Скалился, слушали с должной почтительностью. - А если кто болтать за
воротами станет, язык вырву!
Окончив речь, он еще некоторое время постоял для внушительности,
Потом повернулся и снова поднялся к себе. В гостиной, увешанной ржавым
Оружием, заставленной причудливой, источенной жучками мебелью, он встал у
Окна и, глядя на улицу, прислонился лбом к холодному темному стеклу.
Пробили первую стражу. В окнах напротив зажигали светильники и закрывали
Ставни, чтобы не привлекать злых людей и злых духов. Было тихо, только
Один раз где-то внизу ужасным голосом заорал пьяный - то ли его раздевали,
То ли ломился в чужие двери.
Самым страшным были эти вечера, тошные, одинокие, беспросветные. Мы
Думали, что это будет вечный бой, яростный и победоносный. Мы считали, что
Всегда будем сохранять ясные представления о добре и зле, о враге и друге.
И мы думали в общем правильно, только многого не учли. Например, этих
Вечеров не представляли себе, хотя точно знали, что они будут...
Внизу загремело железо - задвигали засовы, готовясь к ночи. Кухарка
Молилась святому Мике, чтобы послал какого ни на есть мужа, только был бы
Человек самостоятельный и с понятием. Старый Муга зевал, обмахиваясь
Большим пальцем. Слуги на кухне допивали вечернее пиво и сплетничали, а
Уно, поблескивая недобрыми глазами, говорил им по-взрослому: "Будет языки
чесать, кобели вы..."
Румата отступил от окна и прошелся по гостиной. Это безнадежно,
Подумал он. Никаких сил не хватит, чтобы вырвать их из привычного круга
Забот и представлений. Можно дать им все. Можно поселить их в самых
Современных спектрогласовых домах и научить их ионным процедурам, и все
Равно по вечерам они будут собираться на кухне, резаться в карты и ржать
Над соседом, которого лупит жена. И не будет для них лучшего
Времяпровождения. В этом смысле дон Кондор прав: Рэба - чушь, мелочь в
Сравнении с громадой традиций, правил стадности, освященных веками,
Незыблемых, проверенных, доступных любому тупице из тупиц, освобождающих
От необходимости думать и интересоваться. А дон Рэба не попадет, наверное,
даже в школьную программу. "Мелкий авантюрист в эпоху укрепления
абсолютизма".
Дон Рэба, дон Рэба! Не высокий, но и не низенький, не толстый и не
Очень тощий, не слишком густоволос, но и далеко не лыс. В движениях не
Резок, но и не медлителен, с лицом, которое не запоминается. Которое
Похоже сразу на тысячи лиц. Вежливый, галантный с дамами, внимательный
Собеседник, не блещущий, впрочем, никакими особенными мыслями...
Три года назад он вынырнул из каких-то заплесневелых подвалов
Дворцовой канцелярии, мелкий, незаметный чиновник, угодливый, бледненький,
Даже какой-то синеватый. Потом тогдашний первый министр был вдруг
Арестован и казнен, погибли под пытками несколько одуревших от ужаса,
Ничего не понимающих сановников, и словно на их трупах вырос исполинским
Бледным грибом этот цепкий, беспощадный гений посредственности. Он никто.
Он ниоткуда. Это не могучий ум при слабом государе, каких знала история,
Не великий и страшный человек, отдающий всю жизнь идее борьбы за
Объединение страны во имя автократии. Это не златолюбец-временщик,
Думающий лишь о золоте и бабах, убивающий направо и налево ради власти и
Властвующий, чтобы убивать. Шепотом поговаривают даже, что он и не дон
Рэба вовсе, что дон Рэба - совсем другой человек, а этот бог знает кто,
Оборотень, двойник, подменыш...
Что он ни задумывал, все проваливалось. Он натравил друг на друга два
Влиятельных рода в королевстве, чтобы ослабить их и начать широкое
Наступление на баронство. Но роды помирились, под звон кубков
Провозгласили вечный союз и отхватили у короля изрядный кусок земли,
Искони принадлежавший Тоцам Арканарским. Он объявил войну Ирукану, сам
Повел армию к границе, потопил ее в болотах и растерял в лесах, бросил все
На произвол судьбы и сбежал обратно в Арканар. Благодаря стараниям дона
Гуга, о котором он, конечно, и не подозревал, ему удалось добиться у
Герцога Ируканского мира - ценой двух пограничных городов, а затем королю
Пришлось выскрести до дна опустевшую казну, чтобы бороться с крестьянскими
Поиск по сайту:
|