ПРАВОСОЗНАНИЕ КРЕСТЬЯН СИМБИРСКОЙ ГУБЕРНИИ

НАКАНУНЕ СТОЛЫПИНСКИХ АГРАРНЫХ РЕФОРМ

С.Б. КОТЛЯРОВ

Котляров Сергей Борисович, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Саранского кооперативного института АНО ВПО Центросоюза РФ "Российский университет кооперации", кандидат исторических наук.

В статье анализируются причины и условия доминирования так называемого обычного права в повседневной жизни крестьян Симбирской губернии в начале XX в. Дается оценка изменения правовой ситуации на селе под воздействием столыпинских аграрных преобразований. Определяются причины падения авторитета обычая в правовом регулировании крестьянской жизни.

Ключевые слова: обычное право, правосудие, правосознание крестьян, аграрные реформы.

Legal conscience of peasants of Simbirsk Governorate on the eve of Stoly'pin reforms

S.B. Kotlyarov

Kotlyarov Sergej Borisovich, assistant professor of the Chair of State - Law Subjects of Saransk Cooperative Institute Autonomous Noncommercial Organization of Higher Professional Education of the Central Union of the RF "Russian University of Cooperation", candidate of historical sciences.

In article the reasons and conditions of domination, a so-called common law in everyday life of peasants of the Simbirsk province at the beginning of the XX century are analyzed. The assessment of change of a legal situation in the village under influence the stolypinskikh of agrarian transformations is given. The reasons of falling of authority of custom in legal regulation of country life are defined.

Key words: common law, justice, sense of justice of peasants, agrarian reforms.

Основной причиной реализации всего комплекса аграрных преобразований под руководством П.А. Столыпина являлось стремление к радикальному изменению правовой ситуации, сложившейся в российской деревне к началу XX столетия. Массовые волнения крестьянства ряда губерний Среднего Поволжья, вылившиеся в погромы помещичьих усадеб, были ярким свидетельством того, что ухудшение морально-политического климата в деревне стало представлять реальную угрозу для существующего государственного управления страны. Следует подчеркнуть, что расшатывание сложившегося "статус-кво" в системе общественного правопорядка сельского населения империи нарастало в течение нескольких десятилетий. В представленной статье правосознание крестьян будет рассмотрено как закономерный и очень важный феномен, который имеет исторически детерминированную социокультурную специфику, игнорирование которой обязательно обречет на провал любые реформистские начинания в России.

Уничтожение крепостнических устоев землевладения в результате реформы 1861 г. способствовало обособлению крестьян от других сословий Российской империи и складыванию особого слоя крестьян - общинников. В сельских общинах сохранялись сословные учреждения самоуправления, порядок совершения которого определялся обычаем и традицией, а не правовым механизмом регулирования. Сохранялось положение, при котором сельскому сходу и сельскому старосте оставались принадлежать определенные судебные функции (особенно при рассмотрении проступков, связанных с исполнением мирских повинностей). При этом волостной суд оставался основным юридическим регулятором общинной жизнедеятельности крестьян. Параллельно с государственными судебными учреждениями в крестьянской среде продолжали существовать и патриархальные формы разрешения локальных правовых конфликтов: суды стариков, сельских и волостных сходов, сельского старосты и волостного старшины, но они не имели законодательной основы своей деятельности и не выносили окончательного решения, а лишь склоняли стороны к примирению <1>.

--------------------------------

<1> Тараканова Н.Г. Противоречия крестьянской волостной юстиции в России второй половины XIX - начала XX века // История государства и права. 2011. N 18. С. 41.

Нужно отметить, что волостной суд, по существу, являлся наиболее демократичным институтом правовой системы начала XX в. Правительство выражало особое доверие волостному суду и надеялось, что местное самоуправление сможет стать достойной заменой исчезавшей крепостнической опеке дворянства. Основную ставку в решении данного вопроса правительственные круги возлагали на силу крестьянского обычая, на сложившиеся в крестьянском сословии нормы морали и стереотипы поведения <2>.

--------------------------------

<2> Тараканова Н.Г. Вердикты присяжных как отражение представлений о справедливом правосудии в народном правосознании второй половины XIX в. (на материалах провинциальной судебной практики) // История государства и права. 2013. N 10. С. 30 - 35.

Сохранение институтов общинного местного самоуправления, по сути, являлось для правящих кругов своеобразной гарантией сохранения самодержавия в Российской империи. Несомненно, что крестьянские общинные институты на протяжении многих столетий являлись важнейшей опорой самодержавного режима. Само устройство крестьянской семьи, а вместе с ней и всей общины проецировали модель авторитарного государственного строя с неограниченным правителем во главе, т.е. "отцом семейства". Жизненно важная необходимость заботы о стабильности государственного устройства побуждала правительство страны к сохранению сословной обособленности многомиллионного российского крестьянства и после отмены крепостного права. Сельскую крестьянскую общину ярые сторонники самодержавия рассматривали как оплот народного спокойствия и сохранения сложившегося порядка в землевладении и землепользовании.

Но в конце XIX - начале XX вв. в правящих кругах находились люди, которые видели в сохранении общинного землепользования "тормоз" для дальнейшего прогрессивного развития капитализма в России. Так, в начале 1870-х гг. министр государственных имуществ П.А. Валуев, возглавлявший специально созданную комиссию для изучения обострявшихся проблем сельского хозяйства России, весьма скептически оценивал возможности общин в условиях начавшегося обновления страны. На заседании комиссии отмечалось, что общинное землевладение "по единогласному почти отзыву всех выслушанных в комиссии лиц и собранных ею письменных заявлений составляет одно из главных препятствий успешному развитию хозяйства в среде крестьянского населения" <3>.

--------------------------------

<3> Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л., 1978. С. 84.

Несмотря на это, большинство в правящих кругах страны оставались ярыми приверженцами курса того, что общинный правопорядок является неизбежным и необходимым составляющим государственного стабилизирующего компонента. Именно поэтому аграрные преобразования П.А. Столыпина были восприняты и правящими кругами, и сельскими обывателями как негативное влияние на весь уклад жизнедеятельности государства. В 1861 г. государство, отменив крепостную зависимость крестьян, стремилось заполучить от них поддержку в сохранении существующего самодержавного строя. Правительство надеялось, что крестьянская община и ее устои окажутся "преградой" для восприятия сельскими жителями революционных настроений, имевших место в городской среде.

Размеры крестьянских наделов в симбирской многонациональной деревне были разными. Уравнительное распределение земли было возможно лишь в отдельно взятой общине. Однако в действительности даже в общинах, где применялись "среднекрестьянские" разверстки, это достигалось отнюдь не всегда. Развивавшийся капитализм изменял общинные порядки, бывшие изначально далеко не безупречными. По данным губернского земства, в Симбирской губернии в 582 (23,8%) общинах из 2449 в начале XX в. практиковалась передача паев одной семьи другой до наступления срока переделов. При этом в 33 (1,4%) общинах отобранные наделы передавали преимущественно состоятельным домохозяевам, в 180 (7,3%) - распределялись "по усмотрению общинного схода", в 17 (0,7%) - по жребию, в 352 (14,4%) - по наличным душам обоего пола, по числу работников и т.д. <4>.

--------------------------------

<4> Земские подворные переписи 1880 - 1913 гг. Поуездные итоги. М., 1926.

Передельная община обеспечивала более сносное существование основной массы крестьянского населения. Имея участки с различным почвенным покровом, сельский житель мог рассчитывать на ежегодный средний урожай. Однако стремление при переделах избежать "несправедливости" оборачивалось для него дополнительными расходами. Неразмежеванность и запутанность земельных угодий приводили к разорительным бесконечным судебным тяжбам. Нельзя не отметить также, что общинные порядки оказывали отрицательное влияние на развитие крестьянской агрикультуры. "Если бы возможно было уничтожить чересполосное общинное землепользование и если бы каждый общинник имел свой надел только в одном месте в каждом поле, - сообщалось в корреспонденции учителя из Алатырского уезда С.Н. Трусенева, - тогда бы явилась большая возможность к обработке полей и плугами и машинами, а не сохами только, которыми сейчас обрабатывается земля" <5>.

--------------------------------

<5> ГАУО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 5. Л. 33.

В конце XIX - начале XX в. быстрый рост крестьянского населения поставил перед правительством острую и трудно решаемую проблему аграрного перенаселения большинства губерний Среднего Поволжья. Площадь Симбирской губернии в начале XX в. составляла 43491 кв. верст, или 4530312 десятин. По данным переписи 1897 г., население Симбирской губернии составляло 1549461 чел., в том числе городское - 109175. На 1 кв. версту приходилось 35,6 жителя <6>. Как правильно отмечает историк Н.Н. Зоркова, "главной проблемой крестьян было малоземелье" <7>. Малоземелье стало самым больным местом крестьянского хозяйства. В Симбирской губернии 89% крестьянских имений имели менее 10 десятин на двор: "Душевой надел недостаточен и при освобождении, теперь же совершенно ничтожен, крестьяне не могут жить земледелием" <8>.

--------------------------------

<6> Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 января 1897 г. СПб., 1905. Т. 1 - 2.

<7> Зоркова Н.Н. Столыпинская аграрная реформа в Мордовском крае: автореф. ... к.и.н. Чебоксары, 2013. С. 12.

<8> Симбирские вести. 1906. N 192. С. 23.

Возникает правомерный вопрос, чем же отличалось правосознание крестьянства Симбирской губернии в конце XIX - начале XX столетия? Прежде всего, надо отметить, что подавляющее большинство крестьян-общинников не обладало даже элементарными представлениями о законности и о своих гражданских правах. Собственно "законным" крестьяне считали такое решение или такой поступок, которые соответствовали волеизъявлению земского начальника. Их обезличенная гражданственность, сочетавшаяся с общей малограмотностью, порождала суеверный страх перед формальным законом. Обычное для этого периода бесправие крестьян-общинников воспринималось как вполне естественное и закономерное даже должностными лицами. Законность отождествлялась с капризной волей вышестоящего начальства, основная масса крестьянского населения была абсолютно уверена в том, что за благорасположение властей можно и нужно платить. Подношение и подаяние любому должностному лицу стали прочным компонентом обычного права. Крестьяне воспринимали коррупционные отношения как необходимость и само собой разумеющееся обстоятельство.

Нарастание капиталистических отношений в деревне способствовало социальному расслоению крестьянской общины, что, в свою очередь, становилось основной угрозой разрушения общинного землепользования. В результате таких изменений обычное право крестьян-общинников все сильнее попадало под влияние формальной законности. Крестьянские правоотношения становились неоднородными, разобщенными, и тем самым возникало состояние противоречивой двойственности. Самые предприимчивые и восприимчивые к новым капиталистическим условиям ведения сельского хозяйства начинали сильнее в своей жизнедеятельности ориентироваться на законодательство, в то же время подавляющее большинство крестьян-общинников, вопреки всему, предпочитало руководствоваться в своей жизнедеятельности обычным правом. В системе крестьянского самоуправления функционировала автономная административно-судебная ветвь власти - это сельские старосты и волостные старшины, а также волостные суды. Сословные суды являлись консервантом общинного землевладения и землепользования на протяжении второй половины XIX в. Взваливая на себя огромную часть подсудности, руководствуясь при вынесении решения в основном местными обычаями, волостные суды способствовали сохранению зависимости крестьян от сельского общества.

Безусловно, что большинство крестьян общинников понимали - официальное законодательство имеет прерогативу перед обычным правом, но в то же время общегражданское право продолжало оставаться для них чужим, часто даже враждебным. Новые капиталистические отношения в деревне обязательно вносили свои коррективы в правопонимание и правовосприятие крестьян-общинников, при этом сила обычая обязательно слабела. Критерий стабильности в среде крестьянской общины оказался под угрозой, именно поэтому в начале XX в. основная масса крестьян не смогла справиться с возникшими проблемами на основе хозяйственных и бытовых традиций. Данные тенденции получили свое закономерное выражение в сопротивлении крестьян формальной законности. В поволжских губерниях в начале XX в. распространение общинного землевладения способствовало тому, что жизнеспособность общины сохранялась и при проведении землеустроительных работ - крестьянство активно выступало против реформы <9>.

--------------------------------

<9> Котляров С.Б. Столыпинская аграрная реформа в Симбирской губернии (1906 - 1917 гг.).: дис. ... к.и.н. Саранск, 2005. С. 70.

Однако основная масса сельского населения Симбирской губернии (так же, как и всего региона) не только не поддержала правительственный курс на разрушение земельной общины, но и оказывала активное противодействие проводимой аграрной реформе. Крестьяне уклонялись от выборов в землеустроительные комиссии. Из-за их отказа укреплять землю в первые два года землеустроительные комиссии Симбирской губернии в основном были заняты лишь ликвидацией имений местных отделений Крестьянского поземельного банка и оброчных статей казенного и удельного ведомства. Несмотря на сильный нажим (укрепления проводились по постановлениям земских начальников), за период с 9 ноября 1906 г. по 1 мая 1915 г. в Симбирской губернии из общины вышло 57728 дворов (23,9%). Площадь надельной земли, укрепленной в личную собственность, достигала здесь 293735 десятин (18%) <10>.

--------------------------------

<10> Котляров С.Б. Указ соч. С. 76.

Наименее деформированными в Симбирской губернии оказались земельные общины в местностях проживания нерусских народов. В губернии в 1911 г. русскими было укреплено 5,7% надельной земли, мордвой - 4,5%, чувашами - 3,2% и татарами - 1,2% <11>. В Симбирской губернии к 1 января 1911 г. 62,3% крестьян, переселившихся на банковские хутора и отруба, являлись русскими, 11,7 - татарами, 9,8 - чувашами, 6,8 - латышами, 4,5 - мордвой, 3,1 - эстонцами и 1,8 - украинцами <12>. В изучаемое время основная часть участковых хозяйств в Симбирской губернии создавалась на банковских землях (55,6%).

--------------------------------

<11> Николаев Г.А. Многонациональная деревня Среднего Поволжья в конце XIX - начале XX в.: соц.-экон. аспект (по материалам Казанской и Симбирской губерний): дис. ... к.и.н. М., 1993. С. 116.

<12> Материалы подворной переписи Симбирской губернии 1910 - 1911 гг. СПб., 1912. С. 87 - 89.

Стабильность крестьянской общинной жизни разрушалась под воздействием многих внешних и внутренних факторов. Тем не менее изменение в обычном праве являлось явлением очень болезненным для крестьянского сознания. Глубокий замысел аграрной модернизации, начатой реформами 1860-х гг., сводился к созданию благоприятных внутренних условий для развития общественной предприимчивости. В то же время наличие и сохранение общины и обычного права, как непременного составляющего, реально противоречило общим принципам проведенных аграрных преобразований.

В начале XX в. стала выявляться еще одна крайне неприглядная сторона общинных порядков. В обычай прочно вошли коллективные выпивки по случаю разрешения практически любых дел, требовавших вмешательства общины и ее институтов. Склонность большинства крестьян к винным угощениям начала принимать масштабы, когда терялась всякая предсказуемость даже по очевидным, на первый взгляд, решениям.

Повсеместное распространение пьянства, а как следствие, бесконтрольное поведение свидетельствовало об утрате частью крестьянства привычной этики. Это все, в свою очередь, явно свидетельствовало о тотальном нарушении норм и гражданских законов, и обычного права. Ситуацию осложняло переходное состояние крестьянского сословия, сложившееся в результате реформы 1861 г.: оно порождало все более глубокую деморализацию сельского населения Симбирской губернии. Изменения коснулись и обычного права сельской общины; так, поступки, ранее считавшиеся совершенно недопустимыми, теперь приобретали все более широкое распространение. Насаждение новых ценностей, несомненно, вносило перемены и в давно укоренившуюся практику применения общинного права.

Одной из очень опасных и неприятных составляющих для существующей государственной власти являлась особенность социального поведения крестьян-общинников, т.е. они в большинстве своем становились опасно агрессивными во время беспорядков, стихийно возникающих по всему Поволжью. Расхищение и разграбление собственности помещиков в результате стихийных бунтов способствовало тому, что крестьяне стали понимать, что "сельский мир" не подлежит наказанию со стороны государственной власти. В бунтарских выступлениях, как правило, участвовали все крестьяне сельской общины, т.е. "одним скопом", попытки уклониться от неправомерных действий быстро пресекались и строго осуждались "крестьянским миром". Существование общинного землевладения и наличие постоянно действующего обычного права являлись главным тормозом капиталистических отношений в сельском хозяйстве начала XX в. Именно в связи с этим существованием институтов "тормозов" капитализма в деревне крестьянские хозяйства не вливались в развивающуюся рыночную экономику России. Принцип общинного землепользования и землевладения сдерживал естественное стремление части крестьян к материальному успеху, какими являлись так называемые "кулаки". В рамках существующего обычного права наличие кулачества не противоречило принципам сельской общины, так как это не нарушало уравнительного распределения земельных угодий. Зажиточные крестьяне со временем становились влиятельными регуляторами внутриобщинных отношений, необходимыми хранителями материальных ресурсов, на которые мог рассчитывать любой односельчанин в случае острой нужды в помощи со стороны общины. С одной стороны, наличие кулачества свидетельствовало о коренной ломке общинного хозяйства, а с другой - оно являлось свидетельством живучести общинного землевладения. Несомненно, что кулак грел руки на крестьянской нужде, но он и выручал в самый трудный момент. Поэтому общинники снисходительно смотрели на стяжательство кулаков.

Правосознание симбирского крестьянства начала XX в. можно охарактеризовать как переходное: отступая под натиском капиталистических отношений в сельской жизни, обычное право, на которое опиралась сельская община, подверглось сильной деформации и начало разрушаться. Несмотря на это, для того чтобы сельское хозяйство стало на путь развития капитализма и не являлось "тормозом" для экономики страны, следовало провести реформирование системы землепользования и землевладения в деревне. Социальное поведение крестьянства начала XX в. характеризовалось нараставшей нестабильностью, и в его беспокойном поведении угадывались грозные масштабы надвигавшейся революции.

Список литературы

1. Зоркова Н.Н. Столыпинская аграрная реформа в Мордовском крае: автореф. ... к.и.н. / Н.Н. Зоркова. Чебоксары, 2013. С. 12.

2. Котляров С.Б. Столыпинская аграрная реформа в Симбирской губернии (1906 - 1917 гг.): дис. ... к.и.н. / С.Б. Котляров. Саранск, 2005. С. 70, 76.

3. Николаев Г.А. Многонациональная деревня Среднего Поволжья в конце XIX - начале XX вв.: соц.-экон. аспект (по материалам Казанской и Симбирской губерний): дис. ... к.и.н. / Г.А. Николаев. М., 1993. С. 116.

4. Тараканова Н.Г. Вердикты присяжных как отражение представлений о справедливом правосудии в народном правосознании второй половины XIX в. (на материалах провинциальной судебной практики) / Н.Г. Тараканова // История государства и права. 2013. N 10. С. 30 - 35.

5. Тараканова Н.Г. Противоречия крестьянской волостной юстиции в России второй половины XIX - начала XX века / Н.Г. Тараканова // История государства и права. 2011. N 18. С. 41.

6. Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. / В.Г. Чернуха. Л., 1978. С. 84.

Поиск по сайту: