Использование антонимов

Антонимы являются одним из выразительных средств языка. Издавна они широко использовались в устном народном творчестве; мы знаем множество пословиц и поговорок, включающих в себя слова-антонимы: "Вместе тесно, а врозь тошно", "Холостой много думает, а женатый больше того", "И стар, да весел, и молод, да угрюм", "Долги помнит не тот, кто берет, а тот, кто дает", "Клятва умному страшна, а глупому смешна", "Сладкая ложь лучше горькой правды", "В людях ангел, а дома черт", "Женитьба есть, а разженитьбы нет". Постоянно употребляются антонимические пары в художественной прозе и поэзии: "Клянусь я первым днем творенья, Клянусь его последним днем... Клянусь свиданием с тобой И вновь грозящею разлукой" (Л.); "Восстал и стар и млад, летят на дерзновенных, Сердца их мщеньем зажжены" (П.); "Еще военный гром грохочет в отдаленье, Москва в унынии, как степь в полнощной мгле, А он несет врагу не гибель, но спасенье И благотворный мир земле" (П.);

"Как тяжко мертвецу среди людей Живым и страстным притворяться, Но надо, надо в общество втираться, Скрывая для карьеры лязг костей... Живые спят. Мертвец встает из гроба, И в банк идет, и в суд идет, в сенат... Чем ночь белее, тем чернее злоба, И перья торжествующе скрипят" (Бл.). Широко используются антонимы и в публицистике, и особенно в заголовках: "Загадки с отгадками и без", "Друзья и враги туризма", "Везение и невезение именитых", "Правительство новое, проблемы старые" и т.п.

Возникает парадоксальная на первый взгляд ситуация: ведь антонимы – это слова, обозначающие взаимоисключающие понятия, а употребляются они, как показывают многочисленные примеры, в узком контексте, иногда совсем рядом. Тогда встает вопрос: для чего авторы столь часто прибегают к намеренному столкновению антонимов? Какой стилистический эффект достигается за счет этого столкновения?

Выделяются следующие функции, которые антонимы выполняют в речи:

1. Прежде всего с помощью антонимов часто строится антитеза– стилистическая фигура, представляющая собой "сопоставление резко контрастных или резко противоположных понятий или образов для усиления впечатления"*. Очень характерна антитеза для творчества М.И. Цветаевой, поэтика которой во многом основана на экспрессии контраста: "Благословляю ежедневный труд, благословляю еженощный сон, Господню милость и Господен суд, благой закон – и каменный закон"**; "И что тому Костер остылый. Кому разлука – ремесло! Одной волною – накатило, Другой волною – унесло". Целиком на антитезе строится знаменитое стихотворение "Вчера еще в глаза глядел...", где практически в каждой строфе есть антонимы либо языковые, либо контекстуальные: "Я глупая, а ты умен. Живой, а я остолбенелая. Овопль женщин всех времен: "Мой милый, что тебе я сделала?!"; "И слезы ей – вода, и кровь – вода, – в крови, в слезах умылася. Не мать, а мачеха – Любовь, Не ждите ни суда, ни милости... Все ведаю – не прекословь! Вновь зрячая – уж не любовница. Где отступается Любовь, там подступает смерть-садовница".

* Краткая литературная энциклопедия. Т. 1. М., 1962.

** О контекстуальном противопоставлении слов труд каменный см. ниже, с. 114.

Контраст, противопоставление двух путей – добра и зла – один из центральных образов в христианской литературе. В Новом Завете мы постоянно находим употребляющиеся антонимические пары: добрый – злой; грех – добродетель; праведник – грешник; любовь – ненависть; гордыня – смирение; свет (как божественная жизнь) – тьма (богопротивление, зло, несовершенство). Интересно, что в рамках христианского мировосприятия эти антонимы становятся комплементарными, т.е. исключающими наличие промежуточных понятий (см. выше), в то время как в общеязыковом значении между ними возможны промежуточные, средние состояния: добрый – недобрый; любовь – неприязнь и т.п. Стилистико-синтаксическая организация евангельских текстов дает многочисленные случаи антитезы, в которых включены указанные выше, а также другие антонимы. Например: "Никто не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть" (Мф., 6, 24); "Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе, а злой человек из злого сокровища выносит злое" (Мф., 12, 35); "Или признайте дерево хорошим и плод его хорошим, или признайте дерево худым и плод его худым, ибо дерево познается по плоду" (Мф., 12, 33); "...И Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф., 6, 4).

2. Антонимы используются и для того, чтобы не противопоставить противоположные явления, а, наоборот, объединить их (в этом случае антонимы либо показывают сложность, неоднозначность единой сущности: "В бой, вперед, в огонь кромешный, Он идет, святой и грешный, Русский чудо-человек" (Твард.); "От тебя и хула – похвала" (А.Ахм.); либо служат для соединения видовых понятий в одно, более общее, родовое понятие: "Сколько ни говорите о печальном, Сколько ни размышляйте о концах и началах, Все же, я смею думать, Что вам только пятнадцать лет" (Бл.); "Я... не вывел ни одного злодея, ни одного ангела [в "Иванове"]... никого не обвинил, никого не оправдал... Удалось ли мне это, не знаю..." (Ч.).

Одним из результатов подобного соединения антонимов является оксюморон, или оксиморон*, т.е. преднамеренное объединение в смысловое целое двух или нескольких контрастных, несовместимых по значению единиц: "И невозможное возможно, Дорога дальняя легка" (Бл.); "Дидро был прав, когда говорил, что искусство заключается в том, чтобы найти необыкновенное в обыкновенном и обыкновенное в необыкновенном" (Пауст.). Наряду с бесспорными антонимами, т.е. словами, относящимися к одной и той же части речи, в создании оксюморона нередко принимают участие противопоставленные по смыслу слова, которые являются разными частями речи. Чаще всего это модель: прилагательное +существительное: "Взрослые дети", "Живой труп", "Горькие сладости" (газ.), "Непохожее сходство" (газ.) и т.п. Однако встречаются и другие модели, например: "О как ей весело грустить Такой нарядно обнаженной" (А.Ахм.) (наречие + глагол; наречие + причастие). Нередко оксюморон создается при использовании слов, обозначающих такие понятия, которые являются взаимоисключающими только в пределах данного контекста: "Оптимистическая трагедия", звонкая тишина, трудное счастье, красноречивое молчание. Множество примеров такого рода находим в стихотворениях О.Э. Мандельштама: "Пахнет дымом бедная овчина, от сугроба улица черна", «Я проснулся в колыбели – черным солнцем осиян", "И живая ласточка упала на горячие снега", "В сухой реке пустой челнок плывет", «А на губах, как черный лед, горит Стигийского воспоминанье звона".

* От греч. oxymõrоn – букв. 'остроумно-глупое'.

Словосочетания, представляющие собой слова с противоположным значением (оксюморонные словосочетания), в силу своей неожиданности, парадоксальности являются очень эффектными, запоминающимися. К сожалению, именно это их свойство порой Приводит к тому, что оксюморон начинают просто-таки эксплуатировать в качестве средства, с помощью которого легко можно Привлечь внимание читателя. Так, большое количество газетных заголовков, рекламных текстов построено именно по этому принципу: "Вероятная невероятность", "Простота сложной ситуации","Беспрецедентный прецедент" и т.п. Однако следует иметь в виду, что чем неожиданней языковое средство, тем легче ему превратиться в штамп, если к нему слишком часто прибегают. Именно этим "грешили" зачастую наши газеты. Например, в нескольких номерах "Комсомольской правды" за август – октябрь 1976 года находим четыре заголовка, в основу которых положен оксюморон, причем построены они по одной и той же синтаксической модели: "Такая длинная короткая тропа", "Такая новая древняя Вологда", "Это взрослое детское творчество", "Этот большой маленький теннис". Подобные словосочетания стандартизировались, утратили оригинальность и воспринимаются только как досадное свидетельство бедности стиля.

Наряду с языковыми антонимами в речи в отношения противоположности нередко вступают слова, которые вне данного контекстa антонимами не являются. Это так называемые контекстуальные, или индивидуальные, антонимы.

В первую очередь ими легко становятся неполные антонимы, или квазиантонимы (см. выше). Множество подобных антонимов, так же как и антонимов языковых, находим в поэме В. Маяковского "Облако в штанах", в которой контраст, антитеза вообще одна из главенствующих стилеобразующих черт: "И вот, громадный, горблюсь в окне, плавлю лбом стекло окошечное. Будет любовь или нет? Какая – большая или крошечная?"; "Улица муку молча перла. Крик торчком стоял из глотки. Топорщились застрявшие поперек горла, пухлые taxi и костлявые пролетки"; "Детка! Не бойся, что у меня на шее воловьей потноживотые женщины мокрой горою сидят, – это сквозь жизнь я тащу миллионы огромныхи чистых любовей и миллионы миллионов маленьких грязных любят".

В условиях контекста антонимизации (по выражению М.И. Фоминой)* могут подвергаться и слова, которые в словарных своих значениях достаточно далеко отстоят друг от друга. Так, в процитированном выше отрывке из стихотворения М.И. Цветаевой "Благословляю ежедневный труд" наряду с языковыми антонимами выделяются слова, которые в данном контексте также воспринимаются как обозначения противоположных явлений: "ежедневный труд"– "еженощный сон" (сон как 'отдых' – противоположно труду); "господню милость и господен суд" (милость как 'понимание, прощение' противопоставляется суду как 'осуждению, наказанию'); "благой закон и каменный закон" (благой, т.е. 'милосердный', и каменный, т.е. 'непреклонный, неумолимый, беспощадный').

* См. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М., 1978. С. 124.

Очень интересно в этом отношении одно из стихотворений М. Цветаевой из цикла "Поэты". Вот его первые строки: "Что же мне делать, слепцу и пасынку, В мире, где каждый и отч и зряч". Хотя в языке антонимы – это одна и та же часть речи, здесь в отношения противоположности вступают разные по своей морфологической природе слова. В каждой из пар: слепец – зряч, пасынок – отч (авторский неологизм: "имеющий родного отца") существительное противопоставлено краткому прилагательному.

Наконец, говоря о "неязыковых", "несловарных" антонимах, следует иметь в виду те слова, которые обозначают явления, противопоставленные друг другу в пределах мышления какого-либо языкового коллектива (см. выше). Так, в устном народном творчестве, в фольклоре, отражавшем сознание русского народа, такими противоположными являются, например, слова, обозначавшие понятия "девушка, незамужняя"– "замужняя женщина": "Девкой меньше, так молодицей больше"; "С вечера девка, с полуночи молодка, а по заре хозяюшка". Так же противопоставляло народное мышление и такие, например, понятия, как "работа, дело, работать", с одной стороны, и "разговоры, болтовня, разговаривать"– с другой: "Меньше говори, да больше делай", "Кто много говорит, тот мало делает", "Не спеши языком, торопись делом", "По разговорам всюды, а по делам никуды" и т.п.

Поиск по сайту: