Власть человека над животными

Было время, блаженное время, когда не было на земле греха, не было и в самой неразумной природе никаких следов этого великого зла. Человек наслаждался блаженством рая, и все неразумные животные повиновались ему, как своему владыке и повелителю. Для всех одушевленных созданий Божиих ясно видим был в человеке образ Божий, и самые лютые звери, по выражению одного святого отца, ощущая благоухание сего дивного образа, склоняли свою голову пред Адамом. У его ног спокойно возлежали дикие звери, эти страшилища лесов и пустынь; а над его головой, не боясь ловитвы, весело летали птицы небесные, воспевая славу Божию. Человек повиновался Богу, и все земные твари повиновались человеку, почитая в нем образ Божий.

Но вот — согрешил человек... Помрачился в нем образ Божий, и неразумные твари не стали уже узнавать его. Не послушался человек заповеди Божией, перестали и ему повиноваться твари земные. Зловоние страстей заменило благоухание образа Божия, и сам человек уподобился скотам несмысленным. Невольно припоминается горько справедливый упрек святого Златоуста: "Откуда я могу узнать, что ты имеешь душу человеческую? Когда ты бьешь ногами, как осел, злопамятен, как верблюд, свиреп, как медведь, хищен, как волк, лукав, как лисица, коварен, как змей, нагл, как пес, — как я могу узнать, что ты имеешь человеческую душу?" И вот, грешный человек трепещет и страшится тех зверей, которые в раю были покорены под ноги его... И невольно смиряется, познавая свое бессилие, бренный человек, невольно оплакивает свое непослушание заповеди Божией! Пока имел он дерзновение пред Богом, пока носил непомраченным образ Божий, дотоле и страшен был зверям, а когда согрешил, то сам стал бояться тех, которые ему были подчинены... Так непослушание человека Богу было наказано непослушанием тварей земных ему самому! Таков закон правды Божией.

Но "и здесь, — говорит святой Златоуст, — мы видим неизреченное человеколюбие Божие: Адам всецело нарушил заповедь Божию и преступил закон, а Бог, человеколюбивый и побеждающий благостью наши прегрешения, не всю честь отнял у него и не вовсе лишил его владычества, но тех только животных изъял из-под власти его, которые не весьма полезны ему для жизни, напротив, тех, которые нужны и полезны, и много доставляют услуг нашей жизни, оставил в подчинении и покорности ему. Так как Он, определяя человеку наказания за преслушание, сказал: «в поте лица твоего снеси хлеб твой» (Быт. 3; 19), то, чтобы этот труд и пот не был нестерпим, Бог облегчил тягость и обременительность его множеством бессловесных, помогающих нам в труде и работе". Так правда Божия сочетались с милосердием Божиим.

А святые Божии своею дивною жизнью, своим неуклонным послушанием заповедям Божиим, своим святым смирением, при содействии благодати Божией, восстановили в себе образ Божий, и он просиял в них с первобытною чистотою и светлостью. Ощутили его благоухание и неразумные твари, и лютые звери — грозные враги грешного человечества, были послушны им, как кроткие агнцы. Власть, утраченная Адамом, возвращена его святым потомкам. Умилительно читать сказания о том в житиях святых Божиих. Из многих рассказов приводим один.

На берегу святого Иордана встретился с преподобным Герасимом лев и издавал сильный рев от боли в ноге; он занозил ногу спицею тростника, так что вся нога распухла и загноилась. Лев подошел к старцу, показывал ногу, раненную спицей, и как бы с скорбью просил его об излечении. Старец сел, взял его ногу и, раскрыв рану, вынул спицу с гноем, и, бережно очистив рану и обвязав убрусцем ногу, отпустил льва. Излеченный лев не хотел отстать от старца, но везде следовал за ним, куда бы он не вздумал идти; и старец кормил его, давая ему хлеб и сочные плоды. В монастыре том был осел, на котором возили воду для старцев из Иордана. Старцы поручали льву этого осла, чтобы он стерег его на берегах реки Иордана. В один день осел ушел от льва далеко, и погонщики из Аравии, найдя осла, увели его с собою. Лев, потеряв осла, пришел с печальным видом и поникшей головою к авве Герасиму. Авва, думая, что лев съел осла, спрашивал его: "Где же осел?" — Лев, как человек, стоял молча и потупя глаза. Старец опять спросил: "Съел что ли ты осла? Благословен Бог! Делай же сам, что делал осел!" С сего времени лев, по приказанию старца, носил на себе четыре ведра воды. Спустя несколько времени, погонщик верблюдов, уведший осла, опять проезжал мимо обители; лев, узнав осла, бросился к нему и повлек его с тремя верблюдами к старцу. Старец теперь узнал, что лев напрасно нес наказание, и наименовал его Иорданом. После сего лев находился более пяти лет в Лавре и не отлучался от старца. Когда преставился ко Господу авва Герасим и был погребен, льва не было дома. Когда лев опять пришел к Лавру и искал старца, авва Савватий, ученик старца, и другие старцы, увидев его, говорили ему: "Иордан! наш старец оставил нас сиротами и переселился ко Господу". Они предлагали ему пищу, но он не ел ее; беспрестанно озирался то в ту, то в другую сторону, чтобы увидеть старца, и, не находя его, страшно рыкал. Авва Вассатий и другие отцы, гладя его по гриве, говорили ему: "Отошел старец наш ко Господу, оставил нас". Но тем не могли унять его вопля и стенания; его голос, вид, глаза показывали, что он, не видя старца, весьма скорбит о нем. Тогда авва Савватий сказал льву: "Иди же за мною, я покажу тебе, где лежит наш старец". Он привел его на место, где был погребен старец, и, став над могилою аввы Герасима, сказал льву: "Вот здесь похоронен наш старец", — и преклонил колена свои. Лев, смотря на все это, повергся на землю, и рыкая, и головою роя землю, тотчас сам умер на могиле старца!

Поиск по сайту: