ст­ли­вой и дей­ст­ви­тель­но удач­ной он не мо­жет.

И это так глу­бо­ко впе­ча­та­но, так проч­но по­ме­ще­но в зо­ну ве­щей, са­мо со­бой ра­зу­мею­щих­ся, что да­же не об­су­ж­да­ет­ся. Об­су­ж­да­ют­ся след­ст­вия, кон­крет­ный сю­жет, це­на, ко­то­рую че­ло­век за это го­тов за­пла­тить. Один карь­е­рой жерт­ву­ет, дру­гой день­га­ми, а кто-то и жиз­нью, лю­ди ос­тав­ля­ют де­тей и по­ки­да­ют ро­ди­ну, но пред­по­ло­же­ние, что без это­го во­об­ще мож­но обой­тись — оно про­сто не об­су­ж­да­ет­ся все­рь­ез. И это ка­са­ет­ся не толь­ко «сла­бых жен­щин», для ко­то­рых во­об­ще сча­ст­ливая жизнь без люб­ви не счи­та­ет­ся воз­мож­ной, но и «силь­ных муж­чин».

По­ня­тие люб­ви пре­вра­ти­лось уже в ша­ман­ское за­кли­на­ние: Лю­бовь! Лю­бовь! Лю­бовь! Имен­но лю­бовь долж­на спа­сти ме­ня от об­ще­ния с жи­вым че­ло­ве­ком. Вот на­сту­пит лю­бовь — и все са­мо со­бой рас­со­сет­ся.

Так есть любовь или нет любви? Есть она как то, что движет солнца и светила и совершает другие более прозаические чудеса? Читать книгу о мужчине и женщине, в которой отрицается любовь… стоит ли читать ее вообще? Иллюзии хоть жить дают, а это знание по вашему оно что дает?

Ну, рас­со­сет­ся не рас­со­сет­ся, но меч­та о люб­ви — это, на­до при­знать, очень час­то дей­ст­ви­тель­но на­де­ж­да, что слу­чит­ся не­что и встре­тит­ся че­ло­век, ко­то­рый пой­мет, под­дер­жит, по­чув­ст­ву­ет. Как ска­за­но: «В го­ре и в ра­до­сти, в бо­гат­ст­ве и в бед­но­сти, в бо­лез­ни и в здра­вии, по­ка смерть не раз­лу­чит нас».

Или ты хо­чешь ска­зать, что лю­бовь, что все это про­сто при­ня­то на­зы­вать лю­бо­вью, а в дей­ст­ви­тель­но­сти это что-то дру­гое. И по­то­му так мно­го об этом го­во­рят, ду­ма­ют, пи­шут, что, на­зы­вая лю­бо­вью мас­су са­мых раз­но­об­раз­ных ве­щей, лю­ди чув­ст­ву­ют, что все это не со­всем то.

Влюбленность ― молния, зажигающая спичку, а любовь ― время пока ты сможешь удержать ее горящую в руках… Так о любви можно говорить только в прошедшем времени?

А что та­кое лю­бовь? И чем она от­ли­ча­ет­ся от влюб­лен­но­сти? Кто об этом за­ду­мы­вал­ся? Влюб­лен­ность вре­мен­на — она при­хо­дит и ухо­дит. У нее есть своя ди­на­ми­ка, и от­но­сить­ся к это­му на­до нор­маль­но. Лю­бовь же — это выс­шая фор­ма от­но­ше­ний. Ко­гда мы го­во­рим «лю­бовь», мы долж­ны по­ни­мать, что лю­бовь под­ра­зу­ме­ва­ет пре­ж­де все­го сверх­цен­но­ст­ное от­но­ше­ние к дру­го­му.Имен­но в этом смыс­ле в «Со­ло­мо­но­вых пес­нях» ска­за­но: «Ибо креп­ка, как смерть, лю­бовь».

Любовь ― это разве не чувство? Чувство, рождающее это самое сверхценностное отношение? Так какое оно это чувство и «из какого сора» берется?

Ко­гда это сверх­цен­но­ст­ное от­но­ше­ние вза­имно, то то­гда по­яв­ля­ют­ся Ро­мео и Джуль­ет­та.

А разве у них любовь?

Ко­гда сверх­цен­но­ст­ное от­но­ше­ние толь­ко с од­ной сто­ро­ны, ро­ж­да­ет­ся ва­ри­ант тра­ги­че­ский или, на­обо­рот, воз­вы­шен­ный. А это оз­на­ча­ет толь­ко од­но: в па­ре у од­но­го есть са­мо­по­жерт­во­ва­ние как сверх­цен­ность, а у дру­го­го — нет…

«Сирано Де Бержерак»? Татьяна и Онегин?

А лю­бовь? Это все­гда сверх­цен­но­ст­ное от­но­ше­ние к дру­го­му. Это сня­тие дис­тан­ции, а не ре­ше­ние про­блем меж­лич­но­ст­ных от­но­ше­ний.

А влюбленность ― не сверхценностное? Или любовь ― это такое сознательное отношение, тимуровское такое? :)) И как это с эмоциональным контактом связать?

И секс в люб­ви мо­жет быть, а мо­жет и не быть. И на­сколь­ко из­вест­но, ни­ка­кие зна­ния та­ко­го сов­па­де­ния не обес­пе­чи­ва­ют. Это — судь­ба. Рас­по­ря­же­ние ре­аль­но­сти. Все, что угод­но! Да, бы­ва­ет та­кое чу­до, что все сов­па­дет.

То есть нет в любви никаких компонентов, ни из чего ее не приготовишь, ни на чем не замешаешь?

А зачем люди вообще ищут любовь?

Мы, сле­дуя на­ше­му глав­но­му по­во­ду, го­во­рим о са­мом по­ня­тии и пы­та­ем­ся от­гра­ни­чить пред­мет на­шей бе­се­ды. Лю­бовь как та­ко­вая не за­вя­за­на на от­но­ше­ни­ях по­лов. Это не обя­за­тель­но от­но­ше­ния ме­ж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной. Лю­бовь, ес­ли ко­рот­ко ска­зать, — это вы­ход за пре­де­лы се­бя, иг­но­ри­ро­ва­ние се­бя во имя дру­го­го.По­это­му и го­во­рят: под­виг люб­ви.

Альтруизм? Жертвенность? Вот она и нашлась ― слепая любовь…

В боль­шин­ст­ве же слу­ча­ев лю­ди лю­бо­вью на­зы­ва­ют влюб­лен­ность или удач­но сло­жив­шие­ся от­но­ше­ния, под­кре­п­лен­ные влюб­лен­но­стью. По­то­му лю­бовь и влюб­лен­ность как по­ня­тия по­те­ря­ли вся­кий смысл, что они ста­ли без­раз­мер­ны­ми.

А они имели смысл эти понятия? То есть у Данте и Петрарки, Орфея и Шекспира ― эти понятия еще имели смысл, а у нас сегодняшних ― нет?

А чем «удач­но сло­жив­шие­ся от­но­ше­ния, под­кре­п­лен­ные влюб­лен­но­стью» от любви отличаются?

Что толь­ко не на­зы­ва­ют лю­бо­вью! И про­ек­цию иде­аль­но­го от­ца, и про­ек­цию иде­аль­ной ма­те­ри, и тор­го­вые сдел­ки. Что толь­ко не на­зы­ва­ют влюб­лен­но­стью!

Но ес­ли мы хо­тим в чем-то по­мочь се­бе или лю­дям, мы долж­ны на­ко­нец оп­ре­де­лить­ся, о чем мы го­во­рим. Бы­ва­ет, ко­неч­но, лю­бовь ме­ж­ду муж­чи­ной и жен­щи­ной. Но бы­ва­ет лю­бовь и ме­ж­ду муж­чи­на­ми, и ме­ж­ду до­че­рью и ма­те­рью, ме­ж­ду ис­ти­ной и че­ло­ве­ком, ме­ж­ду при­ро­дой и че­ло­ве­ком… Ко­гда дру­гой, кто бы это ни был или что бы это ни бы­ло, цен­нее, чем я сам.

«Люблюя Родину, но странною любовью. Не победит ее рассудок мой»… А теперь посмотрим слайды. То есть любовь ― это мое отношение? Нет любви «между», а есть моя любовь к кому-то? И разделенной любви не бывает?

Любящий де­ла­ет сле­дую­щий шаг к ду­хов­но­сти, по­то­му что он ви­дит луч­ше, чув­ст­ву­ет луч­ше, обо­ст­рен­нее вос­при­ни­ма­ет.

Хм… А духовность тут при чем?

Дейст­ви­тель­но, лю­бовь это один из клю­чей ду­хов­ных. Но имен­но лю­бовь, а не влюб­лен­ность, по­то­му что у влюб­лен­но­сти есть своя ди­на­ми­ка, она мо­жет поя­вить­ся, прой­ти и так да­лее. И ни­ко­го в этом нель­зя ви­нить, по­сколь­ку влюб­лен­ность — это ре­зо­нанс, сов­па­де­ние био­ло­ги­че­ско­го и пси­хо­ло­ги­че­ско­го ре­зо­нан­са. На­при­мер, пси­хо­ло­ги­че­ский ре­зо­нанс со­хра­нил­ся, а био­ло­ги­че­ский рас­стро­ил­ся, и что то­гда?! Влюб­лен­но­сти больше нет. Нет бес­ко­неч­ной люб­ви, но есть бес­ко­неч­ность люб­ви.

Один бол­га­рин да­же на­пи­сал тол­стен­ную мо­но­гра­фию «Лю­бовь. На­уч­но-пси­хо­ло­ги­че­ское ис­сле­до­ва­ние во­про­са». Очень, кста­ти, ра­зум­ная книж­ка. Но там не бы­ло са­мо­го глав­но­го: что он, соб­ст­вен­но го­во­ря, ис­сле­ду­ет? Там не бы­ло оп­ре­де­ле­ния.

Ес­ли же го­во­рить о ду­хов­ном пу­ти, то по­нят­но, что по­ка че­ло­век не дос­ти­га­ет бо­же­ст­вен­ной люб­ви, то все его от­но­ше­ния — в луч­шем слу­чае че­ло­ве­че­ские, а ко­гда дос­ти­га­ет бо­же­ст­вен­ной люб­ви, то все ста­но­вит­ся бо­же­ст­вен­ным. Но в бо­же­ст­вен­ной люб­ви со­кры­та и тай­на бо­же­ст­вен­но­го рав­но­ду­шия. Бог не раз­ли­ча­ет. Он лю­бит всех оди­на­ко­во: и пра­вед­ни­ков, и греш­ни­ков.

Ты зна­ешь, я слы­шу в тво­их ре­чах уп­рек. Я знаю, что ты ни­ко­го ни в чем не ви­нишь, что ты го­во­ришь о том, что ви­дишь, и о том, что зна­ешь. Знаю, а все-та­ки слы­шу. Ты так кра­си­во пе­ре­бра­сы­ва­ешь мос­ты от про­стой влюб­лен­но­сти к Бо­же­ской люб­ви. А лю­ди? Лю­ди, обыч­ные муж­чи­ны и жен­щи­ны, они, по-мо­ему, где-то по­се­ре­ди­не.

С не­ко­то­рых пор муж­чи­ны вы­зы­ва­ют у ме­ня ог­ром­ное со­чув­ст­вие. Их судь­ба очень не про­ста. Жен­щи­ны в сво­ем лег­ко­мыс­лен­ном эго­из­ме при­вык­ли по­пре­кать муж­чин их пре­иму­ще­ст­ва­ми, их яко­бы сво­бо­дой и тем, что они при­свои­ли себе слиш­ком мно­го прав. Эта че­пу­ха так дав­но по­вто­ря­ет­ся на раз­ные ла­ды, что мно­гие в нее совер­шен­но по­ве­ри­ли и от­но­сят­ся к ней впол­не серь­ез­но.

Но ведь воз­мо­жен со­всем дру­гой взгляд. Смот­ри, как все про­ис­хо­дит. Ис­по­кон ве­ка, ко­гда в семье ждут ре­бен­ка, осо­бен­но пер­во­го, ждут маль­чи­ка, и не во­об­ще маль­чи­ка, ре­бен­ка, по­да­рок судь­бы. Ждут очень кон­крет­но, на­след­ни­ка, про­дол­жа­те­ля ро­да, но­си­те­ля луч­ших черт се­мьи, зара­нее зная, ка­ким он дол­жен быть, что­бы все бы­ли до­воль­ны, что­бы оп­рав­дать ожи­да­ния ро­да, пред­ков. И вот он, дол­го­ждан­ный, по­яв­ля­ет­ся.

Муж­чи­на дол­жен, муж­чи­на обя­зан, у нас в роду муж­чи­ны ни­ко­гда…

Его все вре­мя срав­ни­ва­ют, он все вре­мя сорев­ну­ет­ся…

И ищет люб­ви. И ка­жет­ся ему, ино­гда на­хо­дит. Но там то­же срав­ни­ва­ют, там то­же при­хо­дит­ся сорев­но­вать­ся. И он идет даль­ше и про­дол­жа­ет искать. Ис­кать не при­за и на­гра­ды, а жен­щи­ну, кото­рая при­мет и по­лю­бит его ни за что. Про­сто по­то­му, что он — это он. И он смо­жет на­ко­нец снять все дос­пе­хи, от­ка­зать­ся от всех со­рев­но­ваний и без­бо­яз­нен­но рас­крыть ду­шу.

Но са­мое пе­чаль­ное, что дос­пе­хи при­рас­та­ют, а дух со­рев­но­ва­ния так въе­да­ет­ся в плоть, что ес­ли и по­сы­ла­ет судь­ба чу­до та­кой люб­ви, то ча­ще все­го не­чем ее при­нять и не­чем в нее по­ве­рить.

По­том я вдруг уви­де­ла, что та­ко­го же со­чув­ст­вия дос­той­ны и жен­щи­ны. С ран­не­го дет­ст­ва ей вну­ша­ют, что, ко­гда она вы­рас­тет, она ста­нет хо­ро­шей же­ной и за­бот­ли­вой ма­те­рью и за это ее бу­дут лю­бить. Она долж­на быть ум­ной, или обая­тель­ной, или оча­ро­ва­тель­ной, и за это ее будут лю­бить. И она ста­ра­ет­ся со­от­вет­ст­во­вать то­му идеа­лу, за ко­то­рый лю­бят.

И так же как и муж­чи­на, со­рев­ну­ет­ся, срав­ни­ва­ет, ста­ра­ет­ся со­от­вет­ст­во­вать, и так же ищет люб­ви, а на­ты­ка­ет­ся на бо­лее или ме­нее удач­ную тор­го­вую сдел­ку. И так же ищет то­го, кто по­лю­бит ее ни за что, а про­сто по­то­му, что она — это она. И так­же, да­же встре­тив та­кое чу­до, бо­ит­ся и не­до­вер­чи­во спра­ши­ва­ет: «За что?»

И ведь это ис­крен­няя и на­стоя­щая боль, и мо­жет, сто­ит об этом рас­ска­зать?

Я те­бя по­ни­маю и не со­мне­ва­юсь в ис­крен­но­сти лю­дей, но ко­гда лю­бовь есть, о ней не го­во­рят, ко­гда ее нет, то сло­ва ее не за­ме­нят. Так есть на зем­ле. Лю­бовь как сверх­цен­но­ст­ное от­но­ше­ние очень ред­ка. Ма­ло кто от­да­ет се­бя ра­ди дру­го­го.

Я не раз слы­шал жа­ло­бы на то, что ни­как не уда­ет­ся встре­тить лю­бовь. Тут ни­че­го не по­де­ла­ешь: ес­ли че­ло­век не мо­жет за­быть про се­бя, то и не встре­тит. Все очень про­сто. Смо­жет за­быть про се­бя — бу­дет обя­за­тель­но. Ни­ка­кой тра­ге­дии я в этом мес­те не ви­жу. Тра­ге­дия — в дру­гом. Тра­ге­дия на­чи­на­ет­ся, ко­гда у че­ло­века вдруг воз­ни­ка­ют не­ко­то­рые пре­тен­зии, сво­его ро­да за­про­сы.

Жил че­ло­век жил, а по­том у не­го вдруг за­просы поя­ви­лись, че­го-то эта­ко­го за­хо­те­лось… За­хо­те­лось че­ло­ве­ку люб­ви боль­шой, да еще чтобы ду­хов­ной она бы­ла со сте­пе­ня­ми вся­ки­ми. А де­лать для это­го он ни­че­го не хо­чет, да и не зна­ет, как де­лать. Од­но толь­ко де­ло при­выч­ное и ос­та­лось — стра­дать. По­это­му на­до ду­мать, что ты хо­чешь и за­чем ты это хо­чешь. То есть что ты с этим бу­дешь де­лать. А уже по­том, ес­ли со­гла­сен на по­след­ст­вия этой са­мой боль­шой и ду­хов­ной люб­ви, ищи сред­ст­ва и ме­то­ды, учись.

А то хо­чет­ся ду­хов­но­сти, как прин­ца на ко­не. А так не бы­ва­ет. И вот то­гда на­чи­на­ет­ся дей­ст­ви­тель­ная тра­ге­дия, по­то­му что че­ло­век ока­зы­ва­ет­ся в зна­ме­ни­том та­ком мес­те — «ме­ж­ду стуль­ев». А ко­гда «ме­ж­ду», то это очень боль­но; сту­лья все рас­пол­за­ют­ся, а мыш­цы не же­лез­ные, ра­но или позд­но за­бо­лит.

Эта тра­ге­дия срод­ни всем дру­гим по­во­дам, по ко­то­рым лю­ди счи­та­ют воз­мож­ным и да­же пра­виль­ным по­зво­лить се­бе стра­дать. Эта по­тря­саю­щая вил­ка ме­ж­ду тем, что че­ло­век хо­чет, и тем, что он для это­го де­ла­ет.

В этой си­туа­ции, на­вер­ное, я ока­жусь дос­та­точ­но же­ст­кой, но мне все­гда ка­за­лось, что вы­ход есть — или не на­до хо­теть то­го, ра­ди че­го не го­тов де­лать, или де­лай во ис­пол­не­ние соб­ст­вен­ных же­ла­ний.

Но ес­ли вер­нуть­ся к на­шей те­ме по­ис­ков люб­ви, ведь не все же столь ка­те­го­рич­ны в стрем­ле­нии к пре­дель­но­му, они про­сто жи­вут и ищут ра­до­сти в сво­ей обыч­ной, ка­ж­до­днев­ной жиз­ни.

Итак, мы оп­ре­де­ли­лись с тем, ка­кое со­дер­жа­ние мы вкла­ды­ва­ем в по­ня­тие «лю­бовь». Для то­го что­бы по­лю­бить, нуж­но дру­гим за­ин­те­ре­со­вать­ся боль­ше, чем со­бой.Это слож­но и не очень по­нят­но — за­чем. Ес­ли лю­бовь при­шла, то это ли­бо по­да­рок судь­бы, ли­бо на­ка­за­ние. А ес­ли еще не слу­чи­лось и ес­ли че­ло­век пы­та­ет­ся как-то про­рвать­ся к люб­ви и пе­ре­жить это чув­ст­во, то ему ну­жен свой соб­ст­вен­ный, им са­мим пе­ре­жи­тый смысл, ко­то­рый бы по­зво­лил так от­не­стись к дру­го­му. А та­кой смысл мо­жет об­на­ру­жить толь­ко че­ло­век, пе­ре­жив­ший свое соб­ст­вен­ное ве­ли­чие. Не ма­нию ве­ли­чия, а пе­ре­жи­ва­ние, что он — Че­ло­век, что он — по об­ра­зу и по­до­бию Божь­е­му и что его пред­на­зна­че­ние — го­раз­до ин­те­рес­нее, объ­ем­нее и бо­га­че, чем то, что на­зы­ва­ет­ся «про­сто жизнь».

Ос­та­ва­ясь же в рам­ках жи­тей­ских, мы мо­жем го­во­рить о том, что бе­да-то че­ло­ве­ка внут­ри не­го са­мо­го, в его бес­ко­неч­ном оце­ни­ва­нии. Че­ло­век ис­пор­чен идео­ло­ги­ей, в том чис­ле и идео­ло­ги­ей ча­ст­ной жиз­ни. Вот ведь и сверх­цен­но­ст­ное от­но­ше­ние к мо­мен­там сек­су­аль­ных от­но­ше­ний, сек­су­аль­ных кон­так­тов свя­за­но как раз с тем, что они вос­при­ни­ма­ют­ся как ча­ст­ная, ин­тим­ная, не­при­кос­но­вен­ная жизнь.

А на са­мом де­ле? До­пус­тим, па­ра, жи­ву­щая по об­ще­при­ня­тым со­ци­аль­ным стан­дар­там, пы­та­ет­ся ор­га­ни­зо­вать свой мир. Свой ин­тим­ный мир на дво­их, в ко­то­ром нет со­ци­аль­ных стан­дар­тов. Ка­кая тут труд­ность?

Не пус­тить ту­да со­ци­аль­ные стан­дар­ты, то есть функ­цио­наль­ные от­но­ше­ния. То­гда в их ин­тим­ном ми­ре бу­дут су­ще­ст­во­вать толь­ко их соб­ст­вен­ные стан­дар­ты, а ни­ка­кие дру­гие дей­ст­вовать не бу­дут. Это и бу­дет ин­тим­ная, не пуб­лич­ная жизнь. А ес­ли со­ци­аль­ные стан­дар­ты все-та­ки ка­ким-то об­ра­зом про­ник­нут — че­рез оцен­ки, ска­жем, — то это уже скры­тая фор­ма пуб­лич­но­сти. Ах, что бу­дут го­во­рить…

И об этой ин­тим­ной жиз­ни в прин­ци­пе ни­кто не зна­ет.

И не дол­жен знать, ко­неч­но.

По­это­му нам и не­из­вест­ны ин­тим­ные, так ска­зать, ве­щи…

Йес! Пра­виль­но…

А из­вест­ны со­ци­аль­ные.

Ес­ли лю­ди пус­ти­ли те­бя в свою ин­тим­ную жизнь, зна­чит, она уже не ин­тим­ная, они уже этим тор­гу­ют.

То есть в прин­ци­пе — это тай­на.

Тай­на — и это пре­крас­но.

Мат­рич­ная ос­но­ва со­циу­ма про­лез­ла и в интим­ный мир. Здесь то­же со­рев­но­ва­ния, по­беды и срав­не­ния, а как толь­ко про­лез­ла, так и ли­ши­ла че­ло­ве­ка его ин­тим­ной жиз­ни, ес­ли не за­бы­вать, что ин­тим­ный мир — это часть жиз­ни, ку­да дей­ст­вие со­ци­аль­ных за­ко­нов не рас­про­стра­ня­ет­ся.

Это та тер­ри­то­рия, ко­то­рая пред­на­зна­че­на для встре­чи двух пред­ста­ви­те­лей раз­ных ми­ров как вне­по­ло­жен­ная дав­ле­нию за­ко­нов со­циу­ма и при­ро­ды, где эти су­ще­ст­ва мо­гут встре­тить­ся как они есть и, мо­жет быть, уз­нать и по­нять друг дру­га. Это ме­сто пау­зы, ко­то­рое да­ет воз­мож­ность услы­шать ре­аль­ность, гля­дя в гла­за друг дру­гу. Это тер­ри­то­рия не­из­вест­но­го, по­это­му она ма­нит и тре­во­жит.

А ме­ж­ду тем это миф, про­дол­же­ние ил­лю­зии о том, что че­ло­ве­че­ское ме­ха­ни­че­ское су­ще­ст­во­ва­ние яв­ля­ет­ся как бы уни­каль­ным, хо­тя это лишь ба­наль­но­сти в стро­гом смыс­ле сло­ва. По­это­му и за­щи­та вы­страи­ва­ет­ся са­мым не­ле­пым об­ра­зом: не­ве­же­ст­вом, не­зна­ни­ем, вся­ко­го ро­да ту­ма­ном во­круг ин­тим­ных во­про­сов. Ко­гда же че­ло­век воль­но или не­воль­но по­па­да­ет в си­туа­цию, где нуж­но про­сто нор­маль­но по­раз­мыш­лять, то он не в со­стоя­нии это­го сде­лать, по­то­му что воз­ни­ка­ют все­воз­мож­ные ме­ха­низ­мы пси­хо­ло­ги­че­ской за­щи­ты.

В жиз­ни есть мно­го ва­ри­ан­тов че­ло­ве­че­ских от­но­ше­ний. Ко­гда я го­во­рю «че­ло­ве­че­ские от­но­ше­ния», я имею в ви­ду от­но­ше­ния, на­хо­дя­щие­ся вне со­ци­аль­ных кон­вен­ций.По­то­му что о кон­вен­цио­наль­ных от­но­ше­ни­ях, как, на­при­мер, брак и то­му по­доб­ное, ко­гда со­ци­ум вме­ши­ва­ет­ся и ко­гда лич­ной жиз­ни нет, а есть толь­ко ил­лю­зия ее, мы сей­час про­сто не го­во­рим.

Есть та­кие про­стые на пер­вый взгляд от­но­ше­ния при­вя­зан­но­сти. Эти от­но­ше­ния очень час­то ли­бо пред­ше­ст­ву­ет влюб­лен­но­сти, ли­бо по­ро­ж­да­ет­ся ею.

О чем ты?

Об­ра­ти свою при­вя­зан­ность

При­вя­зан­ность лю­дей друг к дру­гу оз­на­ча­ет, что в об­ще­ст­ве друг дру­га этим лю­дям хо­ро­шо, они ис­пы­ты­ва­ют пси­хо­ло­ги­че­ский ком­форт и их уро­вень пси­хо­ло­ги­че­ско­го на­пря­же­ния сни­жа­ет­ся. В про­стран­ст­ве та­ких от­но­ше­ний че­ло­век мо­жет не­множ­ко от­дох­нуть, рас­сла­бить­ся, сни­зить сте­пень са­мо­кон­тро­ля, ко­то­рый воз­ни­ка­ет под влия­ни­ем со­ци­аль­но­го дав­ле­ния.

Вы­ри­со­вы­ва­ет­ся что-то очень хруп­кое, тро­га­тель­ное, что-то очень важ­ное. Об этом так пре­крас­но чи­тать в хо­ро­шем ро­ма­не. Но мне ка­жет­ся, что про­бле­ма не толь­ко в том, что лю­ди «зна­ют», ка­кие от­но­ше­ния для них зна­чи­мы, а ка­кие — нет.

Де­ло еще и в том, что тон­кие от­но­ше­ния тре­бу­ют не­спеш­но­сти, от­сут­ст­вия суе­ты и хоть не­множ­ко внут­рен­не­го по­коя. Уши, при­вык­шие к гро­хо­ту, с тру­дом вос­при­ни­ма­ют го­лос флей­ты. Со­вре­мен­ный че­ло­век так спе­шит, так суе­тит­ся, как буд­то не жи­вет, а все вре­мя до­го­ня­ет по­езд, от ко­то­ро­го он от­стал.

Лю­ди очень идео­ло­ги­зи­ро­ва­ны и час­то про­сто не­бреж­но от­но­сят­ся к ве­щам не­гром­ким, вос­при­ни­мае­мым не ра­зу­мом, а ду­шой. Им труд­но, по­то­му что та­кие от­но­ше­ния не­воз­мож­но ра­цио­на­ли­зи­ро­вать. Они не га­ран­ти­ро­ва­ны ни­чем.

«Ну, что та­кое при­вя­зан­ность?! Это же не лю­бовь». Как го­во­рил один мой при­ятель: «Не на­до про­хо­дить ми­мо ма­лень­ких ра­до­стей в жиз­ни — боль­ших не за­ме­тишь». Оце­ноч­ное мыш­ле­ние, по­стро­ен­ное по прин­ци­пу «ма­лень­кое — боль­шое», «важ­ное — не важ­ное», «нуж­ное — не нуж­ное», унич­то­жа­ет вни­ма­тель­ность к ма­лень­ким дра­го­цен­но­стям жиз­ни. Вспом­ни­лось од­но гру­бое, но очень точ­ное вы­ра­же­ние: «Си­деть зад­ни­цей на ал­ма­зах не­удоб­но — ко­лет. Ка­кая в них цен­ность?!» Дей­ст­ви­тель­но, ка­кая это цен­ность? Си­деть-то труд­но.

А ведь, соб­ст­вен­но го­во­ря, че­ло­ве­че­ские от­но­ше­ния и на­чи­на­ют­ся с при­вя­зан­но­сти. При­вя­зан­ность ро­ж­да­ет до­ве­рие. В со­во­куп­но­сти они да­ют пси­хо­ло­ги­че­ский ком­форт. И это очень тон­кие, очень хруп­кие ро­ст­ки че­ло­ве­че­ско­го в жиз­ни. Все мои на­блю­де­ния по­ка­зы­ва­ют, что имен­но с не­вни­ма­ния к это­му на­чи­на­ет­ся раз­ру­ше­ние жи­вой, ор­га­нич­ной, пре­крас­ной час­ти че­ло­ве­че­ской жиз­ни. Нев­ни­ма­тель­ность, не­ак­ку­рат­ность, пре­неб­ре­же­ние, не­бреж­ность к тем мо­мен­там че­ло­ве­че­ских от­но­ше­ний, в ко­то­рых воз­ни­ка­ет про­стая (так на­зы­вае­мая про­стая) че­ло­ве­че­ская при­вя­зан­ность.

При­вя­зан­ность, до­ве­рие, этот хруп­кий че­ло­ве­че­ский кон­такт за пре­де­ла­ми кон­вен­ций — это по­да­рок че­ло­ве­ку в жут­кой мя­со­руб­ке ме­ха­ни­че­ской жиз­ни. И я да­же со­гла­сен, что­бы это на­зы­ва­ли лю­бо­вью, на­зы­ва­ли воз­вы­шен­но и ро­ман­тич­но, толь­ко от­но­сить­ся к это­му сто­ит вни­ма­тель­но, по­то­му что без та­ко­го от­но­ше­ния ни­ка­ких шан­сов нет.

«Ты слы­шал, как рвет­ся пау­ти­на в осен­нем ле­су?

Что за ча­рую­щий звук» (Лин По).

Ты же пре­крас­но зна­ешь, в ка­кой стра­не мы вы­рос­ли. Мы вы­рос­ли в стра­не с хам­ской идео­ло­ги­ей, с хам­ски­ми при­выч­ка­ми. Мы — гру­бые, при­ми­тив­ные, бес­чув­ст­вен­ные ско­ты, ко­то­рых го­ня­ло го­су­дар­ст­во, как хо­те­ло, и име­ло, как хо­те­ло. И про­ти­во­сто­ять это­му мож­но толь­ко вни­ма­ни­ем к тон­ким, хруп­ким, сла­бым ве­щам в се­бе и дру­гих. И ес­ли мы не бу­дем куль­ти­ви­ро­вать в се­бе тон­кость, сен­ти­мен­таль­ность в из­на­чаль­ном смыс­ле это­го сло­ва, то есть чув­ст­ви­тель­ность, сен­си­тив­ность, то ни­че­го не по­лу­чит­ся. Все бу­дет по-преж­не­му.

И «неж­ные» жен­щи­ны и «гру­бые» муж­чи­ны бу­дут про­дол­жать го­во­рить о воз­вы­шен­ном и по-преж­не­му да­вить, ло­мать и раз­би­вать все во­круг се­бя. И стра­дать. И этим стра­да­ни­ем оп­рав­ды­вать все. Я же стра­даю, зна­чит, я хо­ро­ший. Стра­дать — де­ло не­хит­рое. Со­всем не­хит­рое, лег­че лег­ко­го.

А как же. Мы же, кро­ме хам­ской идео­ло­гии, еще и на Дос­то­ев­ском вы­рос­ли. Кто не чи­тал, тот хоть ки­но ви­дел. Нам не стра­дать нель­зя. У нас это за са­мый глав­ный при­знак ин­тел­ли­гент­но­сти и ду­шев­ной тон­ко­сти счи­тать при­ня­то.

А я пред­ла­гаю это столь сла­до­ст­ное за­ня­тие пре­кра­тить. Пре­кра­тить и на­чать це­нить ма­лень­кие ра­до­сти жиз­ни. То­гда поя­вят­ся близ­кие лю­ди. Один, два, три — это уже очень мно­го. И это го­раз­до бли­же к ду­хов­но­сти, чем бод­рое ком­со­моль­ское «Мы». И по­вто­рюсь: пер­вая сту­пень че­ло­ве­че­ских от­но­ше­ний — это при­вя­зан­ность. Очень хруп­кие от­но­ше­ния, очень лег­ко ло­маю­щие­ся. По­то­му что до­ве­рить се­бя дру­го­му страш­но, не по­то­му что опыт жиз­ни стал­ки­вал с пре­да­тель­ст­вом и об­ма­ном… Не по­то­му. Страш­но, по­то­му что нач­нешь уз­на­вать се­бя.

Это един­ст­вен­ное, че­го че­ло­век бо­ит­ся в от­но­ше­ни­ях по-на­стоя­ще­му. На­чать уз­на­вать се­бя, со всем сво­им дерь­мом, со всей сво­ей не­ре­ши­тель­ностью, ро­бо­стью, от­сут­ст­ви­ем твер­до­сти на­ме­рений, не­уме­ни­ем дер­жать сло­во, то есть се­бя — сла­бо­го, боя­ще­го­ся, что ему кто-то нач­нет ве­рить. Кто-ни­будь нач­нет о нем за­бо­тить­ся. К ко­му-то при­дет­ся ис­пы­ты­вать чув­ст­во бла­го­дар­но­сти.

Так вот же он, от­вет на из­веч­ный во­прос, по­че­му все сказ­ки за­кан­чи­ва­ют­ся свадь­бой, а все дра­мы на­чи­на­ют­ся по­сле нее.

Че­ло­век на­чи­на­ет­ся с уме­ния слу­жить дру­го­му и уме­ния быть бла­го­дар­ным. Че­рез эти две про­стые, ма­лень­кие, ка­за­лось бы, ве­щи, мож­но по­сте­пен­но вы­рвать­ся из ме­ха­ни­че­ской жиз­ни. Ни­как не че­рез дру­гие. Нет дру­го­го пу­ти на сво­бо­ду, кро­ме как путь к лю­дям. Нет дру­го­го зна­ния, кро­ме зна­ния, су­ще­ст­вую­ще­го в фор­ме лю­дей. Ни­ка­кая эру­ди­ция и ин­фор­ма­ция не спа­сут.

Мы сде­ла­ны из лю­дей, и, толь­ко дви­га­ясь к лю­дям, мы мо­жем най­ти се­бя — жи­во­го, уни­каль­но­го, имею­ще­го смысл сво­ей соб­ст­вен­ной не­по­вто­ри­мой и уни­каль­ной жиз­ни. Но сна­ча­ла нуж­но по­нять, что без это­го не­воз­мож­но. И ес­ли воз­ник­ли при­вя­зан­ность и до­ве­рие и оно, это пе­ре­жи­ва­ние, при­ве­ло к ра­до­сти сде­лать что-то для дру­го­го, по­слу­жить и быть бла­го­дар­ным за то, что дру­гой что-то сде­лал для те­бя. Ко­гда это вхо­дит в жизнь че­ло­ве­ка, то­гда очень мно­гое в ней ме­ня­ет­ся.

Поиск по сайту: