ПОЗИТИВНАЯ, Т. Е. ПОЛОЖИТЕЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ КОНТА

Попытка Огюста Конта построить синтетическую философию.— Причины неполной его удачи: религиозное объяснение нравствен­ности в человеке.

Очевидно, что как только наука начала достигать та­ких результатов, должна была быть сделана попытка построения синтетической философии, которая охватыва­ла бы все эти результаты. Были естественны попытки по­строить философию, которая являлась бы систематиче­ской, объединенной, обоснованной сводкой всего нашего знания, причем эта философия не должна была больше останавливаться на плодах нашего воображения, кото­рыми философы угощали когда-то наших отцов и дедов, вроде различных «сущностей», «мировых идей», «назна­чения жизни» и тому подобных символических выраже­ний; не должна была она также прибегать и к антропо­морфизму, т. е. придавать природе и физическим силам человеческие свойства и намерения. Поднимаясь посте­пенно от простого к сложному, эта философия должна была бы изложить основные начала жизни Вселенной и дать ключ к пониманию природы во всем ее целом. Этим она дала бы нам могучее орудие исследования, которое помогло бы открыть новые отношения между различны­ми явлениями, т. е. новые законы природы, и внушило бы нам в то же время уверенность в справедливости на­ших заключений, как бы они ни противоречили устано­вившимся ходячим воззрениям.

Много попыток подобного рода было действительно сделано в девятнадцатом веке, и попытки Огюста Конта и Герберта Спенсера заслуживают особенно нашего внимания.

Необходимость синтетической философии была, прав­да, понята даже в восемнадцатом веке энциклопедистами в их «Энциклопедии», Вольтером в его превосходном «Философском словаре», который до сих пор остается монументальным трудом, а также экономистом Тюрго и позднее, в еще более ясной форме, Сен-Симоном. Но в первой половине девятнадцатого века Огюст Конт пред­принял тот же труд в строго научной форме, отвечаю­щей последнему прогрессу естественных наук.

Известно, что, насколько дело касается, математики и точных наук вообще, Конт выполнил свою задачу за­мечательным образом. Всеми также признается, что он был вполне прав, введя науку о жизни (биологию) и науку о человеческих обществах (социологию) в круг наук положительных. Наконец, известно, какое, громад­ное влияние позитивная философия Конта имела на боль­шинство мыслителей и ученых второй половины девят­надцатого века.

Но почему, спрашивают себя поклонники великого философа, почему Конт оказался так слаб, когда он принялся в своей «Позитивной политике» за изучение со­временных учреждений и в особенности за изучение эти­ки, т. е. науки о нравственных понятиях?

Каким образом такой широкий позитивный ум мог дойти до того, чтобы сделаться основателем религии и культа, как это сделал Конт в конце своей жизни?

Многие из его учеников стараются примирить эту ре­лигию и этот культ с его предыдущими работами и ут­верждают, против всякой очевидности, что философ сле­довал одному и тому же методу в обеих своих работах:

«Позитивной философии» и «Позитивной политике». Но два столь выдающихся позитивистских философа, как Дж. С. Милль и Литтре, сходятся на том, что они не признают «Позитивной политики» частью философии Конта. Они не видят в ней ничего другого как продукт ослабевшего уже ума.

И, однако, противоречие, существующее между обои­ми произведениями Конта — «Философией» и «Полити­кой», — в высшей степени характерно и бросает яркий свет на самые важные вопросы нашего времени.

Когда Конт кончил свой «Курс позитивной филосо­фии», он должен был, конечно, заметить, что его филосо­фия не коснулась еще самого главного — происхождения нравственного чувства в человеке и влияния этого чув­ства на человеческую жизнь и общество. Он должен бил, конечно, показать, откуда явилось это чувство в человеке, и объяснить его влиянием тех же причин, которыми он объяснял жизнь вообще. Он должен был показать, почё­ту человек чувствует потребность повиноваться этому чувству или по крайней мере считаться с ним.

В высшей степени замечательно, что Конт был на правильной дороге, — по той же дороге шел впоследствии Дарвин, когда этот великий английский натуралист пы­тался объяснить в своем труде «Происхождение челове­ка» происхождение нравственного чувства. Действитель­но, Конт написал в «Позитивной политике» много заме­чательных страниц, показывающих общение и взаимо­помощь у животных, и этическая важность этого явления не ускользнула от его внимания^*.

* Я не принял во внимание этих мест Конта, когда писал на­стоящую работу для первого издания. Я обязан одному другу-пози­тивисту из Бразилии тем, что он обратил на это мое внимание и в то же время прислал мне прекрасное издание «Позитивной поли­тики» Конта. Пользуюсь случаем выразить ему за это мою самую глубокую благодарность. В этом произведении Конта, так же как и в его «Позитивной философии», есть много страниц, написанных гениально. И перечитывать его при свете всех знаний, накопленных в жизни, — по приглашению друга — было большим наслаждением.

Но, чтобы извлечь из этих фактов надлежащие пози­тивные заключения, знания по биологии в то время были еще недостаточны, и Конту не хватало смелости. Тогда он отвергнул Бога, божество позитивных религий, кото­рому человек должен был поклоняться и молиться, что­бы быть нравственным, и на его место поставил Челове­чество с прописной буквой. Перед этим новым идолом он нам велит поклоняться и обращать к нему наши молит­вы, чтобы развить в нас нравственное чувство.

Но раз этот шаг был сделан, раз было признано не­обходимым поклоняться чему-то, стоящему вне и выше личности, чтобы удержать зверя в человеке на пути доб­родетели, то все остальное вытекло само собою. Даже обрядность религии Конта сложилась вполне естествен­но по образцу старых религий, пришедших с Востока.

В самом деле, Конт был приведен к этому невольно, раз он не признал, что нравственное чувство в человеке, Так же как общительность и даже само общество, были явлениями дочеловеческого происхождения; раз он не усмотрел в этом дальнейшего развития той же общительности, которая наблюдается у животных и которая укре­пилась в человеке, благодаря его наблюдению природы и жизни человеческих обществ.

Конт не понял, что нравственное чувство человека зависит or его природы в той же степени, как и его физи­ческий организм; что и то и другое являются наследством от весьма долгого процесса развития эволюции, которая длилась десятки тысяч лет. Конт прекрасно заметил чувства общительности и взаимной симпатии у животных; но, находясь под влиянием крупного зоолога, Кювье, ко­торый в то время считался высшим авторитетом, он не признал того, на что Бюффон и Ламарк уже пролили свет, — именно изменяемость видов. Он не признал эво­люции, переходящей от животного к человеку. Поэтому он не видел того, что понял Дарвин, — что нравственное чувство человека есть не что иное, как развитие инстинк­тов, привычек взаимопомощи, существовавших во всех животных обществах задолго до появления на земле пер­вых человекоподобных существ.

В результате, Конт не видел, как мы это видим те­перь, что, каковы бы ни были безнравственные поступки отдельных личностей, нравственное начало необходимо будет жить в человечестве как инстинкт, — пока род че­ловеческий не начнет склоняться к упадку; что поступки, противные происходящему отсюда нравственному чувст­ву, должны неизбежно вызывать реакцию со стороны дру­гих людей, — точно так же, как механическое действие вызывает реакцию в физическом мире. И он не заметил, что в этой способности реагировать на противообщест­венные поступки отдельных лиц коренится естественная сила, которая неизбежно поддерживает нравственное чувство и привычки общительности в человеческих обще­ствах, — точно так же, как она поддерживает их в жи­вотных обществах без всякого вмешательства извне; причем эта сила бесконечно более могуча, чем повеления какой бы то ни было религии или каких бы то ни было законодателей. Но раз Конт этого не признал, он должен был невольно изобрести новое божество — Человечест­во — и новый культ, новое поклонение, для того чтобы эта религия приводила человека на путь нравственной жизни.

Как Сен-Симон, как Фурье, он таким образом запла­тил также дань своему христианскому воспитанию. Если не допустить борьбу между началом Зла и началом Доб­ра, которые по силе равны друг другу, и если не допу­скать, что человек обращается к представителю начала Добра, чтобы укрепить себя в борьбе против представи­теля Зла, то без этого христианство не может существо­вать. И Конт, проникнутый этой христианской идеей, вер­нулся к ней, как только он встретился на своем пути с вопросом о нравственности и о средствах укрепления нравственного в наших чувствах и понятиях. Поклонение человечеству должно было служить ему орудием для из­бавления человека от губительного влияния Зла.

V

Поиск по сайту: