Всемирная Академия Творческих Наук

17 января 1988 года Ошо рассказывает о видении новой общины —места встречи, где каждый сможет заниматься и внешней, материальной наукой и внутренней наукой меди­тации. Он и в прошлом не раз предлагал создать нечто подоб­ное, но теперь описывает свою идею намного подробнее.

Я хочу, чтобы этот ашрам постепенно стал Всемирной Академией Творческих Наук.Это будет величайший синтез наук, потому что поиски религиозной истины ни в коей мере не мешают изучать объективную действительность. Эти поиски во­обще не пересекаются, потому что у них совершенно разные сферы.

Прежняя наука возникла в противовес религии. Новая наука, о которой говорю я, вообще не будет чему-то противостоять. Это будет всепоглощающая энергия, разумность, творчество. Полити­ки изуродовали науку, потому что их интересовали только войны. Религии не смогли примириться с наукой, потому что все они основаны на предрассудках, а наука уничтожает богов и любые суеверия. Последние триста лет наука постоянно в тисках: с одной стороны, она борется с религией, а с другой—неосознанно пыта­ется вырваться из рабства политики.

Я хочу, чтобы это место разрасталось. Я намерен создать тут всемирную академию наук и искусств, чья деятельность будет на­правлена исключительно на жизнеутверждающие цели.

Та наука, которая уничтожила Хиросиму и Нагасаки, погубила тысячи людей, птиц и деревьев — причем без всякого повода, просто потому, что политикам захотелось посмотреть, что такое атомная энергия, —та же наука способна дать людям пищу, про­длевать жизнь, укреплять здоровье, вносить разумность во все сферы жизни. Но для этого ее нужно отобрать у политиков и оградить от религий.

Нобелевские лауреаты, именитые ученые, великие деятели ис­кусств —вот кто войдет в нашу академию. Эти люди приложат все силы, чтобы избавить науку от склонности к разрушениям.

Создавать академию будут наши санньясины —среди них мно­го ученых, артистов и врачей. Мы будем давать стипендии, и люди всего мира смогут приезжать, чтобы учиться новой науке, новому искусству, которое бережет жизнь, делает человечество любящим и готовит его к последней революции.

Последней революцией станет единое всемирное правитель­ство. Пока мир не слился в одно государство, войны не закончатся. Каждой стране придется содержать свою армию, выстраивать обо­рону, покупать оружие и состязаться с остальными в разрушитель­ности своего могущества. Но когда мир станет единым, не пона­добятся уже ни армии, ни воздушные силы, ни флоты —и все силы будут направлены на благо жизни и целостность человечества.

И первым шагом к этому станет Всемирная Академия Наук, ведь если нам удастся постепенно вырвать всех ученых мира из лап политиков, рухнет и власть политики. Они лишатся власти, ведь их власть — это рабы-ученые. А ученые окажутся в сложном положении, потому что ни один институт на свете не даст ученому всего, что нужно для исследований.

Давно миновали те дни, когда Галилей мог устроить лаборато­рию в собственном доме, когда ученые могли работать самостоя­тельно, без поддержки со стороны. Теперь наука слишком сложна, у нее слишком много ответвлений, и каждая ветвь стала самостоя­тельной наукой. Если ученого не поддерживает правительство или мощный институт, который готов предоставить средства и спо­собных студентов, ученый просто не сможет работать.

Похоже, сама Вселенная заботится о том, чтобы у нас были деньги на создание академии. Кроме того, один большой человек из Японии, который основал много гуманитарных фондов, приез­жал и сюда, чтобы узнать, можно ли объединить все эти фонды в единый всемирный институт. Эта идея найдет поддержку во всем мире. Все ученые будут «за», потому что теперь каждый из них понимает, что сейчас служит смерти, а не жизни.

Мы могли бы собрать крупнейшую научную библиотеку, где учились бы и работали санньясины. А синтез заключается в том, что каждый сотрудник института будет медитировать, ведь без медитации, без погружения в себя внутренние запасы любви про­должают спать, врожденное блаженство и счастье не может рас­пуститься.

Не человек для науки, а наука —для человека.

Но пока ученым трудно приходится. Работать в одиночку они не могут, и потому приходится работать на государство, а государ­ство интересует только война. Религия ученых не поддержит, по­тому что научные открытия разрушают религиозные предрас­судки.

В мире воцарился огромный вакуум, и я хочу заполнить его всемирной академией, чья деятельность будет посвящена только жизни, любви и смеху. У нее будет одна цель — создать новое, лучшее человечество и чистую, здоровую атмосферу, а еще—воз­родить загубленную экологию.

Мы найдем достаточно денег, чтобы купить весь парк Корегаон. В Индии одно хорошо.- тут все дешевле и любой может при­ехать в гости на три-четыре месяца, потом уехать, поработать восемь месяцев, заработать денег и снова вернуться. Не обязатель­но работать здесь постоянно. Это просто храм медитации. Но я хочу охватить все направления. Пусть музыку преподают лучшие музыканты, пусть живописи обучают лучшие художники, пусть лучшие поэты научат вас чувствовать поэзию и ее красоту.

Да, я — неисправимый мечтатель...

Однако скажу я вам: до сих пор все мои мечты сбывались. Так получалось само собой. Это даже не мечты, просто предложения, адресованные всей Вселенной...

Йаа-Xyy! Мистическая Роза

С 19 марта 1988 года Ошо начинает новый цикл бесед — последний цикл, состоящей исключительно из вопросов и отве­тов. В это время он развивает идею «расслабляющей» меди­тации и лично руководит первыми занятиями. Кроме того, он вводит прием "мантра-салют» (это название возникло благо­даря истории, рассказанной им в одной из бесед). При "салюте" человек поднимает обе руки вверх и восклицает: «Йаа-Хуу!»

30 апреля Ошо объявляет, что разработал новый процесс под названием «медитативная терапия». Методика оттачивается путем экспериментов, и обретает такую окончательную фор­му: ежедневные трехчасовые занятия на протяжении трех не­дель: неделя смеха, неделя слез и неделя безмолвного созерцания. Участники занятий не общаются друг с другом, руководит про­исходящим не «психотерапевт», а просто помощник, обученный методике Ошо. Цикл бесед получает название «Мистическая Роза».

Ни одна медитация не даст вам столько,сколько эта страте­гия. Благодаря богатому опыту медитаций я знаю, что общая зада­ча должна быть разделена для вас на две части. Во-первых, вы сдерживаете смех. Вам постоянно твердили: «Не смейся, это дело серьезное». Вам не разрешали смеяться в церкви и в университет­ских аудиториях...

Итак, первый слой — это смех, но когда он заканчивается, вы вдруг почувствуете, что вас душат слезы. Это настоящая агония. Но рыдания тоже облегчают, вместе со слезами мы расстаемся со страданиями всех прошлых жизней.

И только когда снимаешь эти два слоя, можно найти под ними самого себя.

Я придумал много медитаций, но эта, возможно, самая могу­щественная, самая важная.

Через пару недель Ошо вводит две новые медитативные те­рапии: «Вне ума» (путаная речь, после которой наступало без­молвное созерцание) и «Рождение заново» (участники занятий могут развлекаться, как в детстве). Кроме того, Ошо предлага­ет психотерапевтам, знакомым с медитацией и гипнозом, воз­родить древнетибетский прием исцеления тела и души, кото­рый сам Ошо называет так: «Напоминание о забытом языке общения с телом».

Беседы о дзэне

Завершив цикл «Мистическая Роза», Ошо начинает коммен­тировать дзэнские истории и хайку. Частью этих бесед стали ответы на вопросы редактора о смысле различных историй и хайку; эти ответы нередко были связаны с текущими событи­ями в мире и социальными проблемами. Однако Ошо никогда не отвечал на вопросы о человеческих взаимоотношениях и прочих личных проблемах. Ежедневные лекции он часто посвящал де­ревьям вокруг зала для медитаций, птицам, облакам, дождю и другим явлениям природы.

Вот о чем всегда нужно помнить,ведь это самое главное религия жива лишь тогда, когда нет всеобщей доктрины, нет сис­темы верований, догм и богословия. В душе что-то растет, только когда вокруг тебя вот такая тишина и деревья, радующиеся своему танцу на ветру... И это — твое собственное, а не вычитанное в священных книгах. Никто тебе об этом не расскажет, потому что это—незнание.

Между всеми религиями и дзэн есть огромная разница. Все религии, кроме дзэна, уже мертвы. Они давно превратились в сле­жавшиеся ископаемые теологии, философские системы, сухие доктрины. Они забыли язык деревьев. Они забыли о той тишине, в какой можно услышать и понять даже дерево. Они забыли то счастье, какое приносит сердцу любого живого существа естест­венность и непосредственность.

В тот миг, когда переживание становится объяснением, выра­жением, описанием, его дыхание останавливается. Оно гибнет. По всему миру люди таскают на себе груз мертвых доктрин.

Я называю дзэн единственной живой религией, потому что это не религия, а сама религиозность. В дзэне нет догм, у дзэна нет даже основоположников. У него нет прошлого. По правде сказать, он ничему не может научить. Это чуть ли не самое странное, что было в человеческой истории, — странное, потому что дзэн раду­ется пустоте, расцветает, когда нет ничего. Он воплощается не в знании, а в неведении. Он не различает мирское и священное. Для дзэна священно всё.

Медитации в конце бесед о дзэне продолжаются дольше обычного. Ошо начинает занятия периодом невнятной речи, ко­торый сменяется безмолвием, а затем «расслабленностью" (тело полностью расслабляется, человек свободно падает на пол). После этого участники еще некоторое время сидят в ти­шине, а когда Ошо покидает зал, все заканчивается весельем. В периоды безмолвия Ошо дает собравшимся указания. Начало каждого этапа отмечает бой барабанов.

Поиск по сайту: