Преемственность профессий

Речь идет о семье ремесленников, говоря в широком смысле, о лице, которое обладает средством производства и само его использует.

Можно было бы ожидать механической трансмиссии статуса ремесленника, но это не так. В семье Терренуаров мужчины не становились ни мельниками от отца к сыну, ни даже пекарями (Шарль Терренуар при первой возможности отошел от ремесла как такового). Мне кажется, что каждое поколение имеет свой собственный «профессиональный план», свою собственную «стратегию накопления». Новое поколение отличается от предыдущего освоением нового вида деятельности, привнесением «новшества». Оно «мобилизовалось» вокруг целей, которые себе поставило.

Если между поколениями и была трансмиссия, то не в виде «идентичных» трансмиссий, как в случае, когда сын нотариуса становится в свою очередь нотариусом.

Первой задачей социолога, нам кажется, должна стать попытка увидеть за словами «объективное» детерминирование, т.е. социально-структурное: это структуралистский момент.

Прежде всего следует отметить «техническое родство» семейных ремесел. Профессии мельника, пекаря, торговца зерном и семенами, производителя корма для скота объединяет между собой то, «что все они имеют дело с зерном». 100 лет спустя правнук занимается и mutatis mutandis тем же, чем занимался прадед: он толчет зерно. Мельник занимался этим ради людей, а производитель корма для скота — ради животных. Это сходство может оказаться только формальным, поэтому следует выяснить, является ли этот ряд преемственных профессий непрерывным или прерывным.

Речь идет не только о видоизменении торговли зерном или продукцией, произ­веденной из зерна. Хотя семья Терренуаров в 1875 г. (при Батисте) совершила миграцию из деревни в город, ее деятельность осталась ориентированной на «земледельцев».

Как было принято в крестьянской среде, откуда вышел Батист, в течение продолжительного времени сделки заключались без посредства денег. Одним из наглядных примеров является «обмен» в местном кругу «зерно — мука — хлеб». Все крестьяне везли мельнику свое зерно, получая от него муку (свою муку) в обмен на несколько мер зерна. После этого крестьянин мог сам хранить муку и печь хлеб на своей ферме, либо мог отвезти муку в пекарню в город и брать там хлеб в течение всего года, за вычетом доли, полагающейся пекарю. В этом сложном кругу не циркулировал ни один сантим. Обмен происходил в течение всего года, он основывался на доверии к мельнику и пекарю.

Батист, переезжая в город, казалось бы, порвал с миром торговых сделок (операций). Но что такое город, как не рынок? Однако как местожительство, выбранное Батистом для постройки пекарни (на окраине города, на пути, ведущем к его родным местам), так и случайные комментарии в рассказе его внука указывают на то, что «эта городская» пекарня с самого начала была задумана и ориентирована на сельскую клиентуру, на крестьянские семьи, которые, вероятно, знали-Батиста как сына мельника Альфонса.

В таком случае ежедневные выезды Батиста в двуколке в соседние деревни приобретают специфический смысл: это была его «клиентура», унаследованная косвенно от отца, которого он сменил. Следует напомнить, что его жена вела торговлю сельскохозяйственной продукцией: удобрениями, семенами. Кому она их продавала? Очевидно, не горожанам, а все тем же земледельцам, которым ее муж продавал хлеб.

Их сын Шарль унаследовал дело своих родителей и развил его; его собственный сын помнит об этом очень хорошо:

«Прежде хлеб делали на закваске... Мой отец продавал иногда закваску клиентам, которые сами пекли хлеб. В деревне было много людей, которые сами пекли хлеб и вместе с тем покупали закваску у булочника. Я хорошо помню, что в молодости видел моих родителей, продающими закваску земледельцам, которые пекли домашний хлеб.

—Не помните ли Вы, чтобы Ваш отец предоставлял кредит земледельцам или другим обитателям (Совтерра)?

—Да, он предоставлял кредит. Часто земледельцы оплачивали хлеб натурой — либо зерном, либо мукой, они практиковали то, что называют обменом, вплоть до 1959—1960 гг. ... У моих родителей был маленький блокнот, в котором они отмечали поставки.»

Что касается Дезире, который работал сначала со своим отцом Шарлем, то он создал собственное предприятие по изготовлению и продаже кормов для животных. Но кем были его первые клиенты, если — это можно предположить — не те же самые крестьянские семьи, те же самые земледельцы, предки которых (деды) возили зерно на ослах мельнику Боваллону — предку, деду Дезире?

На протяжении четырех поколений продукты, поставляемые земледельцам, изменялись. Конная двуколка была заменена машиной с газогенератором. Потом грузовиком с двигателем внутреннего сгорания. Но за всеми этими изменениями прослеживается постоянная сеть взаимосвязей между семьей Терренуаров, переехав­шей в город, и семьями крестьян, оставшимися на месте.

Невидимая, нематериальная, неосязаемая сеть отношений составляет, однако, постоянную основу коммерческой формы, трансформируемой каждым последующим поколением рода Терренуаров.

Тогда становится понятным, что серия трансформаций, которым подверглось предприятие Терренуаров, базируется не на фантазии. Напротив, она очень точно соответствует последовательным этапам общего развития сельского хозяйства (регио­нального, национального, европейского) на протяжении века. Функция предприятия Терренуаров остается неизменной и состоит в том, чтобы перерабатывать зерновые для земледельцев данной местности. Помол зерна, выпечка хлеба, селекция семян, производство кормов для скота — вот четыре вида деятельности одного типа. Каждый возникал в свое историческое время, и всякий раз находился один из потомков Терренуаров, чтобы стать первым в новом деле.

Прошлое позволяет лучше оценить исключительную продолжительность предприя­тия Терренуаров на протяжении поколений. Капитал, который переходит от одного поколения этой семьи к следующим, не исчерпывается недвижимостью или деньгами, но 'является также и даже преимущественно капиталом социальных отношений, отношений, сложившихся между семьями на протяжении поколений в стабильной, постоянной среде; отношений, на основе которых действуют в соответствии с эпохой и, следовательно, требованиями земледельцев различные виды торговли. Одним словом, то, что называют «клиентура».

Но данный «социальный» капитал представляет ценность только в том случае, если преемник Терренуар сам пускает его в ход. Такова особенность этого капитала. Он оказывает сильное воздействие, которое при прочих равных обстоятельствах имеет тенденцию «каптировать» наследника в каждом поколении. В этом, как в содер­жательной структуре, которая точно вырисовывает истинную профессиональную генеалогию, заключается преемственность профессий, само различие которых отра­жает адаптацию к рынку.

Самым поразительным является, быть может, нематериальный характер этой структуры, что делает ее еще более содержательной. Физический капитал (недви­жимость) можно было бы продать и реализовать, таким образом, его ценность. Тем самым наследник освободил бы себя от него, но социальные отношения, клиентура не продаются.

Чтобы понять социологическое значение этого феномена, нужно переосмыслить стереотипное понятие торговой деятельности. В наши дни нет другого более анонимного вида деятельности: отношения, установившиеся между клиентом и кассиром супермаркета, продавцом газет или работником бензозаправочной станции есть отношения краткие, ограниченные, безличные, почти полностью механические.

Но в мире, где существуют традиции, в мире, в который вписывается история этой семьи, торговля имеет иной смысл, совершенно противоположный, который и сегодня сохраняется в старофранцузских логоворках, дошедших до нас:«П (ou elle) est d'un commerce agitable» приятный в обхождении, доел. — «с ним приятно торговать»; «1е commerce des hommes» в значении общение людей, доел. — «торговля между людьми». В таком мире торговля осуществлялась только между людьми, давно знавшими друг друга, взаимно доверявшими, уверенными, что партнер не исчезнет бесследно. Всякая сделка включала в себя неотделимый параметр социальности.

Экономические отношения не были еще отделены от социальных. В крайнем случае можно было бы предположить, что социальный статус мужчин семьи Тер­ренуаров зависел не от их профессионального статуса, а наоборот, их социальный наследуемый статус - положение в социальном пространстве и пространстве взаимных семейных статусов, позволял им осуществлять и развивать профессиональную деятельность.

Поиск по сайту: