Социальное государство: мировой опыт строительства.

Социальное государство: сущность и принципы

“Если свободное общество не сможет помочь многим бедным,

оно не сможет защитить немногих богатых”.

(Дж. Кеннеди)

О методологии анализа политической системы

В заявлениях политических деятелей, трудах ученых и статьях журналистов предлагаются самые различные варианты реформирования российской политической системы. Но большинство этих предложений не сопровождается необходимой аргументацией, страдает очевидной приверженностью определенным политическим и идеологическим штампам и установкам, не учитывает реальную ситуацию в стране и т.д. В связи с этим представляется оправданным определить основные подходы к выработке оптимальной модели политической системы в целом, и в том числе оптимальной модели государства, критерии оценки ее обоснованности и целесообразности.

Во-первых, главным из этих критериев должно стать требование научной объективности. Политическая ангажированность, упорство в отстаивании своих партийных интересов и идеологических догм должны уступить место сугубо научному анализу достоинств и недостатков предлагаемых вариантов. Это в одинаковой степени относится и к сторонникам возврата к старой советской модели политического устройства, и к пропагандистам либеральных политических ценностей.

Во-вторых, и этот критерий дополняет первый, - необходимо рассматривать все многообразие возможных вариантов. Совершенно недопустимо навязывание безальтернативности выбора под лозунгом “иного не дано”. Красноречивым примером ущербности такого подхода может служить практически полное замалчивание в период перестройки опыта чрезвычайно эффективных китайских реформ, попытки доказать невозможность его применения в российских условиях - в период господства радикал-либерального курса. Даже после официального признания на ежегодной сессии Всемирного банка и Международного валютного фонда в 1997 г. в Гонконге китайской модели экономических реформ наиболее успешной продолжается ее игнорирование, что все больше противоречит здравому смыслу и интересам страны.

В-третьих, совершенно оправданными представляются попытки применения в России опыта государственного и политического строительства стран Запада. Однако при этом недостаточно эклектически выдергивать из этого опыта отдельные фрагменты и оставлять без внимания другие. Так, если за пример механизма разделения властей[c.46] принимается опыт США, то непременно должен приниматься и такой его элемент, являющийся важнейшим фактором обеспечения политической стабильности, как невозможность досрочного роспуска Конгресса никем и ни при каких обстоятельствах. Кроме того, целый ряд новых индустриальных государств Восточной и Юго-Восточной Азии, монархических режимов Арабского Востока, стран Латинской Америки за последние десятилетия достиг впечатляющих успехов не только в построении современной рыночной экономики, но и в решении острых социальных проблем, упрочении демократических начал своей политической жизни. Поэтому рамки анализа и учета зарубежного опыта должны быть расширены как в содержательном, так и в политико-географическом аспектах.

В-четвертых, нельзя игнорировать тот очевидный факт, что в процессе политического развития России, в том числе в советский период, выработано много самобытных, национальных форм политических институтов и политических механизмов, показавших свою эффективность в российских условиях. Этот опыт должен быть переосмыслен применительно к современным задачам.

В-пятых, для эффективного политического строительства и управления политическими процессами необходимо отказаться как от односторонней, чрезмерно идеологизированной ориентации на западные политические стандарты, так и от преувеличения уникальности, исключительности российской специфики. Наиболее плодотворным представляется путь поиска оптимального сочетания политического опыта зарубежных стран с историческим опытом и специфическими условиями политической жизни России. Еще в начале ХХ века русскими философами не революционного направления выдвигалась идея синтеза либерализма и консерватизма (П.Б. Струве), духовных начал славянофильства с культурными и социально-политическими ценностями Запада (Н. А. Бердяев, Л. П. Карсавин). Ее реализация может помочь приблизиться к выработке консенсуса по вопросам политического будущего страны.

В-шестых, при определении требуемых пропорций между мировым и российским опытом, оценке тех или иных вариантов конструирования новой модели политической системы и государства в целом или их отдельных элементов главным критерием должны быть не какие-либо абстрактные задачи, например, “встраивания в мировую цивилизацию”, а национально-государственные интересы России. Такой подход как раз и будет означать реальное освоение опыта цивилизованных западных стран, и прежде всего США, для которых собственные национальные интересы являются безусловным приоритетом.

В-седьмых, весь исторический опыт России, да и других стран свидетельствует о том, что подлинно стабильной и эффективной может быть лишь та политическая система, то государство, которые отвечают интересам большинства граждан, а не отдельных малочисленных эгоистичных групп. Следовательно, критерий такого соответствия так же должен быть одним из основных.

Применение всего комплекса перечисленных критериев к мировой и отечественной политической практике показывает, что особое значение, особую ценность в современных условиях приобрели такие черты государства, которые определяют его отношения с обществом, социальными группами и отдельными гражданами. Их цивилизованный характер, уважение прав человека и национальных меньшинств, высокая правовая культура всех субъектов общественных отношений нашли воплощение в понятии правового, демократического государства.

Однако, эти определения не раскрывают в полной мере сущность современного высокоразвитого государства. В мировой теории и практике государственного строительства в последние десятилетия в качестве его комплексной сущностной характеристики все больше утверждается понятие “социальное государство” (от немецкого Sozialstaat). [c.47]

Сущность и критерии социального государства

Процесс возникновения и становления социального государства имеет долгую и сложную историю. В настоящее время оно существует в трех основных проявлениях и его можно анализировать на следующих трех соответствующих уровнях: на научном - как идею и ее развитие в целом ряде концепций, на нормативном - как конституционный принцип, закрепленный в Основных законах все возрастающего числа стран, на эмпирическом - как реальную практику деятельности государственных институтов по решению социальных проблем общества и социальных групп.

Идейная основа социального государства восходит к представлениям античных мыслителей об идеальном государственном устройстве, обеспечивающем всеобщее благо для всех граждан, его практическое формирование - отражает объективный процесс возрастания социальной роли государства в регулировании общественных отношений в индустриальном и постиндустриальном обществах. Промышленная революция и индустриализация стран Западной Европы вызвали новое резкое классовое расслоение общества, породили острый социальный антагонизм между рабочим классом и буржуазией. Леворадикальный путь разрешения этого основного противоречия капиталистического общества нашел свое воплощение в теории марксизма, в социалистической революции и практике социалистического строительства. Социал-реформистский путь - в различных концепциях постепенного совершенствования, эволюции буржуазного общественного строя, в том числе посредством создания социального государства, в практике социально-экономических и политических реформ, проводимых буржуазным государством.

Понятие “социальное государство” впервые было выдвинуто в середине ХIХ века знаменитым немецким государствоведом и экономистом Лоренцем фон Штейном (1815 - 1890), чья теория социального государства сложилась под влиянием философии Гегеля, французских социалистических доктрин, в результате анализа развития капитализма и классовой борьбы в Германии. Он считал, что идея государства заключается в восстановлении равенства и свободы, в поднятии низших, обездоленных классов до уровня богатых и сильных, что государство должно “осуществлять экономический и общественный прогресс всех его членов, так как развитие одного является условием и следствием развития другого и в этом смысле мы говорим об общественном или социальном государстве” (von Stein, 1876, S. 215). Социальное государство по Штейну, должно не только узаконить и охранять господствующих, но и сознательно служить интересам народа.

Среди либеральных ученых взгляды Штейна разделял Фридрих Науманн. Его представления об активном вмешательстве государства в хозяйственные и социальные отношения стали традиционным существенным элементом раннего немецкого либерализма (см.: Gall, 1975, S. 324-356). Либералы ставили перед государством задачу не только защищать собственность и социальный порядок, но и материально и морально поднять низшие классы через широкие социальные реформы (см.: Sheehan, 1983, S. 36-43).

Наиболее радикальную теоретическую основу интервенционистского социального государства выдвинул в 1879 г. немецкий экономист Адольф Вагнер, сторонник государственного и христианского социализма, определявший свои воззрения как социально-правовые. Его концепция предусматривала превращение буржуазного государства в “государство культуры и всеобщего благоденствия”, огосударствление железных дорог, горных предприятий, банков и страховых организаций, интеграцию рабочего класса в государство и общество при отрицании политических и социальных революций” (Ritter, 1989, S. 76).

Идеи социальных реформ через превращение буржуазного государства в народное, рассматривающее благосостояние всех граждан как свою главную задачу, традиционно пользовались широкой поддержкой в немецком рабочем движении, его различных[c.48] обществах, союзах, политических и профсоюзных организациях. Социал-реформистского направления в вопросах государственного строительства придерживалось также и большинство вождей немецкого рабочего класса.

Сильное давление снизу в пользу улучшения социально-экономического положения трудящихся сочеталось в Германии с традицией реформ сверху. В результате во второй половине ХIХ - начале ХХ века в стране был выработан и законодательно закреплен ряд мер государственного и общественного характера по защите социальных интересов низших классов. Так, например, в 1910 г. в Германии было введено обязательное пенсионное страхование. Борьба трудящихся за свои права, идеологические и научные дискуссии о путях социализации деятельности государства, постепенное введение мер государственного регулирования социальных отношений в этот период имели место и в других индустриальных странах и прежде всего в Англии и Франции.

Мощным толчком для дальнейшего развития теории и практики социального государства послужили мировой экономический кризис 1929 - 1933 гг. и Вторая мировая война. “Новый курс” президента Ф.Рузвельта в США включил в себя законодательное закрепление права рабочих на коллективный договор и организацию профсоюзов, общегосударственные мероприятия по борьбе с безработицей, помощь фермерам, решительные шаги в направлении социального обеспечения, ликвидации детского труда и сокращения рабочего дня, введения пенсии по старости. Он представлял собой американский вариант интенсивного внедрения практики социального государства, предотвратил весьма вероятную социальную революцию, на многие десятилетия предопределил основные направления социальной политики американского государства.

Особую роль в создании в западных странах социального государства сыграл так называемый “План Бевериджа”, представленный в конце 1942 г. британскому парламенту председателем одного из его комитетов Уильямом Бевериджем и начавший осуществляться лейбористским правительством с 1945 г. План рассматривался его автором как часть “всеохватывающей политики социального прогресса” и предусматривал новую организацию всей системы социального обеспечения через расширение социального страхования вплоть до охвата им почти всех граждан государства, а также через гарантию единого национального среднего дохода, которого хватало бы на скромное поддержание жизни. Ядром плана была тесная связь социальной политики с государственной экономической политикой, нацеленной на обеспечение полной занятости. Предусматривались создание безвозмездной, доступной всем гражданам государственной системы здравоохранения, контроль заработной платы и цен, постепенное устранение частной собственности на средства производства и другие меры. План Бевериджа был использован в социальной деятельности послевоенных правительств Бельгии, Дании и Нидерландов, при создании современной системы социального обеспечения Швеции, являющейся лучшей в Европе, послужил моделью при обсуждении вопросов социально-политического развития и в послевоенной Германии.

После Второй мировой войны начался качественно новый этап в развитии социального государства - его возведение в конституционный принцип, его интерпретация как особого типа государства. Впервые социальное государство в качестве конституционного принципа было зафиксировано в статье 20 Конституции ФРГ 1949 года, провозгласившей Германию “демократическим и социальным федеративным государством” (Конституции государств Европейского Союза, 1997, с. 187). Согласно ст.1 Конституции Пятой республики 1958 года, “Франция является неделимой, светской, социальной, демократической Республикой” (Конституции государств Европейского Союза, 1997, с. 665).

В несколько иных терминах положение о социальном государстве закреплено в Конституции Италии 1948 года. В соответствии со ст.2, “Республика признает и гарантирует неотъемлемые права человека - как частного лица, так и как члена общественных объединений, в которых проявляется его личность, - и требует[c.49] выполнения непреложных обязанностей, вытекающих из политической, экономической и социальной солидарности” (Конституции государств Европейского Союза, 1997, с. 423).

В последующие годы практика конституционного закрепления статуса социального государства получила дальнейшее распространение. После свержения диктаторских режимов и установления демократии Испания провозгласила себя в 1978 г. правовым демократическим социальным государством (Конституция государств Европейского Союза, 1997, с. 371)., а Португалия в 1975 году - суверенной республикой, ставящей своей целью построение свободного, справедливого и солидарного общества (Конституции государств Европейского Союза, 1997, с. 521).

Обязанности государства в области обеспечения благосостояния и социальных прав граждан установлены Конституцией Швеции 1974 года. (Конституции государств Европейского Союза, 1997, с. 701). Эту тенденцию поддержал и ряд бывших социалистических стран Восточной Европы. Так, например, согласно своим конституциям, “Румыния является правовым, демократическим и социальным государством”, а “Республика Польша - демократическое, правовое государство, осуществляющее принципы социальной справедливости” (Конституции государств Восточной Европы, 1996, с. 8).

Конституционное закрепление обязательств государства перед гражданами в социальной сфере является достижением отнюдь не только европейских стран. Даже раньше, чем в ФРГ, в Конституции Японии 1947 года в статье 25 было провозглашено: “Во всех сферах жизни государство должно прилагать усилия для подъема и дальнейшего развития общественного благосостояния, социального обеспечения, а также народного здоровья” (Конституции зарубежных государств, 1996, с. 295).

В настоящее время все развитые страны мира, независимо от наличия или отсутствия в их Основных законах соответствующих положений, в большей или меньшей степени де-факто являются социальными государствами.

Что представляет собой социальное государство как научная категория, какова его сущность как общественного явления? Большинство российских ученых рассматривают эти вопросы через призму специфической деятельности государства в социальной сфере. Так, Председатель Конституционного Суда Российской Федерации, один из инициаторов внесения положения о социальном государстве в текст Конституции России М. В. Баглай, считал, что социальным “называется государство, которое берет на себя обязанность заботиться о социальной справедливости, благополучии своих граждан, их социальной защищенности” (Баглай, 1997, с. 118-119).

Доктор политических наук Э.Я. Баталов отмечал, что становление индустриального, а потом и постиндустриального общества вызывает потребность в социальном государстве как “государстве, принимающем на себя ответственность за положение дел в социальной сфере, а стало быть, рассматривающем политику социального регулирования в качестве одной из важнейших своих функций” (Баталов, 1997, с. 48).

Значительный научный интерес представляют подходы к трактовке сущности социального государства зарубежных исследователей. Для немецких ученых характерно прежде всего увязывание деятельности такого государства по социальной защите граждан и рыночной экономики, покоящейся на частной инициативе и приносящей средства для социальных программ (см.: Braun, 1990, S. 42).

По мнению Х. Байера, “современное социальное государство - это централизованно управляемая забота об обеспечении всех граждан во всех жизненных положениях, которая раскрывается как первейшее проявление современной демократии, при том, что социальная справедливость основывается на экономическом либерализме” (Bair, 1988, S. 9).

Более сложные научные схемы выстраивают испанские специалисты по теории социального государства. Так, например, М. А. Гарсия Эррера рассматривает его в контексте отношений между экономикой и политикой, политической властью и рынком, [c.50] когда капиталистическое развитие экономики сочетается с внедрением публичной власти в рынок и распределение богатств. При этом фундаментом, лежащим в основании социального государства, является пакт между политическими классовыми организациями с противоречивыми интересами, после заключения которого согласовываются основные документы, радикальным образом затрагивающие форму государства, экономическую структуру и условия жизни граждан. Само социальное государство, базирующееся на социальных преобразованиях и достижении материального равенства, существует только лишь пока материализуются характеризующие его социальные идеи (см.: Herrera, 1994, p. 135-137).

Другой испанский исследователь, М. Арагон, подчеркивает отсутствие четкого определения того, что можно было бы назвать социальным государством и невозможность точной его идентификации как конкретной политической формы, обращает внимание на такую, безусловно, присущую, по его мнению, социальному государству черту, как его “открытый характер, когда все подлежит обсуждению и нет места никакому абсолютизму - ни абсолютизму свободы, ни абсолютизму равенства. Оно ведет себя как государство, которое претендует на поддержание равновесия между свободой и равенством, причем равновесие находится в постоянном напряжении и потому является динамическим, а не статическим, восприимчивым к постоянным усовершенствованиям и интерпретациям, как это и присуще политической форме, основанной на демократическом плюрализме” Далее М. Арагон отмечает, что “конституционный принцип социального государства сам по себе не требует особых изменений состава и функционирования государственных органов и действует только как принцип, направляющий деятельность государства на уменьшение социальной несправедливости” (Aragon, 1994, p. 23-26).

Наряду с понятием социального государства в качестве синонимов нередко употребляются также термины “государство благосостояния” (от английского Welfare state), “государство всеобщего благосостояния”, “государство (общество) всеобщего благоденствия”, распространенные преимущественно в англоязычных странах и широко используемые в пропаганде. Однако понятие социального государства точнее и полнее отражает многогранную деятельность современного государства в сфере социально-экономических и других общественных отношений и поэтому предоставляет более широкие возможности для исследования данного феномена.

Как показывает анализ конституционного обеспечения и реального функционирования современного социального государства, ему свойственны не только наличие соответствующего принципа в Конституции, продуманная стратегия социальной политики и весомые достижения в ее реализации, но и целый ряд других конституционных положений, раскрывающих принцип социального государства и обеспечивающих его реализацию, а также особые характеристики как социальной, так и всех иных сфер общественной жизни.

Успешное функционирование социального государства возможно лишь на основе высокоразвитой экономики, которая должна быть эффективной, социально ориентированной, служащей интересам всех слоев общества. Примером конституционного обеспечения экономической базы социального государства может служить Конституция Испании, согласно которой “все виды богатства страны в своих различных формах, независимо от собственника, служат общим интересам” (ст.128), а по ст.131 государство наделяется правом “посредством издания закона планировать общую экономическую деятельность в целях удовлетворения коллективных потребностей, обеспечения равномерного и гармоничного развития регионов и отраслей и стимулирования роста доходов и богатств, а также наиболее справедливого их распределения” (Конституции государств Европейского Союза, с. 399).

В экономической политике социального государства требуется сочетание и мер государственного регулирования, и поощрения конкуренции, и развития личной инициативы граждан по обеспечению своего собственного благосостояния. [c.51]

В политической сфере необходим консенсус главных политических сил относительно основных целей и задач развития данного общества, сложившаяся система деятельности социальных институтов. Это позволяет обеспечивать преемственность социальной политики государства в случаях демократической смены правящих партий, правительств и высших государственных должностных лиц.

Духовная атмосфера в социальном государстве должна характеризоваться развитым чувством гражданственности, социальной солидарности и гуманизма.

Чрезвычайно важный аспект конституирования и деятельности социального государства, особенно в случае его федеративного устройства, представляет собой его региональное измерение. В Германии 28-я статья Конституции предопределяет, что “Конституционное устройство в землях должно соответствовать принципам республиканского, демократического и социального правового государства в духе настоящего Основного закона” (Конституции государств Европейского Союза, с. 190).

В Испании, признающей свои территориальные единицы (муниципии, провинции и автономные сообщества) автономными образованиями, в ч.2 ст.138 Конституции устанавливается, что “Различия в статутах автономных сообществ ни в коем случае не должны давать им экономические или социальные преимущества” (Конституции государств Европейского Союза, с. 401).

Контраст с российской практикой заключения асимметричных договоров Центра с отдельными регионами по поводу их особых полномочий просто разителен.

И, наконец, необходимо отметить еще одно обстоятельство, характеризующее системную, последовательную реализацию принципа социального государства в конституции страны. Оно проявляется не только в определении целей и задач такого государства, но и в наделении его соответствующими полномочиями и компетенцией. Опять же примером может служить Конституция Испании, 149 статья которой к исключительному ведению государства относит “регулирование основных условий, обеспечивающих равенство всех испанцев в осуществлении ими своих конституционных прав” (Конституции государств Европейского Союза, с.404).

Резюмируя мнения российских и зарубежных ученых, а также обобщая практику конституционного закрепления принципа социального государства и его реализации в ряде стран мира, можно констатировать, что социальное государство представляет собой особый тип высокоразвитого государства, в котором обеспечивается высокий уровень социальной защищенности всех граждан посредством активной деятельности государства по регулированию социальной, экономической и других сфер жизнедеятельности общества, установлению в нем социальной справедливости и солидарности. Социальное государство знаменует высокий уровень сближения целей и гармонизации отношений государственных институтов и общества

19. Сущность и признаки гражданского общества

Сущность гражданского общества сводиться к тому, что в нем каждый человек имеет право найти себе дело по душе, в котором он мог бы иметь успех. Гражданин появляется в обществе тогда, когда он раскрывается, как субъект властных прав, своих законных полномочий. Поэтому гражданское общество – это совокупность свободных, внутренне самостоятельных участников общего творческого процесса, который охватывает все сферы человеческой жизни и деятельности: экономику – производство; политику – законотворчество; духовность – культуру.

Условия возникновения гражданского общества: развитие гласности, свобода личности и ее активное участие в общественной жизни, дееспособная система образования, воспитание и культура, гуманизация политики, жизнеспособность моральных норм и принципов.

Сущностными чертами гражданского общества являются: наличие свободных собственников производства, развитая демократия, высокий уровень общественного сознания и политической культуры, которые пребывают за пределами государства, ее фундаментального регулирования и регламентации, но гарантируются и охраняются государством.

Условия формирования гражданского общества: создание институтов частных (коллективных и индивидуальных), собственников средств производства, развитие экономической конкуренции, активности и самостоятельности граждан как равноправных хозяйственных субъектов, ликвидация основ абсолютной политической власти, раскрепощения сознания людей, формирование и закрепление чувства личного достоинства, веры в свои сущностные силы и возможности, преодоление пассивности в решении общественно-политических вопросов.

Признаки гражданского общества

Институт гражданства возник и получил политико-правовое признание лишь в буржуазную эпоху под влиянием естественных прав человека и необходимости их юридической защиты. Но это внешняя, формальная сторона вопроса.

По существу же термин «гражданское общество» приобрел в литературе свое особое содержание и в современной трактовке выражает определенный тип (состояние, характер) общества, его социально-экономическую, политическую и правовую природу, степень развитости, завершенности. Иначе говоря, под этим понятием разумеется общество, отвечающее ряду выработанных историческим опытом критериев. Это более высокая ступень в развитии социальной общности, мера его зрелости, разумности, справедливости.

Гражданское общество - "это условное наименование того способа современной жизни, с которым неразрывно сплетены важнейшие условия, в совокупности определяющие тип цивилизации - рыночную экономику и демократию. Осью гражданского общества является частная собственность. Для возникновения гражданского общества понадобилась реформация в Европе в XVI-XVII веках, превращение человека в индивидуума и собственника" Кара-Мурза В. Интеллигенция на пепелище России. М., 1997. С. 244-245.

За эпитетом «гражданское», несмотря на его условность, стоит обширное и богатое содержание. Смысл данного феномена многогранен и неоднозначен, толкуется учеными по-разному. Однако ясно, что не всякое общество, населенное гражданами, является гражданским, подобному тому как не любое государство, где действует право, выступает правовым. Например, советское общество никогда не было и не могло быть ни правовым, ни гражданским, равно как и российское еще не стало таковым. Но Россия провозгласила эту цель.

Признавая гражданское общество общечеловеческой ценностью, вполне естественно предполагать, что оно обладает и общими для всего человечества характерными признаками. В то же время, гигантское разнообразие конкретных условий складывания, функционирования и развития гражданского общества и его взаимоотношений с политической властью неизбежно приводит к выводу о специфических особенностях гражданского общества как в зависимости от отдельных этапов истории каждой конкретной страны, так и в зависимости от стадии ее общественного развития, от имеющихся в обществе традиций, обычаев, от преобладающих в истории страны форм политической власти, типа государственного устройства и т.д.

Поэтому, на наш взгляд, характеризуя признаки гражданского общества как всеобщие, следует видеть разнообразие их проявлений в каждой отдельно взятой стране, регионе.

Рассмотрим подробнее основные признаки гражданского общества.

В.И. Жуков, прежде всего, выделяет наличие в обществе свободных владельцев средств производства. Общая и прикладная политология: Учебное пособие. / Под общ. ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. - М., 1997. -С. 450. Смысл данного признака гражданского общества заключен в слове «свободный», имеется в виду - от диктата, от вмешательства в производственные дела государственных органов, политической власти.

Опыт XX века показывает, что чрезмерное освобождение владельцев средств производства от влияния политических структур усиливает анархию и произвол в экономике, приводит ее к кризисам типа «Великой депрессии» в США в 1929-1933 годов, или отечественного экономического кризиса 90-х годов. Преобладание же политической сферы приводит человечество к еще более тяжелым кризисам, какими стали первая и вторая мировые войны. Поэтому сегодня в развитых капиталистических странах устраивается и старательно поддерживается равновесие во влиянии экономики и политики друг на друга Левин, И.Б. Гражданское общество на Западе и в России / И.Б. Левин. // Полис. 1996. №5. С. 107-108.

Что же касается нашей страны, то после известных октябрьских событий 1917 г. здесь сложилась особая ситуация. Вот как описывает ее И.Б. Левин: государственное монопольное владение средствами производства окончательно ликвидировало частного (индивидуального или коллективного) владельца. И гражданское общество, и без того не очень развитое в нашей стране, осталось без своей экономической основы Там же. С. 108.

Поэтому основной проблемой формирования гражданского общества в нашей стране является ускоренное создание и развитие института частных - коллективных и индивидуальных - владельцев средств производства. Именно они - достаточно развитые и организованные, пользующиеся мировым позитивным опытом и собственными прогрессивными традициями - смогут сделать то, что в индустриально развитых странах уже сделано: добиться паритета с политическими структурами - в качестве первого шага к выводу страны из того кризиса, в котором она оказалась

Вторым признаком гражданского общества, который выделяет В.И. Жуков, выступает развитость и разветвленность демократии. В данном случае, демократия понимается не только и не столько как разновидность политической структуры общества, а как основной способ организации, упорядочения и регулирования отношений между всеми элементами социальной структуры общества, главным образом, по поводу их экономических и социальных интересов Общая и прикладная политология: Учебное пособие. / Под общ. ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. - М., 1997. -С. 453.

Именно благодаря демократии во многих странах мира давно начались процессы - складывания гражданского общества как мощного противовеса государства, властным отношениям и по-цивилизованному вынуждающего государственные структуры заботиться и выражать интересы не только избранных слоев.

Демократия любого уровня предполагает наличие управляемых и управляющих. В качестве управляемых, прежде всего, выступают представители неполитической сферы - собственники, занятые в сфере производства; управляющие - это постоянные профессиональные политики. Степень развитости гражданского общества зависит от соотношения этих неизбежных элементов демократии. Гражданское общество можно считать сформированным, если достигнуто хотя бы равенство сторон управляющих и управляемых. Общая и прикладная политология: Учебное пособие. / Под общ. ред. В.И. Жукова, Б.И. Краснова. - М., 1997, С. 454-455

Механизмом, объединяющим политическое и неполитическое в обществе, выступает юриспруденция, право. Поэтому наиболее зримым и действенным признаком гражданского общества следует назвать законообеспеченность населения, или, другими словами, наличие правового государства.

Правовое государство изменит представление о том, что государственное всегда выше личного, что гражданин перед государством ответственен, а государство перед гражданином - нет. Изменится патерналистский взгляд на государство, как на единственный источник благополучия населения.

Названные признаки гражданского общества, не единственные, которые можно встретить в специальной литературе. Приведем классификацию основных черт гражданского общества, предложенную А.С. Пиголкиным. Пиголкин, А.С. Теория государства и права / А.С. Пиголкин. - М.: Городец, 2003. - 254 с., с. 222 Во-первых, - пишет А.С. Пиголкин, гражданское общество целесообразно рассматривать как материал политического сообщества, элемент демократии, как инструмент демократических преобразований. Гражданское общество выступает и как элемент общественной интеграции: интеграции территориальной, внутриобщественной по признаку национальному, конфессиональному, корпоративному, объединения элит и масс и т. п.

Во-вторых, субъектный состав гражданского общества формируется из свободных и равноправных людей, единолично либо коллективно строящих отношения на основе свободы выбора. Общие цели и задачи формируются не по воле государственной власти, а в ходе общественной инициативы и публичной самодеятельности различных ассоциаций, групп людей, отдельных индивидов. «Причастность» к гражданскому обществу характеризует политическую развитость человека. Гражданское общество - сфера самодеятельности свободных индивидов, организаций и ассоциаций граждан, не зависящих в своей деятельности от органов и учреждений государства.

В-третьих, существование гражданского общества как саморегулируемой системы обеспечивается гарантированными государством политическими свободами и демократическими институтами, свободными экономическими отношениями, возможностью судебной защиты демократических политических и экономических свобод в случае их ущемления.

В-четвертых, в построении отношений в рамках гражданского общества участие государства, его аппарата не предполагается. Вмешательство государства не требуется в силу того, что интересы субъектов гражданского общества лежат вне непосредственной деятельности государства. Более того, независимость от государства обеспечивает самому государству демократический политический режим. Чем больше государство способно «доверить» обществу дел и чем меньше государство вмешивается в процесс принятия обществом решений (например, возложение всего комплекса правомочий по управлению собственностью и по благоустройству прилегающих территорий на членов товариществ собственников жилья; исключение возможности использования государством и его аппаратом на выборах так называемого «административного ресурса» и т.д.), тем больше оснований относить установившийся в государстве политико-правовой порядок к либеральному, демократическому. В то же время гражданское общество - не стихийное явление. Оно организовано структурно (хотя структура подвержена изменениям), не лишено управленческих институтов. В его рамках существует и контроль.

В-пятых, формирование межличностных отношений в рамках гражданского общества необходимо связано с демократическим развитием государства. Любые демократические преобразования в государстве требуют воспитания гражданственности в членах общества: социально активный и экономически деятельный индивид должен осознавать меру своей личной свободы, ответственности и долга.

В-шестых, утверждение гражданского общества влечет преобразование форм и способов функционирования государства. Вовлеченность общественности в процессы формирования политики государства, экономических, социальных и иных общегосударственных программ, общий уровень «гражданственности» населения и общества способны существенно изменить структуру политической власти в государстве или приоритеты внутренней политики через изменение, например, избирательного или налогового законодательства.

И, наконец, последнее, пишет А.С. Пиголкин, политической характеристикой гражданского общества, точнее, качеством, указывающим на его зрелость, выступает его функционирование в правовом государстве И в этом данный автор вполне согласен с приведенных выше мнением В.И. Жукова.

Поиск по сайту: