Поскольку, до того, как стать экзистенциальными психиатрами, и Бинсвангер, и Босс считались психоаналитиками, то выводы, которые они делали из феноменологически ориентированных исследований, часто сравниваются с выводами, к которым мог бы привести психоанализ. В качестве иллюстрации этого контраста мы избрали два примера из работ Бинсвангера. Один пример относится к случаю анального эротизма, другой рассматривает такую черту характера, как скупость.
Анальный эротизм. Мы цитируем дословно, чтобы сохранить особенный язык экзистенциальной психологии.
"Главная черта анального эротизма – упорное удержание-при-себе и не-отдавание. Очень важный инсайт психоанализа, с которым полностью согласен экзистенциальный анализ, заключается в том, что такая базовая черта не привязана к различению души и тела, но выходит за его пределы. Но далее согласие не идет... экзистенциальный анализ задается, прежде всего, вопросом о том, какой миро-проект является базовым для анальности. В случае Эллен Вест ответ весьма прост: в этом миро-проекте сложность и многообразие мира редуцированы до форм норы. Форма бытия в таком мире – ограниченность и стесненность; Я, проецирующее такой мир, – "пустое" Я, озабоченное только заполнением пустоты. Соответственно, явная анальность действует одновременно с явной оральностью, с жадностью "инкорпорирования". Но поскольку это выражение (как вполне справедливо отмечают психоаналитики) не ограничивается телесной сферой, мы предпочитаем говорить о присвоении, но в смысле просто наполнения. "Категория", адекватно охватывающая этот миро-проект, бытие-в-нем и Я, которое его проектирует, – единственно и исключительно категория пустоты и наполненности, бытия-пустым и бытия-наполненным, голодного и насыщенного Я. Базовая черта такой формы существования – жадность, набрасывание-на (пищу). Это экзистенциальное движение имеет, как мы видели, темпоральный характер внезапности, пространственный – близости. Мир, в котором "движется" такое существование, темпорально ориентирован на простое Сейчас возможности наполнения и простое Здесь наполнения; такой мир бессветен и бесцветен (сумрачен), монотонен и мономорфен, – одним словом, безрадостен или тосклив. Этому опустошенному миру соответствует – а в действительности является его предпосылкой – экзистенциально пустое Я, экзистенциальная пустота и соответствующее экзистенциальное давление... Где мир не более, чем нора, Я – также (и телесно, и духовно) лишь нора; в конечном счете, мир и Я – реципрокные детерминанты (в соответствии с принципом, который мы не устаем повторять, – индивидуальность есть то, что есть ее мир, в смысле ее собственного мира)" (Binswanger, 1958, сс. 317-318).
Скупость. Скупой прежде всего озабочен наполнением сундуков деньгами. Накопление и скаредность – просто следствия ориентации на наполнение, так как если бы скупому пришлось потратить или отдать свои деньги, сундуки опустели бы и вернулась его тревога. Наполнение – общий знаменатель для удерживания фекалий и удерживания денег; первое не вызывает второе, как это утверждают психоаналитики.
"Преобладание наполнения и его мирского коррелята, брюшной полости, указывает на некую Молохоподобность [ссылка на пустотелого идола, носящего это имя] такого существования в мире. Это, естественно, ведет с собой (в соответствии с унитарной структурой бытия-в-мире) также определенную Молохоподобную форму Я-мира, и в этом случае особенно телесного мира и осознания образа тела, как правильно подчеркнуто в психоанализе" (Binswanger, 1958а, с. 211).
Бинсвангер продолжает словами о том, что скупцы скупы на время, так как их темпоральность опространствливается в смысле Молохоподобности. Время постоянно сберегается, накапливается и охраняется от тех, кто может его похитить.
Сундуки предназначены не только для заполнения, но и для сокрытия содержимого от других. Скупец "сидит" на своих деньгах. Есть и такие радости, как тайком их рассматривать, ощупывать, пересчитывать. Вожделение к мерцающему золоту – "единственный отблеск жизни и любви, оставшийся скупцу" (Binswanger, 1958а, с. 211).