Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

XXII. ФАЛАССИЙ и ЛИМНЕЙ 6 страница



8. Прожив в Антиохии немного времени, он переселился к лику Ангельскому. Честное тело его, украшенное железными веригами, словно золотыми венками, пронесено было посреди города, в сопровождении всех жителей, и даже самых высших начальников. У погребального одра возникли спор и ссора: все желали нести его и, вместе с прикосновением к мощам святого, удостоиться благословения свыше. Пронесенный таким образом через город, он был положен в пещере святых мучеников, в одной усыпальнице и под одной крышей с победоносным подвижником благочестия Иулианом, в том же самом склепе, где почил и блаженный Афраат.

9. Начальство же над стадом принял после него блаженный Елладий, который нёс эти труды в продолжение шестидесяти лет. Потом он, по воле Божией, сделался предстоятелем Киликии, не оставляя прежнего любомудрия, но к трудам подвижническим ежедневно присоединяя труды первосвященства. После него то великое стадо возглавил ученик Елладия – Ромул. И таким образом этот хор подвижников пребывает доныне, сохраняя тот же самый образ жития. Возле монастыря находится селение, на сирийском языке именуемое Марато. Оканчивая же это повествование, я молюсь, чтобы быть мне удостоенным благоволения и этих блаженных мужей.

 

 

XI. РОМАН

 

1. Великий Феодосий, родившись в Антиохии, подвизался в Росских горах, потом вернулся в Антиохию и здесь закончил земную жизнь свою. Блаженный же Роман, родившись в Россе и здесь получив первое воспитание, затем совершал свои подвиги добродетели в Антиохии, прожив всё время вне городских стен - в чужом и притом очень тесном жилище. Он до самой старости никогда не пользовался огнём и не употреблял светильников. Пищей для него служили только хлеб и соль, а питием — ключевая вода. Волосы у него были подобны волосам великого Феодосия, и он носил такую же одежду и вериги.

2. Роман отличался кротостью нрава, простотой и скромностью своего образа мыслей. Поэтому и озарил его свет Божией благодати. Ибо Господь сказал: на кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго, и трепещущаго словес Моих (Ис.66,2); а Своим ученикам изрек: научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим (Мф. 11,29); и в другом месте Он говорит: Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю (Мф.5,5). Для законодателя Моисея кротость была отличительным признаком его совершенств: Моисей, гласит Священное Писание, человек кроток зело паче всех человек сущих на земли (Чис.12,3). То же самое Святой Дух свидетельствует и о пророке Давиде: помяни, Господи, Давида, и всю кротость его (Пс.131,1). И о патриархе Иакове мы знаем, что он был человек не лукав, живый в дому (Быт.25, 27).

3. Собрав с этих Божественных лугов, подобно пчеле, эти добродетели, Роман и образовал из них мёд истинного любомудрия. Впрочем, не он один пользовался плодами трудов своих, но и к другим текли от него источники сладости. Приходящих к нему Роман кротким и сладкозвучным голосом наставлял: одних относительно братолюбия, других — о согласии и мире, а третьих самим видом своим делал возлюбившими Божественное[163]. Ибо кто бы сумел не изумиться, видя старца, изнурённого телом, покрытого длинными волосами, добровольно носящего самые тяжелые вериги, одетого во власяницу и употребляющего ровно такое количество пищи, какое не позволяло ему умереть с голоду?

4. Кроме многих и тяжких трудов, которые нёс он, всех заставляла уважать его и удивляться ему просиявшая в нём благодать: он часто исцелял самые жестокие болезни и вылечил многих бесплодных женщин, испросив у Бога для них благословение чадородия. Но и получив от Святого Духа такую силу, он называл себя бедным и нищим духом.

5. И таким образом он провёл свою жизнь, оказывая приходящим к нему благодеяния и видом своим и словом. Отойдя отсюда и будучи причислен к лику Ангельскому, Роман оставил после себя не погребенную вместе с телом, но еще и теперь цветущую и не стареющую, вечную память, благотворную для тех, кто ищет духовной пользы. Я же опять, испрашивая себе здесь благословения у этого старца, буду повествовать о других подвижниках.

 

 

XII. ЗЕНОН

 

1. Немногие знают чудного Зенона, но кто знает, тот не может не надивиться ему по достоинству. Оставив в Понте — отечестве своём — огромное богатство, он был напоен, как сам говорил, источниками Василия Великого, орошавшими Каппадокию, и принёс плоды, достойные сего орошения.

2. Лишь только умер царь Валент, Зенон оставил военную службу (служил же он в числе царских курьеров) и из царских палат переселился в одну из гробниц, которых много на горе, находящейся близ Антиохии. Жил он один, очищая душу, обостряя духовное зрение, занимаясь Божественным созерцанием, полагая, по словам Псалмопевца, восхождения к Богу в сердце своем (Пс.83,6) и желая стяжать криле яко голубине (Пс.54,7) и возлететь к Божественному покою. Посему он не имел ни постели, ни очага, ни горшка, ни кувшина, ни книги и ничего другого; одевался в ветхое рубище и в обувь, которую нужно было подвязывать, потому что кожа подметок отваливалась.

3. Необходимую ему пищу Зенон получал от одного из знакомых, который доставлял ему один хлебец на два дня. Воду же для себя носил сам, черпая её вдалеке. Однажды некто, увидев его, обременённого этой ношей, вызвался помочь ему. Зенон с самого начала противился этой помощи, говоря, что не позволит себе вкусить воды, принесённой другим. Но когда тот не послушался, он отдал ему сосуды (нёс он их два в обеих руках); однако лишь только они вошли в преддверие жилища Зенона, он вылил воду и опять пошел к источнику, подтвердив делом свои слова.

4. И я, когда, в первый раз желая на него посмотреть, взошел на гору, то увидел человека с сосудами в руках. Я спросил его: где жилище дивного Зенона? Он же ответил, что вовсе не знает монашествующего, который бы носил это имя. По смиренному этому ответу я догадался, что он и есть Зенон, и последовал за ним. Войдя в его хижину, я увидел постель, состоящую из соломы, и еще какой-то сор, набросанный на камни, чтобы садившиеся на них не испытывали боли. Когда мы уже довольно побеседовали с ним о любомудрии (я спрашивал, а он давал объяснение моих затруднений) и мне нужно было уже возвращаться домой, то я попросил его дать мне напутственное благословение. Он же отказался, сказав, что приличнее мне совершить молитву; себя он при этом называл мирянином, а меня — воином (был я в то время чтецом Божественных Писаний пред народом Божиим). Когда же я указал на свою юность и незрелый возраст (потому что у меня только еще показался маленький пушок на подбородке) и поклялся, что больше не приду, если он меня заставит это сделать, то он, с трудом уступив моей просьбе, принес наконец за меня свое предстательство Богу, предварив его, впрочем, долгими извинениями и говоря, что сделал это только ради любви и послушания. Я слышал его молитву, поскольку был рядом.

5. Кто по достоинству оценит великое смирение этого старца, целых сорок лет пребывающего в подвигах и достигшего высот любомудрия? Кто в состоянии воздать ему хвалу, подобающую возвышенности его подвигов? Обладая столь великим богатством добродетели, он, словно ничего не имея, вместе с верующим народом приходил по воскресным дням в храм Божий, внимал Божественному Слову, преклонял слух свой к проповедям учителей и причащался таинственной Трапезы. Затем он возвращался в своё странное убежище, не имевшее ни задвижки, ни замка, ни стража, а поэтому совершенно недосягаемое для злодеев, безопасное от грабежа, ибо содержало один только мусор. Взяв у кого-нибудь из друзей книгу, он прочитывал её всю, и лишь вернув её, брал потом другую.

6. И хотя не имел он замков и не пользовался задвижками, его охраняла горняя благодать. Мы это верно знаем вот по какому случаю. Когда толпа исаврийцев ночью овладела крепостью, а к утру достигла вершины горы и беспощадно истребила многих мужчин и женщин, проводивших здесь подвижническую жизнь, тогда этот муж Божий, видя погибель других, затмил молитвой глаза исаврийцев, и они, проходя мимо его двери, не заметили входа. И Зенон — как рассказывал он сам, призывая в свидетели истину, — ясно видел трёх юношей, которые прогнали всю эту толпу, послужив знамением явления благодати Божией. Поэтому написанное об этом человеке Божием достаточно показывает, какую жизнь проводил он и какой благодати сподобился от Бога.

7. Однако к написанному здесь следует добавить еще и следующее: он очень беспокоился и терзался, что его имущество остаётся целым, не продано и не роздано по закону Евангельскому. Причиной этого был несовершенный возраст его братьев, с которыми у Зенона были общие и имение, и деньги. Сам он для раздела не хотел отправляться домой, а продать свою часть кому-нибудь не решался, ибо опасался, что покупатели будут несправедливы к его братьям и навлекут порицание на него самого. Пребывая в такой нерешительности, он долго откладывал продажу. Наконец, решившись, он продал свою долю одному из знакомых за большие деньги. И большую часть из этих денег он уже роздал, когда случилась с ним болезнь, которая заставила его посоветоваться относительно оставшейся части. Призвав предстоятеля города (это был великий Александр — светило благочестия, образец добродетели и глубокого любомудрия), он сказал: "Будь, достоуважаемый для меня глава, добрым распорядителем моего имущества, разделяя его согласно с волей Божией и отдавая отчет Небесному Судии. Прочее я сам роздал так, как мне казалось справедливым; хотелось бы и остальным распорядиться подобным же образом. Но поскольку мне велено оставить эту жизнь, то я делаю распорядителем тебя, святителя Божия, достойного своего святительского сана". Таким образом, он передал деньги Александру — богобоязненному хранителю. Сам же, прожив еще немного времени, сошел с поприща победоносцем, получив похвалу не только от людей, но и от Ангелов, А я, и его моля предстательствовать за меня пред Владыкой, обращусь теперь к другому повествованию.

 

 

XIII. МАКЕДОНИЙ

 

1. Македония, по прозвищу "Критофаг" (его он по­лучил от рода своей пищи, знают все: и финикийцы, и сирийцы, и киликийцы; известен он и сопредельным с ними народам. Одни из них сами были очевидцами его чудес, другие же слышали распространившуюся о них громкую молву. Впрочем, не все знают о нём всё, но одни знают одно, другие — другое, и каждый справедливо восхища­ется тем, что знает. Я же, зная точнее других то, что каса­ется этого Божественного моего наставника (потому что многое побуждало меня часто посещать его), расскажу, как сумею, о разных событиях жития его. В своих по­вествованиях я излагаю его историю только сейчас не по­тому, что он был ниже других по добродетели (по ним он равен тем, о которых я рассказывал вначале), но потому, что он, прожив долго, скончался после тех, о которых я упомянул.

2. Местом и поприщем своих подвигов Македонии избрал вершины гор, не оставаясь на одном месте, но пере­ходя от одного обиталища к другому. Делал он это не потому, что ему не нравились избранные им места, но что­бы избежать множество народа, собиравшегося и стекав­шегося отовсюду к нему. Сорок пять лет он прожил та­ким образом, не имея ни хижины, ни палатки, но избирая своим местопребыванием какую-нибудь глубокую пеще­ру. Поэтому некоторые прозвали его Гувван - словом, которое в переводе с сирийского языка на греческий озна­чает "пещерное озеро". Впоследствии, достигнув уже глу­бокой старости, он уступил просьбам многих и построил себе жилище, а потом, по просьбе друзей, жил и в разных домиках — конечно, не своих, но чужих. В своем жилище и в этих домиках Македонии прожил еще двадцать пять лет. Таким образом, его подвижническая жизнь протека­ла на протяжении семидесяти лет.

3. В пищу он не употреблял ни хлеба, ни бобов, но лишь ячмень, смоченный одной водой. Эту пищу долгое время доставляла ему моя мать, которая была с ним зна­кома. Однажды Македонии, придя к ней во время её бо­лезни и узнав, что она не соглашается принимать пищу, необходимую в её состоянии (ибо и она тогда стала вести жизнь подвижническую), он убеждал её послушаться вра­чей и считать эту пищу лекарством, ибо она принимает её не для удовольствия, а по необходимости. "Вот и я, -сказал он, — употребляю, как ты знаешь, один ячмень, но вчера, почувствовав какую-то слабость, попросил свое­го послушника принести немного хлеба. Рассуждал же я так: если я умру, то должен буду отдать отчет праведному Судии за свою смерть — что я избежал подвигов и укло­нился от трудов своего служения, что мне можно было малым количеством пищи предупредить смерть и остаться в живых, дабы трудиться и собирать от трудов неземное богатство, но я предпочел голодную смерть любомудрен-ной жизни. Устрашенный этим и желая избежать укориз­ны совести, я и повелел поискать хлеб, а когда его прине­сли, то съел. И тебя прошу, чтобы ты приносила мне в дальнейшем не ячмень, но хлеб". Итак, от неложного языка старца мы слышали, что он сорок пять лет питался ячменём. Отсюда очевидно, сколь строгим и трудолюби­вым подвижником был этот муж.

4. Чистоту и простоту его нравов мы покажем на другом примере. Когда великий Флавиан был поставлен пасти Божие стадо, он узнал о добродетели этого мужа - ибо имя его было у всех на устах — и вызвал его с горней вершины якобы по поводу поступившей на него жалобы. Когда же Македонии пришел, то перед началом таинственного Священнодействия Флавиан подвёл его к алтарю и присоединил к священническому чину. Когда Литургия завершилась, кто-то объяснил ему это — ибо Македонии был в полном неведении относительно про­исшедшего, — то старец сначала стал браниться и ра­зить всех присутствующих гневными словами, а затем схватил посох (ибо вследствие старости он обычно хо­дил с ним) и погнался за самим архиереем и за всеми, кто там был, так как он решил, что хиротония лишила его горней вершины и вожделенного образа жизни. Гнев его тогда едва смогли укротить некоторые из друзей. Когда же совершился недельный круг и вновь наступил воскресный день, великий Флавиан вновь послал за Македонием, прося старца присоединиться к ним в этот праздничный день. Он же ответил посланным: "Разве вам не достаточно того, что уже случилось, и вы снова хотите сделать меня священником?" Хотя они и говори­ли, что одного и того же человека нельзя дважды руко­положить, но он не внял их речам и не пришел. Лишь с течением времени, после многократных объяснений дру­зей, он примирился с происшедшим.

5. Я знаю, что этот рассказ не у многих вызовет восхищение, но решился поведать о сем случае как о сви­детельстве простоты помыслов и душевной чистоты Ма­кедония. Таковым Господь обещал Царство Небесное, ска­зав: «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф.18,3). Итак, показав главные черты душевного ха­рактера Македония, обратимся к описанию его дерзнове­ния пред Богом, проистекавшего от его добродетели.

6. Один стратег, любитель псовой охоты, как-то ради этой забавы посетил гору, где обитал Македонии, взяв с собой собак, ловцов и всё, что нужно для охоты. Увидев издали мужа и узнав от спутников, кто он, стратег со­скочил с лошади, подошел к нему и спросил, что он делает, проводя свою жизнь здесь? Македонии, в свою оче­редь спросил его: "А ты что думаешь делать, прискакав сюда?" Когда же стратег ответил, что он прибыл на охо­ту, то Македонии сказал: "И я уловляю здесь Бога мое­го, стремлюсь постигнуть его, всем сердцем желаю уз­реть Его и никогда не оставлю этой прекрасной ловли". Услышав такой ответ, стратег подивился и отошел.

7. В другое время, когда град Антиохия, приведён­ный в исступление лукавым бесом и одержимый безум­ным исступлением, низверг царские статуи, и два избран­ных военачальника уже шли вместе с войском, чтобы ис­полнить приговор об истреблении города, Македонии, сойдя с горы, остановил их на площади. Узнав, кто он, военачальники соскочили с коней и, прикасаясь к его ру­кам и коленам, обещали ему безопасность. Он же попро­сил их передать царю следующее: сам царь — также чело­век и имеет природу, подобную природе прогневавшим его. Поэтому ему следует соизмерять гнев с природой, а он увлёкся вспышкой этого неумеренного гнева и повелел за свои изображения истребить образы Божий, а за мед­ные статуи осудил на смерть тела. "Восстановить, — го­ворил старец, — и возобновить медные статуи нам легко и просто, но даже царю невозможно возвратить к жизни умерщвлённые тела. И что я говорю о телах? Ведь мы не можем создать даже одного волоска". Изрёк всё это Ма­кедонии на сирийском языке. Военачальники же, выслу­шав при помощи толмача, переводившего на греческий, его слова, были поражены ими и обещали передать всё в точности царю.

8. Всякий, я думаю, согласится, что эти слова были одушевлены благодатью Духа Божия. Ибо иначе, разве изрёк бы их человек, лишенный всякого образования, вос­питанный в деревне, обитавший на вершинах гор, жив­ший в простоте душевной и даже не изучивший Божест­венных Писаний? Показав таким образом духовную муд­рость Македония и его дерзновение, достойное праведни­ка, ибо «праведный яко лев уповая» (Притч.28,1), перей­дем к чудотворениям этого мужа.

9. Жена одного благородного человека впала в бо­лезнь объядения: одни объясняли эту болезнь действием беса, другие — немощью тела. Как бы то ни было, только съедала она каждый день по тридцати птиц, и не только не укрощала своего аппетита, но еще больше раздражала его. Когда в силу такого обстоятельства на неё было ис­трачено уже много средств, опечаленные родственники обратились с просьбой к человеку Божию. Македонии пришел в их дом, помолился Богу, затем наложил свою руку на принесённую воду, запечатлел на ней спаситель­ное знамение Креста и приказал больной выпить воду. Подобным образом он исцелил болезнь и укротил неуме­ренность аппетита, так что женщине после этого достаточ­но было и небольшого кусочка птицы, чтобы насытиться. Вот так излечил он болезнь сию.

10. Другой случай: одна девушка, еще не вступившая в возраст невесты, внезапно впала в беснование. Её отец поспешил к человеку Божию, прося, умоляя и уговаривая его исцелить дочь. Македонии, помолившись, велел бесу тотчас оставить девушку. Однако бес сказал, что вселил­ся в неё не по своей воле, а по принуждению магических заклинаний, и открыл имя того, кто употреблял их, ска­зав также, что причиной колдовства была влюблённость этого человека.

11. Отец, услышав это, не сдержал гнева и, даже не дожидаясь выздоровления дочери, обратился к тому из высоких правителей, который был поставлен над многи­ми народами, и рассказал ему о происшествии, став об­винителем названного человека. Тот, оказавшись ответчи­ком, всё отрицал и называл обвинение клеветой. Отец же призвал в свидетели не кого иного, как беса, послуживше­го орудием колдовства, и просил судью послать к челове­ку Божию, чтобы получить свидетельство от беса. Когда судья ответил, что незаконно и даже неблагочестиво уст­раивать допрос в убежище отшельника, отец обещал при­вести божественного Македония. Поспешив к нему, он убедил старца и привёл его в суд. И судья, сойдя со свое­го кресла, стал не судьей, а зрителем, потому что судией выступил великий Македонии, явивший обитавшую в нём силу Божию: он приказал бесу оставить привычную ложь и правдиво поведать всю трагедию. И тот, принуждённый великой силой, указал и на человека, управлявшего им посредством колдовских песен, и на служанку, через ко­торую зелье было поднесено девушке. Когда же ему при­шлось рассказать и об остальных делах, на которые его вынудили другие злые люди, — одному он сжег дом, дру­гому сгубил имущество, третьему еще чем-то навредил, — то человек Божий повелел ему замолчать и немедленно покинуть и девушку, и город. И бес, словно раб, повину­ющийся повелению господина, тотчас исчез.

12. Так человек Божий и девушку освободил от без­умия, и того несчастного избавил от наказания: ибо ста­рец не позволил судье вынести смертный приговор, ска­зав, что неблагочестиво приговаривать к смерти, опира­ясь на изобличения беса, — лучше дать человеку возмож­ность спасения через покаяние. Рассказанное уже доста­точно показывает обилие дарованной Македонию благо­датной силы, но я поведаю и еще нечто.

13. Одна женщина благородного происхождения, по имени Астрия, сошла с ума так, что не узнавала никого из своих и не желала ни есть, ни пить. В таком помешатель­стве она пребывала очень долгое время. Одни объясняли её состояние действием беса, а врачи говорили, что она страдает болезнью мозга. Употребив все средства врачеб­ного искусства и не получив от них никакой помощи, муж женщины (это был Аводиан — человек достойный, член городской курии) пришел к божественному Македонию, рассказал о болезни своей супруги и попросил исцелить её. Человек Божий согласился, пришел в его дом и принёс Богу усердную молитву. По окончании молитвы он при­казал принести воды и, напечатлев на ней спасительное знамение Креста, повелел больной выпить её. Врачи ста­ли возражать, опасаясь, что от холодной воды болезнь только усилится, но муж, отвергнув советы врачей, поднёс питие жене: лишь только она выпила воду, сразу пришла в себя и к ней вернулся здравый рассудок. Освободив­шись от болезни, она узнала человека Божия, попросила его дать правую руку, приложила её к глазам и после этого всё последующее время пребывала в здравом уме.

14. Когда этот человек Божий жил на горе, то один пастух, разыскивая своих заблудших овец, забрёл в ту сторону, где находилось жилище Македония. Была тёмная ночь и падал крупный снег; пастух, по его собственным словам, видел около блаженного горящее пламя и двух юношей, облаченных в белые одежды и подкладывавших в огонь дрова. Так он, пламенея любовью к Господу, удос­тоился помощи Божией.

15. Македонии обладал и даром пророчества. Неког­да пришел к нему один стратег, сияющий благочестием (кто не знает о добродетели Лупикина?), и сказал, что он беспокоится о тех, которые везут из столицы ему по морю провиант. "Пятьдесят дней, — говорил он, — как они вышли из столичной гавани, но до сих пор о них нет никакого слуха". Македонии сразу же ответил ему: "Одно судно, друг, погибло, а другое завтра войдёт в гавань в Селевкии". И что военачальник услышал из уст святого, в том скоро удостоверился и на деле.

16. Но, оставив прочее, я расскажу о том, что касает­ся нас самих. Тринадцать лет жила моя мать с отцом, но не стала матерью: она была бесплодна и от природы ли­шена способности чадородия. Сама она, будучи воспитана в благочестии, не слишком скорбела о своём бесплодии, видя в этом волю Божию. Но отца бесчадие её очень огор­чало, и он обходил всех святых мужей, умоляя, чтобы они испросили ему у Бога детей. Все прочие подвижники обещали ему молиться, но убеждали его покориться воле Божией; лишь один Македонии, человек Божий, реши­тельно согласился молиться и обещал отцу, что молитва будет принята и он получит одного сына от Творца вся­ческих. Прошло три года, но обещание это не исполни­лось, и отец снова пошел к старцу, чтобы просить о том же. Македонии приказал ему прислать супругу. Когда мать моя пришла, человек Божий сказал ей, что он будет мо­лить Бога и она получит дитя, только это дитя должно быть отдано Тому, Кто даровал его. Мать в ответ сказала, что ищет только спасения души и избавления от геенны огненной; Македонии же на её слова изрек: "Щедродаровитый подаст тебе это, а сверх того и сына, потому что искренно молящимся подаётся, по их прошениям, вдвое". Мать возвратилась от него с благословенным обетовани­ем. Спустя четыре года она зачала и еще раз пришла к человеку Божию сказать, что благословение его приносит плод.

17. Однако на пятом месяце беременности ей стала угрожать опасность преждевременных родов. Не имея сама возможности идти, она послала к своему новому Елисею человека сказать, что опять не надеется стать матерью, и попросила напомнить ему о его обетованиях. Македонии, издали увидев идущего, узнал и его самого, и причину, побудившую человека посетить его, ибо Господь ночью открыл ему и о болезни матери, и о её спасении. Взяв жезл свой, он пошел и, придя в наш дом, приветствовал мать мою, по своему обыкновению, миром, сказав еще: "Не унывай и не бойся — Дарующий не отнимет дара Своего, если ты не нарушишь положенных условий. Ведь ты обещалась возвратить дар и посвятить сына служению Богу". В ответ мать сказала: "Да, я и желаю, и прошу у Бога милости — соделаться матерью; но я скорее предпо­чту преждевременные роды воспитанию сына в духе, чуж­дом веры". Человек Божий дал ей воды и изрек: "Выпей её, и ты почувствуешь помощь Божию". Она выпила, как было велено, и опасность преждевременных родов мино­вала. Таковы были чудеса нашего Елисея!

18. И сам я много раз удостоивался его благослове­ний и наставлений. Он часто, наставляя меня, говорил: "Ты, чадо, родился с большими трудами: много ночей провёл я в молитве о том только, чтобы родителям твоим было ниспослано то, чем они назвали тебя после рожде­ния. Живи же достойно этих трудов. Уже прежде рож­дения ты, по обету, посвящен Богу, а что посвящено Ему, то должно быть достоуважаемым для всех и неприкосно­венным для большинства. Поэтому тебе нельзя внимать порочным движениям души, но делать, говорить и думать ты должен только то, что угодно Богу - Законодателю добродетели". Подобное мне постоянно внушал сей чело­век Божий. Я же, своими делами не исполняя его заветов, молю Бога о том, чтобы, по молитвам блаженного мужа, обрести мне Божественную помощь и остальную жизнь свою провести по заповедям святого.

19. Итак, достаточно показано, каков был Македо­нии и какими трудами привлёк он к себе благодать Божию. И после кончины его воздаётся ему честь, достойная тру­дов его. Ибо все: и граждане Антиохии, и чужестранцы, и верховные начальники, неся священный одр его на своих плечах, погребли Македония в храме победоносных муче­ников, положив святое и боголюбезное тело его вместе с телами блаженных Афраата и Феодосия. Слава его пре­бывает неугасимой, и никакое время не изгладит её. Мы же, оканчивая здесь это повествование, да усладимся бла­гоуханием его.

 

XIV. МАИСИМА

 

1. Я знаю, сколь много других светильников сияло в пределах города Антиохии, каковы: великий Север, Петр Египетский, Евтихий, Кирилл, Моисей, Малх и весьма многие другие, шедшие тем же путём. Но если бы я и решился описывать подвиги всех их, у меня вряд ли хватило времени на это, а кроме того, чтение рассказов о многих лицах большинству наскучивает. Поэтому по жизни тех, кого я описал, пусть судят об остальных, пусть всех прославляют, пусть им подражают и получают пользу для себя. Я же перейду на луга Кира и, по возможности, покажу красоту немногих благовонных и благообразных тамошних цветов.

2. В предшествовавшие нам времена был некто Маисима, по языку сириец и воспитанный в деревне, но явивший преуспеяние во всех видах добродетели. Прославившись своей жизнью, он получил духовное начальство над одним селением. Священнодействуя и пася овец стада Божия, он говорил и делал то, что повелевает Божественный закон. Говорят, что он очень долгое время носил один и тот же хитон и плащ, не меняя их, но на прорванных местах ставя заплатки, и таким образом дожил до старости. О странниках и бедных он пёкся так усердно, что двери его всегда были открыты для них. Рассказывают, что он имел два сосуда — один с хлебными зернами, а другой с елеем, уделяя из них всем нуждающимся, но сосуды при этом всегда оставались полными. Благодать, дарованная сарептской вдовице, была ниспослана и на эти сосуды: потому что Господь, богатый для всех, призывающих Его, и сосудам сарептской вдовицы повелел постоянно изобиловать, даруя ей плоды семян гостеприимства (3 Цар. 17,9-16), и дивному Маисиме подал изобилие, равное его попечению о бедных.

3. Этот блаженный получил от Бога всяческих и великую благодать чудотворений. Спеша перейти к другим подвижникам, я упомяну лишь об одном или двух из них, а о прочих умолчу. Одна женщина, украшенная и благородным происхождением, и верой, имела больного сына, бывшего еще очень маленьким. Она показывала его многим врачам, но врачебное искусство было побеждено: врачи отчаялись и решительно приговорили дитя к смерти. Однако мать не оставляла отрадных надежд, но, подражая сонамитянке (4 Цар.4,8-37), положила сиденье на мулов и, поместившись на нём вместе с сыном, прибыла к человеку Божию, изливая в слезах столь понятную скорбь и умоляя его помочь. Маисима, взяв дитя на руки, подошел к подножию алтаря, повергся долу с молитвою ко Врачу душ и телес и, окончив молитву, вернул матери сына уже здоровым. Я слышал это от неё самой, видевшей это чудо и испросившей для сына спасение.

4. Говорят также, что когда к Маисиме пришел владелец того селения (это был Литоиос, занимавший первое место в Антиохийском совете, но одержимый мраком нечестия), который строже, чем должно, требовал от земледельцев плодов их урожая. Человек Божий склонял его к милосердию, внушал человеколюбие и сострадание, но владелец оставался непреклонным. Однако вскоре он на собственном опыте познал вред непослушания. Когда ему нужно было отправляться обратно и повозка была уже готова, он приказал вознице погнать мулов; животные под ударами кнута изо всех сил старались сдвинуть повозку, но не могли этого сделать, словно колёса были прикованы к месту железом или свинцом. Множество поселян, призванных на помощь, ворочая колёса рычагами, также не могли сдвинуть повозки. Тогда один из приближенных Литоиоса, сидевший рядом с ним, указал на причину столь странного явления: прекословие Литоиоса старцу-иерею, и сказал, что надо его умилостивить. Соскочив с повозки, Литоиос обратился с просьбой о помощи к тому, кем он было пренебрег, и, припадая к ногам его и держась за его грязное рубище, умолял не гневаться. Маисима, выслушав просьбу богача и помолившись Господу, освободил колёса от невидимых уз и дал повозке возможность двигаться обыкновенным порядком.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.