Основные положения отечественной возрастной психологии развития

В отличие от большинства западных концепций, опирающихся на двухфакторную схему «наследственность — среда», в отечественной возрастной психологии анализ процесса психического развития ребенка ведется в принципиально иной парадигме — в системе трех взаимосвязанных категорий —источника, движущих сил и условий развития [86, 103]. Данная понятийная триада отражает специфику психического развития человека как существа, по своей природе социального и активного, «деятельностного». Это значит, что индивидуальные формы психической деятельности возникают (формируются) на основе процесса усвоения ребенком опыта человеческих поколений, воплощенного в материальной и духовной культуре общества, на основе овладения разнообразными средствами и способами ориентации в сфере человеческих отношений и предметной практики, в мире в целом. При этом усвоение родового опыта деятельности не сводится лишь к приобретению ребенком «знаний» и «умений» или совокупности «культурных навыков», как нередко понимается в западных концепциях роль культуры в психическом развитии ребенка. Это гораздо более глубокий процесс, включающий в себя формирование самих потребностей и способностей ребенка, его целостной личности[10].

Хорошо известно, что усвоение не может происходить вне активной деятельности самого ребенка — общения, игры, учения и др. В противоречиях, порождаемых собственной активной деятельностью ребенка в мире, и заключены подлинные движущие силы его развития. В то же время для анализа процессов индивидуального развития особенно важно, что по своему строению деятельность ребенка может быть качественно различной, причем та или иная ее организация складывается не спонтанно, а в зависимости от определенных условий. К числу таких условий, жизненно необходимых для психического развития и потому требующих в индивидуальном психологическом анализе первостепенного внимания, как известно, относится общение. Начиная с самых ранних этапов онтогенеза оно приобретает личностный характер и предполагает возможность тесного реально-практического взаимодействия ребенка со взрослым.

В соответствии со сменой возрастных этапов развития первоначально совместные, а затем совместно-разделенные формы взаимодействия ребенка и взрослого уступают место его самостоятельной деятельности, а со временем приобретают характер подлинной самодеятельности. В этом смысле справедливо положение, согласно которому подлинным объектом онтогенетического развития является не отдельный индивид, а система «ребенок—взрослый» [46; 183]. Несмотря на свой весьма общий характер, это положение имеет прямую проекцию на консультативную практику, которая нередко раскрывает те или иные личностные особенности ребенка как производные от конкретной системы взаимоотношений его со взрослыми. Взаимоотношения внутри указанной системы не являются раз и навсегда данными: для поступательного хода развития необходима их своевременная перестройка на каждом возрастном этапе.

Нет необходимости специально доказывать, что психическое развитие ребенка и формирование личности в целом теснейшим образом связаны с процессом обучения и воспитания. В практических целях важно различать две его формы: стихийно-практическое взаимодействие ребенка с миром (не только в младенчестве или игре раннего возраста, но и в общении с окружающими людьми на протяжении всего детства) и целенаправленный, т. е. специально организованный взрослым и — лучше или хуже — управляемый процесс (например, школьное обучение). Обе формы — каждая по-своему — делают вклад в формирование личности ребенка — отсюда необходимость анализа всего «объема» его жизни.

Качественно иным, чем общение, но не менее необходимым условием развития ребенка является полноценность его органического субстрата, понимаемая как сохранность нейроанатомических структур и тонких физиологических механизмов мозговой деятельности (так же как и органов чувств, двигательной системы и, по сути дела, всех других функциональных систем организма). Имеется немало фактов, свидетельствующих о справедливости данного положения и практической остроте связанных с ним проблем [78]. Но необходимо подчеркнуть и другую сторону этого вопроса: формирование морфофункциональных мозговых систем, обеспечивающих высшую нервную деятельность, возможно лишь при условии соответствующей, специально организуемой активной деятельности ребенка во внешней среде. Только в этом случае нормально функционирующий мозг открывает возможность формирования любой специфически человеческой способности. Существенно иначе обстоит дело при нарушении нейрофизиологических функций, но и тогда мы сталкиваемся с процессами развития, формирования психики ребенка, хотя и в нарушенных или аномальных условиях.

Сказанное не означает отрицания огромной индивидуальной вариативности органических предпосылок психического развития, а также недооценки значения благоприятного или осложняющего влияния врожденных органических особенностей на развитие ребенка, но лишь подчеркивает, что это влияние с первого дня жизни ребенка опосредовано его социальным окружением. Современная практика остро требует углубленного исследования нейрофизиологических особенностей стороны онтогенеза, их влияния на психическое развитие ребенка — ведь созревание охватывает весьма продолжительные периоды онтогенеза, вплоть до юношеского возраста. Однако предметом психологии остаются содержание и условия взаимодействия ребенка с миром, формирование разнообразных форм и способов ориентации в нем. Вывод отечественных психологов о том, что оптимальные способы ориентации активности ребенка взрослым нередко превосходят по своему значению роль «природных особенностей» и, напротив, самые благоприятные предпосылки могут остаться нереализованными при отсутствии адекватных форм организации деятельности и общения ребенка, имеет принципиальное значение для стратегии консультативной помощи [46; 93].

Таковы главные положения отечественной онтогенетической теории, определяющие стратегическую линию разработки многих практических проблем — направленность прикладной психологии детства на контроль за ходом и полноценностью содержания и условий психического развития ребенка, на помощь в организации оптимальных форм его деятельности и общения. Рассмотрим далее более частные вопросы возрастной психологии, имеющие прямое отношение к содержанию консультативной работы, одним из зачинателей которой в нашей стране был Л. С. Выготский.

Выготский не только заложил основы онтогенетической теории, но и начал конкретную разработку таких ключевых вопросов психологической диагностики и практики, как схема психологического обследования, понятие психологического диагноза и др. Уже в то время он высоко оценивал потенциал детской психологии и придавал большое значение его реализации в практике индивидуального консультирования. Этой проблематике он посвятил несколько фундаментальных работ, в том числе таких, как «Диагностика развития и педологическая клиника трудного детства» (1931) и «Проблема возраста» (1932). В этих работах, написанных более 70 лет назад, но, на наш взгляд, не потерявших своего методологического значения и для современного этапа возрастной психологии развития, Л.С.Выготский наметил путь решения ряда важнейших проблем консультативной практики, опираясь на созданную имконцепцию возраста. Этой концепции он придавал принципиальное значение, называя проблему возраста не только «центральной для всей детской психологии», но и ключом ко всем вопросам практики [38, с. 260].

Суть данной концепции связана с введением новой единицы анализа детского развития: вместо отдельных психических процессов и функций, традиционно изучаемых психологией (восприятия, внимания, мышления и др.), нужно рассматривать целостные возрастные периоды развития. Поскольку в отличие от других единиц анализа они имеют самостоятельную и закономерную динамику, подчиняющую и определяющую «роль и удельный вес каждой частичной линии развития» [38, с. 256], детская психология в первую очередь должна оперировать этими особыми структурными «макроединицами» периодизации детства. Частные явления психологического развития должны рассматриваться в контексте понятия возраста.

Психологический возраст Выготский определял как «новый тип строения личности и ее деятельности, те психические и социальные изменения, которые впервые возникают на данной возрастной ступени и которые в самом главном и основном определяют сознание ребенка, его отношение к среде, его внутреннюю и внешнюю жизнь, весь ход его развития в данный период» [38, с. 248]. Если рассмотреть приведенное определение в контексте всего учения Выготского об онтогенезе и выделить в нем ключевые моменты, то основными составляющими психологического возраста окажутся социальная ситуация развития, деятельность ребенка и новообразования в сфере сознания и личности.

Чтобы показать нетривиальность приведенной позиции не только для своего времени, но и для современной психологии, достаточно сравнить ее с другим распространенным пониманием возраста, изложенным, в частности, в работах Б.Г.Ананьева. Он предложил следующее определение: «Фактор возраста, который рассматривается в психологических исследованиях, является в действительности суммацией разнородных явлений роста, общесоматического, полового и нервно-психического созревания, зрелости и старения, конвергируемых со многими сложными явлениями общественно-экономического, культурного, идеологического и социально-психологического развития человека в конкретных исторических условиях» [6, с. 192]. Здесь весьма отчетливо представлена попытка соединения разнородных аспектов и факторов человеческого развития без установления каких-либо связей между ними. Аналогичную позицию можно встретить и в ряде ведущих концепций развития в современной зарубежной психологии, в частности в «психологии жизненного цикла» и др. [21].

Рассмотрим одну из составляющих понятия возраста— социальную ситуацию развития. Каждый возраст, по Выготскому, характеризуется прежде всего социальной ситуацией развития, т.е. теми единственными и неповторимыми связями и взаимоотношениями ребенка со взрослыми, социальной средой в целом, которые складываются на данном возрастном этапе. С определенной социальной ситуацией неразрывно связаны и типичные для данного возраста деятельности ребенка, составляющие его вторую важнейшую характеристику. Теоретическая и экспериментальная разработка этих идей Выготского, проведенная его последователями, привела к дополнению первоначальной периодизации психического развития ребенка характеристикой ведущего типа деятельности на каждом возрастном этапе. Именно в ней возникают и развиваются новые психологические функции и качества. Таким образом, психологические новообразования являются не только предпосылкой, но и результатом, своеобразным «продуктом» возрастного развития. Накапливаясь с течением времени, они постепенно приходят в противоречие со старой ситуацией развития, ведут к ее изменению и построению новых отношений, открывающих новые возможности для развития ребенка в следующем возрастном периоде.

Все вышесказанное имеет непосредственное отношение к разработке практических вопросов прикладной психологии детства, так как в определении психологического возраста, по сути, заключена основная методологическая схема возрастного подхода к анализу различных явлений психического развития ребенка. Согласно этой схеме, сущностная характеристика любого возрастного этапа складывается из единства трех названных выше и тесно взаимосвязанных составляющих: характеристики социальной ситуации развития ребенка, анализа типичных видов его деятельности и квалификации уровня развития его сознания и личности. Психологический возраст, таким образом, рассматривается как триединое образование, имеющее свою структуру и динамику.

С учетом вклада последующих исследований можно наметить первичную конкретизацию указанных составляющих психологического возраста. Так, среди многообразных отношений ребенка, образующих социальную ситуацию развития, Выготский разделял «ближайшие и далекие» отношения с обществом. Позднее первые получили свое содержательное раскрытие в исследованиях генезиса форм общения ребенка (М.И.Лисина и др.), а вторые — в исследованиях ролевых отношений, обусловленных объективным положением (местом) ребенка данного возраста в системе общественных отношений (А.Н.Леонтьев, Д.Б.Эльконин и др.).

Применительно к индивидуальному психологическому консультированию анализ социальной ситуации развития ребенка означает одновременный учет двух планов отношений: во-первых, отношений с «общественным взрослым» как представителем социальной функции, института (воспитатель, учитель, врач и т.д.), воплощающим в своем поведении социальные нормы и требования, общественные смыслы деятельности, и, во-вторых, индивидуальные, личностные отношения с близкими взрослыми (в первую очередь в семье) и детьми (главным образом сверстниками). Таким образом, анализ социальной ситуации развития ребенка представляет собой прежде всего исследование системы взаимоотношений ребенка со значимыми для него лицами. Данный анализ предполагает также учет опосредствованного влияния различных микросредовых условий и особенностей обстановки — всегда присутствующих тонких (или грубых) различий в условиях жизни детей, т.е. объективной стороны социальной ситуации развития. Итак, дифференцированное, системное представление о социальной ситуации развития, включающее в себя все значимые для развития ребенка сферы взаимоотношений, необходимо как основа для поиска источников трудностей, неблагоприятных тенденций или нарушений развития. Рассмотрим следующую составляющую структуры возраста — деятельность.

Деятельность представляет собой вторую чрезвычайно важную сторону возрастно-психологической характеристики ребенка, поскольку никаких отношений к действительности — предметной («миру вещей») или социальной («миру людей») — вне деятельности не существует. Характер деятельности, ее структура, виды и их иерархия имеют фундаментальное значение для развития ребенка, а значит, и для анализа индивидуальных особенностей развития в конкретных случаях. Тем не менее может возникнуть вопрос: зачем психологу-консультанту исследовать состояние ведущей и других видов деятельности, осуществляемых ребенком? Не достаточно ли с помощью различных экспериментальных, клинических или тестовых методик исследовать сами новообразования, другими словами, квалифицировать картину «психического развития» ребенка в собственном смысле слова?

Полагая, что исследования наличного психологического уровня ребенка принципиально недостаточно, мы исходим из того, что психика и формируется в деятельности, и проявляется в ней. Для диагностики важны оба аспекта деятельности — и как формирующей психику, и как обнаруживающей ее. Для консультанта, ограниченного в своих возможностях исследования реального процесса развития ребенка в его естественной обстановке, достигнутый уровень и особенности строения игровой, предметной и многих других видов деятельности имеют огромное диагностическое значение. Отчасти установленные при соответствующем наблюдении, отчасти почерпнутые из свидетельств родителей ребенка, они могут служить существенными показателями благополучного или отклоняющегося хода развития. Особое значение при этом имеет сопоставление реального места и значимости того или иного вида деятельности (например, изобразительной или конструктивной деятельности дошкольника, общения со сверстниками) в жизни ребенка с уровнем формирующихся психологических процессов и качеств. Фундаментальные исследования отечественных психологов, посвященные генезису общения, игры и других видов деятельности, служат общей основой для анализа индивидуальных случаев. (Возникающих здесь проблем преобразования показателей и исследовательских методик в диагностические мы коснемся ниже.)

В отношении третьей составляющей «возрастно-психологического портрета» ребенка — характеристикивозрастных новообразований — в работах Л.С.Выготского был выдвинут ряд интересных гипотез. Им были предположительно определены центральные психологические новообразования младенческого, раннего и дошкольного возраста. Однако реальная разработка этой стороны концепции возраста началась позднее и связана с экспериментальными исследованиями деятельности ребенка на различных этапах онтогенеза. В настоящее время возрастная психология развития располагает достаточно четкой картиной общих и частных линий интеллектуального и личностного развития в онтогенезе. В то же время вопрос о конкретных показателях развития ребенка, пригодных для использования в диагностических целях, не может рассматриваться как решенный. По этому поводу справедливо замечено, что «содержание диагностики определяется степенью проникновения в процессы психического развития, характерной для настоящего момента развития детской психологии, в ходе более глубокого раскрытия процессов психического развития содержание изменяется и уточняется» [49].

Существенный шаг в определении практических следствий из экспериментально-теоретических исследований 60—70-х гг. прошлого века был сделан Д.Б.Элькониным [49, 183]. Он состоял в убедительной демонстрации того, что для каждого возрастного периода должна существовать своя особая по содержанию система диагностируемых новообразований: одна — для дошкольного периода развития, другая — для младшего школьного возраста и, наконец, третья — для подросткового. В частности, для диагностики развития дошкольника были выделены следующие показатели: уровни наглядно-образного мышления, общих познавательных мотивов, знаково-символической функции, развития общих представлений о действительности. Соответственно для любого другого возраста содержание диагностируемых сторон должно быть иным. Например, для младшего школьного возраста оно должно включать диагностику уровней развития внутреннего (умственного) плана действий, обобщений и ряда других показателей. В случае психологического обследования детей в период нормативно-возрастных кризисов содержание диагностируемых показателей должно дополняться симптомами соответствующих переходных периодов. Такой способ определения круга ключевых . показателей развития отчетливо демонстрирует логику возрастно-психологического подхода к решению диагностических проблем.

Поиск по сайту: