Эти замыслы Тома де Томона и Захарова реализованы не были. Процесс развития и завершения ансамбля Стрелки возобновился только после окончания Отечественной войны 1812 года.

В 1826–1832 годах справа и слева от Биржи под руководством архитектора И.Ф.Лукини были возведены симметричные здания пакгаузов. Каждый из них состоит из двух корпусов: один, декорированный тосканской колоннадой, подхватывающей ритм колонн Биржи, обращен на набережную, а другой изогнутый по дуге, входит в застройку подковообразной в плане площади, замкнутой с запада зданием Двенадцати коллегий. На этой же площади расположены еще два здания — Новобиржевой гостиный двор (арх. Д.Кваренги) на северной части и Музейный флигель АГостиный двор в плане имеет форму каре, а фасады оформлены традиционными для сооружения подобного назначения открытыми аркадамина первом и втором этажах. Фасады музейного флигеля хорошо соотносятся с обликом Гостиного двора благодаря использованию схожих мотивов каре и аркады.

Мотив аркады повторяется и на фасадах корпусов пакгаузов, обрамляющих площадь у Биржи. Ритмичные ряды арок на фасадах перечисленных зданий позволили связать их в пространстве площади не только друг с другом, но также и со зданиями Двенадцати коллегий и Биржи.

В ансамбль Стрелки вошло здание Таможни (1829–1832), разместившееся на берегу Малой Невы рядом с северным пакгаузом. Точных сведений об авторе этого проекта нет, но известно, что в его создании активно участвовал И.Ф.Лукини. Это здание (наб. Макарова, 4), в котором с 1927 года работает Институт русской литературы Академии наук (Пушкинский Дом), увенчанное куполом цилиндрической башни. В силуэте Стрелки она перекликается с башней Кунсткамеры, подчеркивая тем самым симметрию ансамбля Биржи.

Градостроительное значение этого ансамбля необычайно велико. Биржа соединяет друг с другом две «ветви» застройки берегов Невы, на одном из которых доминирует колокольня Петропавловского собора, а на другом – вытянутая вдоль реки цепь дворцов. Вертикаль и горизонталь дополняются монументальным объемом Биржи. В результате этого создается крупномасштабная композиция, в которой природный ландшафт эффектно сочетается с рукотворными формами.

Ансамбль Адмиралтейства (1806-1823)
Интеравктивная карта ансамбля

В результате деятельности Комитета строений и гидравлических работ была сформирована система центральных площадей Петербурга — Дворцовой, Адмиралтейской, Сенатской. Главной архитектурной доминантой, связующим звеном этих площадей явилось здание Главного Адмиралтейства.

В начале XIX века появилась необходимость вместо старого утилитарного здания Адмиралтейства построенного в 1732–1738 годах по проекту И.В.Коробова, в котором художественный интерес представляла только башня, выделившая Адмиралтейство из рядовой производственной застройки, возвести сооружение, достойное стать главной доминантой городского центра.

Надо было решить сложную архитектурную задачу — найти наилучшее композиционное решение ключевого, обозреваемого со всех сторон, объекта, собирающего во едино все окружающее пространство, дающего ему художественно-образное начало. От композиции Адмиралтейства зависело очень многое: и гармоничное развитие ядра в пространстве широкой части Невы, и целостное формирование прилегающих к зданию площадей, и связь с тремя лучами — проспектами.

Работу по реконструкции здания поручили А.Д.Захарову, назначенному летом 1805 года на должность «Главных Адмиралтейств архитектора». Строительство здания велось с 1806 по 1823 год с перерывом на время Отечественной войны 1812-1814 годов. Практически здание было отстроено заново, сохранился лишь образ коробовского шпиля над башней и прежний П-образный план сооружения с открытым к Неве огромным двором, где строились корабли.

По контуру сооружение имеет пять главных фасадов: первый, обращенный к Адмиралтейской площади, длиной — 407 метров, второй — восточный, обращенный к Дворцовой площади, длиной 143 м, третий — западный, обращенный к Сенатской площади, длинной 143 м, и два фасада-павильона, обращенные к Неве.

При такой протяженности фасадов сложно избавиться от ощущения монотонности, которое и производили низкие корпуса Адмиралтейства старой постройки. Захаров мастерски избежал этой опасности. Проектируя фасады Адмиралтейства, зодчий использовал три элементарные формы — прорезанный аркой кубический объем, колонный портик и стена с рядами окон.

Комбинируя эти формы и внося в построение каждой из них те или иные нюансы, зодчий придал облику здания определенное разнообразие. Монотонность фасадов преодолена также благодаря их иерархичному построению. Части главного и боковых фасадов сгруппированы по три и образуют традиционные для классицизма трехчастные композиции.

Акцентировка пространства осуществляется группировкой колонн в монументальные портики. На всех трех основных фасадах портики получают трехчастную систему, каждая из которых представляет законченную композицию — центр, отмеченный сильно выдвинутым вперед мощным портиком из двенадцати колонн, увенчанный высоким треугольным фронтоном, боковые шестиколонные портики, завершенные архитектурным перекрытием.

Все углы здания Адмиралтейства имеют колоннады с двух сторон, ориентируя зрителя на круговое восприятие композиции. Если мысленно все угловые портики сблизить и соединить между собой, то получится композиция периптера, которая идеально объединяет собой простирающееся вокруг пространство.

Перестройка, осуществленная по проекту А.Д. Захарова, способствовала усилению роли Адмиралтейства в структуре городского центра. Грандиозная башня стала композиционным узлом планировочного трехлучия центра города. Благодаря внушительным пропорциям и выразительной пластике фасадов павильоны, обращенные к Неве, приобрели значение очень заметных ориентиров в панораме реки. Протяженные фасады адмиралтейских корпусов ритмом своих членений организовали пространство трех центральных площадей — Сенатской (ныне Декабристов), Адмиралтейской (ныне большую ее часть занимает сад, устроенный в 1870-х гг.) и Дворцовой, слившихся в единое целое.

Архитектурный ансамбль площадей, группирующихся вокруг Адмиралтейства, создавался постепенно усилиями многих зодчих, работавших в разное время. В него входит здание Конногвардейского манежа (1800–1804), спроектированное Д.Кваренги. Ощущение композиционной связи между ним и Адмиралтейством создается колоннадами их фасадов. В эту перекличку колоннад в конце второго десятилетия XIX века включается также портик дома князя А.Я.Лобанова-Ростовского (Адмиралтейский пр., 12) архитектора О.Монферрана.

Дом этот занял большой треугольный в плане участок, расположенный на месте соединения Вознесенского проспекта с Адмиралтейской площадью. Северный (обращен на Адмиралтейство) и западный (обращен на Исаакиевский собор) фасады Монферран спроектировал одинаково нарядно, с восьмиколонными коринфскими портиками в центре каждого из них. Фасад на Вознесенский проспект выглядит значительно проще, но именно вдоль него от острого угла здания развивается перспектива, замыкающаяся башней Адмиралтейства.

С востока грандиозная панорама, открывающаяся от портика Конногвардейского манежа, завершается ансамблем Дворцовой площади. Характер ансамбля эта площадь приобрела после того, как на ее южной стороне, напротив Зимнего дворца в 1818–1823 годах по проекту К.И.Росси было возведено здание Главного штаба.

Задача завершения ансамблей центра была неотъемлема от стремления целостно сформировать всю пространственную систему и застройку города, в связи с чем больше внимание уделяется не только крупным нарядным ансамблям, но и художественно-градостроительным качествам фоновой, рядовой застройки улиц и площадей.

Художественное формирование города, его ансамблевость осмысливаются как бы с двух уровней: город в целом диктует масштаб и характер крупнейших ансамблей; элементы города решаются локально, сообразуясь с системой целого и местными особенностями градостроительных ситуаций. Наряду с выдающимися ансамблями Петербурга, создание которых в этот период связано в первую очередь с именем К.И. Росси, ведется огромная работа в масштабах рядовых комплексов, в целях придать им свои ансамблевые качества, художественно организовать и включить их в общую систему города.

Жилая застройка осуществлялась на основе новой серии образцовых проектов, разработанных зодчими высокой квалификации и большой градостроительной культуры. В 1809 году были изданы первый и второй альбомы из «Собрания фасадов Его Императорским Величеством высочайше апробированных для частных строений в городах Российской империи», составленные В.Гесте иЛ.Руска

Кроме того, в 1811 году Стасовым совместно с Руска был разработан и опубликован пятый альбом с проектами заборов и ворот в частных строениях. На этом уровне градостроительной деятельности следует особо выделить ряд проектов и построек В.П. Стасова. Он включил в альбомы ряд образцов фасадов доходных трех-четырехэтажных домов.

Это типичные для Петербурга того времени «плоские» фасады, рассчитанные на застройку в линию, с ордерными членениями, иногда пилястрами. В нижнем рустованном этаже используются арочные формы, во втором — окна подчеркиваются наличниками и сандриками. Верхний этаж обычно ниже других, и его меньшего размера окна никак не обрабатывались. Подобными домами застраивались, как правило, улицы и набережные центральных районов города.

Стасов продемонстрировал умение тактично войти новым зданиям в сложившуюся застройку и предать ей новые ансамблевые качества. Одно из его лучших жилых зданий — дом К.Б.Котомина (Невский пр., 18), органично вошедший в сложившуюся застройку. Расположение дома на углу пересечения Невского проспекта с Мойкой, напротив построенного в последний трети XVIII века дома Чичерина, было внимательно учтено в проекте: подобно чичеринскому дому, он имел трехчастную композицию (ранее на основном фасаде, помимо боковых лоджий, был центральный дорический портик) и возрастающие к верху соотношения основных членений. Как и здания напротив, он целостно формировал фасад квартала, выходящего к проспекту между набережной и Большой Морской улицей.

Тот же метод всемерной активизации окружающих пространств средствами ордерной композиции проявился в ряде общественных и культовых сооружений, построенных Стасовым в Петербурге (Ямской рынок, здания Главных придворных конюшен, здание Павловских казарм и др.).

Общее повышение роли обычных рядовых сооружений в создании градостроительных акцентов, организующих локальные композиционные узлы единой системы города, нередко заставляло сугубо утилитарные постройки трактовать как важные градостроительные объекты, наделенные богатым идейно-образным содержанием, мастерски решающие ансамблевые задачи конкретного участка города. Здание Главных придворных конюшен в Петербурге, проект перестройки которых был разработан Стасовым в 1816 году — один из наиболее ярких примеров. Ко времени перестройки здания Стасовым окружающая застройка изменилась.

С разных сторон образовались пространства, различающиеся по функциям и ландшафтным особенностям, и поэтому градостроительное предназначение нового здания состояло в их объединении, не нарушая композиционного своеобразия в целом. Архитектор, сохранив габариты и форму огромного по размерам здания (длина здания около 250 м, ширина 80м), придав всем фасадам равное градоформирующее значение и объединив их единой ордерной темой, разработал каждый фасад индивидуально в соответствии с организуемым пространством.

Главный фасад приобрел парадную трехчастную композицию, в которой сохранялся в качестве доминанты объем церкви; фасад на Мойку, изгибающийся по линии ее берегов, несмотря на приблизительно одинаковые размеры и повторения трехчастного построения объемов, получил отличные от главного фасада характер и масштаб, более отвечающие пространству реки и ее гранитным набережным. Столь же контрастны фасады боковых объемов: со стороны Екатерининского канала (канала Грибоедова) композиционный строй фасада определила мощная стена, прорезанная арочными проемами и украшенная нишами, а с противоположной стороны монументальная, расположенная по дуге дорическая колоннада создала мягкий пластический переход от всего блока здания к треугольному в плане пространству перед мостом, ведущим на Миллионную и к Зимнему дворцу.

По цельности всей композиции, ее пространственно-организующей роли и активному взаимодействию с окружающей средой, по характеру использования ордерных средств здание Главных конюшен можно сравнить лишь со зданием Адмиралтейства.

Решая задачу этого важного градостроительного узла, Стасов воздействовал и на пространственную структуру прилегающих территорий городского центра, в частности Марсова поля. Зодчий активно участвует в формировании ансамбля Марсова поля. Путем перестройки старых зданий, ограничивающих площадь со стороны Миллионной улицы и Главных конюшен, он создает одно из крупнейших своих произведений – здание Павловских казарм на Марсовом поле (1817–1819), где архитектор по-новому разрешает задачу «вживания» крупного здания в сложившееся звено городского организма. Градостроительная идея здания определялась необходимостью придать Марсову полю более регулярную и завершенную форму и соответствующий его назначению нарядный характер.

С постройкой в 1760–1780-х годах Мраморного дворца, домов Салтыкова и Бецкого на Дворцовой набережной пространство Марсова поля получило более замкнутый и самостоятельный характер. В связи с этим приобрело особое значение архитектурное решение западной стороны площади. Верно оценив роль нового здания в складывающемся ансамбле, Стасов удивительно точно определил абсолютные размеры и пропорции здания Павловских казарм, наметил его основные членения.

В результате здание не только не потерялось в пространстве огромной площади, но оказалось способным стать ее архитектурной доминантой. Тонкое владение ордерными средствами и умение придать им в сочетании со стеной нужное градостроительное звучание позволили зодчему найти формы, способные подчинить себе столь протяженные пространства, которыми Марсово поле отличается от других площадей города.

В эпоху высокого классицизма роль архитектурных доминант обширных районов города по традиции играли культовые здания. Так, в панораме Фонтанки весьма заметное место принадлежит Троицкому собору, возведенному на территории слободы Измайловского полка в 1825-1835 годах по проекту В.П. Стасова.

Для творчества К.И. Росси характерен истинно русский размах. Тринадцать площадей и двенадцать улиц в центре Петербурга построены по его проектам. Он перестраивал целые кварталы, снося или меняя фасады зданий, только что построенных другими архитекторами. Создавалось ощущение, что город строится заново. Сильное волевое начало ансамблей России явилось кульминацией классических устремлений в градостроительстве, и наряду с этим в его постройках нельзя не почувствовать того, что преемственно связывает его ансамбли с предшествующими постройками и приемами национальной градостроительной традиции.

Поиск по сайту: