О ПРОСЛАВЛЕННЫХ ФИЛОСОФАХ 9 страница

Я сказал:

- Хорошо, я иду, но потом не сердись на меня. Он сказал:

- Зачем же мне сердиться, я буду очень счастлив, что ты пошел.

Затем он простерся перед Богом, я засмеялся, а он очень рассердился. Я сказал:

- Я предупреждал тебя заранее, что ты рассердишься. Он спросил:

- Но почему ты смеешься? Я сказал:

- Ты падаешь ниц перед Богом, а я видел, как крысы мочились на него. Я здесь постоянный посетитель, но я прихожу не утром, когда все люди ходят сюда, я прихожу днем, когда здесь никого нет. Здесь так тихо, я могу почти забыть о мире. Я сижу здесь в тишине, я наслаждаюсь; и я видел, как крысы бегают по статуе и мочатся на нее; и ты спрашиваешь, почему я смеюсь?

Бог, который не может защитить себя от крыс, не может защитить тебя! Так что поднимайся. Если крысы увидят это, что они обо мне подумают? Ты мой отец.

Он сказал:

- Никогда больше не ходи со мной! Я ответил:

- Я не ходил с тобой; это ты уговорил меня пойти, ты повел меня, и я предупреждал, чтобы ты не сердился, по­тому что знал, что произойдет.

Сколько на земле храмов, сколько религий! И сколько разнообразных богов они выдумали! И они даже не заме­чают, насколько глупы их вымыслы. В Индии вы найдете тысячи богов. В этой части страны самый почитаемый Бог - Ганеша, Бог-слон. И даже самые образованные люди, университетские профессора и вице-канцлеры, они тоже поклоняются ему - и никто не задумывается.

Мне хочется рассказать вам историю о Ганеше, чтобы пояснить... Предполагается, что он - сын Шивы, одного из троицы индуистских богов. У индуистского Бога три лица, это называется Тримурти, так же, как христиан­ская троица: первый - Брахма, создающий мир, второй - Вишну, поддерживающий его, и третий - Шива, разру­шающий мир. Этот Бог-слон, Ганеша, имеет тело человека, очень уродливого человека, поскольку его живот так ве­лик, что он весь состоит из живота; и этот живот увенчан головой слона.

История такова: Шивы не было, а его жена Парвати принимала ванну. По-видимому, она мылась за всю жизнь только один раз, потому что она собрала с тела всю грязь и сделала Ганешу. Этот Бог-слон сделан из накопленной грязи... Меня всегда интересовало, какой толщины был слой грязи на ее теле. Вот так, принимая ванну, отмывая тело, она играючи собрала грязь и сделала из нее статую. А поскольку она была богиней, то она вдохнула в нее жизнь, вот так он стал сыном Парвати и Шивы - хотя Шива в этом никак не участвовал; он даже не знал, что у него есть сын.

Она сказала Ганеше:

- Сядь снаружи и никого не впускай. Если кто-то при­дет, скажи: «Моего отца нет. Приходите в другой раз».

Тогда у него еще не было головы слона. Но так было угодно случаю, что пришел сам Шива; он преградил ему путь мечом, этот маленький мальчик, и сказал: «Не входи, моего отца нет. Приходи как-нибудь попозже».

Шива не мог поверить: «Что это за парень? Не пускать меня!» Он так разозлился, что вынул меч и отрубил ребен­ку голову, а потом вошел и спросил Парвати:

- Кто этот мальчик?

- А что случилось? - спросила она.

- Я его прикончил. Она сказала:

- Ты не знаешь, это был твой сын. - Тут она рассказала все и разразилась гневом. - Верни мне моего сына!

Он пошел искать голову... куда делась голова? Они жи­ли в Гималаях, так что она должна была скатиться куда-то вниз, в долину, разбиться вдребезги; а мальчик сидел без головы. Поэтому Шива побегал вокруг и нашел маленько­го слоненка; он отрубил его голову и приклеил ее Ганеше.

Вот такие глупости... а люди все поклоняются и покло­няются тысячи лет.

Бог выходит за пределы допустимого. Что бы вы ни во­образили, это будет всего лишь идея. Именно поэтому су­ществует так много богов - ведь их выдумали разные люди.

Он задает очень уместный вопрос: Бог - это предполо­жение; но я хочу, чтобы предположения ваши были заклю­чены в пределах допустимого. Вы можете представить Бога? Забудьте о творчестве, вы не можете даже помыслить Бога! Все ваши представления будут простым воображени­ем.

Но пусть воля к истине означает для вас, что всему над­лежит преобразоваться в человечески мыслимое... он хочет, чтобы религия была человечески мыслимой, а не абсурд­ной, ...человечески видимое и человечески ощущаемое! Соб­ственные чувства ваши должны быть продуманы до конца! Он не против ваших чувств, как все религии. Он полностью за них: они - ваша природа. Они - окна, которыми вы связаны с существованием. Собственные чувства ваши должны быть продуманы до конца! Во всей философии Заратустры нет ничего подобного подавлению. Он - язычник, реалист, человек, который доверяет природе и существованию.

И то, что называете вы миром, должно быть еще сперва создано вами. Именно потому, что вы жили под властью этого ложного представления, что мир создал Бог, мир на­ходится в таком бедственном положении. Стоит удалить Бога, стоит удалить идею, что Бог создал мир, как ответ­ственность ложится на вас. Вы должны создать мир.

И тогда мир будет более человечным, более любящим, более радостным, более танцующим.

И то, что называете вы миром, должно быть сперва еще создано вами: ваш разум и воображение, ваша воля и ваша любовь - вот что должно стать миром! И поистине, для блаженства вашего, о просветленные!

И снова он меняет обращение. Если вы хорошенько по­няли это... а люди, с которыми он говорил, его ученики, должно быть, как-то продемонстрировали свое понимание. Это так просто, так естественно, это не требует от вас веры во что-то. Это просто попытка помочь вам осознать все ваши способности - волю, разум и любовь.

И поистине, для блаженства вашего, о, просветленные! Если вы можете почувствовать глубокое родство с Заратустрой, вы уже стали просветленными.

Но открою вам все сердце свое, друзья мои: если бы боги существовали, как бы вынес я, что я не Бог? Следовательно, никаких богов нет!

Очень красивый аргумент, и очень странный. Он гово­рит: «Если бы боги существовали, как бы я смог вынести, что я не Бог? Как вы можете вынести, что вы не Бог? Ибо если вы не Бог, вы навсегда останетесь приниженным, вы навсегда останетесь рабом. Нет, это нельзя вынести. Бога невозможно вынести, невозможно терпеть». Это очень психологичный аргумент - не логический.

Следовательно, никаких богов нет. Поскольку я не чувствую никакой неполноценности, поскольку я не чувствую никакой конкуренции с каким-то Богом, по­скольку я чувствую абсолютную полноту, совершенство - я не вижу никакой необходимости в Боге. Я так богат своим здоровьем, радостью, чистотой, святостью. Для меня не стоит вопрос зависти к кому-либо еще. Существование дало мне все, о чем только можно мечтать. Следовательно, никаких богов нет! Вот какой вывод сделал я; и теперь он ведет меня. Бог - это предположение: но кто испил бы всю муку это­го вымысла и не умер? Неужели нужно отнять у творящего веру его, запретить орлу парить в горных высях?

Сама эта идея - «Бог есть» - отнимает у вас все ценное. Тогда ваши струны в руках Бога. Он хочет, чтобы вы бо­ролись - вы боретесь. Он хочет, чтобы вы любили - вы любите. Он хочет, чтобы вы жили - вы живете. Он хочет, чтобы вы умерли - вы умираете. Вы - просто вещь. Ваша жизнь вам не принадлежит: он вдохнул в вас эту жизнь, он может отнять ее. Вы живете взаймы - это унизительно.

Идеей Бога вы разрушили красоту всех созидателей. Вы запретили орлу парить в горных высях; вы отняли у людей возможность просветления; вы отняли самую заветную ценность - свободу. Ради жалкого предположения вы уничтожили все прекрасное в жизни.

Заратустра готов отнять это предположение и подарить вам вашу свободу, ваше творчество, ваш полет, вашу лю­бовь, вашу божественность.

Если Бога больше нет, то эта самая земля может пре­вратиться в рай, ибо тогда от вас зависит, какой ей быть. Ваша судьба больше не в чужих руках. Впервые вы - хозя­ин собственной жизни, судьбы, своего далекого будущего.

Скверным и враждебным человеку называю я учение это о едином, цельном, неподвижном, сытом и непреходящем! Велико мужество Заратустры.

Он говорит: Я называю это злом - то, что вы называете Богом, - я называю это злом и враждебным человеку. Это противно человеку. Это так недобро, жестоко... все это учение о едином, цельном, неподвижном, сытом и непрехо­дящем!

Но о времени и становлении должны говорить высочай­шие символы... Забудьте всю эту чушь. Отныне о времени и становлении должны говорить величайшие символы.

Поскольку мы приняли идею богосозданности, нет во­проса о становлении. Он создал собак, он создал обезьян, он создал деревья, он создал человека: все есть сущность; о становлении не может быть и речи. Становление означало бы, что вы можете усовершенствовать работу Бога. Но стоит убрать предположение Бога, и вместо бытия наша жизнь превратится в становление. Тогда вы перестаете быть грязной водой, стоячей и все более и более грязной день ото дня. Вы становитесь рекой, текущей, изменяю­щейся, каждое мгновение приносящей вам новую жизнь и новые соки, новую красоту и изящество.

Им надлежит восхвалять все преходящее и быть оправ­данием ему! Должно восхвалять все изменяющееся, а не вечное, ибо вечное и неизменное всегда мертво; живое всегда движется. Живое - всегда становление, а не бытие. Заратустра учит становлению вместо бытия, он учит изме­нению вместо постоянства.

Все чувствующее страдает во мне, заключенное в тем­ницу: но воля моя неизменно приходит ко мне как освободи­тельница и вестник радости.

Воля освобождает: вот истинное учение о воле и свободе - так учит вас Заратустра.

Становление подразумевает волю. Вы должны иметь волю, вы должны творить себя каждое мгновение. Ответ­ственность больше не лежит на каком-то гипотетическом Боге. Ответственность лежит на ваших собственных пле­чах. Вы не можете жаловаться на какой-то рок. Если вы не­счастны, вы отвечаете. Если вы радостны, если вы счастли­вы - это ваше желание, это ваше создание.

Заратустра возвеличивает волю как высшее творческое качество в человеке. Вы можете пожелать, чтобы эта земля стала раем. Вы можете пожелать, чтобы этот человек стал сверхчеловеком; воля - величайшая власть в ваших руках.

Но люди живут не как «волеизъявители», но как «жертвы чувства». Чувство - нечто такое, за что отвечает кто-то другой: кто-то оскорбляет вас, и вы чувствуете гнев. Кто-то хвалит вас, и вы чувствуете радость. Вы выиг­рываете в лотерее и танцуете. Чувство - это зависимость. Нужно, чтобы кто-нибудь извне что-то сделал. Что-то должно с вами случиться.

Вот почему Заратустра провозглашает: Все чувствую­щее страдает во мне, заключенное в темницу. Но воля - совсем другое дело: но воля моя неизменно приходит ко мне как освободительница и вестник радости. Воля освобожда­ет - ибо воля делает вас творцами, воля делает вас богами. Воля превращает вас в сверхчеловека.

... Так говорил Заратустра.

О СОСТРАДАТЕЛЬНЫХ

6 апреля 1987 года

Возлюбленный Ошо,

О СОСТРАДАТЕЛЬНЫХ

С тех пор, как существуют люди, слишком мало радовался человек: только в этом, братья мои, наш первородный грех!

И если научимся мы больше радоваться, то так мы лучше всего разучимся обижать других и измыш­лять всевозможные скорби.

Поэтому умываю я руки, помогавшие страждуще­му, поэтому очищаю я также и душу свою.

Ибо, видя страдающего, я стыжусь его из-за его же стыда; и когда я помогал ему, я жестоко унижал гор­дость его...

«Будьте же равнодушны, принимая что-либо! Ока­зывайте честь уже тем, что принимаете», — так со­ветую я тем, кому нечем отдарить.

Но я - дарящий: охотно дарю я, как друг дарит друзьям своим. А чужие и неимущие пусть сами сры­вают плоды, с дерева моего: ибо это не так устыдит их...

И более всего несправедливы мы не к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нет нам никакого де­ла. Но если есть у тебя страждущий друг, стань для страданий его местом отдохновения, но вместе с тем и жестким ложем, походной кроватью: так лучше всего ты сможешь помочь ему.

И если друг причинит тебе зло, скажи так: «Я прощаю тебе то, что сделал ты мне; но как про­стить зло, которое этим поступком ты причинил себе?»

Так говорит великая любовь: она преодолевает и прощение, и жалость. ...

О, кто совершил больше безрассудств, чем мило­сердные? И что причинило больше страданий, чем безумие сострадательных?

Горе любящим, еще не достигшим той высоты, которая выше сострадания их!

Так сказал мне однажды дьявол: «Даже у Бога есть свой ад - это любовь его к людям»...

Итак, опасайтесь сострадания, помните: оттуда надвигается на людей тяжелая туча! Поистине, из­вестны мне признаки бури!

Запомните же и такое слово: великая любовь выше сострадания, ибо то, что любит она, она еще жаж­дет - создать!

«Себя самого приношу я в жертву любви моей, и ближнего своего, подобно себе», - такова речь сози­дающих.

Но все созидающие безжалостны.

...Так говорил Заратустра.

Первородный грех обсуждался почти всеми рели­гиями. Все они имеют о нем различные представ­ления. Христианское представление - самое распространенное и влиятельное из них. Соглас­но христианству, первородный грех - это непослушание. В тот момент, когда непослушание принимается за перво­родный грех, послушание автоматически становится вели­чайшей добродетелью. Послушание создает рабов. Послушание - яд, разрушающий всякую возможность бун­та. Послушание разрушительно, оно разрушает человече­ское достоинство.

Христианская история прекрасна, хотя абсолютно лжи­ва. Бог в самом начале запретил человеку вкушать от древа мудрости и древа вечной жизни. Эта идея сама по себе ка­жется абсурдной. С одной стороны, Бог - создатель, отец, а с другой - он препятствует собственным детям быть муд­рыми и жить вечно. Это кажется большим противоречием.

Однако дьявол соблазняет Еву вкусить от древа муд­рости, и его аргументы абсолютно рациональны, человеч­ны и весьма значительны. Он говорит Еве: если вы не вкусите от древа мудрости и древа вечной жизни, вы на­всегда останетесь животными; и Бог боится, что если вы вкусите от древа мудрости и древа вечной жизни, вы стане­те богами. Он ревнив, он ревнует собственных детей. Он боится. Он не хочет, чтобы вы превзошли животное со­стояние, он хочет, чтобы вы оставались невежественными, бессознательными, зависимыми, в то время как потенци­ально вы можете быть равными Богу.

Его доводы так важны, что кажется, христианский Бог ведет себя неподобающим Богу образом.

А дьявол, наоборот, поступает больше как Бог. В дей­ствительности, слово «дьявол» (англ. devil) происходит от санскритского корня, означающего «божественное». Слово «божественное» (англ. divine) происходит от того же кор­ня.

Но Ева и Адам восстали. И когда Бог узнал, что они вкусили плод мудрости, он тут же изгнал их из Эдемского сада в страхе, что теперь они вкусят от другого древа, ко­торое сделает их вечными, бессмертными.

Эта история примечательна во многих отношениях, по­скольку вся история человека есть не что иное, как иссле­дование в целях приобретения все большей и большей мудрости и поиск вечных источников жизни.

Все религии пытались убедить человека, что нельзя пре­ступать заповеди, исходящие от Бога, хотя эти заповеди безобразны. От человека ждут, чтобы он сказал «да» во­преки самому себе; лишь послушание и вера могут спасти его. В результате все человечество остается отсталым, не­развитым. Обладая всеми сокровищами, оно живет в ни­щете, обладая потенциалом достичь звезд, оно, тем не менее, пресмыкается по земле.

Все без исключения религии лишали человека его гор­дости. А в тот момент, когда человек теряет гордость, до­стоинство, он теряет и свою душу; он падает ниже уровня человеческой жизни, на уровень недочеловека.

Заратустра рассматривает первородный грех в новом свете, и, наверное, он - самый рациональный и разумный из всех мистиков мира. То, что он говорит, так чисто и ясно, так неопровержимо истинно, что не нужно никаких дока­зательств; это самоочевидно, это излучает собственное сияние.

Он говорит: С тех пор, как существуют люди, слишком мало радовался человек: только в этом, братья мои, наш первородный грех!

В вас есть нескончаемая способность наслаждаться це­лой радугой удовольствий, счастья, радости и блаженства. Но все религии всегда твердили вам: откажитесь от удо­вольствий, отрекитесь от жизни, живите по минимуму. Не живите, только спасайтесь. И таким стал путь их святых. Это они называют аскетизмом, это они называют дисциплиной: смыть первородный грех, совершенный Адамом и Евой.

Заратустра исключителен, и его могут понять лишь са­мые разумные и исключительные люди. Именно поэтому нет великой религии - что касается количества - последо­вателей Заратустры. Миллионы людей даже не слышали его имени, а он подарил миру гораздо более оригинальные озарения, чем кто-либо другой.

Вы чувствуете его оригинальность? Он говорит, что единственный первородный грех - то, что человек слиш­ком мало позволял себе радоваться! Он не жил интенсивно, тотально, безумно! Он не жил в полную силу, он не был оргазмичным. И даже если он чуть-чуть наслаждался, он делал это, полный страха - что его накажут. Самоистяза­ние будет вознаграждено в мире ином; наслаждение ведет вас в адские бездны, где вас будут мучить вечно, во веки веков.

Так что даже если человек немного радуется, есть страх; радость всегда вполсердца, он никогда не тотален в радо­сти, он никогда не теряется в ней. Религиям не удалось полностью отучить человека от удовольствий, но они пре­успели почти на девяносто девять процентов. А то, что осталось - этот несчастный процент - они отравили. Вы наслаждаетесь, прекрасно зная, что совершаете грех и про­кладываете себе дорогу в ад.

Но почему Заратустра называет это первородным гре­хом? Потому, что человек, который не наслаждался мак­симально, в полную мощь, совершенно ничего не узнает о жизни, не узнает, что есть добродетель, не узнает смысла и красоты существования. Он останется невежественным, он останется психологически больным - ибо вся ваша приро­да требует наслаждения, а ум, оскверненный священника­ми, тянет назад.

Все люди пребывают в странном напряжении. Природа хочет идти в одном направлении, а ваши религии желают увести прямо в противоположном. Вся ваша жизнь становится борьбой с самим собой. Вы становитесь собственным врагом. И пока вы не познаете жизнь в ее ве­личии - удовольствия, трансформированные в блаженство; наслаждения, превратившиеся в экстаз - вы совершаете первородный грех против самой жизни.

И если научимся мы больше радоваться, то так мы луч­ше всего разучимся обижать других и измышлять всевоз­можные скорби. Заратустра приходит к необычным выводам, и совершенно новыми путями. Гаутама Будда го­ворит: «Не обижайте никого. Никому не делайте зла, ибо это грех». Махавира говорит: «Любое насилие - грех». За­ратустра приходит к тому же заключению, но его аргумен­тация гораздо глубже, чем у Гаутамы Будды и Махавиры.

И если научимся мы больше радоваться, то так мы луч­ше всего разучимся обижать других и измышлять всевоз­можные скорби. Я могу абсолютно авторитетно сказать: когда вы счастливы, вы никому не можете причинить зла. Стоит вам познать вечность жизни, радостный танец жиз­ни, как для вас станет невозможным кого-то обидеть - ибо теперь нет никого, кроме вас. Мы - не отдельные острова; мы - один континент, единое целое.

Он не делает из этого греха, не запрещает вам обижать других. Он просто говорит: наслаждайтесь с абсолютной полнотой, и вы не будете обижать других, потому что в самой вашей радости исчезает идея «я» и «ты». Других больше нет; это одна жизнь в миллионах проявлений. Де­ревья, животные, люди, звезды - все это проявления еди­ной жизни, одной-единственной жизни.

Если мы кого-то обижаем, мы обижаем самих себя. Но это озарение приходит к вам, когда вы достигаете высо­чайшего пика блаженства. Вот почему он говорит, что первородный грех человека - в том, что он слишком мало радуется; а человек, который не радуется сам, не вытерпит, как радуется кто-то другой.

Это простой психологический факт. Человек, который страдает, мучается, который неспокоен и несчастен, не мо­жет вынести счастья другого. Это обидно. Почему я не­счастен, а другие - нет? И если все человечество страдает, то быть счастливым среди этого страдающего человече­ства - значит, быть в постоянной опасности.

Людям захочется уничтожить вас. Вы не принадлежите им, вы недостаточно несчастны. Вы чужой. Возможно, вы сумасшедший: иначе как вы можете смеяться, когда весь мир так несчастен? Как вы смеете танцевать и петь?

На днях Нилам принесла мне много статей; несколько за меня, несколько против меня, несколько нейтральных. Она каждый день приносит их. Это любопытно. Я даже не читаю их. Во всем мире, на всех языках люди создают столько беспокойства - выступают за меня, пишут против меня, пишут нейтрально, фактично. Она просто прочла мне одну строчку из статьи. Я просматривал их... ей не­приятно и обидно, что люди пишут обо мне абсолютную ложь, в которой нет ни доли правды. Так что она просто сказала: «Это отвратительно, гадко», и выбросила ее. Но прежде чем выбросить, она сказала: «Этот человек пишет абсолютную ложь».

Например, в начале он говорит, что я - самый неува­жаемый и самый ученый человек наших дней. Он будет шокирован, человек, который написал это, потому что я не хочу, чтобы меня уважали бараны и козлы, ослы и обезья­ны, свиньи и пигмеи. Ни разу в жизни я не желал никакого уважения. Я не считаю современное человечество достой­ным того, чтобы заслуживать его уважение, вполне доста­точно его неуважения. Люди, которых Заратустра называет «сверхлюдьми» - возможно, они смогут уважать меня, потому что смогут меня понять. Даже сегодня есть несколько человек, которые меня понимают; и их уважение - не просто уважение, это любовь, это преданность.

А что касается моей учености, то этот человек абсолют­но не прав. Я не принадлежу категории ученых, образован­ных. Вся моя жизнь основана на некоей фундаментальной истине, которую можно назвать только не ученостью. Моя работа состояла в том, как разучиться тому, чему обще­ство заставляло меня учиться - в школах, колледжах, уни­верситетах; как очиститься от всего этого хлама, мусора и всевозможной чепухи. Я не ученый человек. Возможно, я - самый неученый человек в мире. И мне было бы ненавист­но уважение современного человечества - у него нет для этого ни разума, ни сердца, ни бытия.

Прошло двадцать пять столетий, а Заратустра все еще не понят, даже сейчас он не любим и не уважаем. Быть мо­жет, человек, который сможет любить людей, подобных Заратустре, еще не пришел. Чистота, разумность, тишина, необходимые для того, чтобы понять его, начисто отсут­ствуют в современных людях.

А причина этого в том, что они не позволяют себе реа­лизовать весь свой потенциал. Они не позволяют себе сле­довать путем природы, путем Дао, они не разрешают себе плыть по течению. Они наслушались людей, которые за­блуждаются, которые учили их плыть против течения, где их ожидает разочарование и неудача - и они стали осуж­дающими. В тот момент, когда человек не достигает своей цели, он становится осуждающим, а поскольку всех учат ставить себе антижизненные цели, противоестественные и противоречащие удовольствию, неудача неизбежна.

Эти несчастные люди не могут понять блаженного че­ловека, и человек, не познавший блаженства, радуется лишь одному - страданиям других. Каждое утро он ждет газету только для того, чтобы узнать, сколько соверши­лось преступлений, сколько людей убито, сколько людей покончили с жизнью. Ведь хорошие новости - вообще не новости, новости - это только что-нибудь плохое, отвра­тительное. Все естественное - не новости, как бы прекрас­но это ни было.

Когда вы счастливы, происходит прямо противополож­ное: вы хотите, чтобы все остальные тоже были счастливы; ведь ваше счастье умножается счастьем всех. Обидеть ко­го-либо становится просто невозможно. Это не вопрос вы­держки, это не обет, который вы даете в храме согласно какой-то религии; это простое следствие вашего счастья - вы не можете причинить зла. Вы знаете, что жизнь радует­ся в блаженстве, как вы можете разрушить какую-то дру­гую жизнь? Каждая форма жизни желает радоваться точно так же, как и вы.

Конечно, если все вокруг вас экстатично и танцует, это сделает ваш экстаз гораздо богаче. Награда - здесь, сейчас. Обидеть других становится невозможно, потому что это отравляет вашу радость. А помогать людям, быть счастли­выми - не значит служить им, это значит, служить себе, по­тому что их радость увеличит вашу. Чем больше в мире счастливых людей, тем сильнее атмосфера празднования. В этой атмосфере вам легче танцевать, легче петь. Это - ве­ликий дар Заратустры.

Поэтому умываю я руки, помогавшие страждущему, по­этому очищаю я также и душу свою.

Ибо, видя страдающего, я стыжусь его из-за его же стыда; и когда я помогал ему, я жестоко унижал гордость его. Он всегда видит вещи по-своему. Миллионы людей смотрели на то же самое, но Заратустра находит абсолют­но свежий угол зрения. Он говорит: «Когда я помогаю то­му, кто страдает, я знаю, что оскорбляю его гордость, я знаю: ему стыдно за свое страдание. Из-за его стыда и мне стыдно, и поскольку я помогал ему, я жестоко унизил его гордость».

Вместо того чтобы ожидать наслаждений на небесах - ведь я помог страждущему - открывать счет в раю, под­считывать собственные добродетели, он говорит: «Я умы­ваю руки, потому что я оскорбил чью-то гордость. Я ви­дел, как он страдает, я видел его обнаженным, я видел раны, которые он скрывает. Хотя я и помог ему - но что такое моя помощь? Его гордость уязвлена, и я должен умыть руки. Я должен что-то сделать, чтобы он не чув­ствовал стыда, чтобы он не чувствовал, что его гордость оскорблена; наоборот, он чувствует, что сделал мне одол­жение, он дал мне возможность помочь брату. Не он обя­зан мне, я обязан ему».

Будьте же равнодушны, принимая что-либо! Оказывайте честь уже тем, что принимаете!

Будьте сдержанны, будьте очень-очень внимательны и осторожны, принимая.

Оказывайте честь уже тем, что принимаете. Это мо­жет быть мелочь - роза, просто «доброе утро» или руко­пожатие - но примите это с такой любовью, с такой благодарностью. Он оказал вам честь. Позвольте ему по­чувствовать, что приняли его.

Миллионы людей в этом мире страдают оттого, что никто не принимает их. Все спрашивают: «А ты до­стоин? Ты заслужил?» Никто не принимает их такими, ка­кие они есть, а каждый безусловно - тот, кто он есть. Не его вина, что существование нуждается в нем таком, каков он есть; должно быть, он отвечает некой потребности, о которой вы не догадываетесь. Вы не подозреваете о мно­гих тайнах жизни, и если жизнь принимает человека, кто вы такой, чтобы отвергать его?

Но во всем мире люди страдают по той простой причи­не, что им нечего дать, что никто не хочет видеть их таки­ми, какие они есть, что все требуют от них быть кем-то другим - тогда их примут. Но никто не может быть кем-то другим. Сама попытка стать кем-то еще калечит человека, сама эта попытка искажает его, он теряет свое естественное изящество и природную судьбу, он сбивается с пути. И это создает несчастье.

... Так советую я тем, кому нечем отдарить.

Но я - дарящий: охотно дарю я, как друг дарит друзьям своим. А чужие и неимущие пусть сами срывают плоды с де­рева моего: ибо это не так устыдит их. Вы понимаете его озарение? Он говорит: «Я дарю своим друзьям, потому что это не заденет их гордости. Они будут радоваться вместе со мной. Я принимал от них что-то; я принял их, они при­мут меня. Но нищим, чужим я лучше предложу: пусть сами срывают плоды с дерева моего: ибо это не так устыдит их. Их гордость останется незатронутой, и они не почувствуют унижения передо мной. Трудно найти человека, глубже по­нимающего человеческую психологию.

И более всего несправедливы мы не к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нам нет никакого дела. Вы можете ко­го-то любить, вы можете кого-то ненавидеть, но не будьте нейтральны, не будьте индифферентны. Вам может нра­виться, может не нравиться - в любом случае у вас есть точка зрения. Но не говорите: «Это меня не касается». В тот момент, когда вы становитесь безразличным, вы про­сто говорите, что существует этот человек или умер - для вас это не имеет никакого значения.

Это величайшая обида, которую вы можете нанести. Ненависть не заденет так сильно. Вы, по крайней мере, не­навидите, и это уже отношение. И ненависть может в лю­бой момент обернуться любовью, потому что любовь превращается в ненависть - они взаимно обратимы. При­язнь завтра может стать неприязнью и наоборот, но ин­дифферентность остается индифферентностью.

Безразличие - худшее, что может усвоить человек. Но посмотрите на себя, насколько вы безразличны? Скольких людей вы любите, скольких людей вы ненавидите? Сколько людей вам нравится, сколько людей вам не нравится? Циф­ра будет очень маленькая. А как насчет миллионов тех, к кому вы просто равнодушны? Если в Эфиопии каждый день умирает тысяча человек, вы просто читаете об этом в газете, и ваше сердце даже не дрогнет. Эфиопия очень да­леко, это почти другая планета; ясно же, что вы не можете заботиться о целом мире.

Дело не в заботе. Дело в пространстве вашего сознания. Эфиопия должна быть частью карты вашего сознания. Но люди в Эфиопии умирали оттого, что у них не было пищи, а Европе пищу уничтожали в океане, потому что у них был переизбыток пищи - горы масла, горы продуктов.

Поиск по сайту: