Различия между регионами США как культурные различия

Региональные различия в стиле атрибуции. Существует еще одно культурное различие в стиле атрибуции, связанное с только что обсуждавшимися национальными и классовыми различиями, которое может быть выявлено путем сопоставления двух регионов Соединенных Штатов Америки. Симз и Бауманн (Sims & Baumann, 1972) обнаружили, что южане в большей степени, чем северяне, верят во внешний контроль над значимыми событиями. Чтобы исследовать и документировать это различие, ученые предложили своим испытуемым (которые все принадлежали к среднему классу) закончить начатые фразы так, как они считали нужным. Так, например, когда испытуемым предлагалось закончить фразу «Что касается моей жизни, то Бог...», южане были более склонны закончить ее: «управляет ею», в то время как северяне склонялись в сторону концовки: «наблюдает за мной». Иными словами, испытуемые-южане приписывали Богу активную роль, всецело отрицая собственную ответственность за свою судьбу, в то время как северяне отводили Богу благотворную, но при этом пассивную роль, приписывая ответственность за происходящее в первую очередь себе. Аналогично южане были более склонны заканчивать фразу, типа «Я верю, что удача...» словами, подразумевающими, что удача имеет огромное значение (например, «может сделать человека богатым или бедным»), в то время как северяне склонялись в сторону окончания, вообще отрицающего ее существование, либо значимость («не существует»). Наконец, испытуемые-южане были более склонны завершать фразу «Достижение успеха в жизни зависит от...» любыми словами, подразумевавшими важность моральных устоев или Божьей воли, в то время как северяне были более склонны завершать ее сентенцией о важности работы.

Особенно интригующий характер работе Симза и Бауманна придает то, что они попытались показать, каким образом подобные различия в атрибутивных склонностях могут иметь последствия для жизни и смерти людей. Свое рассуждение они начинают с упоминания об интересном факте: на юге страны от торнадо* гибнет гораздо больше людей, чем на севере. Его нельзя объяснить ни различиями в частоте или силе торнадо в этих двух регионах, ни тем, что торнадо захватывает более или менее плотно заселенные территории, ни вообще какими бы то ни было правдоподобными физическими причинами. Они утверждают, что различие в уровне смертности, который на юге в несколько раз выше, проистекает из разницы между принимаемыми северянами и южанами превентивными мерами — разницы, вполне согласующейся с различиями в воззрениях, обнаруженными в ходе теста с неоконченными предложениями.

Иными словами, можно ожидать, что северяне, полагающие, что результаты их деятельности зависят от их собственных действий, будут проявлять больше внимания к прогнозам погоды, уходя в укрытие при приближении торнадо. От южан же, более склонных полагать, что все происходящее в их жизни находится во власти Судьбы либо Бога, можно ожидать проявления меньшего внимания к сводкам погоды и меньшей склонности забираться в укрытие при неблагоприятном прогнозе.

Чтобы проверить данное предположение, Симз и Бауманн предложили своим испытуемым закончить предложения, имевшие отношение к торнадо, например: «Когда объявляют предупреждение о торнадо, я...». В соответствии с выдвинутой исследователями гипотезой испытуемые-северяне чаще говорили, что «внимательно слушают сообщения по радио и телевидению», тогда как южане оказались более склонными завершать фразу словами, типа: «я слежу за небом». (Очевидно, что наблюдение за небом помогает судить о реальных масштабах опасности в меньшей степени, чем регулярное прослушивание новостей по радио.) Аналогичным образом, когда исследователи предлагали испытуемым закончить фразу «Спасшиеся от торнадо...», испытуемые-северяне предлагали окончания, так или иначе связанные с потребностью спасшихся в оказании помощи, в то время как южане акцентировали внимание на негативных эмоциях, которые могли бы испытывать выжившие.

*Типичное для равнинных районов США атмосферное явление — смерч. (Примеч. пер)

Необходимо заметить, что экстернальные установки, характерные для южан, равно как и для коллективистов вообще, являются чем-то вроде палки о двух концах. Существует несколько исследований, посвященных тому, что происходит, когда семья испытывает удар, подобный, например, смерти ребенка или транспортной катастрофе. Оказывается, что в этих случаях семьи, имеющие более внешнюю, религиозную ориентацию, оправляются от удара быстрее и с большей готовностью возвращаются к плодотворной жизни (Bahr& Harvey, 1979; Bomstein, Clayton, Hlikas, Maurice & Robins, 1973; Mcintosh, Silver & Wortman, 1989; Sanders, 1980).

Региональные различия в уровне убийств. Значение культурных различий для жизни и смерти не ограничивается одним лишь рассмотренным выше аспектом. Давно известно, что различные регионы Соединенных Штатов Америки резко отличаются друг от друга по уровню убийств. Этот уровень в больших городах более высок, чем в маленьких или в сельской местности (и поэтому этот уровень в США в целом выше, чем в Канаде или в какой-либо другой индустриально развитой стране). Существуют, однако, и очевидные различия между севером и югом самих Соединенных Штатов Америки. В штатах, входивших до гражданской войны в Конфедерацию, а также в южной части западных штатов уровень убийств гораздо выше, чем на севере.

Чем же можно объяснить эти региональные различия? Одно за другим целые поколения исследователей данного вопроса придерживались мнения, что эти различия сугубо культурного порядка. В отличие от основанного пуританами общества на севере, юг Соединенных Штатов Америки заселялся представителями класса головорезов-кабальеро, происходившими из аристократии или крупных землевладельцев, а тайже старожилами медвежьих углов Шотландии и Ирландии. Представители ни одной из этих групп не испытывали тяготения к трезвой протестантской этике, описанной Вебером. Оружие и схватки, бывшие в обычае как у английской аристократии, так и у провинциалов, ценились этими людьми очень высоко. Как отмечал Токвиль, подобное различие в культурном наследии усугублялось культурными последствиями рабства. Белые мужчины на юге были освобождены от обязанности работать, что оставляло им время для охоты, воинских упражнений и стычек — и ради забавы, и всерьез. Рассматривая этот естественный эксперимент, Токвиль сравнивает рабовладельческий штат Кентукки со свободным штатом Огайо. Для сравнения специально были выбраны штаты, расположенные на одной географической широте (штат Кентукки находится восточнее, но не южнее штата Огайо).

Белый житель Огайо, обязанный обеспечивать свое существование собственными усилиями, рассматривает продолжительное процветание как главную цель своего существования; а поскольку его земля предоставляет неисчерпаемые ресурсы для его промыслов, ... он отважно вступает на любой путь, который открывает перед ним судьба, ... и та жадность, с которой он стремится к собственной выгоде, выглядит своего рода героизмом.

Житель же Кентукки презирает не только сам труд, но и любые связанные с ним начинания. Поскольку он живет в праздной независимости, его вкусы — это вкусы бездельника. Деньги частично утратили ценность в его глазах и он жаждет богатства гораздо меньше, чем удовольствий и возбуждения. А та энергия, которую его соседи направляют к собственной выгоде, обращается у него в страстную любовь к вольным забавам и воинским упражнениям. Он находит удовольствие в агрессивных физических упражнениях, умеет обращаться с оружием и с самого раннего возраста привыкает жертвовать жизнью в каждой схватке (Tocqueville, 1835/1969, с. 378-379).

Короче говоря, южане владели огнестрельным оружием, которое использовали во всевозможных забавах, включая дуэли и кровавые распри, в основном для того, чтобы скоротать время, когда другие выполняли за них их работу. Подобное поведение было свойственно выходцам из Британии, среди которых были живы традиции рыцарства, согласно которым честь значила все и оскорбление могло быть смыто только кровью.

С тех самых пор, с которых ведется общенациональная статистика преступности, известно, что в южных штатах уровень убийств, приходящийся на душу населения, более высокий, чем в северных. Но это не обязательно означает, что данное различие носит культурный характер. Возможны и другие объяснения, учитывающие структурные различия. Взять хотя бы то, что доля городского населения в различных штатах разная. Еще более существенно, что экономика и экология разных штатов также различаются. Аграрные или скотоводческие хозяйства могут требовать доступности оружия, создавая тем самым канальный фактор, способствующий его использованию. Можно поверить даже в то, что климат вносит в это свой вклад, о чем свидетельствует работа Андерсона и его коллег (С.А. Anderson, 1987; С.А. Anderson & D.C. Anderson, 1984), установивших, что более высокая температура воздуха бывает связана с более высоким уровнем тяжких преступлений.

Были предприняты две особенно интересные попытки выйти за рамки чисто статистических сравнений и показать, что различия в уровне убийств имеют на самом деле культурную основу. Одно из таких исследований, осуществленное Гастилом (Gastil, 1971), показало, что степень влияния юга Америки на тот или иной штат, будучи измеренная как уровень эмиграции в этот штат с юга, является мощным предсказателем уровня преступности в этом штате. Доля коренных южан в общей численности населения и высокий уровень убийств особенно высоки в западных штатах. Однако данное исследование не является вполне удовлетворительной демонстрацией силы культурных факторов, поскольку тоже не учитывает различий между штатами по другим — «внекультурным» факторам.

Аналогичная попытка была предпринята Лофтином и Хиллом (Loftin & Hill, 1974), создавшими интересный культурный показатель, названный ими «индекс узаконенного (легитимного) насилия». Для каждого штата они высчитывали такие показатели, свидетельствующие о предпочтении насилия, как количество просмотренных телепередач или количество прочитанных журналов, содержащих элементы насилия, приходящихся на душу населения, количество футбольных игроков на душу населения*, количество разрешенных в школах телесных наказаний и доля приведенных в исполнение обвинительных приговоров по делам об убийствах. В результате они обнаружили, что данный индекс коррелирует как с уровнем убийств в том или ином штате, так и с долей южан в составе его населения. Однако данная процедура вновь не учитывает все необходимые структурные (т.е. экологические и экономические) факторы.

В 1991 г. Нисбет и Полли (Nisbett & Polly, 1991) предприняли более сложный анализ с целью по возможности устранить влияния внекультурных факторов. Они рассудили, что различия между небольшими городами в уровне убийств должны были быть более значительными, чем между крупными, поскольку в одном и том же регионе небольшие города более сходны между собой по культуре и в большей степени отличаются от небольших городов в других регионах, чем крупные урбанистические центры. (Действительно, само значение слова «космополитизм» подразумевает разрушение провинциальной культуры, типичной для небольших городов.)

Исследователи предположили далее, что если уровень убийств действительно служит отражением влияния культурных факторов, то тогда окажется, что не только региональные различия наиболее отчетливо проявятся в городах с небольшой численностью населения, но и культурные показатели (такие, как доля южного населения или описанный выше индекс узаконенного насилия) смогут служить прогнозированию уровня убийств в небольших городах более успешно, чем в крупных. Данные предположения действительно подтвердились. Уровень убийств среди нелатиноамериканского белого населения оказался в маленьких городах юга США в три раза выше, чем в таких же городах севера. В крупных же городах юга уровень убийств оказался лишь незначительно выше, чем в крупных городах севера. Кроме того, корреляция между культурными переменными и уровнем убийств также оказалась в небольших городах более высокой, чем в крупных.

*Имеется в виду американский футбол — игра очень агрессивная. (Примеч. науч. ред.)

Эти данные очень убедительно свидетельствуют о существующем влиянии культурных различий на уровень убийств. И конечно, здесь не примешивается влияние температуры воздуха, поскольку температурные различия не связаны существенно с размерами города. Для того чтобы исключить еще и экологические, экономические и этнические факторы в качестве объяснений рассматриваемых различий, Нисбетт и Полли прибегли к разновидности естественного эксперимента Токвиля, исследовав регион, в целом однородный с точки зрения экологии и экономики, но имевший существенные внутренние различия в отношении выраженности культуры южных штатов. Речь идет о Великих Равнинах — обширном аграрном регионе, протянувшемся от Северной Дакоты до Северного Техаса. Уровень убийств среди нелатиноамериканского белого населения небольших городов Северного Техаса оказался в несколько раз выше, чем в небольших городах других, расположенных севернее штатов данного региона.

Возникает вопрос: а не могут ли различия в уровне убийств иметь своей причиной разницу в количестве находящегося в личном пользовании огнестрельного оружия? В этой связи необходимо заметить, что если бы подобные различия и существовали, нам все равно пришлось бы определиться с тем, не являются ли они сами отражением культурных, а не экономических или экологических влияний. Этого, к счастью, не требуется. Нисбетт и Полли, опросив под видом маркетингового исследования несколько сотен людей в Северном Техасе и Небраске, обнаружили, что в обоих регионах примерно по 70% белых мужчин-нелатиноамериканцев имеют огнестрельное оружие. Ясно, что в ситуации оскорбления или ссоры у большинства мужчин и в том, и в другом штате пистолет всегда под рукой. Просто мужчины в Северном Техасе могут пустить его в ход с большей вероятностью, поскольку представление о том, что насилие может служить разрешению межличностного конфликта, является частью их культурного знания.

Вышеизложенные данные представляются нам важными по нескольким причинам: 1. Они позволяют с высокой степенью уверенности установить, что определенная часть различий в поведении детерминирована в основном культурными факторами. 2. Они указывают на то, что культурные различия могут сохраняться долгое время после того, как способствовавшие им структурные и экономические факторы перестают существовать. 3. В них содержится методологическая стратегия, позволяющая определить, имеем ли мы дело с культурными, либо со структурными или экономическими различиями. Если речь идет о культурном различии, то оно должно быть более четко выраженным и более тесно связанным с другими культурными переменными в более мелких, менее космополитичных населенных пунктах.

Поиск по сайту: