КОРОЛЕВСТВО КРИВЫХ ЗЕРКАЛ

Первое правило — делать так, чтобы люди думали, будто они сами хотят этого.

Екатерина Великая об искусстве правления

Но что это мы все о мрачном и серьезном: темный лес, говорящая загадками Баба-яга, страхи да тяжелые воспоминания — так и до морщинок на лбу недалеко. Лоб же, понятное дело, должен быть гладким, если же его вообще многовато, лучше прикрыть избыток челкой. Так советуют стилисты, а им виднее. Скажем спасибо за заботу и заглянем в обычную женскую группу в одну из суббот.

Обычно первый наш шаг мало напоминает знакомство в традиционном смысле слова — этот ритуал сильно подпорчен многократным повторением в официальных или светских ситуациях. Начнешь с него — и вытащишь все привычки общения с “чужими”, когда невольно контролируешь, “как сядешь, что скажешь” (даром, что мужчин поблизости нет). Мы начинаем с разминки, которая позволяет и рассмотреть подробнее тех, с кем свела судьба в этом совместном “путешествии”, и кое-какие мысли прояснить, и каждой незаметно решить для себя, на какую работу, какую степень открытости, какую глубину общения можно отважиться в этой группе.

Как правило, в начале такой разминки я предлагаю разбиться на пары по какому-нибудь странному и неожиданному признаку. Например, объединиться с той, которая кажется самой непохожей внешне. Понятно, что сходство и различие — дело сугубо субъективное: кто смотрит на рост, а кто на цвет волос. Тем и занятно. Разговоры у нас идут короткие — обычно две минуты говорит одна, две минуты другая, а потом пара распадается и на новую тему уже можно поговорить с новой собеседницей. Темы для этих двухминутных разговоров не очень обязывают, хотя каждую при желании можно было бы развернуть в многочасовую групповую работу. Вот, например, о чем я просила поговорить “для разогрева” последнюю группу:

l. Какие стереотипы, “перлы народной мудрости” в отношении женщин вас особенно задевают?

2. Когда — давно или недавно — вы испытывали яркое, отчетливое чувство “Боже, как хорошо быть женщиной!”?

3. В каких своих жизненных ролях вы чувствуете себя “на месте”, в согласии с самой собой, а какие даются с трудом или просто не нравятся?

4. Кто из знаменитых женщин всех времен и народов вызывает у вас чувство восхищения — “Какая женщина!” — и чем?

5. Что обычно говорят маленькой женщине с припевом: “Ты же девочка!”, что считается обязательным, “в жизни пригодится”, за что хвалят, ругают, стыдят?

Бывают и другие темы, иногда возникающие на ходу, в ответ на какую-нибудь реплику или реакцию — нам важно сразу окунуться в пестроту, богатство воспоминаний и примеров, признать право думать и чувствовать по-разному — и, разумеется, право быть выслушанной и выражать себя “своим голосом”. А уж после разминки, когда хотя бы половина группы больше не кажется чужой, обрела голоса и лица, мы садимся в круг и говорим о том, с чем каждая из присутствующих хотела бы поработать в этот день, что ее привело к нам.

И вот однажды почти в начале группы мы слушали, кто с чем пришел — как обычно. Перечислено было многое: сомнения по поводу смены работы и фантомные боли* после мучительного развода, отношения со старой мамой и со взрослым сыном, эмоциональная зависимость от мужчины и поиск нового дела в жизни, неумение сказать “нет” друзьям и родным, переживание одиночества в семье, муки ревности, желание больше радоваться уже достигнутому успеху. Были страхи, надежды, поиск ресурса, изменение приоритетов — все, что важно. А одна веселая дама — назовем ее Натальей — говорит:

— Эх, сюда бы хоть парочку журналисток из дамских журналов — поглядели бы, как люди живут! А то смех разбирает, что там у них считают проблемой! Прямо королевство кривых зеркал какое-то!

Материализовать прессу на тот момент было никак нельзя (хотя однажды такое случилось), но для начала поиграть в то, “что там у них считают проблемой”, было можно — Натальина энергичная тирада вызвала много смешков, кивков и выразительных междометий.

Иногда, если речь идет о чем-то знакомом и не вполне личном, мы работаем без “главного действующего лица”. Вот коротенькая игра-импровизация на тему женских журналов и стала таким лирическим — нет, скорее комическим — отступлением. Прежде чем начать настоящие, серьезные и личные, истории, мы совершили маленькую экскурсию в мир глянца и кукольных представлений о том, что же такое женские проблемы. Как пел Вертинский, изысканно грассируя, “разве можно от женщины требовать многого, Вы так мило танцуете, в Вас есть шик”…

Итак, мы обозначили место — что-то вроде сцены в комнате, — и ведущая (то есть я) предложила всем желающим стать Колонкой, Статьей или Фотографией. Получился этакий живой макет журнала. Вот он.

— Я — Колонка обозревателя моды. Ну конечно, гей — это та-ак сти-льно. Смотрите, вот я какой хорошенький, просто прелесть, so cute! Так, о чем я? Наступает лето, пора обновить гардероб. Все, что у вас есть, никуда не годится. Это уже не носят, милые. Смотрите, что вам нужно, и немедленно: вот такие босоножки… и вот такая сумочка… и вот такой экстремальный блузончик… So cute, но не для всех: коровам больше сорок второго это не пойдет. Для них — отдельный раздел “Большой размер — еще не трагедия”. К счастью, его веду не я. Я люблю, чтобы видно было вещь, а женщина внутри — это лишнее.

— Пора худеть! Как, вы еще не знаете самой крутой диеты? Записывайте, это ваш последний шанс прилично выглядеть на пляже. Будете как я — плоский живот, никакого целлюлита, пальчики оближешь! Глядишь, и оближет…

— Вечный вопрос: брить ноги или эпилировать горячим воском? За и против… против и за… Это непростое решение. (Лежа на спине, Оксана рассматривает высоко задранную ногу.)

— А я — письмо от читательницы. Можно ли рассказывать мужчине об этом самом… ну, о своем предыдущем сексуальном опыте? Если нет, то что делать, если он настаивает?

— Брить или не брить — вот в чем вопрос… (Оксана разглядывает вторую ногу.)

— Наш психолог отвечает читательнице. Если настаивает, дорогая Елена, то можно — но без подробностей. Ваш друг может подумать, что Вы его сравниваете с другими… друзьями. Мужчины, Леночка, этого не любят. Если Вам дорог этот… друг, дайте ему понять, что Он — несравненный во всех отношениях. Это они обычно глотают не жуя. Возьмите листок бумаги и напишите 20 синонимов к слову “несравненный”. Выучите наизусть, пусть это станет вашей второй натурой. Побольше разнообразия, удивляйте его каждый раз. Это они любят. Только нужно знать меру: если вы восхититесь Вашим Несравненным, а он такого слова не знает, он почувствует себя ущемленным. Этого они, конечно же, не любят. Пишите нам — мы откроем вам все их секреты!

— А я — кулинарная колонка. Вот рецептик по-тря-сающего десерта. Все такое взбитое-взбитое, сверху ягодки-ягодки, и почти никаких калорий. Вот какая картиночка хорошенькая! Все гости просто обзавидуются! Так им и надо, раз колоночку не читали!

— (Мрачно, с пафосом.) Хозяйки, запомните: кухонное полотенце должно висеть не больше двух дней! Затертое полотенце — ваш позор и дополнительный расход стирального порошка. Кафель надо чистить сверху вниз. Пакеты от крупы разрезаем ножницами: в швах всегда что-то застревает. Сто пакетов — сто грамм экономии.

— (Интимно, выгибая бедро.) А я — анкета “Твои эротические фантазии”. Кафель сверху вниз почистила? Ноги побрила? Десертик в морозилке? А теперь ответь на мои вопросы!

Ты обычно предаешься эротическим фантазиям:

l. в транспорте — 1 балл;

2. на работе, вместо самой работы — 0 баллов;

3. у себя на кухне — 2 балла;

4. в постели с мужчиной, не имеющим с ними ничего общего, — 0 баллов;

5. читая наш журнал — 4 балла.

В столбик складывать умеешь? Запиши ответ — консультация нашего сексолога на странице сорок.

— Брить или не брить…

Хотя пословица и гласит, что “скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается”, — у нас все наоборот. В реальности игра “в журнал” заняла меньше времени, чем вы о ней читали. И никакое описание не передает интонаций, поз и движения — “пора худеть”, например, исполнялось на фоне настоящих отжиманий, а “массовка” потягивала из воображаемых чашек что-то до крайности омерзительное, судя по мимике. Смех смехом, а что дальше? А дальше — вопрос (мой):

— А вот здесь, в сторонке, у нас обычная женщина. Что говорит ей журнал? Давайте услышим подтекст, второй смысл.

“Колонки” смыкают ряды и обращаются к пустому стулу:

— Вот она, настоящая жизнь! Нравится? Старайся, тянись!

— Я — твой сон, твоя мечта. Не просыпайся, там все совсем не так.

— Тебе ни-ког-да так не выглядеть.

— Никому не интересно, что у тебя внутри. Полируй фасад.

— Не принимай меня всерьез. Вот я, например, тебя всерьез не принимаю, а ты?

— Но какие большие деньги я делаю на твоих маленьких слабостях!

— Купи — и может быть, тебя тоже купят, девочка…

— Ты дура. Ты слопаешь все, что мы тебе захотим скормить. Ну не дура? (Хор в ответ: дура, дура…)

И вот тут-то возникает занятный вопрос: на чем играют, чем искушают эти самые журналы? Ведь понятно, что женщину они не уважают, в грош не ставят — в прямом и переносном смысле. В женских журналах “сильнее, чем где-либо еще, Женщина утверждается как особый зоологический вид, своего рода колония паразитов, которые хоть и способны двигаться сами по себе, но не могут далеко уйти и всякий раз возвращаются к привычной опоре (каковой является vir)”. Кто, собственно, является привычной опорой, понятно, поэтому латынь оставляю без перевода, — а вся цитата принадлежит французскому исследователю современных мифологий Ролану Барту. И самое поразительное то, что написаны эти строки в конце 1950-х годов. С тех пор мир повидал многое: сексуальную революцию и женское движение, полеты в космос и чудеса генной инженерии, экологические катастрофы и падение Берлинской стены, Интернет и новых Нобелевских лауреатов… А для “особого зоологического вида” (как его понимают в кукольном мире глянца) время, похоже, остановилось:

“В мире журнала “Элль” нет мужчин, но он всецело сотворен мужским взором и представляет собой не что иное, как мир гинекея. […] Вы можете любить, трудиться, писать, заниматься бизнесом или литературой, но только не забывайте, что на свете есть мужчина и что вы ему не ровня; ваш мир свободен лишь постольку, поскольку зависит от его мира; ваша свобода — вид роскоши, она возможна только при том условии, что прежде всего вы признаете обязанности своей природы. […] Иезуитская мораль: можете отступать от морали своего удела, но ни в коем случае не от догмы, на которой она зиждется”.

Охо-хо, это вообще 1955 год — год моего рождения, между нами говоря. Студентки слушают лекцию по психологии гендерных различий, склонив головки немыслимых цветов над свеженьким номером — кажется, все того же “Элль”. Все возвращается на круги своя? Или это так кажется из Москвы 2002 года, куда более благополучные соседи радостно сваливают то, что уже “не носят” сами — радиоактивные отходы, сигареты “Мальборо” и целую кучу международных изданий про красивую жизнь?..

Поле чудес… в стране дураков

Три вещи не прощаются женщинам. Но никто не знает, какие и почему.

Янина Ипохорская

Не будем лицемерить: чего греха таить, листать женские журналы так сладко, так приятно. Что-то гладкое и блестящее, очаровательные флакончики, парящие в невесомости туфельки, мелькают вкусные слова — что-нибудь вроде “пастельный”, “воздушный”, “уютный”… Колонки разбросаны по страничкам так элегантно, тут шрифт — там цвет. Это чтобы нам было нетрудно, глупеньким: никто ведь не читает глянцевые журналы внимательно, рассеянный взгляд нужно заманивать и ловить.

Лично мне случалось читать женские журналы исключительно из практических соображений — когда появились предложения что-нибудь для них написать. Элементарная корректность требовала ознакомиться, хотя, если честно, давалось это всякий раз нелегко. Когда открываешь любой — называйся он хоть “Фам фаталь”, хоть “Верунчик” — точно знаешь, что сейчас будет. Тебе будут нечто продавать, сначала убедив, что у тебя этого нет.

Бизнес есть бизнес. Реклама тряпочек и косметики — почему нет? Это красиво, а бежать покупать “оттенки сезона” никто не заставляет. Реклама чудодейственных диет и новейших процедур — так “не любо — не слушай, а врать не мешай”, ведь даже у самых доверчивых из нас есть кое-какая голова на плечах. Все мы знаем, что, в общем-то, нужно меньше есть и больше двигаться, чудес не бывает — или бывают такие, что не обрадуешься. И все мы знаем, что “ничто так не старит женщину, как возраст”. И что эффект дорогого косметического салона (“революционная технология омоложения” — альфа-гидрокси-что-то там, лифтинг-пилинг, церамид-коллаген… что следующее?) — продержится до первого аврала на работе или ангины. И что нормальная физическая нагрузка — это струйка пота, гримаса напряжения на лице и ноющие мышцы назавтра. Барышня на картинке демонстрирует чудеса гибкости и растяжки, не поведя бровью и все с той же сияющей улыбкой — надувные у нее гантели, что ли?

Но это все еще цветочки. Ягодки — это философия жизни, то есть того представления о женщине и ее жизни, которое остается как бы в тени фигурных флакончиков и супердиет.

“Теперь, когда моя грудь выглядит нормально, я счастлива”.

“Браво косметике! Именно она дарит каждой женщине уверенность в себе”.

“Если вам что-то не нравится в том, что он делает в постели, об этом можно сказать с улыбкой — но только с нежной улыбкой”.

“Благодаря интеллекту и мускулам он чувствует свое превосходство над женой”.

Это — крупным шрифтом. Мелким — история Вали С., которая “не удержала ЕГО” — то ли потому, что не пользовалась новейшим эпилятором, то ли улыбка была недостаточно нежной. Будет, конечно, и история Марины П., у которой все кончилось хорошо, — то есть ей купили цветы, признались в “чувстве” и разрешили не увеличивать бюст хирургическим путем. Как говорится, “спасибо, дяденька”…

Все мы знаем, что слезные письма в редакцию пишутся в редакции же, советы передираются из одного и того же источника (разумеется, переводного). А я еще знаю, что в этих изданиях часто работают вполне тонкие и умные женщины, которые, стесняясь, заказывают психологам “матерьяльчик” с пожеланиями “побольше конкретных советов”, хотя про свою собственную жизнь они никогда не стали бы слушать расхожие премудрости, весь этот психологический ширпотреб, “пучок на пятачок”. (Между прочим, даже на нормальной — личной и конфиденциальной — психологической консультации советы дают крайне редко и осторожно.) Но — “позиция нашего руководства”, но — “наших читательниц интересует конкретика”… Работа есть работа, позиция руководства — это серьезно, как понимают все большие девочки. Я с нежностью вспоминаю редакторов и корреспонденток, с которыми мы отчаянно пытались вдуть хоть искру жизни, юмора, сомнения в пластиковую упаковку “женского жанра”, в этот придуманный мир. Получалось, прямо скажем, когда как и не совсем. Жить в кукольном домике, где хозяйка Барби, тесно.

Вот, например, какими вопросами мучаются “наши телезрительницы” — по мнению программы “Женские уловки”, или “Дамский зал”, или “Секретики женского счастьица”.

l. Может ли женщина сама проявить инициативу и познакомиться с понравившимся мужчиной или нужно ждать, когда он “обратит внимание”?

2. На какие темы можно (нельзя) говорить при первой встрече (например, может ли женщина говорить, что у нее — “серьезные намерения” или выспрашивать про его личную жизнь и т.д.)?

2. Стоит ли рассматривать приглашение в ресторан как приглашение в постель?

3. По каким признакам определить, что мужчина — типичное
“не то”?

4. Можно ли знакомиться с женатыми мужчинами?

5. Стоит ли ради “него” резко менять образ жизни (например, часами сидеть дома и ждать звонка)?

6. Что делать, если он говорит, что любит, но жениться не хочет?

7. Можно ли говорить про свой возраст?

8. Можно ли выспрашивать про его личную жизнь?

9. Можно ли при мужчине говорить, что сидишь на диете, отказываться от еды, говорить: “Я такая толстая…”?

10. Можно ли говорить о себе, о своих интересах или лучше спрашивать его?

За каждым таким вопросом (а они вполне могли примерно так и задаваться) что-то да есть — только никто не потрудился выяснить, что именно. Например, в этом впечатляющем, хотя и неполном списке из моего архива сразу бросается в глаза, что большинство “роковых вопросов” связаны с разрешением (чьим, интересно?) и, в частности, с разрешением говорить. В самом деле, тупо молчать и хлопать ресницами как-то совсем уж дико. А откроешь рот — явно сделаешь что-нибудь не то. Дорогая редакция, помогите!

У меня при чтении такого рода списков возникают совсем другие вопросы. Что же надо было сделать с девочкой, чтобы до такой степени вытравить из ее общения с представителями противоположного пола даже тень какой бы то ни было естественности? Почему отношения с мужчиной в этом “раскладе” полностью лишены радости — ни интереса, ни удовольствия, один сплошной страх ошибки? Почему воображаемый мужчина, которому словно сдается какой-то бесконечный экзамен, такой убогий, слабый, неинтересный? Почему “наши телезрительницы” совершенно не предполагают — судя по вопросам, — что они сами могут в общении с мужчинами хотеть разного, искать и находить разное? Где хоть одно упоминание о том, что тело, душа, разум, дух женщины вообще имеют собственные — и различные — потребности?

В пространстве плавает некая виртуальная женщина, у которой нет ни биографии, ни чувств, ни возраста, ни самооценки. Она — надувная игрушка, причем не обязательно из ассортимента секс-шопа — может быть реквизитом и в гостиной, и на кухне, и в офисе. Как говорится, за что купят — то и отработает.

Я не верю в массовый врожденный идиотизм — ни женский, ни мужской. Когда милая и неглупая тележурналистка говорит извиняющимся тоном: “Нашу передачу смотрит такой контингент — домохозяйки, сами понимаете, что они могут спросить. Главное, с ними надо попроще, на их уровне”, — для меня это многое проясняет. В частности, происхождение “надувной куклы”. Обратите внимание, как гармонично дополняют друг друга страх “сказать не то” аудитории — и покровительственное “что они могут спросить” у “дорогой редакции”. При всех различиях в образовании, возможностях, амбициях — полное единство в главном: они не любят женщину.

Не нравится она им, неинтересна. Ее можно только использовать — а на что она еще годна, не разговаривать же с ней, в самом деле? Одна “домохозяйка” сказала по этому поводу так: “Не могу я смотреть эти женские программы, тупость какая-то. Вот “В мире животных” — это да, детские есть интересные, документальное кино, даже футбол. Там хоть жизнь, происходит что-то”. Может быть, эта женщина не знает многого. Но и “ее уровня” вполне достаточно, чтобы не путать жизнь с ее отсутствием. Мертвой — “надувной” — ей быть не нравится.

И если к самим журналам и телепрограммам у меня вопросов нет — они такие, какие только и могут быть, то есть какие купят, — то к нам, покупающим или хотя бы перелистывающим, вопросы есть. Мне интересно, что нас привлекает в этом мило упакованном кукольном царстве. Конечно, мы имеем право предпочесть эту картину мира и самих себя прочим — так же, как имеем право питаться сплошь жирными пирожными с ядовитым розовым кремом. Но по крайней мере понимая, что это вредно… Нам кажется, что мы воспринимаем “жирную розочку” глянцевых страниц иронично, с безопасного расстояния. Так ли это? В самом ли деле глянцевая сласть безопасна для самооценки и достоинства или все-таки эксплуатирует наши слабости и потихоньку питает старый и могущественный миф о женской глупости, мелочности, тщеславии, зависимости — короче, принадлежности к “колонии паразитов” или в лучшем случае — к “низшей расе”? Тогда тем более интересно, на чем нас, чем нас, за что — в смысле за какую веревочку…

На любом тренинге продаж, где обучают тонкостям манипулирования человеческими слабостями, говорят примерно следующее: вы продаете не товар, вы продаете удовлетворение какой-то потребности, исполнение желаний, мечту… Какие потребности требуют “глянцевых сладостей”? О, их немало! Даже неполный список впечатляет. Например, такой:

1. Потребность в том, чтобы с нами поговорили. (Неспроста в большинстве изданий к нам обращаются прямо — ну просто виртуальная подружка!) Нам гораздо чаще, чем мы это замечаем, нужна поддержка, общение — причем специфически женское, не осуждающее интерес к собственным ногтям или качеству кожи, рассыпающее калейдоскоп деталей… “Мне все про тебя интересно и важно, давай расслабимся и помечтаем… Я могу тебя развлекать, забавлять, утешать… Я всегда с тобой… Только не забудь подписаться…” Интересно, от кого мы предпочли бы это услышать и не услышим — ни тогда, ни теперь, ни потом?

2. Потребность в обновлении, в том, чтобы “начать новую жизнь с понедельника”, изменить что-нибудь в своей внешности, гардеробе, привычках — да какая разница? Все мы так или иначе чем-нибудь не вполне удовлетворены, да еще есть страх перед серьезными изменениями (что-то нам подсказывает, что цена их может оказаться высока). Но вот революционное изменение цвета лака для ногтей, подсказанное, то есть разрешенное журналом, — это можно, это даже нужно. Так и потребность в новизне сыта, и овцы боязни перемен целы. Жизнь многих женщин так ужасающе монотонна — в сущности, такую монотонность только женщины и выносят, — что потребность “сменить кожу” часто становится просто отчаянной. А голоса сирен нашептывают: это можно, это близко, ничего не надо решать и всерьез менять, только купи — и вот тебе новая ты! И еще купи, и еще… Интересно, насколько мы контролируем это промывание мозгов, а насколько оно нас?

3. Потребность в руководстве, в получении санкций: носи то, не ешь это, делай так-то! При этом стандарт задается чуть повыше читательского, что создает дополнительный “фактор защиты”: так делают правильные, классные, модные. Не слушай мамочку, тетеньку, дуру с работы — слушай меня, и ты будешь права, а они — нет! Каждая женщина с детства слышала сотни замечаний, от которых практически не было защиты: внешность, манеры, “ты же девочка”. Следовать им во взрослой жизни глупо, оставаться вовсе без них и положиться на себя трудно и страшно. Тетеньке и дуре с работы возразить сильно хочется, но для этого нужно серьезное прикрытие. Журнал его дает, при этом косвенно обычно намекает на то, что на самом деле миром правят богатые мужчины, а вовсе не мамочки с тетеньками, а слушаться надо сильного. Научись нравиться, ублажать, угадывать желания и воплощать мечты — получишь влияние, даже власть. Потому что в мире куклы Барби по-другому ты их не получишь никогда… Интересно, насколько мы на самом деле не уверены в себе?

4. Потребность ощутить хотя бы иллюзорное благополучие, забываясь, заглядеться на блестящее, яркое, из какой-то невзаправдашней и прекрасной жизни залетевшее… “Так ребенки-нищенки веками барские разглядывают елки…” В реальности бывают болезни, страх перед будущим, нереализованные способности, одиночество без семьи и совсем уже беспросветное одиночество в семье, — как бывают и минуты полноты и счастья, которые не покупаются, а только дарятся или делаются своими руками. Там — “аромат сезона”, семь способов избавиться от волосков где-нибудь, где эти волоски “отравляют всю мою жизнь”, плюс рассказ о чьей-то сердечной драме с хорошим концом. В журналах, как и в дамских романах, все всегда кончается хорошо. Зловредные волоски побеждены; ты пахнешь тем, чем следует пахнуть в этом году. Ты контролируешь свой вес, свой стресс, свою жизнь — только не вспоминай о ней, а если что-то беспокоит, купи игрушку, и тебе будет казаться, что ты не снаружи, как Девочка со спичками, а внутри… Там, где никогда не случается ничего плохого… Вы никогда не задумывались, почему Фея-крестная дала Золушке такую жесткую инструкцию относительно полуночи? Неужели не в ее волшебных силах было оставить девочку на балу, дать ей забыть о горшках и реальном месте в жизни? Похоже, что мудрая Крестная хорошо понимала простую вещь: для того чтобы “все кончилось хорошо” даже в сказке, как минимум следует знать меру и оставаться самой собой. Иллюзии прекрасны, когда им отводится безопасное место — сны, мечты, “мыльные оперы”… и женские журналы, если на них не “подсесть”. Интересно, многие ли из нас отваживаются честно признать, что сплошь и рядом иллюзии контролируют нас, а не наоборот?

5. Просто потребность в красивом. Вы заметили, что еда на глянцевых страницах красивее, чем на тарелке? Ни таких фруктовых салатов, ни столь безупречных губ, ни вот так свободно летящих шарфов не бывает. Говорят: “Красиво, как на картинке”. И мы хотим жить красиво, прекрасно понимая, что так красиво не бывает. Все равно хотим. По тем же самым причинам, по которым шофер-дальнобойщик лепит на стекло Клашу Шиффер, хотя все его прошлые и будущие женщины будут от нее сильно отличаться, а сменщик все равно не поверит, что это “его девчонка”. Мы тоже заслужили, черт возьми, этот “глоток глянца” своими сумками, ободранными подъездами, всей этой вечной барачно-коммунальной стройкой, в результате которой все равно получалась мерзкая блочная девятиэтажка. Быт прошедшей эпохи был враждебен человеку вообще, а человеку-женщине — в особенности. Поддержание жилья в порядке буквально означает бесконечный вывоз грязи. Теснота не дает уединиться. Все предметы против: пылесос дико воет, краны капают ржавым, соседи заливают (у них краны такие же), в телевизоре помехи, слышимость блочная… И несмотря на гнусную шутку о том, что советская женщина — это ВИОЛА (временно исполняющая обязанности лошади), она находила — в меру вкуса и умения — место для то ли “хорошенького” календаря, то ли салфеточки, и шила по ночам маскарадные костюмы детям, и со своей внешностью умудрялась что-то еще сделать, прежде чем состариться и стать “теткой” в тридцать шесть. И то, что сейчас мы можем купить духи, красивую одежду, кошачьи консервы, освежитель воздуха, коврик в ванную и цветущую гардению в горшке — это наш спрос, наше утешение за серый ужас быта советского времени. Витрины, по крайней мере, в больших городах, красивы, даже изысканны. Соблазны “украсить” — повсюду. И все это требует не изобретательности на грани фантастики, а только самого простого — денег. А денег у женщины всегда меньше, чем у выполняющего такую же работу мужчины — не говоря уже о том, что есть ситуации и периоды, когда своих у нее нет вообще…

Красивого хочется остро и по-разному: в доме, на столе, в зеркале. Но старые “военные хитрости” — перекрасим, обвяжем кружевцем, превратим в почти совсем новое — не помогут. Почти все наши самоделки все-таки выглядят немного жалко, они стали невкусными, как и самодельные “трюфели” из порошка какао, сухого молока и бог знает чего еще. Их-то не жаль. Жаль творческой искорки, духа беспримерной изобретательности и самостояния, который одна моя подруга давних лет называла “сама себе примус”. Это только кажется, что насытить потребность в красивом стало просто. Заметили ли мы, как лихо используется наша жажда компенсировать ту нехватку красоты, с которой большинство из нас выросло? Голодавшие в детстве люди часто приобретают странные пищевые привычки — кто переедает, кто запасы делает, кто все время ходит с куском. Одна моя западная коллега с удивлением заметила, что в Москве ей встречалось огромное количество женщин с ногтями почти немыслимой длины: “Но ведь это же неудобно; может быть, это символическое сообщение?” Руки говорят: “Я не мою посуду, я не чиню, не стираю, не пересаживаю цветы, я вообще случайно оказалась на этой вашей улице”. Ох, неслучайно… Нарисуй на ногтях хоть что, куда денешь все остальное? Сытый голодного не разумеет. И я не могу объяснить милой коллеге, почему в мрачном подземном переходе маленькими застывшими группками стоят женщины с завороженными лицами, напряженно глядя в иные миры — на сияющие флакончики, черные кружева, мягкие складки настоящей кожи…

Интересно, про какой еще товар или услугу нам вкрадчиво сообщат, что именно ими мы должны немедленно украсить свою жизнь, “потому что я достойна самого лучшего”?

6. Ну, и, конечно, есть еще потребности попроще— “быть не хуже” или хотя бы “знать, как быть не хуже”, убедиться, что “не у меня одной”. И наконец-то идентифицироваться с образом женщины-победительницы — сексуальной, элегантной, богатой и всегда, всегда получающей то, что хочет…

Честно говоря, я не знаю ни одной живой женщины, относящейся к “глянцевой сласти” всерьез: мы все-таки гораздо умнее. Может быть, некоторое чувство превосходства, с которым небрежно закрывается очередная “Фам фаталь”, — это тоже отдельная приманка? Может быть, и это просчитано?

Как бы там ни было, то представление о женщине, которое стоит за невинной болтовней легкомысленных страничек, просто пугает. Судите сами.

Эта “ОНА”:

l. зависима — от мужчины, мнений окружающих, моды, чего и кого угодно;

2. не уверена в себе настолько, что все время нуждается в поглаживаниях и похлопываниях, сосках и погремушках;

3. озабочена не своим развитием, а судорожным “ремонтом фасада”;

4. не способна к элементарному анализу фактов, причем даже фактов собственной жизни;

5. ревнива, завистлива, ненадежна в отношениях, склонна к манипуляциям;

6. в других — мужчинах прежде всего — видит не людей, а некое средство для достижения своих целей;

7. уж если любит, то достанет и удавит этой любовью так, что мало не покажется;

8. во всем, что делает, эта особа постоянно изобретательно неискренна, причем завралась так давно и последовательно, что концов уже не сыщешь;

9. и вновь — зависима, зависима, зависима…

Почему “ОНА” кажется такой ужасно знакомой — ведь среди нас такого ходячего убожества днем с огнем не сыщешь? Где же мы все-таки встречались?

Эта неприятная особа, конечно, не живой человек… Я совсем не уверена, что пропитывающий все вокруг миф о женщине как создании бессмысленном, инфантильном и неполноценном выдумали угнетатели-мужчины. Мифы — творчество коллективное, и тут приложили руку все кому не лень… Да и какая разница, кто что породил, — важно, что он давно и прочно въелся, стал реально действующей силой, осколочком дьявольского зеркала попадает то в глаз, то в сердце — и мы видим самих себя и мир в искаженном, недобром свете.

Женские журналы ничего не выдумали — они только подхватили и эксплуатируют наши собственные страхи, иллюзии и желания, связанные с глубоким и тайным недоверием к собственному складу ума, души и тела. Они не виноваты — в их кривом зеркале отражается всего лишь карикатура, глубоко сидящая в нас самих. И вопрос только в том, как обнаружить, отследить и проверить реальностью тот кусочек нехорошего зеркала, который засел в единственной нашей голове, глазах, сердце. Мы не отвечаем за печальное наследство, полученное от многих поколений, — но, безусловно, отвечаем за то, как этим наследством распоряжаемся в своей единственной жизни.

Интересно, и как же?

Поиск по сайту: