Помощничек
Главная | Обратная связь


Археология
Архитектура
Астрономия
Аудит
Биология
Ботаника
Бухгалтерский учёт
Войное дело
Генетика
География
Геология
Дизайн
Искусство
История
Кино
Кулинария
Культура
Литература
Математика
Медицина
Металлургия
Мифология
Музыка
Психология
Религия
Спорт
Строительство
Техника
Транспорт
Туризм
Усадьба
Физика
Фотография
Химия
Экология
Электричество
Электроника
Энергетика

Политика эффективная и подлежащая усовершенствованию?



Некоторые исследователи считают мультикультуралистскую политику эффективной. Так, согласно данным Всемирного доклада по человеческому развитию за 2004 г., благодаря политике affirmative action удалось сократить неравенство между различными этническими группами.

Опыт Индии, Малайзии, ЮАР и США показывает, что позитивная дискриминация может сократить неравенство между группами. В Малайзии соотношение между среднедушевым доходом китайского и малайского населения сократилось с 2,3 в 1970 г. до 1,7 в 1990. В США доля адвокатов афроамериканского происхождения выросла с 1,2% до 5,1%, а врачей – с 2% до 5,6%. В Индии предоставление рабочих мест в сфере государственной службы, доступа к высшему образованию и мест в парламенте для членов зарегистрированных каст и племен позволило им выйти из нищеты и пополнить ряды среднего класса[26].

Позитивная дискриминация не только оказалась эффективной в борьбе против неравенства, но и способствовала экономическому развитию.

Малайзия, 62% населения которой составляют малайцы и другие автохтонные группы, 30% – китайцы и 8% – индийцы, занимала десятое место в мире по росту экономики в период между 1970 и 1990- гг., когда был введен в действие широкий спектр мер позитивной дискриминации. Индия, управляя своим культурным многообразием с помощью плюралистской политики и 15 официальных языков, совершила заметный прогресс в экономике, а также в сфере здравоохранения и образования. Эти примеры успешности культурно неоднородных стран показывают, насколько важна политика плюрализма[27].

Наконец, несовершенство мультикультурализма, часто приводимое в пример, дабы поставить под сомнение основанную на этом принципе политику, также небесспорно: возможно, упоминаемые конфликты и противоречия связаны не с самой политикой, а с недостаточностью принимаемых мер или неумелым их осуществлением.

Во всех случаях мультикультуралистская политика сопряжена с определенными сложностями, но опыт многих стран показывает, что решения могут быть найдены. Можно упрекать двуязычное образование в неэффективности, но причина ее в том, что оно не получает достаточной поддержки, чтобы обеспечить должное качество. Можно обвинять программы, основанные на позитивной дискриминации, в воспроизводстве неравенства или в том, что они становятся источником фаворитизма, – но это вопрос эффективности их реализации[28].

С другой стороны, согласно опросам, проводившимся в ряде стран, где практикуется мультикультуралистская политика, общественное мнение в основном относится к ней благосклонно[29]. Что же до убежденных сторонников мультикультурализма, то, по их мнению, данная политика не только эффективна, но и необходима.

Некоторые считают, что достаточно гарантировать индивиду гражданские и политические права, такие как свобода религии, свобода слова и свобода создания ассоциаций, чтобы дать ему возможность отправлять любой культ и говорить на родном языке, не подвергаясь при этом дискриминации в сфере занятости или образования, а также не будучи исключенным из многих других сфер. Они утверждают, что исключающие практики, основанные на культурных критериях, являются производными от политического и экономического исключения, и что достаточно покончить с этими последними, как культурная дискриминация исчезнет сама собой.

Такого еще нигде не наблюдалось. Многие богатые и демократические страны, например, претендуют на равное отношение ко всем гражданам, однако во всех этих странах есть меньшинства, которые не представлены должным образом на политической арене, и которые повседневно сталкиваются с пренебрежительным отношением и ограничением доступа к государственным службам. Единственным способом расширить культурную свободу является ясно выраженная политика, направленная на борьбу с ограничениями в этой сфере – следовательно, политика мультикультурализма.[30].

Обобщающие выводы

Анализ политики мультикультурализма требует определенной нюансировки. Прежде всего, можно только приветствовать тот факт, что ряд государств пытаются, применяя ее на практике, положить конец несправедливости. Однако возникает вопрос об эффективности этой политики: не подвергая сомнению приведенные в докладе PNUD цифры, характеризующие сокращение неравенства между различными этническими группами (см. выше), необходимо констатировать, тем не менее, что ее результаты иногда спорны, и могут даже привести к обратному эффекту. Можно допустить, конечно, что существующие политические практики поддаются совершенствованию. Но все же нельзя отрицать того, что они создают риск жесткой фиксации культурных феноменов и могут повлечь за собой ожесточение, если не насилие. Следует ли, таким образом, признав сложность проблемы, закрыть глаза на ее существование и отказаться вообще от особых политических мер? Это означало бы смириться с сохранением или даже углублением несправедливости, последствия чего могут быть драматическими. Значит, необходимо предложить новые подходы.

Предложения

Культурная свобода

Мультикультурализм и культурное многообразие не являются самоцелью. Действительно, есть немало примеров того, как культурные традиции могут подавлять личность и ущемлять права человека. Разумеется, речь не должна идти об оправдании или защите подобных традиций. В то же время, нельзя удовлетвориться нынешним status quo, т. е. равенством как принципом наряду с "безразличием к различиям", которое ведет, de facto, к сохранению несправедливости. Следовательно, необходимо действовать, опираясь на универсальные и демократические нормы. На наш взгляд, базовым принципом, на котором могла бы основываться государственная политика, является принцип культурной свободы, в том его понимании, которое предлагает Амартия Сен[31] в последней главе Всемирного доклада по человеческому развитию за 2004 г. "Культурная свобода", объясняет он, "это предоставленное индивидам право жить и существовать в соответствии с собственным выбором, имея реальную возможность оценить другие варианты"[32]. Нам кажется, что в социологическом плане этот концепт отражает специфику общества новейшего времени: рефлексивность и стремление к личной автономии.

Родиться в определенной культурной среде – вовсе не означает сделать свободный выбор, как раз наоборот. О культурной свободе можно говорить только в том случае, если индивид сознательно принимает решение продолжать жить в соответствии с нормами этой культуры, и если он делает этот выбор с учетом альтернативных возможностей[33].

В философском плане, с другой стороны, концепт культурной свободы позволяет преодолеть противоречие между "либералами" и "коммунитаристами". Речь отныне идет не о попытке примирить культурную специфику с общечеловеческими ценностями, но о дополнении и упрочении прав человека.

"Значимость личной свободы может служить основанием для сближения этого концепта с идеей прав человека (…) Этическое значение прав человека зависит в конечном счете от объема личной свободы, и не может рассматриваться вне этой связи. Признание этого элементарного факта очень важно. (…) Даже не углубляясь в сложные дебаты по поводу коллективных прав, можно легко согласиться с принципиальной необходимостью увязывать в единое целое права и свободы. (…) Можно ли, таким образом, утверждать, что защита культурного многообразия требует поддержания культурного консерватизма, заставляющего индивида придерживаться в его собственной жизни определенных культурных норм, не пытаясь испробовать другие модели поведения? Препятствовать таким образом личному выбору означало бы как раз действовать вопреки принципу свободы. Фактически такая позиция чревата особой формой исключения, исключения носителей культуры меньшинства из жизни окружающего общества в целом. (…) Никакие действия во имя свободы не могут быть оправданы, если они не предоставляют реальной возможности пользоваться этой свободой, или, по меньшей мере, если заранее не просчитано, каким образом будет осуществляться свобода выбора, если таковая представится"[34].

Кроме того, культурная свобода не противоречит справедливости, но может прекрасно с ней сочетаться: "Не существует фундаментальной оппозиции – как это иной раз представляется – между свободой и справедливостью. В действительности справедливость может рассматриваться скорее как всеобщий равный доступ к свободе, нежели просто как равное распределение доходов или, еще более узко, как "перераспределение" по сравнению с неким исходным, произвольно взятым состоянием"[35]. Наконец, в политическом плане культурная свобода может рассматриваться как руководство к действию, поскольку она позволяет однозначно отмежеваться от культурного консерватизма

… Следование ряду норм, традиционных для обществ, основанных на мужском доминировании, может противоречить интересам женщин и ущемлять их свободу. Ратовать за их сохранение под лозунгом мультикультурализма – значит действовать вопреки этим интересам. Конфликт этого рода принимает крайнюю форму, когда дело касается весьма специфических обычаев (как, например, членовредительство), оправдываемых правилами некоторых существующих сегодня культур, но особенно существенно ограничивающих возможности женщин свободно распоряжаться собственной жизнью.

В поисках решения этой проблемы важно придерживаться достаточно широкого понимания культурной свободы. Иногда защитники подобных практик указывают на то, что сами женщины в целом принимают данные культурные нормы без возражений. Однако множество существующих в мире несправедливостей сохраняются и процветают как раз потому, что они превращают своих жертв в союзников, лишая их возможности выбрать другую жизнь и даже препятствуя тому, чтобы они узнали о существовании этой другой жизни. Поэтому особенно важно не впасть в заблуждение, считая традиционализм, суть которого недостаточно изучена, непременной составляющей культурной свободы. Надо задаться вопросом, знают ли находящиеся в неблагоприятных условиях члены общества – в данном случае женщины – о том, как живут люди в остальном мире. Необходимость разумного и свободного выбора является в данной перспективе основным требованием.[36].

Вооружившись этим теоретическим вкладом Амартии Сена, рассмотрим несколько конкретных примеров практической политики, которые, как нам кажется, способствуют развитию культурной свободы.

Творческий подход

Широта и повсеместность присутствия в современном мире "культурных проблем" заставляют искать творческие подходы, а не продолжать действовать "как было заведено всегда". Рассмотрим в заключительной части статьи три формы практической политики, которые, как нам кажется, способны учитывать культурное многообразие современного общества в том смысле, который ведет к утверждению культурной свободы. Порядок рассмотрения выстроен в направлении возрастающей сложности: от мультикультурного образования через автономию к мультинации.

Мультикультурное образование

Трудно понять, какие этические возражения можно привести против принципа мультикультурного образования, занимающего важное место в дискурсе, отличном от доминирующего в рассматриваемом обществе. Напротив, кажется правомерным вопрос о том, почему некоторые взгляды, некоторые труды и даже целые пласты истории иногда предаются забвению. Конечно, как подчеркивал Эрнест Ренан, забвение может быть полезным для конструирования национального единства.

"Забвение, и я бы даже сказал, исторические ошибки – основной фактор формирования нации, поэтому развитие исторических исследований часто представляет для нее опасность. Эти исследования, в действительности, выявляют факты насилия и жестокости, неизбежно лежащие в основе всех без исключения политических образований, даже тех из них, которые создавались в наиболее благоприятных условиях"[37].

Однако забвение может порождать также острое чувство ущемленности. "Когда современность носит обличье "Другого", – пишет по этому поводу Амин Маалуф, – нет ничего удивительного в том, что некоторые выставляют напоказ символы архаизма, чтобы подчеркнуть свою отличительность"[38]. Следует поэтому, пишет он далее, продемонстрировать принцип "взаимности":

Сегодня все мы стоим перед необходимостью принять множество элементов, пришедших из наиболее влиятельных культур; но очень важно при этом, чтобы каждый мог убедиться в том, что некоторые элементы его собственной культуры – исторические личности, манера одеваться, произведения искусства, обычные бытовые предметы, музыка, традиционные блюда, слова… – тоже становятся своими на всех континентах, включая Северную Америку, и составляют отныне неотъемлемую часть всемирного наследия, общего для всего человечества[39].

Не должна ли эта "взаимность" начинаться со школы?

Автономия

Еще одну возможность реализации политики, учитывающей культурное многообразие, предоставляет институт автономии. Эта политическая форма мало известна во Франции и, безусловно, осуществление ее гораздо более проблематично по сравнению с мультикультурным образованием. Тем не менее, она заслуживает, на наш взгляд, изучения, в частности, по причине отличающей ее гибкости. Прежде всего, напомним, что не следует путать автономию с сецессией, которая ведет к независимости. Напротив, автономия – это путь, или, правильнее сказать, пути, к примирению. Таких путей несколько, пишет специалист по данному вопросу Руфь Лапидот[40].

Обычно различают три типа автономии: политическую территориальную автономию, административную автономию и персональную (или культурную) автономию. Политическая территориальная автономия представляет собой совокупность мер, направленных на обеспечение определенной степени самоидентификации группы, отличающейся от большинства населения государства, но представляющей, в свою очередь, большинство в определенном регионе. Автономия предполагает перераспределение полномочий между центральной властью и автономным территориальным образованием. (…)

Не все полномочия передаются центральной властью в регион. Часть из них относится к совместной компетенции или осуществляется параллельно. Центральное правительство не контролирует полностью все действия органов власти автономии, но может воспользоваться правом вето в случае превышения последними своих полномочий.

По самой своей природе автономия требует определенной кооперации и координации действий между центральной и местной властью. Административная автономия ограничивается вопросами управления и приближается, таким образом, по своей сути, к децентрализации. Персональная (или культурная) автономия применяется ко всем членам некой группы в государстве или в регионе, независимо от места их проживания. Она предоставляет право сохранять и развивать религиозные, языковые и культурные практики соответствующей группы с помощью создаваемых ею самой общественных институтов. Государство признает за этими институтами право на принятие обязательных к исполнению решений и на взимание налогов[41].

Ни одна из этих трех форм не является жесткой. С одной стороны, они могут сочетаться друг с другом: "Мы представили территориальную и персональную автономию как два четко различающихся понятия. Однако они не только взаимно не исключают, но и могут дополнять друг друга[42]". С другой стороны, все они отличаются большой гибкостью: "Как правило, рамки автономии жестко не фиксируются, они скорее подвижны и позволяют вносить различные изменения[43]".

Тем не менее, принцип автономии требует политики тонкой и точной. В противном случае, вместо того чтобы привести к экономическому процветанию (как это наблюдается в случае с Аландскими островами, Гренландией или Порто-Рико), он ведет к катастрофе (как это случилось в бывшем СССР, в Эритрее или Палестине). Руфь Лапидот предлагает список из шестнадцати "элементов, которые могут увеличить шансы на успех" автономии, среди которых заслуживают внимания два последних:

15. Наиболее важным и даже необходимым условием успеха автономии является общая атмосфера примирения и доброй воли. Для достижения этого условия требуются неослабные усилия разъяснительной работы и терпеливый диалог. (До настоящего времени еще ни разу принцип автономии не дал положительного результата в обстановке враждебности. Однако атмосфера может улучшаться, как это произошло на Аландских островах).

16. Статус автономии следует устанавливать прежде, чем отношения между большинством населения государства и большинством населения региона окончательно испортятся. Когда господствующими эмоциями становятся ненависть и фрустрация, уже слишком поздно, и никакая автономия не сможет снять напряжение.

К мультикультурному образованию и автономии, двум политическим принципам, уже принятым на вооружение в некоторых странах мира, можно добавить новую, или, вернее, обновленную концепцию "мультинации".

 

Мультинация

Концепт мультинации, разрабатывавшийся с XIX века Карлом Реннером и Отто Бауэром, стал сегодня объектом переосмысления. Он основывается, главным образом, на двух идеях: отделения нации от Государства и пересмотра принципа права на самоопределение. Первая идея К. Реннера[44] и С. Пьер-Капа[45] – отделение нации от Государства – состоит в том, чтобы "отказаться от точного соответствия одного другому", признав отныне существование нации "как отдельного юридического лица".

Нации, отделенной от государства, соответствует государство денационализированное, государство, нейтральное по отношению к проживающим на его территории национальным группам. Этот институциональный дуализм отражает новое отношение нации к государству и предвосхищает, таким образом, альтернативную модель политической организации, способную с одинаковым успехом адаптироваться к национальному плюрализму и к наднациональной интеграции[46].

Вторая идея, лежащая в основе концепта мультинации, состоит в пересмотре принципа права на самоопределение. Фактически последний превратился сегодня в право на отделение и основание нового национального государства. Однако он должен предполагать право народов не создавать новое государство, а пользоваться автономией в рамках мультинационального государства. Кроме того, этот принцип должен быть индивидуализирован.

Вся предложенная Реннером система основывается на этом индивидуальном праве на национальное самоопределение: точно так же, как в современных государствах религиозный выбор является личным делом каждого, только индивид может принимать решение о своей национальной принадлежности: "только свободное заявление о своей национальной принадлежности, сделанное индивидом перед лицом компетентной властной инстанции, может считаться действительным. Это право индивида на самоопределение противопоставляется праву нации на самоопределение"[47].

Эта идея, которая выглядит достаточно футуристской, тем не менее, как нам кажется, в значительной мере соответствует все более выраженному стремлению наших современников быть действующими лицами собственной истории, не оказываясь в положении людей, которым навязывают извне формы поведения или принадлежность к определенной группе. Принцип мультинации и индивидуального самоопределения превращает "свободно выраженную волю индивида в источник права, индивид отныне не замкнут в заранее установленных национальных рамках, которые определяют и организуют его лояльность Государству"[48]. Конечно, перспектива создания демократического мультинационального государства кажется сегодня весьма отдаленной. Однако возрождение местных национализмов оправдывает необходимость ее внимательного изучения, тем более что сама идея мультнации была выдвинута Реннером в качестве радикального средства против национализма, которое позволяет превратить нацию в двигатель нового универсализма.

Заключение

Если слово "мультикультурализм" обозначает намерение сохранить любой ценой традиции и культурное многообразие, в том числе ценой пренебрежения к индивиду и правам человека, от этого принципа следует отказаться. Напротив, если критика мультикультурализма становится для доминирующих, или "центральных" в данном обществе групп, для большинства способом отрицания многообразия и культурной свободы меньшинств, а значит, осознанно или нет, способом сохранения существующего положения этих групп, мультикультурализм следует защищать.

Тем не менее, ясно, что существенным является не сам термин "мультикультурализм", но, в первую очередь, необходимость принимать во внимание общественные реалии, долгое время недооценивавшиеся. Во Франции это, в частности, культурное многообразие. Кроме того, проделанные исследования позволяют заключить, что, во избежание несправедливости, управление культурным многообразием требует специально разработанных политических мер, которые не должны быть направлены на сохранение различий во что бы то ни стало, ибо последнее может вести к установлению поведенческих практик, противоречащих правам человека. Эти политические меры должны быть изобретательными и тонкими, что должно предотвратить, в частности, консервацию культурных феноменов. Последнее и главное: эти политические меры, дабы быть прогрессивными, должны опираться на демократические принципы, Нам кажется, что принцип культурной свободы в том виде, как его определяет Амартия Сен, может стать фундаментом для желаемого прогресса.

 

 

Библиография

Appadurai Arjun, Après le colonialisme : les conséquences culturelles de la globalisation, Paris, Payot, 2001.

Beck Ulrich, What is Globalization ?, Cambridge (UK), Polity Press, 2000.

Berten André, Da Silveira, Pablo et Pourtois, Hervé, Libéraux et communautariens, Paris, PUF, 1997.

Constant Fred, Le Multiculturalisme, Paris, Flammarion, 2000.

Giddens Anthony, Les Conséquences de la modernité, Paris, L’Harmattan, 1994.

Kymlicka Will et Mesure Sylvie, Comprendre les identités culturelles, Paris, Puf, 2000.

Kymlicka Will, La Citoyenneté multiculturelle : une théorie du droit des minorités, traduit de l’anglais par Patrick Savidan, Paris, La Découverte, 2001.

Lapidoth Ruth, " Les Caractéristiques de l’autonomie ", in Centre européen des questions de minorités (Ecmi), Autonomies insulaires : vers une politique de la différence pour la Corse ?, Albiana, 1999, p. 26-33.

Lapidoth Ruth, Autonomy : flexible Solutions to ethnic Conflicts, Washington, D.C., United States Institute of Peace Press, 1996.

Le Coadic Ronan (dir.), Identités et démocratie, Rennes, Presses universitaires de Rennes, 2003.

Maalouf Amin, Les Identités meurtrières, Paris, Grasset, 1998

Mesure Sylvie et Renaut Alain, Alter Ego : les paradoxes de l’identité démocratique, Paris, Aubier, 1999.

Pierré-Caps Stéphane, Audéoud Olivier et Mouton Jean-Denis, L’État multinational et l’Europe, Nancy, Presses universitaires de Nancy, 1997.

Pierré-Caps Stéphane, La Multination : l’avenir des minorités en Europe centrale et orientale, Paris, Odile Jacob, 1995.

Pnud, Programme des Nations Unies pour le développement, Rapport sur le développement humain 2004 : la liberté culturelle dans un monde diversifié, Paris, Économica, 2004.

Rawls John, Théorie de la justice (Harvard, 1971), traduit de l’américain par C. Audard, Paris, Seuil, 1987.

Renan Ernest, Qu’est-ce qu’une nation ? et autres essais politiques, textes choisis et présentés par Joël Roman, Paris, Presses Pocket, 1992.

Renaut Alain (dir.), Histoire de la philosophie politique, tome V, Les philosophies politiques contemporaines (depuis 1945), Paris, Calmann-Lévy, 1999.

Sandel Michael, Le Libéralisme et les limites de la justice (Cambridge, 1982), traduit de l’américain par J.-F. Spitz, Paris, Seuil, 1999.

Schnapper Dominique, " Centralisme et fédéralisme culturels : les émigrés italiens en France et au États-Unis ", Annales ESC, n° 5, septembre-octobre 1974.

Sen Amartya, " La Liberté culturelle et le développement humain ", in Pnud, Rapport sur le développement humain 2004 : la liberté culturelle dans un monde diversifié, Paris, Économica, 2004, p. 13-25.

Smith Anthony D., The Ethnic Revival in the Modern World, Cambridge, Cambridge University Press, 1981.

Taylor Charles, " Cross-Purposes : The Liberal-Communitarian Debate ", in Rosenblum, Nancy Lipton, Liberalism and the Moral Life, Cambridge (Mass.)-London (England), Harvard University Press, 1989.

Taylor Charles, Multiculturalisme. Différence et démocratie, Paris, Flammarion, 1994.

Touraine Alain, La Voix et le regard, Paris, Seuil, 1978.

Walzer Michael, " The Communitarian Critique of Liberalism ", Political Theory, 1990, 18, pp. 6-23.

Wieviorka Michel, La Différence, Paris, Balland, 2000.

 


[1] Сf. Wieviorka 2001, p. 82.

[2] Beck 2000, p. 23-26.

[3] В статье, посвященной итальянской иммиграции, Доминик Шнаппер противопоставляет французский культурный "централизм" американскому "культурному федерализму". См.: Schnapper 1974.

[4] Smith 1981.

[5] Touraine 1978.

[6] Идея интерпретации "мультикультурной революции" с помощью комбинации этих трех концептов принадлежит Ф. Констану (Constant 2000, p. 28-32), мы же в данном случае сознательно упростили реальность, соотнеся каждый из них с одной из трех волн идентификации, которые мы считаем нужным различать.

[7] Пред-современные общества основывались на традиции и ее интерпретации, тогда как в современную эпоху "мысль и действие постоянно преломляются друг в друге", – объясняет Э. Гидденс (Giddens 1994, p. 44).

[8] Appadurai 2001.

[9] Pnud 2004, p. 6.

[10] Rawls, 1987.

[11] Sandel, 1999.

[12] Taylor, 1989.

[13] Kymlicka et Mesure, 2000, p. 142-143.

[14] Berten, Da Silveira et Pourtois, 1997.

[15] Kymlicka et Mesure, 2000, p. 158.

[16] Kymlicka et Mesure, 2000, p. 158-159.

[17] Kymlicka et Mesure, 2000, p. 144.

[18] В. Кимлика различает "две основных разновидности культурного многообразия. В первом случае оно является результатом интеграции, вследствие расширения государственных границ, культур, прежде автономных и привязанных к определенной территории. Эти интегрируемые культуры, которые я называю "национальными меньшинствами", характеризуются стремлением сохранить себя в качестве отдельных сообществ, существующих параллельно с культурой большинства, и требуют автономии в той или иной форме, дабы обеспечить свою жизнеспособность именно как таковых.

Во втором случае культурное многообразие становится следствием индивидуальной и семейной иммиграции. Такие мигранты часто создают более или менее организованные ассоциации, которые я называю "этническими группами". Чаще всего они ориентированы на интеграцию в принимающее общество, полноправными членами которого они хотят стать. Несмотря на то, что часто они стремятся к определенному признанию своей этнической идентичности, их целью является не превращение в отдельную нацию и отделение от принимающего сообщества, а лишь модификация институтов и законодательства последнего, с тем чтобы они были лучше адаптированы к культурному многообразию". Kymlicka 2001, p. 24.

[19] Taylor 1994, p. 98.

[20] Pnud 2004, p. 70.

[21] Выдержки из канадского Закона о мультикультурализме, июль 1988.

[22] Wieviorka 2001, p. 87.

[23] Pnud 2004, p. 70.

[24] Constant 2000, p. 49-50.

[25] Pnud 2004, p. 70.

[26] Pnud 2004, p. 9.

[27] Pnud 2004, p. 44.

[28] Pnud 2004, p. 9.

[29] Christine Inglis, " Multiculturalism : New policy Responses to Diversity, Most ", Unesco, 1996 in Wieviorka 2001, p. 92.

[30] Pnud 2004, p. 7.

[31] Индийский экономист (р. 1938), профессор Кембриджского университета (Великобритания), лауреат Нобелевской премии в области экономики за 1998 г., советник по человеческому развитию Pnud.

[32] Pnud 2004, p. 4.

[33] Sen 2004, p. 17.

[34] Sen 2004, p. 15-16.

[35] Sen 2004, p. 24.

[36] Sen 2004, p. 24.

[37] Renan 1992, p. 42-43.

[38] Maalouf 1998, p. 85.

[39] Maalouf 1998, p. 140.

[40] Член группы независимых экспертов, назначенных в 1999 г. Верховным Комиссаром ООН по делам меньшинств для выработки рекомендаций по эффективному участию национальных меньшинств в общественной жизни. См. Lund 1999.

[41] Lapidoth 1999, p. 27-28.

[42] Lapidoth 1996, p. 39 (traduit par nos soins).

[43] Lapidoth 1996, p. 35 (traduit par nos soins).

[44] Карл Реннер (1870–1950), австрийский социал-демократ, " juriste accompli ", по определению С. Пьер-Капа.

[45] Pierré-Caps 1995 et 1997.

[46] Pierré-Caps et alii 1997, p. 47-48.

[47] Pierré-Caps et alii 1997, p. 45.

[48] Idem, p. 46.

 




Поиск по сайту:

©2015-2020 studopedya.ru Все права принадлежат авторам размещенных материалов.