Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

XXIV. ЗЕБИНАС и ПОЛИХРОНИЙ



 

1. Те, которые удостоились видеть Зебинаса, прославляют его и по сей день. Говорят, что он, достигнув глубокой старости, до самой кончины пребывал в одних и тех же трудах, и тягость старческих лет не заставила его изменить подвигов молодости. Превосходил же он современников особенным усердием в молитве. Проводя в ней дни и ночи, он не только не пресыщался ею, но, наоборот, приобретал всё более горячее желание её. Поэтому он недолго беседовал с приходящими к нему, не позволяя своей мысли отвлекаться от Небесного; но, очень скоро оставляя посетителей, вновь предавался молитве, чтобы не удаляться от Бога всяческих даже на минуту. В старости, когда Зебинас не мог уже безболезненно переносить непрестанного стояния, он прибегал к помощи жезла и, опираясь на него, молился и славословил Владыку.

2. Будучи украшен, среди прочего, добродетелью страннолюбия, он многим из приходящих позволял оставаться у него до вечера, однако они, устрашаясь его всенощного стояния, старались, под предлогом каких-либо дел, избегнуть подобных трудов. Зебинасу удивлялся и великий Марон, который всем посещающим его повелевал сходить к старцу и принять от него благословение. Марон называл Зебинаса отцем, учителем и образцом всякой добродетели; даже просил, чтобы их обоих поместили в одном гробе — только исполниться этому желанию подвижника не допустили похитившие священное тело Марона: они отнесли его в то место, о котором было уже сказано выше. Блаженный же Зебинас, умерев прежде Марона, погребён был в соседнем селении, называемом Киттика; над местом его погребения соорудили большой храм, так как мощи подвижника дают исцеление от разных болезней приходящим с верою. Ныне вместе с ним под одной и той же священной кровлей покоятся и останки мучеников, которые, хотя и подвизались у персов, и у нас чтутся ежегодными празднествами.

3. Учение Зебинаса вкусил и великий Полихроний; да и божественный Иаков говорил, что этот старец первый облачил его во власяницу. Я же, не видевший Зебинаса никогда (потому что он окончил жизнь прежде, чем я начал её), вижу любомудрие божественного мужа запечатленным в великом Полихронии. Даже на воске не так точно отпечатлевается образ перстня, как в Полихронии запечатлелись характерные черты того блаженного. В этом убедился я, сравнив между собой повествования о том и другом. И Полихроний, подобно Зебинасу, пламенеет Божественной любовью и возвышается над всем земным; будучи связан телом, имеет окрылённую душу и, пролетая мыслью воздушные пространства и область эфира, возносится превыше небес, постоянно пребывая в Божественном созерцании. Он никогда не позволяет своей мысли развлекаться, даже во время бесед с посетителями.

4. О всенощном его бдении и стоянии на молитве я узнал вследствие такого случая. Видя, что Полихроний, угнетаемый старостью и слабостью, не прибегает к чей-либо помощи, я часто упрашивал его взять двух келейников, дабы он мог облегчить свою жизнь. И так как он соглашался принять к себе только мужей, просиявших добродетелью, которые вели уединённую жизнь в другом убежище подвижников, то я убедил двух из них предпочесть всему служение человеку Божия. Однако они, прожив вместе с ним немного времени, захотели покинуть Полихрония, ибо не могли вынести всенощного стояния. Когда же они стали просить человека Божия соизмерять труд с немощью тела, то он сказал им: "Я не только не принуждаю вас участвовать постоянно в моём стоянии, но прошу ложиться почаще". На эти слова старца келейники ответили: "Как можем ложиться мы, люди цветущего здоровья и далеко не старых лет, когда человек, состарившийся в трудах, совершает стояния, презирая слабость тела?" Таким образом узнал я о ночных подвигах этого досточтимого для меня мужа.

5. А бывшие его келейники со временем так преуспели в добродетели, что сравнялись в любомудрии со своим учителем. Моисей (имя одного из них) и до сего дня остаётся с ним, всячески заботясь о старце как об отце и господине и отражая в себе лучи добродетелей его святой души. Дамиан же (это имя другого), хотя и удалился в один, расположенный поблизости город, называющийся Ниарой, и найдя здесь небольшой домик на одном гумне, поселился в нём, проводит здесь жизнь, совершенно подобную житию Полихрония. Поэтому хорошо знающие и того и другого, видя Дамиана, думают, что они видят в другом теле душу великого Полихрония. Та же у обоих простота, кротость, смирение, ласковость в словах, мягкость в обращении, бодрственность души, размышление о Боге, стояние, труд, бдение, пища и нестяжательность, полностью соответствующая Божественному законоположению. Кроме небольшого сосуда со смоченной в воде чечевицей, в убежище Дамиана нет ничего. Вот сколь великую пользу получил он от общения с великим Полихронием.

6. Я же, оставив учеников, обращусь к учителю, так как потоки обычно берут своё начало в источнике. Изгнав из души, вместе с другими страстями, честолюбие и поправ тиранию тщеславия, Полихроний всегда старался скрывать свои труды. Он не решался носить вериги из опасения нанести вред своей душе, в которой из-за этого могла бы возгореться гордыня. Однако, повелев принести тяжелый корень дуба, как бы для другой некоей надобности, он ночью возлагал его на свои плечи и таким образом совершал молитву; иногда делал это и днём, если было на то время. Когда к нему приходил кто-нибудь и стучался в дверь, Полихроний прятал корень в известном месте. Один человек, нечаянно увидев это, поведал мне о таком подвиге. Мне же захотелось узнать, сколь тяжел этот корень; улучив время, я едва смог поднять его обеими руками. Увидев это, старец приказал мне оставить это. Я же усердно стал просить Полихрония унести корень, чтобы отнять у него орудие изнурительного подвига, но, заметив, что мои слова неприятны ему, вынужден был уступить пред его жаждой победы.

7. Вследствие таких трудов процвела в Полихронии и Богодарованная ему благодать, и молитвами его совершаются многие чудеса. Когда ужасная засуха, поразив жителей округи, побудила их молиться, пришло к нему множество священников; вместе с другими пришел и пастырь Антиохийской области, которому вверено было окормлять множество селений. Он попросил старейших из присутствующих, чтобы они убедили сего мужа возложить свою десницу на принесённый сосуд для масла. Когда же они в ответ сказали, что старец этого не сделает, то пастырь сам, во время свершившейся вскоре молитвы подвижника, стоя позади, подвинул к нему обеими руками сосуд, который немедленно начал наполняться елеем так, что даже двое или трое из присутствующих протянули сложенные руки и они также наполнились маслом.

8. Однако, даже просияв лучами Божией благодати, преуспев в многоразличных добродетелях и ежедневно собирая богатство любомудрия, старец так преисполнен смирения, что обычно обнимает ноги у каждого из приходящих к нему и перед каждым падает ниц: приходит ли к нему воин, или ремесленник, или крестьянин. Я расскажу одну историю, которая являет его простоту и смирение. Один добрый человек, получив управление над нашей провинцией, прибыл в Кир и пожелал вместе со мной насладиться лицезрением великих подвижников. Обойдя всех, мы посетили и того, о добродетели которого идёт теперь речь. Когда я сказал Полихронию, что пришедший со мной - правитель, ревнитель правды и любитель благочестия, то божественный муж, протянув обе руки и обняв его ноги, сказал: "Я хочу обратиться к тебе с одной просьбой". Тому стало неприятно, и он попросил старца встать, обещая исполнить его желание, ибо думал, что подвижник ходатайствует о ком-нибудь из его подчинённых. Но божественный муж сказал: "Поскольку ты дал обещание исполнить мою просьбу и подтвердил свое обещание клятвой, то вот моя просьба: принеси за меня усердную молитву Богу". Правитель, будучи поражен такой просьбой, просил старца снять клятву с него как с человека, который и за себя самого не может приносить Владыке достойных молитв. Этот случай показывает, что ни одно слово не в состоянии восхвалить того, кто, достигнув высот любомудрия, обладал столь великим смирением.

9. Его трудолюбия не ослабляли и часто приключающиеся с ним болезни; даже подвергаясь различным недугам, он продолжал совершать обычные подвиги. Многократными просьбами мы едва убедили Полихрония, что хотим построить для него небольшой домик, дабы он мог как-то согреть свое полуостывшее тело. Многие и при жизни своей приносили ему золото и, умирая, завещали его ему, но Полихроний ни от кого ничего не принимал, а приказывал самим жертвователям быть распорядителями того, что ему приносили. Однажды великий Иаков прислал ему халат из козьей шкуры, который ему самому кто-то принёс, но старец отослал и этот халат, сказав, что он слишком плотен и красив, ибо имел обыкновение носить одежды самые бедные и дешевые. Бедность он предпочитал всем царствам мира; даже не хотел иметь всегда при себе и необходимой пищи. Я знаю это, ибо, часто приходя к Полихронию, я не находил у него ничего другого, кроме двух смокв. Поистине притягателен сей блаженный муж и для тех, которые его видят, и достоуважаемым будет он для тех, которые услышат о нём. Даже среди насмешников над благочестием я не знаю ни одного человека, который мог бросить ему какой-либо упрёк. Все восхваляют великого старца, а те, которые бывали у него, не хотели бы никогда расставаться с ним.

 

XXV. АСКЛЕПИЙ и ИАКОВ

 

1. К тому же обществу боголюбцев принадлежит и дивный Асклепий, который хотя и находился от Полихрония на расстоянии десяти стадий, но жил одинаковым с ним образом. Такая же у него была пища, одежда, скромность нрава, такое же страннолюбие и братолюбие, такая же кротость, умеренность, собеседование с Богом и величайшая бедность; и при этом - то же обилие добродетелей, то же богатство любомудрия и всё прочее, что мы видели в священном Полихронии. Говорят, что, еще живя со своими братьями в селении, Асклепий проводил жизнь подвижническую и был преисполнен воздержания, а поэтому без ущерба для себя общался со многими людьми. Прославившись же в том и другом образе жизни - и в мирском, и в отшельническом, он, по справедливости, удостоится и двойного венца.

2. Добродетелям его подражали многие другие, и его любомудрием преисполнен не только наш город, но и соседние города и селения. Одним из таких подражателей Асклепия был божественный Иаков, затворившийся в небольшом домике близ селения, именуемого Нимуза. До самого конца жизни (а жил он более девяноста лет) подвижник оставался в затворничестве один, давая ответы вопрошавшим его через небольшое отверстие, просверленное в стене наискось; никем не видимый, он никогда не употреблял огня и не пользовался светильником. Только мне он дважды отворил дверь и позволил войти к себе, почтив меня таким образом и показав любовь, какую он питал ко мне. Современники не имеют нужды в моих словах, потому что могут, если пожелают, сами быть очевидцами любомудрия святых подвижников. А потомкам, не имеющим возможности лицезреть их, достаточно для пользы духовной указать на отличительные свойства любомудрия каждого из них. Итак, окончив здесь рассказ об Асклепии и Иакове и испросив у них благословения, я перейду к другому повествованию.

 

XXVI. СИМЕОН

 

1. Знаменитого Симеона — это великое чудо вселенной — знают все подвластные Римской державы: узнали о нём и персы, и мидяне, и эфиопы; распространившаяся молва о его трудолюбии и любомудрии долетела даже до скифских кочевников. Но я, даже имея свидетелями, как говорится, всех людей вселенной, которые подтвердят моё слово о подвигах святого, боюсь, однако, чтобы моё повествование не показалось потомкам невероятным и чуждым истине. Ибо то, что было с Симеоном, превышает человеческое естество, а люди обыкновенно любят соизмерять с природой то, что им рассказывают. А если повествуется что-нибудь такое, что выходит за её пределы, то такое слово кажется не посвященным в Божественные тайны невероятным. Но так как и на земле, и на море много людей благочестивых, которые, будучи научены Божественным тайнам и просвещены благодатью Всесвятого Духа, не питают недоверия к словам других, а искренно им верят, то я с усердием и безбоязненно изложу своё повествование. Начну же с того, как Симеон удостоился небесного призвания.

2. Посредине, между нашей областью и Киликией, есть селение, которое называют Сисан. Там и родился Симеон, который сначала, по воле родителей, пас овец, чтобы таким образом сравняться с великими мужами - Иаковом Патриархом, Иосифом Целомудренным, Моисеем Законодателем, царем и пророком Давидом, пророком Михеем и другими, подобными им, боговдохновенными мужами[243]. Как-то однажды пошел большой снег, и овец не погнали на пастбище. Симеон, будучи свободным от своих обязанностей, пошел вместе с родителями в храм Божий. Я слышал рассказ об этом из собственных его священных уст. В храме он услышал Евангельское чтение, в котором провозглашались блаженными плачущие и скорбящие, смеющиеся назывались несчастными, а достойными прославления — имеющие чистую душу, и всё, что за этим следует (Мф.5,5-8; Лк.6,21-25). Услышав это, Симеон спросил одного из присутствующих: что необходимо делать, чтобы стяжать каждое из сих блаженств?[244] Спрошенный указал ему на монашескую жизнь и объяснил суть этого возвышенного любомудрия[245].

3. Приняв семена Божественного Слова и добросовестно уложив их в глубокие борозды своей души, Симеон, как он сам говорил, отправился в ближайший храм святых мучеников. Там, преклонив колена и чело долу, он стал умолять Хотящего спасти всех человеков направить его на совершенный путь благочестия. Когда же он долго находился в таком положении, напал на него сладкий сон, во время которого увидел он следующее видение. Сам Симеон рассказывал об этом так: “Виделось мне, будто рою я яму для фундамента дома; потом слышу, как кто-то, стоящий рядом, повелевает мне рыть еще глубже. Углубившись по повелению неизвестного, я хотел отдохнуть, но он опять приказал мне рыть и не ослаблять своих усилий. И такие приказания он мне изрекал три или четыре раза; наконец, сказал, что глубина уже достаточная для возведения строения и что труд мой закончен”. Последующие события свидетельствуют о верности этого предсказания, данного во сне.

4. Встав, Симеон отправился в одну обитель подвижников, находящуюся поблизости. Но, прожив здесь два года и возжелав более совершенной добродетели, он удалился в то селение Теледу, о котором мы уже упоминали, где великие Божии мужи Аммиан и Евсевий устроили школу подвижничества. Впрочем, местом своим блаженный Симеон избрал не это, а другое училище любомудрия, которое основали Евсевон и Авивион, напитавшиеся учением великого Евсевия. В продолжение всей их жизни у них было одно чувство, один нрав и словно одна душа в двух их телах. И было у них много единомышленников, возлюбивших такую же жизнь. Когда же оба мужа со славою отошли из жизни сей, то начальство над иноками обители принял славный Илиодор, который прожил шестьдесят пять лет, и из них шестьдесят два года провёл в затворе монастырском. Ибо в родительском доме он воспитывался только до трёх лет, а потом пришел в эту обитель и ничего мирского не познал. Он говорил, что не знает даже, как выглядят свиньи, петухи и прочие подобные животные. Я часто удостоивался видеть его, изумлялся простоте его нрава и чрезвычайно удивлялся чистоте его души.

5. К нему и пришел славный подвижник благочестия Симеон, прожив в обители сей в подвигах десять лет. Вместе с ним подвизались еще восемьдесят иноков, но он превзошел всех: тогда как другие принимали пищу через два дня, он целую неделю пребывал без пищи. Управляющие обителью осуждали и запрещали это, называя такой образ жизни нарушением порядка; но они не убедили Симеона своими речами и не смогли даже принудить его ослабить свою ревность. Я слышал, как рассказывал сам Симеон и игумен, управляющий ныне этим стадом, что однажды он, взяв веревку, сделанную из финиковых ветвей, — а к ней и прикоснуться невозможно, — препоясал ею свои чресла, наложив ее не сверх одежды, а прямо на тело, и перетянулся ею так туго, что вся его поясница покрылась ранами. Когда же он таким образом провёл десять или больше дней и раны стали источать кровь, то один из братии, увидев его в таком положении, спросил: откуда у него кровь? Симеон же ответил, что не чувствует никакой боли, но сподвижник, против его воли прикоснувшись к нему, всё понял и рассказал настоятелю. Тот сразу же начал увещевать и убеждать Симеона; затем, назвав его поступок жестоким, отнял у подвижника узы, хотя и с трудом. Но убедить Симеона употребить какое-либо лечение для заживания его ран настоятель так и не смог. Когда после этого случая заметили, что он продолжает тот же подвиг, то повелели Симеону покинуть обитель, чтобы, побуждая других, более слабых телом, к соревнованию в подвигах, он не стал бы для немощных виновником вреда.

6. Тогда он оставил обитель и отошел в самые пустынные места горы. Найдя одну безводную расщелину, не очень глубокую, поселился в ней и оттуда возносил Богу псалмопения. Однако по прошествии пяти дней начальники обители, раскаявшись, послали двух братий разыскать Симеона и привести его обратно. Посланные, обходя гору, спросили у пастухов, пасших там овец, не видели ли они человека, который выглядит так-то и одет в такую-то одежду? Когда пастухи указали им на расщелину, они стали звать блаженного и, когда он отозвался, опустили веревку и с большим трудом извлекли его из расщелины, ибо выход оттуда был не так удобен, как вход.

7. Прожив после этого недолгое время в обители, Симеон удалился в селение Теланиссу, находящееся у подножия той горы, на которой он живёт ныне. Здесь, найдя небольшой домик, затворился в нем и прожил так три года. Стараясь постоянно умножать богатство добродетели, он, подобно Божиим людям — Моисею и Илии, пожелал провести сорок дней без пищи (Исх.24, 18; 3 Цар.19,8). Он попросил дивного Васса, который обходил тогда деревни, опекая сельских священников, чтобы тот, ничего не оставляя внутри его келлии, замазал глиной дверь её. Когда же Васс указал на трудность такого подвига и стал убеждать не считать насильственную смерть за добродетель (так как самоубийство — величайшее и первое преступление), то Симеон сказал: “Хорошо, положи мне, отче, десять хлебов и поставь сосуд воды; если я увижу, что тело моё нуждается в нише, я воспользуюсь ими”. Васс сделал, как просил Симеон: поставил воду, положил хлеб и, завалив дверь камнем, замазал её глиной. По истечении сорока дней дивный Васс пришел вновь, отвалил камень, вошел внутрь и увидел хлеб целым, а сосуд воды нетронутым; сам же Симеон лежал на земле, словно мертвый, не имея сил ни двигаться, ни говорить. Поэтому Васс, взяв губку, смочил ее и обмыл ею уста лежащего, а после этого вложил в них Божественные тайны. Укрепленный таким образом, блаженный встал и принял немного пищи: салата, цикория и тому подобного.

8. Великий Васс был чрезвычайно изумлён и, придя к своей пастве, рассказал об этом необычайном чуде. Ибо он возглавлял более двухсот подвижников, которым не позволял иметь ни вола, ни мула, также не принимать принесенное золото, выходить за ворота монастыря для покупки каких-либо необходимых вещей или для свидания с кем-нибудь из знакомых, но приказывал всем пребывать в своих келлиях и принимать только ту пищу, которую посылает Божия благодать. Этого правила сподвижники его держатся и доныне, не преступая данных им заповедей.

9. Однако возвращусь к великому Симеону. С того времени, как он пробыл сорок дней без пищи, вот уже двадцать восемь лет он ежегодно в Святую Четыредесятницу постится подобным же образом: время и постоянное упражнение облегчили для него этот труд. Первые дни этого поста он обыкновенно проводил в стоянии и псалмопении; потом, когда тело, вследствие голода, не могло более переносить стояния, совершал служение Богу сидя, а и последние дни даже ложился. Истощаясь и утрачивая мало-помалу физические силы, Симеон вынужден бывал прилечь и лежал иногда полумертвый. После же того, как он начал подвиг столпничества и решил никогда уже не сходить со столпа, он придумал особый род стояния. Прикрепив к столпу перекладину и привязав себя к ней, старец таким образом проводил сорок дней. Впоследствии же, получив свыше еще большую благодать, он не нуждался уже в таком приспособлении и стоял сорок дней, не вкушая пищи, но подкрепляемый ревностью и Божией благодатью.

10. Итак, проведя, как я говорил, три года в домике, Симеон поселился на известной всем вершине горы и приказал обнести себя кругом стеной; затем, достав железную цепь в двадцать локтей, один конец ее приковал к большому камню, а другой привязал к своей правой ноге, чтобы нельзя ему выйти было за пределы стены, даже если бы он и захотел. Постоянно устремляя взор свой к небу, Симеон созерцал то, что превыше небес, и узы железа не препятствовали полёту его мысли. Но когда дивный Мелетий, которому был поручен надзор над приходами в окрестностях Антиохии, — муж, отличавшийся мудростью и рассудительностью, украшенный прозорливостью, - сказал, что железо не нужно, когда воля в состоянии наложить на тело узы мысленные, Симеон охотно прислушался к его словам и, призвав кузнеца, приказал расковать его узы. И так как голени его были обтянуты и обшиты кожей, чтобы тело не терпело вреда от железа, то когда разорвали её, увидели, как говорят, более двадцати больших червей, копошившихся под кожей; это видел и дивный Мелетий, по его собственному свидетельству. Я упомянул об этом, чтобы показать великое терпение мужа: ведь он мог сдавить кожу рукой и легко умертвить всех червей, однако захотел терпеть мучения, малыми подвигами приучая себя к подвигам большим.

11. Когда повсюду распространилась молва о великом подвижнике, к нему со всех сторон стали стекаться жители не только соседних местностей, но и обитатели областей, отстоящих от места его подвигов на много дней пути. Одни приходили, разбитые параличом, другие — с просьбой об исцелении какого-нибудь больного, третьи ходатайствовали о ниспослании им дара чадородия, в котором им отказала природа. Получившие удовлетворение своим просьбам, возвращаясь, с радостью рассказывали другим о полученных ими благодеяниях и посылали к старцу тех, которые имели подобные же нужды. И когда со всех сторон народ устремился к Симеону, то путь к нему стал похож на реку; само же место его подвигов напоминало море, в которое впадают многочисленные потоки. Ибо к нему устремились не только жители нашего государства, но и измаильтяне, и персы, и армяне, подвластные персам, и иверийцы, и гомериты; приходили и представители соседних с ними племён. Приходило также много людей, живущих на отдаленнейших границах запада: испанцев, британцев, галатов и других, живущих между ними. А об Италии и говорить нечего, ибо сказывают, что в великом Риме муж этот пользуется такой славой, что на вратах всех мастерских прибивают небольшие его изображения в надежде благодаря им получить защиту и безопасность.

12. Когда число приходивших к преподобному отцу слишком приумножилось и все старались прикоснуться к нему, получить от него благословение и взять какую-нибудь частичку кожаных одежд его, он, считая столь великую почесть неуместной для себя, а с другой стороны, обременяясь неудобствами подобного образа жизни, решился на новый подвиг — подвиг стояния на столпе. Сначала он поставил столп высотой в шесть локтей, потом — в двенадцать, затем — в двадцать два, а ныне – в тридцать шесть, постепенно возвышаясь таким образом к небу и отдаляясь от земных сует. Я верю, что подобное стояние устроилось не без воли Божией. А поэтому прошу тех, которые любят всё порицать, чтобы они обуздали свой язык и не позволяли ему болтать что попало, но принимать во внимание, что Владыка часто устрояет подобные вещи для вразумления нерадивых. Так, Он повелел Исаии ходить нагим и разутым (Ис.20,2), Иеремии — препоясать чресла свои и в таком виде явиться с пророчеством к неверующим (Иер.1,17; 28,12), в другой раз повелел ему наложить на шею иго, сначала из дерева, а потом из железа (Иер.34,1; 35,10-14); Осии — взять в жены блудницу и питать любовь к жене злой и прелюбодейной (Ос. 1,2; 3,1); Иезекиилю - спать па правом боку сорок дней и на левом сто пятьдесят (Иез.4,4-6), потом — проломать себе отверстие в стене и выйти через пего (Иез,12,4-5), наподобие пленника, а еще - взять нож, обрить голову и волосы свои разделить на четыре части, распределив их одну - туда, а другую - сюда (Иез.5,1-4). И многое другое повелевал Господь: всего не перечислить. Каждому из этих событий Владыка вселенной повелел быть для того, чтобы те, которые не убеждаются словом и не хотят внимать пророчеству, необычностью зрелища были вразумлены и подготовлены к пророческому гласу. И действительно, разве не изумлялись, видя, как человек Божий ходит нагой? Разве не любопытствовали, почему пророк взял себе в жены блудницу? И подобно тому, как прежде Бог всяческих повелел всему этому быть для пользы живущих в праздности, так и это новое и небывалое зрелище Он устроил для того, чтобы необычностью его привлечь всех приходящих посмотреть на него и сделать их более готовыми к назиданиям святого. Ведь известно, что необычность зрелища делает более доступным и научение, и приходящие посмотреть на него возвращаются, получив наставление в Божественном. Как те, кому выпало на долю царствовать над людьми, по прошествии некоторого времени изменяют изображения на монетах, запечатлевая на них то фигуры львов, то изображения звезд и Ангелов, этими и другими новыми изображениями стараясь придать большую цену металлу, так и царствующий над всеми Бог дарует как бы новые характерные черты делу благочестия, стремясь новыми и разнообразными видами жизни боголюбцев подвигнуть на славословие языки не только питомцев веры, но и страждущих неверием.

13. И стояние преподобного Симеона на столпе просветило многие тысячи измаильтян, рабствовавших дотоле мраку нечестия.

(Словно светильник, поставленный на подсвечнике, Симеон повсюду распространял лучи, подобно солнцу. Около него можно было видеть, как я сказал, и иверийцев, и армян, и персов, принимавших Божественное крещение. Также и измаильтяне приходили толпами иногда по двести и по триста человек, а иногда и по тысяче: они торжественно отрекались от отеческого заблуждения, сокрушая пред великим светочем боготворимые ими раньше кумиры и отвергаясь от безумных оргий Афродиты (ибо издавна они почитали этого беса). Принимая Божественные Таинства, они подчинялись правилам, которые заповедовали им священные уста старца, и, простившись навсегда с отеческими обычаями, отказывались от употребления в пищу диких ослов и верблюдов).

14. И сам я собственными очами видел и слышал, как отрекались они от отеческого нечестия и соединялись с Евангельским учением. Однажды я даже подвергся было величайшей опасности. Святой старец приказал измаильтянам прийти ко мне и принять от меня священническое благословение, прибавив, что от этого они получат величайшую пользу. Дикари, по-варварски обступив меня, начали толкать и теснить меня — одни спереди, другие сзади, а третьи с боков; стоявшие дальше старались протиснуться через других, и все они, протягивая руки, старались либо ухватить меня за бороду, либо заполучить кусочки моей одежды. И я бы задохнулся от их стремительного нападения, если бы не отогнал их, закричав громким голосом. Вот какую пользу источал порицаемый насмешниками столп! Вот какой луч Богопознания пролился от него в сердца варваров!

15. Я знаю и еще одно подобное событие. Один военный отряд варваров просил человека Божия помолиться за своего начальника и послать ему благословение; другой, здесь же находившийся отряд отговаривал Симеона, утверждая, что благословение должно дать их собственному начальнику, ибо он чужд всякой неправды, а тот начальник есть человек несправедливейший. Возник громкий спор, началась обычная для варваров ссора, и, наконец, они бросились в драку друг на друга. Я должен был употребить много усилий для того, чтобы убедить их сохранить тишину, говоря, что человек Божий может в изобилии дать благословение обоим начальникам. Однако одни из варваров говорили, что тот начальник недостоин благословения, а другие настаивали, что этот должен быть лишен его. Тогда Симеон, ругая их сверху и называя собаками, утишил распрю. Об этом я поведал, чтобы показать, сколь велико было для варваров значение веры в старца.

16. Видел я еще одно славное чудо, совершенное им. Как-то пришел к Симеону еще один начальник сарацинов и стал умолять блаженного оказать помощь человеку, все члены тела которого были разбиты параличом, когда он находился в дороге; несчастье это случилось близ Каллиники - весьма большой крепости. Когда больной в присутствии всех был принесён, Симеон повелел ему отречься от нечестия предков. Тот охотно послушался и исполнил, что было ему приказано. После этого старец спросил: верует ли он в Отца, Единородного Сына и Святого Духа? И когда тот исповедал такую веру, Симеон сказал: “Если веруешь и Них, то встань”. Больной встал, и старец приказал ему отнести на своих плечах начальника (а он был огромен телом) до самого его шатра. Исцеленный, взяв начальника, тотчас же пошел, а все присутствовавшие стали прославлять Бога.

17. Давая такое повеление, Симеон следовал примеру Владыки, приказавшему некогда расслабленному нести одр свой (Мф.9,6). И подражание это нельзя называть “тиранией”. Ибо Господь Сам сказал: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит (Ин.14,12). И мы видели исполнение этого обетования. Ибо когда и тень Господа не присутствовала, тень великого Петра расторгала смерть, прогоняла болезни и обращала в бегство бесов (Деян.5,15). Владыка всяческих и раньше совершал чудеса чрез рабов Своих, и ныне божественный Симеон, призывая Его, творит тысячи чудес.

18. Случилось также чудо, нисколько не меньшее предыдущего. Некто из уверовавших в спасительное имя Владыки Иисуса Христа (это был довольно знатный измаильтянин) принёс Богу молитву и изрек обет, взяв Симеона в свидетели. Обет этот состоял в том, чтобы до конца жизни воздерживаться от всякой животной пищи. Спустя некоторое время преступив этот обет (не знаю, каким образом), измаильтянин отважился отведать убитую птицу. Бог, желая обличением привести его к обращению и почтить Своего служителя, бывшего свидетелем нарушенного обета, превратил мясо птицы в камень, так что преступивший обет не смог вкусить её. Ибо как можно было есть то, что обратилось в каменную массу? Варвар, изумлённый этим странным явлением, поспешно отправился к святому, открыл ему тайную вину свою, исповедал перед всеми свое нарушение обета и, взывая к Богу о помиловании, просил святого старца, чтобы он своими молитвами исходатайствовал ему разрешение от уз содеянного греха. Очевидцами этого чуда были многие, которые сами осязали грудную часть птицы, бывшую из кости и камня.

19. А я не только был очевидцем чудес преподобного Симеона, но и сам слышал его предсказания о событиях будущих. Так, он еще за два года предсказал бывшую у нас засуху, неурожай и последовавшие за ними голод и болезни, засвидетельствовав, что видел, будто свыше упал на людей жезл и что этот жезл означает собой кары небесные. В другой раз он предсказал нападение так называемой саранчи, а также то, что она не причинит большого вреда, ибо это наказание будет сопровождаться Божиим Человеколюбием. По прошествии тридцати дней, действительно, поднялась большая туча саранчи, закрывшая собой солнечные лучи и покрывшая землю тенью: это все мы видели ясно. Но саранча повредила только корм скота, а растениям, которыми питаются люди, не нанесла никакого вреда. И мне самому, когда некий человек преисполнился враждою ко мне, старец за пятнадцать дней предсказал погибель моего врага, - и истину предсказания я узнал на деле.

(Однажды дано было ему увидеть, как спустились с неба два жезла, упавшие на восток и на запад, и сей Божий человек предсказал восстание персидского и скифского народов на Римскую державу. Он рассказал о видении присутствующим, а затем многими слезами и непрерывными молитвами остановил бичи, занесённые над страной. По крайней мере, персидское войско, уже собравшееся в поход на римлян, Божественным Промыслом было отвращено от вторжения и занялось внутренними раздорами).

20. Зная множество еще других подобных вещей о подвижнике, я многие из них опущу, дабы избежать излишней пространности повествования. Впрочем, и сказанного достаточно для того, чтобы показать духовную прозорливость его ума. Можно добавить только то, что громкая молва о Симеоне достигла и царя персов, который, как рассказывают бывшие при нём послами, тщательно расспрашивал о том, какова жизнь этого мужа и сколь велики его чудеса. А супруга царя, как говорят, даже попросила елея, благословлённого подвижником, и приняла этот елей, как драгоценнейший дар. Все приближенные царя, слыша, с одной стороны, много клевет на него со стороны волхвов, а с другой — самые высокие отзывы о Симеоне, с особым вниманием разузнавали о нём и, узнав всё, сами стали называть его мужем Божественным. И простой народ сбегался к погонщикам мулов, к слугам и воинам, приносил деньги и выпрашивал у них благословлённого елея, полученного от святого старца.

21. Царица измаильтян, будучи бесплодна, но желая иметь детей, сперва присылала к нему своих вельмож с просьбой, чтобы он помолился о ниспослании ей дара чадородия. Потом, когда исполнилось её прошение и она обрела то, что желала, обрадованная мать взяла новорождённого царевича и отправилась с ним к Божию старцу. А так как женщинам не было к нему доступа, то она, послав к нему дитя, молила Симеона удостоить младенца благословения. “Это твой дар, — сказала она, - я со слезами принесла семя молитвы, а ты из этого семени произвёл колос, ибо по твоим молитвам, семя сие оросил дождь Божественной благодати”. Впрочем, до каких пор я буду усиливаться измерить глубину Атлантического океана?.. Ибо как он неизмерим для людей, так и то, что совершает Симеон ежедневно, превосходит всякое описание.

22. Но больше всего я удивляюсь его терпению. День и ночь стоит он, будучи видим для всех, потому что он убрал ворота и разрушил значительную часть стены, ограждающую его; собою он являет новое и необычайное для всех зрелище, совершая свою молитву долгое время то недвижимо, то творя частые поклоны, благоговейно почитая ими Бога. Многие из приходящих пытаются считать поклоны Симеона. Однажды один человек из бывших там вместе со мной насчитал тысячу двести сорок четыре поклона, но затем утомился и прекратил счет. Когда старец творит поклоны, лоб его всегда приближается к самым пальцам ног: принимая пищу однажды в неделю, и то понемногу, он достиг того, что чрево его даёт возможность спине легко наклоняться.

23. Говорят, что от долговременного стояния у него открылась на одной ноге рана, из которой постоянно выделяется много гноя. Но и эти страдания не помешали любомудрию Симеона: мужественно переносит он и вольные, и невольные мучения, преодолевая их пламенной ревностью по Богу. Рану же свою он был вынужден однажды показать. Расскажу, как это случилось. Как-то пришел к нему из Рабана один человек, ревностный служитель Христов. Взойдя на самую вершину горы, он обратился к Симеону с такими словами: “Скажи мне, ради Истины, обращающей к себе весь род людской, человек ли ты или существо бестелесное?” Присутствовавшие при этом вознегодовали на такой вопрос, но старец приказал всем успокоиться, а у человека этого спросил: “Что побудило тебя задать мне такой вопрос?” Тот ответил: “Я слышу отовсюду, будто ты не ешь и не спишь, тогда как и то, и другое свойственно человеку, потому что природа человеческая не может обходиться без этого”. Тогда Симеон велел приставить к столпу лестницу, позволил этому человеку подняться по ней и войти к нему, чтобы тот мог сперва рассмотреть его руки, потом просунуть свою длань под кожаную одежду его и осмотреть не только ноги, но и мучительнейшую язву. Увидев собственными глазами, сколь ужасна эта язва, и узнав от старца, как он принимает пищу, служитель Христов спустился со столпа, пораженный удивлением, и, придя ко мне, рассказал обо всём.

24. Во дни церковных празднеств святой подвижник являет особый образ терпения. От заката солнца до самого его восхода стоит он всю ночь с воздетыми к небу руками, забывая о сне и об усталости.

25. Но при столь великих трудах и добродетелях, совершив такое множество чудес, Симеон так смирен духом, что считает себя последним из всех людей по достоинству. При своём смирении он доступен всем, ласков и обходителен, отвечает на вопросы каждого из беседующих с ним, будь то ремесленник, нищий или земледелец. Приняв от великодаровитого Владыки и дар научения, он дважды в день увещевает приходящих и услаждает своими наставлениями слух их, потому что говорит очень ласково. Преподавая назидания от Святого Духа, он многих своим учением склонил устремлять взор к небу, удаляться от земных сует, представлять ожидающее нас Царство и страшиться угрозы геенской, презирая земное и чая будущее.

26. Можно видеть Симеона и судией, выносящим верные и справедливые решения. Но этим и тому подобными вещами занимается он уже после девятого часа. Всю ночь и день до девятого часа проводит он в молитве; а после девятого часа сначала поучает присутствующих, а затем выслушивает прошения каждого, совершает исцеления, прекращает ссоры враждующих и, наконец, около времени заката солнца опять начинает беседу с Богом.

27. Однако, проводя жизнь в таких трудах, подвижник не оставляет попечения и о Святой Церкви: то он сражается против нечестия язычников, то сокрушает дерзость иудеев, то рассеивает сборища еретиков; иногда пишет послания об этом самому царю, иногда в начальствующих возбуждает ревность по Богу, а иногда убеждает и самих пастырей церквей, чтобы они проявляли больше заботы о своей пастве.

28. Я рассказал весьма о немногом, думая в капле показать дождь и на кончике пальца дать попробовать сладость мёда. События, подобные рассказанным, на устах у всех; я же, начиная сей труд, не ставил своей задачей описать всё, но хотел в немногих словах изложить то, что свойственно каждому подвижнику. Вероятно, и другие будут писать о Симеоне, и напишут гораздо больше меня. Если он проживёт еще, они, конечно, поведают о нём гораздо больше чудес. А я желаю только одного: чтобы и мне, при помощи молитвенного труда, постараться пребывать в благих подвигах. Я молю Бога, Который есть Наисовершеннейший и Наидобродетельнейший, чтобы Он укрепил жизнь мою и направил её по образу жизни Евангельской.

(Свершив множество чудес, оставаясь непобедимым и под палящими лучами солнца, и под стужей зимних морозов, и под мощными порывами ветров, не сгибаясь и под тяжестью немощей человеческого естества, преподобный, когда пришло время соединиться со Христом и стяжать венец безмерных подвигов, своей смертью показал всем неверующим, что он — тоже человек. Однако и после кончины своей Симеон остался непреклонным: душа его взлетела на небо, а тело даже тогда не упало, но продолжало прямо стоять на месте подвигов, как непобедимый борец, старающийся не касаться земли ни одним из своих членов. Так победа пребывает вместе с подвижниками Христовыми и после смерти. И вот исцеления различных болезней, чудеса и сила Божиих явлений, как и при его жизни, свершаются теперь не только у гробницы, где покоятся святые останки Симеона, но и у памятника великолепного и многолетнего подвига его. Я говорю о великом и славном столпе праведного и достохвального Симеона. О его святом заступничестве мы постоянно молимся, чтобы и сами мы, блюдущие веру православную, и весь город, и вся страна были спасены его предстательством. Да осенит всех нас имя Господа нашего Иисуса Христа! Да сохранит Он нас от всякой беды: и от пагубы небесной, и от нашествия врагов. Господу же слава во веки веков!)

 

 

XXVII. ВАРАДАТ

 

1. Подобно тому как общий враг рода человеческого изобрёл множество путей зла, стараясь погубить всё естество человеческое, так и питомцы благочестия придумали многие н различные лествицы для восхождения на небо. Одни из них подвизаются совместно, соединяясь между собой в общества (бесчисленно множество таких сообществ!), и таким образом стяжают себе нетленные венцы, достигая желанного восхождения на небо. Другие, избрав жизнь уединенную и желая беседовать с одним только Богом, лишают себя всякого утешения человеческого и получают этим способом победные венцы. Иные из них славословят Бога, живя в хижинах, другие - в шатрах, а третьи проводят жизнь в пещерах. А многие (о некоторых из них мы уже упоминали) не хотят даже иметь ни пещеры, ни хижины, ни палатки, но, живя под открытым небом, переносят все превратности погоды: то мерзнут от сильнейшего холода, то опаляются солнечными лучами. У этих последних подвижников жизнь опять же различна: одни постоянно стоят, другие - иногда стоят, а иногда сидят. И еще: одни окружают себя какой-нибудь стеной и уклоняются от встреч с посторонними, а другие лишают себя всякой ограды и предстоят глазам всех, желающих их видеть.

2. Все это я счел теперь необходимым перечислить, приступая к описанию жизни Варадата, который также изобрёл для себя новый образ мужественного терпения. Сначала, затворившись в небольшом домике, он долго наслаждался одним только Божественным утешением. Затем, переселившись на близлежащий утёс, устроил из дерева небольшой и несоразмерный его телу ящик, в котором и проводил жизнь в постоянно согбенном положении, ибо ящик был ниже его роста. Кроме того, этот ящик не был сколочен из досок, а представлял собой подобие решета и походил на ограду, имеющую широкие отверстия для света. Поэтому Варадат не был защищен ни от дождей, ни от солнечного света, но терпеливо переносил и то и другое, подобно тем подвижникам, которые живут под открытым небом, но превосходя их тяжким заключением своим.

3. Проведя в том ящике долгое время, Варадат, наконец, покинул его, убеждённый блаженным Феодотом, который тогда занимал первосвященническую кафедру Антиохийскую, и начал подвизаться стоя. Он стоял с постоянно воздетыми к небу руками, непрестанно славословя Бога всяческих. Всё тело у блаженного покрыто было кожаным хитоном: только около носа и рта было оставлено небольшое отверстие для дыхания, чтобы через это отверстие вдыхать в себя воздух, без которого природа человеческая жить не может. И такие труды Варадат переносил, не только не имея крепкого сложения, но будучи подвержен многим болезням: горячее усердие заставляет трудиться и того, кто не в силах трудиться.

4. Обладая умом рассудительным, Варадат даёт прекрасные ответы на все вопросы приходящих к нему, и его доказательства правильнее и сильнее доказательств тех, кто изучал диалектику Аристотеля. Но пребывая на высоте добродетели, он не позволяет уму своему высоко возноситься, а принуждает его как бы ползать долу, у подножия горы, ибо знает, какой великий вред душе человека может причинить ум, воспламенённый гордыней. Таково вкратце любомудрие сего мужа. Дай Бог, чтобы, возрастая в этом любомудрии и благочестии, Варадат достиг, наконец, цели своего ристалища. Ибо слава святых победоносцев есть общая радость всех людей благочестивых. Мне же да дарует Господь молитвами великого подвижника отстоять не так далеко от этой горы и по временам восходить на неё, чтобы наслаждаться созерцанием святых старцев.

 

 

XXVIII. ФАЛЕЛЕЙ

 

1. Не могу умолчать и о Фалелее, являющем собою не менее дивное зрелище. Ибо я не только слышал рассказы других о нём, но и сам был очевидцем этого необычайного зрелища. На расстоянии двадцати стадий от Гавал (небольшого, но красивого городка) высился один холм, на котором издавна существовало идольское капище. На холме этом, оскверняемый многими жертвами идолам, Фалелей построил себе небольшую хижину. По рассказам, язычники служили здесь бесам потому, что жертвоприношениями надеялись укротить их жестокость, ибо они причиняли вред многим — и прохожим путникам, и окрестным жителям, причем не только людям, но и ослам, мулам, коровам и овцам, не враждуя против скота, но через него строя козни людям. Когда бесы увидели подвижника, пришедшего туда, то попытались устрашить его, однако не смогли этого сделать, поскольку его ограждала вера и за него сражалась благодать. Тогда, преисполнившись бешенства и ярости, они напали на растущие там деревья (около холма было много зеленеющих смокв и маслин), и, как говорят, вдруг более пятисот из них были вырваны с корнем. Я слышал, как об этом рассказывали земледельцы, которые, издавна пребывая во мраке нечестия, при помощи научения и чудотворений Фалелея восприняли Свет Богопознания.

2. Не поколебав подвижника любомудрия таким образом, бесы-губители прибегли к другим хитростям: ночью они стали издавать звуки плача и являли множество блуждающих огоньков, чтобы устрашить старца и произвести смятение в мыслях его. Когда же он посрамил и это их нападение, бесы, наконец оставив его, удалились.

3. Затем Фалелей, устроив два колеса, каждый в диаметре в два локтя, скрепил их между собой досками, положенными не сплошь друг к другу, но с некоторыми промежутками. Прикрепив эти доски к колесам клиньями и гвоздями, он поставил сооружение на открытом воздухе. Далее, укрепив в земле три длинных кола и соединив верхние концы их между собой также деревянными досками, Фалелей водрузил на них свое сооружение, а сам поместился внутри него. Внутреннее пространство сооружения имеет в высоту два локтя, а в ширину - один; поскольку же подвижник очень высок ростом, то ему приходится сидеть там не в прямом положении, но постоянно согнувшись и преклонив голову к коленам.

4. Когда я пришел к нему, то застал Фалелея за чтением Божественных Евангелий и усердным сбором добрых плодов этого чтения. Желая узнать причину избранного им нового образа жизни, я задал ему вопрос об этом. Фалелей, разговаривая со мной на греческом языке (родом он был из Киликии), ответил: "Будучи обременён многими грехами и веря в наказания, которые ожидают грешников, я придумал для себя такой подвиг, дабы подвергнув здесь тело умеренным наказаниям, уменьшить тяжесть будущих кар. Ибо они будут тяжкими не только по своему количеству, но и мучительными, так как не будут добровольными. Всё же, что бывает против воли, вызывает особые страдания. Добровольное же, хотя и трудно, менее прискорбно, поскольку труд подвижничества предпринимается здесь по своей воле, а не по принуждению. Итак, если я настоящими малыми скорбями уменьшу будущие, то получу от этого большую пользу". Услышав такие слова, я подивился мудрой сообразительности Фалелея, который, пройдя путь подвижничества, уже проложенный другими, для себя придумал сверх того и подвиги особенные. Понимая цель их, он и другим показывал её.

5. Окрестные жители свидетельствуют, что молитвами Фалелея совершено множество чудес и исцелений, причем исцелял он не только людей, но и животных: верблюдов, ослов и мулов. Поэтому весь этот народ, исстари одержимый нечестием, отказался от него и был просвещен сиянием Божественного Света. Тогда подвижник, используя их как помощников, разрушил капище бесов и воздвиг великий храм в честь победоносных мучеников, как бы противопоставив лжеименным богам боголюбезные мощи праведников Божиих. По молитвам их пусть дарует Бог и ему достичь с победой цели подвигов. А нам, при содействии и его, и их, стать бы ревностными подражателями их подвигов любомудрия.

 

 

XXIX. МАРАНА и КИРА

 

1. Описав образ жизни приснопамятных мужей, я считаю своим долгом упомянуть и о женах, совершивших не менее, если не более, подвигов. Эти жены достойны тем большей похвалы, что, обладая более слабой природой, являют одинаковое с мужами усердие и освобождают свой пол от позора прародительницы.

2. Прежде всего упомяну о Маране и Кире, которые превзошли всех других подвигами терпения. Родина их — Верия; происхождения они знатного и воспитание получили соответственно своему происхождению. Однако, презрев всё это, они отгородили для себя небольшое место за городом, затворились там и завалили дверь землей и камнями. Служанкам же, пожелавшим разделить их подвиги, они построили небольшой домик возле своей ограды: через малое отверстие в этой ограде Марана и Кира присматривают за своими соподвижницами, побуждают их к молитве и воспламеняют в них Божественную любовь. Сами же, не имея ни дома, ни хижины, проводят жизнь под открытым небом.

3. Вместо двери у них прорублено небольшое окно, через которое они принимают необходимую пищу и беседуют с приходящими к ним женщинами. Для таких свиданий у них определено время Пятидесятницы; во все остальные дни года они хранят молчание. Впрочем, лишь одна Марана беседует с приходящими, ибо голоса Киры никто никогда не слышал.

4. Они носят вериги, которые столь тяжелы, что Кира, будучи более слабого сложения, склоняется до самой земли и не может выпрямить своего тела. Одежду их составляют большие покрывала, которые сзади опускаются донизу, совершенно закрывая ноги, а спереди спускаются до пояса, полностью закрывая лицо, шею, грудь и руки.

5. Я несколько раз лицезрел их, будучи допускаем ими внутрь ограды, ибо из уважения к моему сану предстоятеля священства они приказывали отворять дверь. Увидев на слабых женах такие вериги, которые были бы тяжкими и для сильного мужа, я стал убеждать их избавиться от такой тяжести — и с трудом получил тогда их согласие. Впрочем, после моего ухода они опять возложили вериги на свое тело: на шею, на пояс, на руки и на ноги.

6. И живут они таким образом не пять, не десять и не пятнадцать лет, но сорок два года. Подвизаясь же столь продолжительный срок, они столь любят свои труды, будто только начали их. Созерцая красоту Небесного Жениха, они легко и охотно несут труд своего поприща и стараются достигнуть предела подвигов, устремляя свои взоры туда, где стоит их Возлюбленный и показывает им победные венцы. Поэтому, стойко перенося все превратности погоды — дождь, снег и палящие лучи солнца, подвижницы не унывают и не скорбят, но из этих видимых невзгод умеют извлекать радостное утешение для себя.

7. Подражая посту божественного Моисея (Исх.24, 18), они трижды пребывали без еды столько же времени и лишь по прошествии сорока дней принимали немного пищи. Так же трижды, подражая воздержанию блаженного Даниила, они проводили в посте по три седмицы дней, а потом уже слегка насыщали тело. Однажды, возжелав увидеть священные места спасительных страданий Христовых, они поспешили в Элию. В пути Марана и Кира не принимали никакой пищи; только придя в этот город и совершив поклонение святыне, они вкусили её. На обратном пути они соблюдали столь же строгий пост, хотя расстояние было не менее двадцати дней пути. В другой раз, пожелав увидеть гроб победоносной Феклы в Исаврии, подвижницы отправились туда, совершив путь в оба конца, не принимая пищи. Вот сколь великая Божественная любовь заставляла их забывать о себе! Вот как сильна была их привязанность к Небесному Жениху! Соделавшись по своей жизни украшением женского пола, Марана и Кира и для других стали образцами добродетели, и от Господа, конечно, получат победные венцы. Я же, поведав о них ради общей пользы, перейду к другому повествованию.

 

XXX. ДОМНИНА

 

1. Дивная Домнина подражала жизни блаженного Марона, о котором упоминалось раньше. Она устроила для себя небольшую палатку из стеблей проса в саду материнского дома. Проводя там целые дни, Домнина непрестанными слезами орошает не только лицо, но и власяные одежды свои, которыми покрывается её тело. Обыкновенно после пения петухов она отправляется в храм Божий, находящийся неподалеку, чтобы вместе с другими мужчинами и женщинами там приносить славословия Владыке всяческих. Так поступает она не только в начале, но и в конце дня, полагая сама и другим внушая, что место, посвященное Богу, досточтимее всякого другого. Поэтому и сама считает его достойным всякого попечения, и мать и братьев убедила тратить своё богатство на дом Божий.

2. Питается она только чечевицей, смоченной в воде, и имеет тело, изнуренное постами и почти полумертвое. Кожа у нее очень тонка и подобна плёнке: она обтягивает также тонкие кости, так как тучные части тела и мускулы её истощены воздержанием. Живёт Домнина открыто для всех желающих видеть ее, будь то мужчины или женщины; только, принимая людей, она и сама не смотрит на лица их, и своего лица не показывает никому, поскольку покрыта покрывалом, достигающим колен. Говоря слабым и неотчетливым голосом, она произносит слова, источая постоянно слезы. Часто, взяв мою правую руку и приложив её к глазам, Домнина отпускала её такой мокрой, будто сама рука источала потоки слез. И какое слово может по достоинству восхвалить эту блаженную, которая, обладая великим богатством любомудрия, плачет, скорбит и стенает, подобно живущим в крайней бедности? Ибо слезы её рождаются из горячей любви к Богу, воспламеняя и подстёгивая ум к Божественному созерцанию и заставляя её всем сердцем желать отшествия из мира сего.

3. Проводя так дни и ночи, Домнина не пренебрегает и другими видами добродетели: по возможности она оказывает услуги тем великим подвижникам, о которых мы уже упомянули, и тем, о которых пока умолчали. Заботится она также и о тех, которые к ней приходят, предлагая им жить у пастыря своего селения и сама доставляя им все необходимое, потому что в её распоряжении находится имение матери и братьев, на которое благодаря ей снисходит Божие благословение. Она и мне, когда я прихожу в ту область, находящуюся на севере от нашей, присылает и хлеб, и овощи, и чечевицу, смоченную в воде.

4. Впрочем, до каких пор я буду распространяться, пытаясь изложить все её добродетели? Не наступило ли время показать и жизнь других жен, которые подражали ей и прочим подвижницам? Ибо было и есть много других жен, проводивших и проводящих жизнь уединённую; другие, любя общежитие, живут вместе, человек по двести пятьдесят (иногда - больше, а иногда - меньше), принимают одну пищу, спят только на рогожах, а когда руки их заняты пряжей, они посвящают язык свой священным псалмопениям.

5. Бесчисленны такие училища любомудрия не только в нашей стране, но и по всему Востоку. Ими наполнены и Палестина, и Египет, и Азия, и Понт, и вся Европа. С того времени, как Христос Владыка наш почтил девство, родившись от Девы, природа стала произрождать эти, так сказать, луга девства и приносить Творцу благовонные и никогда не увядающие цветы добродетелей, не различая добродетель по мужскому и женскому полу и не разделяя любомудрия на эти две части, потому что христиане различаются только телами, а не духом. Ведь по словам божественного Апостола, во Христе Иисусе нет мужеского пола, ни женского (Гал.3,28); одна и та же вера дана и мужам, и женам, ибо один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми и чрез всех и во всех нас (Еф.4,5-6). Одно и Царство Небесное обетовал Судия всех победоносцам, определив за подвиги их эту общую награду.

6. Итак, как я сказал, много есть училищ любомудрия — мужских и женских - не только у нас, но и во всей Сирии, в Палестине, Киликии и Месопотамии. Говорят, что в Египте есть некоторые монастыри, насчитывающие более пяти тысяч мужей, подвизающихся в различных трудах и совместно славящих Владыку. С помощью своих трудов они не только добывают необходимую для них пищу, но помогают приходящим к ним и нуждающимся странникам.

7. Однако поведать обо всём этом было бы невозможным не только для меня одного, но и для всех писателей. Впрочем, даже если бы это и было возможным, считаю сие излишним и бесполезным. Для желающих получить духовную пользу и сказанного мной предостаточно. Для того я и упомянул о различных видах подвижнической жизни, а к повествованию о мужах добавил повествование о женах, чтобы и старцы, и юноши, и жены имели пред собою образцы любомудрия; чтобы каждый, запечатлев в себе полюбившееся ему житие, считал бы его мерилом и образцом для собственной жизни. И как живописцы, взирая на какой-либо первообраз, делают копии и с глаз, и с носа, и с уст, и с ланит, и с ушей, и со лба, и даже с волос и с бороды, а кроме того, изображают человека сидящим или стоящим, запечатлевают выражение его глаз — суровых или весёлых, — так и те, которые будут читать настоящее повествование, пусть избирают любое угодное им житие, и с ним, по возможности, пусть сообразуют жизнь свою. Как плотники, выравнивая доски по отвесу, до тех пор отпиливают все излишнее, пока не увидят, что доска выровнена соответственно отвесу, так должен поступать и тот, кто хочет подражать жизни какого-либо святого: пусть он сделает её мерилом для себя, отсекая в себе излишки порока и восполняя недостаток добродетели. Для того и предприняли мы настоящий труд, чтобы желающие обрести духовную пользу, могли получить её. А поэтому я прошу читателей, которые без усилий со своей стороны будут пользоваться трудом другого, заплатить за этот труд своими молитвами.

8. Молю и тех, жизнь которых я описал, чтобы не презрели они меня, живущего вдали от их духовного хора, чтобы возвели они долу лежащего на высоту добродетели и присоединили меня к сонму своему, чтобы я не только восхвалял чужое богатство, но и сам имел нечто достойное похвалы, делом, словом и мыслью прославляя Спасителя всех - Христа Бога нашего, Которому со Отцем и Святым Духом, слава и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

 

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.