Кандидат медицинских наук Б. БЕЛЫЙ

Об авторе теста.

Создатель теста Герман Роршах родился в 1884 году в Цюрихе (Швейцария). Еще студентом медицинского факультета он сблизился с русским землячеством в Цюрихе, изучил русский язык и познакомился со своей будущей женой – русским врачом. Получив врачебный диплом, стал психиатром и через три года защитил докторскую диссертацию. Трижды он приезжал в Россию: дважды проводил он там каникулы у друзей, в третий раз в течении семи месяцев работал в частном санатории в Крюкове под Москвой. Свои опыты по восприятию чернильных пятен Роршах начал в 1911 году и через 8 лет изложил их в рукописи «Психодиагностика». Поначалу книга получила отказ у шести или семи издателей, но в конце

Герман Роршах (1884—1922 гг.) - автор психологического теста, который уже более полувека вызывает споры среди специали­стов.

концов в 1921 году ее удалось напеча­тать, правда, приложенные к ней таблицы с изображением пятен по техническим при­чинам подверглись значительным изменени­ям. Размеры их были уменьшены, первона­чальные цвета искажены, вместо предло­женных пятнадцати таблиц были отпечата­ны только десять. И именно эти десять из­мененных таблиц стали каноническими и в тысячах копий разошлись по свету. Глав­ными оказались не конкретные характери­стики пятен, а сама идея теста: судить о личности по особенностям ее восприятия.

Судьба этой монографии сначала была печальной. Из 1200 экземпляров первого издания продали всего несколько книг. От­зывы были малочисленны и отрицательны. В 1922 году Роршах умер в возрасте 37 лет от поздно диагностированного аппендици­та, не подозревая о том необычайном успе­хе, который завоюет впоследствии его труд.

По отзывам современников, Г. Роршах был многосторонне одаренным человеком. Кроме родного немецкого, он свободно го­ворил на французском и русском языках, превосходно рисовал, интересовался искус­ством. В своих воспоминаниях жена описы­вает его как гармоничного, скромного, со­вершенно непритязательного в обычной жизни человека, «вечного студента». Он был очень работоспособен, работал с уди­вительной легкостью, как бы играючи. Всю свою жизнь Роршах испытывал глубокую симпатию к России. Любил Толстого и До­стоевского, хотел написать работу о по­следнем. Передал свои сбережения на от­крытие столовой для голодающих детей на Урале. Свою «Психодиагностику» считал ключом к познанию человека и его воз­можностей и рассматривал ее только как начало большой предстоящей работы. Пос­ле смерти Роршаха известный швейцарский психиатр Е. Блейлер написал его жене:

«Ваш муж был гениален».

«Рентгеновские лучи разума»?

Что же принципиально нового внес Рор­шах? Почему его тест получил всемирное признание? В отличие от всех существовавших преж­де психологических методик испытуемые в этом тесте дают свои ответы самостоятель­но, а не выбирают их среди заранее подго­товленных экспериментатором. В этих усло­виях ответы в значительно большей степе­ни зависят от врожденных особенностей восприятия и индивидуального прошлого опыта, чем от заданных в эксперименте внешних раздражителей. Такие методики получили название личностных, и тест Рор­шаха был первым среди них.

Толкование чернильных пятен изучалось и до Роршаха, но ограничивалось главным образом содержательной стороной ответов. Роршах впервые перешел от анализа содер­жания ответов к механизмам их возникно­вения. Главным он считал не то, что имен­но человек видит, а то, как он видит и ка­кие особенности пятен (цвет, форму и т. Д.) он при этом использует.

Роршах сумел формализовать ответы на пятна, ввел количественные критерии. Он заметил, что определенные категории отве­тов сочетаются с некоторыми личностными свойствами и что по характеру интерпрета­ций можно примерно оценить степень ин­теллекта испытуемых. Он показал, чем от­личаются ответы здоровых людей от интер­претаций психически больных, и описал синдромы, характерные для отдельных пси­хических заболеваний. Короче говоря, он создал тест от начала до конца. За шесть десятилетий, прошедших после его смерти, тест в своей основе не изменился, в него были внесены лишь небольшие добавления.

Однако Роршах не смог создать теории, объясняющей связь особенностей восприя­тия пятен с теми или иными личностными характеристиками. Все его трактовки носят эмпирический характер и нередко строятся по принципу аналогий и «здравого смысла».

Каждый ответ на пятно Роршах оценива­ет по трем основным категориям: локализа­ции, детерминантам и содержанию. По ло­кализации ответы могут относиться либо ко всему пятну, либо к отдельным его де­талям. Роршах считал, что целостные отве­ты, когда в концепции образа участвует все пятно, отражают способность к теоре­тическому интеллекту. Логика его рассуж­дении достаточно проста: если человек опе­рирует всем пятном целиком, значит, он способен воспринимать основные взаимо­связи и склонен к систематизированному мышлению. К обычным деталям Роршах от­нес те участки пятен, которые чаще всего выделялись взрослыми психически здоро­выми людьми; ответы на такие детали он связал с практическим интеллектом и со способностью к контакту. Преувеличенное внимание к мелким деталям Роршах считал признаком придирчивости и мелочности. Ответы на белый фон, по его мнению, всегда свидетельствовали о наличии оппози­ционной установки: у здоровых людей — о склонности к дискуссиям, упрямстве, свое волии, а у психически больных — о негати­визме и странностях в поведении. Во всех этих трактовках прослеживаются тенденции к прямым аналогиям и мысль об однознач­ности способа видения и характера мышле­ния. Видишь всякую мелочь — значит пе­дант, видишь не сами пятна, как большинст­во людей, а прилежащий белый фон — зна­чит и мыслишь нетрадиционно.

Вторая основная категория оценок отве­тов — это детерминанты, показывающие, какие свойства пятен определяют ответ. К ним относят форму, движение, цвет и светотень.

Ответами по форме считаются такие, ко­торые обусловлены только контурами пят­на без учета других его свойств. Те интер­претации, где форма соответствует очерта­ниям указываемых пятен, называются отве­тами с хорошей или четкой формой, когда такого соответствия нет, говорят об отве­тах с плохой формой. Способность к даче большого количества ответов с четкой фор­мой Роршах считал индикатором устойчиво­сти внимания и одним из важнейших при­знаков интеллекта,

Ответы, учитывающие цвет пятен, Рор­шах связал с особенностями эмоционально­го реагирования испытуемых.

Важнейшим вкладом Роршаха в изучение личности считается описание кинестетиче­ских ответов, то есть, когда в пятнах видят движение или позу человека. Он заметил, что замкнутые люди, сосредоточенные на собственных переживаниях, дают кинесте­тических интерпретаций больше, чем цве­товых. Обратные соотношения наблюдаются у людей с живыми эмоциональными реак­циями и широким кругом общения, чья психика более зависит от внешних впечат­лений, чем от внутренних переживаний.

Уделив основное внимание особенностям восприятия пятен, Роршах сравнительно ма­ло останавливался на том, какие именно объекты в них усматривались. Он полагал, что содержательная сторона ответов только случайно отражает переживания испытуе­мых.

В 1939 году психолог Л. Франк выдвинул понятие проективных методов исследования личности, к которым он отнес и методику Роршаха. Согласно его положениям, при встрече с малоструктурированным объек­том восприятия личность проецирует на не­го свой способ видения жизни, свои стрем­ления, комплексы, чувства. Необходимость организовать и интерпретировать восприни­маемый материал создает проекцию частно­го мира индивидуальной личности. По Франку, цель проективной методики — до­биться от субъекта того, «что он не может или не хочет сказать, часто потому, что не знает сам и не осознает, что он скры­вает в себе за своими проекциями».

Точка зрения Франка была подхвачена психоаналитиками и получила широкое распространение в литературе. Тест Рорша­ха приобрел репутацию «рентгеновских лу­чей разума». Ему стали приписывать маги­ческую способность преодолевать созна­тельную защиту и раскрывать исследовате­лю «всю личность» с ее стремлениями, комплексами и тайными мотивами. В самих таб­лицах, в ряде категорий содержания стали усматривать определенную символику. Од­ни таблицы определяли как отцовские, дру­гие — как материнские или сексуальные. Указания на ягодицы и глаза связывались с бредом преследования, на скелеты и че­репа — с мазохистскими тенденциями, на взрывы — с чувством беспомощности, на эмблемы — с подавленным устремлением к власти, на раздавленные насекомые — с напряженными взаимоотношениями с брать­ями и сестрами, на архитектурные ответы— с внутренней неуверенностью и так далее.

Казалось, что тест может все. Отдельные критические замечания тонули в море по­бедных реляций. И тест стал завоевывать мир. Его начали использовать в вооружен­ных силах США, Канады и ФРГ для выяв­ления людей, непригодных к военной служ­бе, и при выдвижении на руководящие должности в армии и в промышленности. Резко возросло количество научных работ. В 1954 году ссылки на публикации, посвя­щенные тесту Роршаха, составили 36,4% ссылок на всю психологическую литерату­ру. В США был создан институт Роршаха, стал выходить специальный журнал, посвя­щенный этой методике. Появился ряд на­правлений и школ, которые отличались друг от друга и от первоначальной «класси­ческой» трактовки пятен. Были созданы специальные трехлетние курсы обучения тесту, где диплом выдавался только после определенной практики (не менее 25 собст­венных наблюдений) и экзамена. В I960 го­ду тест Роршаха по степени распространен­ности занял первое место среди всех пси­хологических методик.

Не все так гладко.

Однако со временем стали накапливать­ся работы, результаты которых не под­тверждали отдельных теоретических поло­жений теста либо в корне им противоречи­ли. Не обнаружилось отчетливой связи между целостными ответами и теоретиче­ским мышлением. Выявилось, что целостные ответы могут служить значимой характери­стикой интеллекта только в том случае, когда они соответствуют очертаниям пятна и не являются общераспространенными. Наоборот, большое количество целостных ответов с плохой формой встречается при ряде психических заболеваний и у здоро­вых детей в возрасте до 5 лет. У послед­них они никак не могут быть проявлением «сложной ассоциативной деятельности». Та­кие ответы отражают свойственный этому возрасту грубый способ целостного восприя­тия окружающего без выделения отдельных деталей, сходный с расплывчатым видением близоруких.

Было замечено, что мелкие детали в пят­нах нередко выделяют люди, которых нель­зя отнести ни к педантам, ни к мелочным. Выяснилось, что ответы на фрагменты бело­го фона не имеют никакой связи с «оппо­зиционными тенденциями».

Подтвердилось, что цветовые ответы не­которым образом отражают состояние об­щего эмоционального фона испытуемых, но между ними не было найдено четких за­кономерностей. Дали противоречивые ре­зультаты попытки проверки положений Роршаха о том, что соотношение ответов по движению и цвету зависит от опреде­ленного типа личности.

Со временем обнаружили, что только в редких случаях содержание ответов дейст­вительно отражает проблемы, волнующие испытуемого. Не получили никакого под­тверждения гипотезы, приписывающие от­дельным таблицам и некоторым категориям содержания определенные символические значения. Подверглась критике и сама кон­цепция психоаналитиков о том, что созна­тельный отчет нельзя считать достоверным и что надо не спрашивать испытуемого о его интересах и желаниях, а вскрывать их при помощи теста.

Все это в значительной степени подорва­ло доверие к творению Роршаха. Самый суровый приговор вынес ему английский психолог Г. Айзенк. Он пришел к выводу, что большинство постулированных взаимо­связей между показателями теста и лично­стными чертами и интеллектуальными свойствами остаются недоказанными, что методика Роршаха создает лишь «иллюзию клинической полезности» и не может счи­таться приемлемой в научном плане.

В ответ на подобные обвинения защитники теста стали сравнивать его с многоголо­вой гидрой: потеря одной головы-гипотезы не может погубить всего организма. Они заявляли, что каждый отдельный показа­тель в каждом отдельном наблюдении име­ет свое симптоматическое значение, кото­рое меняется от случая к случаю в связи с общей картиной. Но при таких условиях работа с тестом все более теряла научный характер и превращалась в своего рода искусство, требующее большого практиче­ского опыта и особой «специфической» ода­ренности.

Поиск по сайту: