Источник: «Российская газета», 07.04.2008

– Дмитрий Олегович, как вы оцениваете результаты саммита НАТО в Бухаресте? Удалось ли России реализовать свои.

– Российская делегация все поставленные задачи выполнила. Саммит не является некой отправной точкой нашего сотрудничества с альянсом. Это скорее возможность для диалога на высшем уровне. До саммита у нас были большие сомнения относительно того, собирается ли Североатлантический альянс с нами считаться при принятии серьезных решений. Сказать, что ситуация полностью изменилась в нашу пользу, нельзя. Тем не менее факт остается фактом: Россия стала неотъемлемым фактором при принятии всех решений НАТО. А это очень важный итог.

На саммите никто не собирался сглаживать разногласия между Москвой и Брюсселем. Президент России Владимир Путин использовал в полной мере формат дискуссии со своими коллегами из стран‑членов НАТО, чтобы донести позицию России по принципиально важным вопросам. Конечно, все разногласия по ПРО, Косово, контролю над вооружениями и философии партнерства с альянсом у нас сохранились. Но самое главное то, что мы не попрятались друг от друга в окопы, а продолжаем диалог. Наш разговор с НАТО получился откровенным. Путин говорил прямо, не избегая острых оценок и эмоций.

– Вы могли бы однозначно сказать – этот саммит был провальным или успешным с точки зрения российских интересов?

– Ни то и ни другое. Он был позитивным с той точки зрения, что мы решили все поставленные перед собой задачи. Например, планы расширения НАТО на Восток не вышли на уровень реализации и просто остались планами. Несмотря на красивые слова, которые были сказаны в адрес Киева и Тбилиси, никакого ПДЧ Украине и Грузии выдано не было. Это очень важный итог.

России и Западу удалось сблизить позиции по Афганистану. Москва проявила добрую волю и предоставила свои железные дороги для наземного транзита грузов невоенного назначения в поддержку Международных сил содействия безопасности, которые действуют на территории Афганистана согласно решению Совета Безопасности ООН. Без такой помощи со стороны России натовская операция в Афганистане могла захлебнуться. Все это говорит о том, что там, где наши с альянсом интересы совпадают, мы действуем динамично и слаженно.

Что касается разногласий, то России, прежде всего, не нравятся планы по расширению НАТО. Мы этому будем очень жестко противостоять. По Косово наши с Западом точки зрения давно уже разошлись. Вопрос даже не столько касается судьбы самого края, сколько нарушений международного права. Все эти разногласия остались. Тем не менее, они не ставят под сомнение необходимость продолжать российско‑натовское сотрудничество.

– Будет ли Россия дипломатическими и политическими методами противодействовать планам Украины по вступлению в НАТО?

– Мы не то что будем противодействовать вступлению Украины и Грузии в альянс, мы будем предупреждать натовцев о тех необратимых процессах, которые начнутся вследствие включения этих государств в блок. Ведь всем понятно, почему президент Грузии Михаил Саакашвили апеллирует к НАТО. Он сам не собирается мирным путем разрешать территориальные споры. Он хочет прибегнуть к вооруженной силе. Для этого ему нужна индульгенция. Ее может предоставить только НАТО. Иными словами, Саакашвили хочет спровоцировать альянс на участие в военных действиях далеко за пределами географии НАТО – на южном Кавказе. Я сильно сомневаюсь, что натовцам это нужно.

Что касается Украины, то можно определенно сказать, что во время президентства Джорджа Буша президент Виктор Ющенко уже точно не сядет как равноправный партнер за один стол с натовскими лидерами. Не верю, что это произойдет и в будущем. Вступлению любой страны в НАТО должен предшествовать референдум. Решение должны принять все жители Украины. Готовы ли они посылать своих парней на верную смерть в Ирак или Афганистан, отрабатывая атлантическую солидарность? Об этом надо спросить самих украинцев. Насколько мне известно, украинский народ не заинтересован влезать в горячие точки ради чьих‑то отвлеченных интересов. Надо понимать, что НАТО – это не спортивный клуб или музыкальное объединение. Это военная организация. Если ты туда вступаешь, то должен подчиняться общей дисциплине. Если тебе скажут ехать на войну, то тебе придется это делать. Если не будешь подчиняться, то тебя выставят из альянса.

Я хочу сказать, что Россия не будет делать никаких гадостей Украине и Грузии, чтобы помешать им вступить в НАТО. Мы просто говорим, что нам не нравится, если чужая военная машина будет лязгать гусеницами около наших ворот и парковаться около наших дверей.

– Что вы думаете о тех договоренностях, которые были достигнуты на саммите по ПРО? Что они дают нашей стране?

– Тема противоракетной обороны прошла по касательной саммита. Никто эту тему не педалировал, потому что европейцы по‑прежнему надеются, что основные игроки по ПРО – американцы и русские – договорятся между собой. Они ожидают хороших новостей от встречи Путина и Буша в Сочи. Если президенты не договорятся, европейцы вряд ли смогут внести что‑то полезное в этот диалог. Так как обладателями технологий по противоракетной обороне остаются только две страны: Россия и Америка. Все остальные являются просто потенциальными участниками на случай, если Москва и Вашингтон сумеют договориться.

Что касается России и НАТО, то у нас хорошо идут переговоры и совместные учения по проекту противоракетной обороны в Европе. Компьютерные учения, которые прошли в начале года в Германии, показали блестящий результат. Специалисты сейчас призывают политиков сказать «да» такого рода кооперации России и альянса. Но, честно говоря, Америке это не очень нужно. Им хочется, чтобы европейцы аплодировали развертыванию глобальной системы противоракетной обороны США непосредственно около наших границ. А эта каша нам уже не нравится, и есть мы ее не собираемся.

– Как вы оцениваете первые итоги вашей работы в должности постпреда России в НАТО?

– Для меня дипломатическая работа не была чем‑то новым. Еще в 1999 году я защитил докторскую диссертацию по проблемам национальной безопасности. Поэтому тема войны и мира для меня не нова.

Но, конечно, этой темой я больше занимался как законодатель и ученый. Здесь, в штаб‑квартире НАТО, мне приходится быть не только постпредом, но еще и возглавлять миссию России в альянсе. Поэтому работа очень интересная. Я очень благодарен своим коллегам и соратникам за то, что огромный опыт их дипломатической и аналитической работы сейчас востребован страной. И мне многому приходится учиться у своих товарищей по работе в Брюсселе.

Грузовичок у ворот

Источник: «Акция» / 16.04.2008

– Дмитрий Олегович, с экранов телевизора мы слышим, что НАТО надвигается на наши рубежи, НАТО действительно нам враг? Или все‑таки партнер?

– Нужно для начала понимать, что такое НАТО. НАТО – это военный блок, военный союз. Он занимается отчасти военными учениями, но также и военными действиями тех стран, которые решили к нему присоединиться. Другими вопросами эта организация не занимается. Блок был создан в 1949 году для противостояния Советскому Союзу и всему социалистическому лагерю. Когда все это дело рухнуло, НАТО не прекратил своего существования. Сначала шли туманные разговоры по поводу терроризма, новых вызовов, новых угроз. Но почему‑то за всем этим просматривалась недоброжелательность по отношению к Российской Федерации.

– НАТО ведь декларирует политику открытых дверей. Может ли Россия вступить в НАТО?

– Я вам гарантирую, что это вопрос нерешаемый. Либо какая‑нибудь прибалтийская страна получит команду выразить протест по поводу нашей кандидатуры. Либо нам станут объяснять, зачем же нам, великой державе, идти вассалом к американцам. А если Россия не может, даже если хотела бы, вступить в НАТО, то для нас этот блок чужой. Мы пытаемся договориться с НАТО по поводу того, что не надо распространять влияние на наших соседей и приближать военную машину к нашим границам. Не надо парковать свой грузовичок напротив дверей нашего дома! А нас не слышат. Тогда это уже не партнерство, а взаимоотношения «нахмуренных бровей». Если бы это было сообщество диггеров, то не было бы ничего страшного. Но это ведь военная организация. У них там пушки, самолеты, стратегические ядерные силы, флот, в том числе авианосный. Это не просто партнер, который не слышит и не видит. Как говорится, у носорога плохое зрение, но это не его проблема.

– А если на украинском референдуме все люди проголосуют за вступление в НАТО, что тогда?

– Скорее всего, это просто приведет к пересмотру всего комплекса наших взаимоотношений с Украиной. Дело в том, что когда Украина отделялась от Советского Союза, то она принимала декларацию, где было сказано, что Украина будет не блоковым, нейтральным государством. Если вдруг Украина входит в военный союз, который не учитывает интересов Российской Федерации, то это может привести к пересмотру нашего базового договора, который в том числе определял и территориальные линии разграничений между Россией и Украиной. Напомню, что в 1954 году Украина получила Крым в подарок от Хрущева в «знак вечной дружбы». Так что будем с этим подарком делать теперь? А если в Севастополе будет база американского военного флота?

Более того, если Украина вступит в НАТО, она вынуждена будет ввести визы для россиян. И как дальше общаться будем? Как будем ездить к друзьям, родственникам, посещать могилы родителей?!

– Когда Украина и Грузия получат план действий по членству в НАТО, как изменятся наши отношения с альянсом?

– Что‑то я сильно сомневаюсь, что они сохранятся. Ведь продекларировано, что они основаны на духе партнерства. А партнерство предполагает, что партнеры учитывают взаимные интересы. Это ведь как в семье. Муж и жена – партнеры. Они вместе все делают: женятся, ходят в церковь, рожают детей. А потом вдруг жена узнает, что у мужа теперь в партнершах другая женщина. К чему это приведет? К мордобою и разводу, конечно.

Выводить Черноморский флот из Севастополя некуда и незачем!

Поиск по сайту: